Искренне твоя

Маргарет Лесли.

История Англии

От правления Генриха IV до смерти Карла I

Написанная пристрастным, предубежденным и невежественным историком


Мисс Остин, старшей дочери препод. Джорджа Остина, с уважением посвящается эта работа – автором


NB! В этой истории будет очень мало дат.

Генрих IV

Генрих IV взошел на английский трон – в значительной степени к собственному удовлетворению – в 1399 году, уговорив своего кузена и предшественника Ричарда II отречься от престола в его пользу и удалиться на всю оставшуюся жизнь в замок Помфрет, где, так случилось, его убили. Предполагается, что Генрих был женат – во всяком случае, наличие у него четырех сыновей не подлежит сомнению, однако не в моей власти сообщить читателю, кто была его жена. Как бы там ни было, жил он не вечно, а когда заболел, пришел его сын, принц Уэльский[31], и отобрал у него корону, вследствие чего король произнес пространную речь, за текстом которой я могу отослать любопытного читателя к пьесам Шекспира, а принц произнес речь еще более пространную. Уладив, таким образом, все вопросы с сыном, король умер, и его место занял его сын Генрих, побив предварительно сэра Вильяма Гаскойна[32].

Генрих V

Принц, унаследовав таким образом трон, исправился, стал любезным, оставил всех своих беспутных товарищей и больше никогда не бил сэра Вильяма. Во время его правления заживо сожгли лорда Кобхэма, но я уже позабыла, за какую провинность. Затем Его Величество обратился мыслями к Франции, отправился туда и вступил в знаменитую битву при Азенкуре[33]. По завершении битвы он женился на дочери короля Екатерине, весьма милой женщине, судя по изложению Шекспира[34]. Однако, несмотря на все свои деяния, Генрих V умер – и трон перешел к его сыну, тоже Генриху.

Генрих VI

Не могу ничего сказать в пользу разумности этого монарха. И даже если бы могла, не стала бы, поскольку он принадлежал к Ланкастерам. Думаю, вам известно о войнах между ним и герцогом Йоркским[35], отстаивавшим правое дело; если же нет, лучше вам почитать какую-нибудь другую Историю, поскольку я буду немногословна – я имею в виду, что выплесну свое раздражение против некоторых личностей и выкажу свою ненависть ко всем тем, чьи политические взгляды или принципы не отвечают моим собственным, а не предоставлю ценную информацию. Этот король женился на Маргарите Анжуйской – женщине, чьи невзгоды и страдания были столь велики[36], что чуть не заставили меня, ненавидящую ее, испытать к ней жалость. Именно во время правления Генриха VI жила Жанна д’Арк, устроившая такой разброд среди англичан. Не следовало им сжигать ее – но они сожгли. Между приверженцами Йорков и Ланкастеров произошло несколько битв, в которых первые (как им и следовало) обычно оказывались подавлены. Наконец их окончательно разгромили; короля убили, королеву отправили домой, а на трон взошел Эдуард IV.

Эдуард IV

Этот монарх прославился только своей красотой и мужеством, достаточными доказательствами которых служат приведенный здесь портрет и бестрепетное решение жениться на одной женщине, когда он был обручен с другой. Женой его стала Елизавета Вудвилл, вдова, впоследствии – бедная женщина! – заточенная в монастырь этим чудовищным воплощением беззакония и алчности, Генрихом VII. Одной из любовниц Эдуарда была Джейн Шор, о которой написали пьесу[37], но поскольку это трагедия, читать ее не стоит. Совершив перечисленные благородные деяния, Его Величество умер, а трон перешел к его сыну.

Эдуард V

Этот несчастный принц прожил так мало, что никто даже его портрета написать не успел. Он был убит вследствие интриг своего дяди, которого звали Ричард III.

Ричард III

К личности этого принца историки в общем и целом отнеслись чрезвычайно сурово, но поскольку он принадлежал к семейству Йорков, я скорее склонна считать его человеком, заслуживающим уважения. Да, выдвигались достаточно самоуверенные предположения, будто он убил двух своих племянников и жену, но также заявляют, что племянников он вовсе не убивал, и верить я склонна последнему; и если так оно и есть, можно также утверждать, что и жену свою он не убивал, ведь если Перкин Уорбек на самом деле был герцогом Йоркским[38], то почему Ламберт Симнел[39] не мог быть вдовой Ричарда? Однако виновен он в их смерти или нет, правил он в этом мире недолго, поскольку Генрих Тюдор, граф Ричмонд, ужаснейший злодей из всех, кто жил на этом свете, заварил кашу с целью получения короны и, убив короля в битве при Босворте, получил ее.

Генрих VII

Этот монарх вскоре после восшествия на престол женился на Елизавете, принцессе Йоркской, подтвердив данным союзом подозрения в том, что считал, будто у него меньше прав на престол, чем у нее, хоть и притворялся, что все обстоит с точностью до наоборот. От этого брака у него было двое сыновей и две дочери; старшая позже вышла замуж за короля Шотландского и имела счастье стать бабушкой одной из самых замечательных в истории мира женщин. Но о ней у меня будет возможность поговорить позже и подробнее. Младшая, Мэри, сначала вышла замуж за короля Франции, а потом – за герцога Саффолка, от которого у нее родилась дочь, ставшая впоследствии матерью леди Джейн Грей[40], которая хоть и уступала красотой своей очаровательной кузине, королеве Шотландской, все же была весьма миловидной молодой женщиной, прославившейся тем, что читала сочинения греческих философов, пока другие дворяне охотились. Именно во время правления Генриха VII появились уже упомянутые Перкин Уорбек и Ламберт Симнел, первый из которых был закован в колодки, позже укрылся в аббатстве Болье и, наконец, был обезглавлен вместе с графом Ворвиком, а второй получил работу на королевской кухне. Его Величество умер, и на трон взошел его сын Генрих, единственной заслугой которого было то, что он оказался не столь плох, как его дочь Елизавета.

Генрих VIII

Я бы оскорбила читателей, предположив, что они не так хорошо осведомлены о подробностях правления этого короля, как я сама. Таким образом я сберегу их силы и время тем, что не стану вынуждать читать то, что они уже давно прочли, а свои силы и время – тем, что не стану заставлять себя писать то, что уже достаточно трудно вызвать в памяти, и дам лишь краткое описание основных моментов, обозначивших правление этого монарха. Среди них стоит упомянуть слова кардинала Вулзи, сказанные им отцу-настоятелю Лейстерского аббатства: «…пришел, чтобы лечь костьми рядом с монахами»; реформирование Церкви[41]; верховую поездку короля вместе с Анной Болейн[42]. Однако справедливости ради и выполняя свой долг, должна заметить, что эта милая женщина совершенно не виновна в преступлениях, в коих ее обвиняли. Достаточными доказательствами этого являются ее красота, изящество и живость, не говоря уже о торжественных заверениях в собственной невиновности, слабости выдвинутых против нее обвинений и характере короля; все они подкрепляют утверждения – возможно, и не столь весомые по сравнению с вышеприведенными – в ее пользу. Несмотря на мое заявление о том, что я не стану перегружать текст датами, все же кое-какие привести следует; разумеется, я остановлюсь на тех, знать которые читателю обязательно. Думаю, правильным будет сообщить ему, что письмо Анны Болейн королю датируется шестым мая. Преступления и проявления жестокости этого монарха слишком многочисленны, чтобы перечислять их здесь (как, надеюсь, в полной мере показала сия История), и ничего нельзя сказать в оправдание Генриха VIII, кроме того, что он запретил деятельность монастырей и обрек их на разрушительное разграбление временем, тем самым оказав неоценимую услугу ландшафту Англии в целом, что, вероятно, и составляло истинную причину данного поступка, ибо по какой другой причине человек, не исповедующий никакой религии, стал бы так беспокоиться о том, чтобы отменить религию, в течение многих веков царящую в его королевстве? Пятая супруга его величества была племянницей герцога Норфолка: хотя и оправданная по всем выдвинутым ей обвинениям в совершении преступлений, за которые ее обезглавили, до брака она, по мнению многих, вела жизнь весьма распутную – однако в последнем я сильно сомневаюсь, поскольку она приходилась родственницей благородному герцогу из Норфолка, который испытывал сильную страсть к королеве Шотландской, оказавшуюся роковой. Последняя супруга короля попыталась пережить его, и ей, хоть и не без труда, это удалось. После него трон занял его единственный сын Эдуард.

Эдуард VI

Поскольку этому принцу было всего лишь девять лет от роду на момент смерти его отца, многие считали его слишком молодым для того, чтобы править; а поскольку покойный король придерживался того же мнения, регентом был избран герцог Сомерсет. Этот господин был в целом весьма приятным человеком, и я даже могу назвать его своим любимчиком, хоть и ни в коем случае не стану утверждать, что его можно приравнять к выдающимся личностям – Роберту, графу Эссексу, Деламеру или Джилпину. Герцогу Сомерсету отрубили голову, чем он мог бы не без основания гордиться, если бы знал, что именно так умерла Мария, королева Шотландская; но поскольку невозможно быть в курсе того, что еще не случилось, не думаю, что он испытывал восторг от подобной смерти. После этого заботу о короле и королевстве взял на себя герцог Нортумберленд, который с таким тщанием выполнял взятые на себя обязательства, что король умер, а королевство перешло к его невестке леди Джейн Грей, уже упоминавшейся здесь поклоннице греческих драматургов. Действительно ли она понимала по-гречески или же подобные занятия были вызваны чрезмерным тщеславием, которым, как я полагаю, она всегда отличалась, – доподлинно не известно. Однако каковы бы ни были причины, Джейн Грей всю свою жизнь проявляла любовь к познанию и презрение к тому, что считалось общепринятыми удовольствиями, и даже заявила, что недовольна выдвижением на должность королевы; поднимаясь на эшафот и случайно увидев тело своего покойного супруга, она написала одно предложение на латыни и еще одно – по-гречески.

Мария

Этой женщине повезло, и она взошла на английский престол, несмотря на наличие других претендентов на него и достоинства и красоту своих кузин – Марии, королевы Шотландской, и Джейн Грей. Я не могу сочувствовать королевству за невзгоды, свалившиеся на него во время ее правления, ибо оно полностью заслужило их, позволив ей стать наследницей своего брата, что было вдвойне глупо, ведь можно было предвидеть, что, когда Мария умрет бездетной, трон перейдет к этому позору человеческого рода, чуме общества – Елизавете. Многие, многие во время ее правления стали мучениками из-за своей приверженности протестантской религии; думается мне, было их не меньше дюжины. Мария вышла замуж за Филиппа Испанского, прославившегося во время правления ее сестры тем, что он собрал армаду. Умерла Мария, не оставив потомства; а затем наступил ужасный момент, когда на престол взошла разрушительница мира, лживая предательница возложенного на нее доверия и братоубийца –

Елизавета

У этой женщины было весьма специфическое несчастье – плохие министры. И хотя сама Елизавета была злой, она не смогла бы причинить столько бед, если бы все эти низкие, падшие мужчины не смотрели сквозь пальцы на ее преступления и не поощряли ее. Я знаю, многие верят в то, что лорд Бурлей, сэр Фрэнсис Вальсингэм и остальные господа, наполнявшие основные государственные ведомства, были достойными, опытными и знающими министрами. Но ах! Как слепы должны быть те писатели и читатели по отношению к настоящей доблести – доблести презираемой, забытой и опозоренной, если они могут упорствовать в подобном заблуждении, сомневаясь в том, что эти мужчины, эти хваленые мужи опозорили свою страну и свой пол, позволяя и даже оказывая помощь своей королеве в том, чтобы заключить в тюрьму на долгие девятнадцать лет женщину, которая, даже если пренебречь требованиями кровных уз и приличий, все же как королева и как человек, снизошедший до того, чтобы довериться Елизавете, имела основания ожидать поддержки и защиты; и наконец, не воспрепятствовали Елизавете казнить эту милую женщину, принявшую преждевременную, незаслуженную и позорную смерть. Может ли кто-нибудь после секундного размышления над этим пятном, этим несмываемым пятном на их способности соображать и их чести по-прежнему восхвалять лорда Бурлея или сэра Фрэнсиса Вальсингэма? Ах! Что должна была испытать эта очаровательная принцесса, чьим единственным другом в то время был герцог Норфолк (а сегодня ее друзьями являются мистер Витакер, миссис Лефрой, миссис Найт[43] и я), покинутая собственным сыном, заключенная в тюрьму кузиной, оскорбляемая, поносимая и унижаемая всеми; какие страдания вынуждена была перенести ее благородная душа, когда она узнала, что Елизавета отдала приказ предать ее смерти! Но Мария восприняла новость с непоколебимым мужеством, оставаясь сильной духом и верной своей религии, и приготовилась встретиться лицом к лицу с жестокой судьбой, на которую была обречена, с великодушием, которое могло проистекать лишь из осознания собственной невиновности. И тем не менее неужели ты, читатель, мог счесть возможным, что некие бессердечные и фанатичные протестанты вообще когда-либо оскорбляли Марию за стойкость в приверженности католической вере, делающую ей честь? Ведь это – потрясающее доказательство низости души и предубежденности суждений тех, кто обвинял ее! Марию казнили в главном зале замка Фотерингей (священное место!) в среду, 8 февраля 1587 года, и казнь эта – вечный укор Елизавете, ее министрам и всей Англии в целом. Возможно, прежде чем закончить мой доклад о злосчастной королеве, необходимо отметить, что ее обвинили в совершении нескольких преступлений за время правления Шотландией, в которых, как я с полной серьезностью уверяю своего читателя, она была совершенно невиновна. Мария не была виновна ни в чем более серьезном, нежели несколько опрометчивых поступков, кои она совершила под влиянием открытости своего сердца, юности и полученного воспитания. Полностью, как я надеюсь, развеяв данным утверждением все подозрения и сомнения, которые могли возникнуть в душе читателя под влиянием написанного о ней другими историками, я далее упомяну остальные события, отметившие время правления Елизаветы. Приблизительно в это время жил сэр Фрэнсис Дрейк[44], первый английский мореплаватель, совершивший кругосветное путешествие, гордость своей страны и украшение английского судоходства. Однако как бы велик он ни был и какими бы справедливыми ни были похвалы его искусству мореплавания, я не могу не предвидеть, что в этом или в следующем столетии с ним сравнится тот, кто, хоть сейчас и молод, но уже обещает соответствовать всем оптимистическим ожиданиям многочисленных родственников и друзей, к коим я могу отнести и милую даму, которой посвящен данный труд, и не менее милую себя саму[45].