– А посмотреть, что это такое, ты не хочешь? Тихий нежный свет горел в его глазах, на лице было такое выражение, которого она никогда раньше не видела.

– Что? О…

Кассандра убедилась, что держит в руках роман в трех томах. Заголовок заставил ее покраснеть: «Эвелина, или Появление юной леди в свете».

– Мне понравилось заглавие, хотя не удивлюсь, если появление Эвелины в свете окажется несколько отличным от твоего.

– Да, – согласилась Кассандра, – я бы тоже этому не удивилась. Я тебе точно скажу, когда прочту. Ты ведь сам еще не читал, верно?

Они опять пустились в путь. Одна рука Кассандры была в руке Риордана, в другой она несла свой подарок.

– Нет, боюсь, у меня сейчас просто времени нет интересоваться подобными вещами.

Кассандра начала беспокойно покусывать нижнюю губу.

– Значит, это не серьезная книга?

– О Господи, надеюсь, что нет! Ты за последнее время прочла столько серьезных книг, что немного легкомысленного чтения тебе не помешает.

Ее лицо прояснилось. Если уж он не против легкого чтения, с какой стати ей возражать? Она уже успела позабыть, что его мнение для нее ничего не значит.

– Спасибо тебе за заботу. Но ты непременно должен мне сказать: как ты узнал, что сегодня день моего рождения?

– Разве твоя семья его не справляет, Касс? Подарок от тетушки или…

Кассандра покатилась со смеху, услыхав столь нелепое предположение.

– Нет, – просто ответила она. – Так расскажи мне, откуда ты узнал?

– Мне сказал Оливер. Должно быть, он узнал во время расследования, которое проводил со своими людьми, прежде чем заговорить с тобой об Уэйде. Они очень дотошны в своей работе.

Веселость сменилась тяжелым молчанием, которое Риордан приписал обычной напряженности, всегда наступавшей между ними при каждом упоминании об Уэйде. Ему стало жаль, что он упомянул ненавистное имя в эту минуту.

Но на сей раз подавленность Кассандры объяснялась другими причинами.

– Они вовсе не всегда так уж дотошны, – сказала она после долгого молчания, глядя прямо перед собой.

– Ты о ком? – Он уже забыл свои предыдущие слова. – О, ты имеешь в виду людей Куинна?

– Да. Они… допускают ошибки. На мой счет, к примеру, они ошиблись.

И зачем только она об этом заговорила? Гордость, полагала она, не позволяла ей вступать с ним в объяснения по такому поводу, тем более что он все равно ей не поверит. Он был безгранично предан своему старому другу, человеку, который спас ему жизнь. И это естественно. Но, раз начав, она уже не могла остановиться.

– Моя жизнь в Париже была полна легкомыслия и безобидных удовольствий, но она не была распутной. Я знаю, что за истории ты слышал; до меня они тоже в конце концов дошли. Но все это не правда.

Все это Кассандра проговорила, продолжая смотреть прямо вперед. Если бы она взглянула на него, решимость могла бы ей изменить.

– Я никогда не купалась нагишом в фонтане. У меня никогда не было романа ни с графом де Бовуа, ни с Жан-Клодом Маризо, ни с Фабьеном Бише. По правде говоря, у меня вообще не было романов – никогда и ни с кем. Я… могла выпить лишнего, и иногда мужчины начинали…

– Касс.

– Что?

Она скосила на него глаза, и сердце у нее упало. Он выглядел смущенным.

– Пожалуйста, не надо. Это совершенно ни к чему.

Кассандра заметила, что он тоже не смеет взглянуть ей в глаза. По щекам у нее стала расползаться горячая краска унижения, удушливый ком застрял в горле. Ей хотелось отнять у него свою руку – его прикосновение сейчас стало для нее ненавистным, – но, пытаясь высвободиться, она выдала бы слишком многое.

– Это не имеет значения. Мне все равно, чему ты веришь, – сказала она бесцветным голосом.

Он не ответил. Кассандра слепо шла вперед, притихшая и несчастная, проклиная себя за глупость. Ни один из них не нарушил молчания, пока они не вернулись к дому Риордана. Он послал лакея за каретой и пригласил ее подождать в доме. Она отказалась.

– Отчет о мистере Уэйде я могу дать и здесь.

– Ладно, валяй.

– Вчера вечером я рассказала ему о твоей встрече с Питтом [29] и другими министрами. Он спросил, насколько решительно, по твоему мнению, они настроены на объявление войны Франции.

– Что ты ответила?

– Я сказала, что все к тому идет.

– Хорошо. Что еще?

– Он сказал, что в августе собирается уехать, и стал рассуждать о том, кто из его знакомых отправится в деревню, а кто останется в городе. Он назвал несколько имен титулованных особ, потом упомянул, что королева, кажется, намерена уехать в Кобленц. Ему хотелось знать, будет ли король ее сопровождать.

– Вот как? А как ты думаешь, он хотел, чтобы ты догадалась, что кроется за подобным вопросом?

– Я не уверена. Иногда у меня возникает такое чувство, будто он готов довериться мне, но этого пока не случилось. Наша договоренность по-прежнему сводится к тому, что я должна поставлять ему – главным образом, чтобы насолить тебе – любые полезные сведения, какие только смогу добыть, не подвергая себя опасности, а он будет передавать их своим знакомым, разделяющим революционные взгляды и цели моего отца. Он ни разу не признал себя одним из них, а уж о том, что именно он стоит во главе заговора, и вовсе речи не было.

Риордан хмыкнул.

– Что-нибудь еще?

Его нетерпеливый тон задел ее.

– Да. Он назвал тебя переметной сумой, предателем вигов, подхалимом короля и выжигой. Сказал, что тебе плевать на общественное мнение, что ты презираешь своих собственных избирателей, что ты просто купил их, как крепостных, у прежнего хозяина округа.

До чего же приятно было видеть, как Риордан теряет самообладание! Он не стал ругаться или опровергать ее слова, по правде говоря, он вообще ничего не сказал. Но губы у него побелели, а все лицо побагровело до пурпурно-лилового оттенка. В темно-синих глазах вспыхнул грозный огонек. Если бы она не знала его так хорошо, то могла бы испугаться. Но когда он заговорил, его голос прозвучал совершенно спокойно.

– Спасибо за отчет, Касс. Когда ты снова его увидишь?

– Сегодня вечером.

Подсаживая ее в карету, он легонько сжал ей руку.

– Сегодня вечером? Интересно, что он тебе предложит на этот раз. Опять какое-нибудь обозрение с голыми девицами? Кстати, как тебе понравился спектакль в Уикет-клубе?

– Нам обоим он показался скучноватым, – беспечно обронила Кассандра, не глядя ему в глаза.

– Я так и думал. Конечно, им далеко до Парижа. Почему бы вам не сходить к Конраду? Там парочки совокупляются прямо на сцене.

Она вспыхнула и ничего не ответила. Будь он проклят! Господи, как же она его ненавидит! Откуда он вообще узнал, что она была в Уикет-клубе? Наверное, подослал к ней шпионов. А может, сам следит за ней? Такая возможность потрясла ее. Что, если Риордан и вправду пошел за ними следом в клуб с раздеванием? Кассандра представила себе, как он с напускной небрежностью наблюдает за живыми картинами, составленными из обнаженных женщин (их называли «позирующими натурщицами»). Некоторые из голых девиц делали «мостик», удерживая на груди полный бокал вина. К ее невыразимому облегчению, они с Уэйдом ушли рано: он заявил, что зрелище кажется ему слишком пресным. Вместо этого они пошли играть в карты, а потом он отвез ее домой. Он даже не пытался ее поцеловать.

Иногда Кассандре начинало казаться, что она ему вообще не нравится. Ей не раз приходило в голову, что он проявляет к ней интерес только потому, что она поставляет ему почерпнутые от Риордана сведения о планах предстоящей сессии палаты общин и тому подобное.

Риордан все еще держал дверцу кареты открытой и хмурился, глядя на нее. Ей хотелось поскорее оказаться от него подальше. Она вздрогнула, когда он вскочил на подножку и наклонился к ее лицу.

– До свиданья, Касс.

Он чмокнул ее в щеку на прощание: от этого она легко отмахнулась. Но Риордан на этом не остановился. Он схватил ее за плечи и прижал к спинке сиденья. Его настойчивые губы заставили ее раскрыть рот, а теплый влажный язык скользнул внутрь. Кассандра перешла от упрямой неподвижности к страстной жажде ответить в то время, как он привлекал ее к себе. Ее руки безвольно обвились вокруг его шеи.

– Надо будет найти местечко поудобнее этой проклятой кареты, – пробормотал Риордан, не отрывая рта от ее губ.

Поцелуй длился бесконечно. Кассандра уже готова была уступить ему, но в последний момент заставила себя трезво посмотреть на происходящее. Стараясь скрыть свою дрожь и понимая, что из этого ничего не выйдет, она отстранилась.

– Благодарю вас за помощь с Берком и со всеми остальными книгами, – сказала она срывающимся голосом. – Но в поцелуях я так поднаторела, что мне больше не нужно даже упражняться.

Он принял ее слова за шутку и весело подмигнул. Это ее взбесило.

– Во всяком случае Колин так говорит.

Кассандра прекрасно знала, что это испортит ему настроение, но то, что произошло, застало ее врасплох. С упавшим сердцем она увидела, как лицо Риордана окаменело. Он соскочил с подножки, словно почуяв в карете дурной запах.

– С днем рождения тебя, Касс! – рявкнул он, захлопывая дверцу.

Карета тронулась. Уже заворачивая за угол, Кассандра спохватилась.

– Спасибо за подарок! – прокричала она, высунув голову в окошко.

Но грохот катившей навстречу телеги, груженной углем, заглушил ее слова, и Риордан их не услышал.

7.

– Это бесполезная трата времени, Филипп, совершенно бесполезная. За все то время, что они встречаются, она не добилась от него ничего, заслуживающего внимания.

– Я это знаю.

– Выходит, мы даем ему гораздо больше, чем от него получаем. Это совсем не то, чего я ждал.

– Прошло всего несколько недель, Оливер.

– Прошло уже больше месяца.

– Она должна действовать осторожно, иначе он может заподозрить неладное.

– Согласен. Но уж теперь-то, я полагаю, они успели освоиться друг с другом? Если она с ним спит, почему мы не видим результатов? Почему у нас нет ни одного имени?

Безо всякого выражения на лице Риордан расцепил свои длинные ноги и, опираясь на руки, поднялся с неудобного стула. В тесной комнатушке, кроме второго такого же стула, занятого Куинном, сидеть больше было не на чем. Подойдя к окну, он выглянул в крошечный дворик, расположенный двумя этажами ниже. Окруженный с четырех сторон совершенно одинаковыми каменными зданиями двор напоминал колодец.

Свой тесный кабинет вместе с еще более тесной спальней, отделенной от рабочего помещения лишь портьерой, маскирующей стенной проем без двери, Куннн арендовал в Линкольнз-инн. Ему прислуживал единственный слуга, исполнявший любые поручения. Куинн жил так не потому, что не мог себе позволить более комфортабельных условий; просто эта крошечная квартирка, почти лишенная мебели и напоминавшая монашескую келью, устраивала его как нельзя лучше.

Риордан отвернулся от скучного вида за окном и оперся на подоконник, глубоко засунув руки в карманы. Молчание затянулось. Он заставил себя заговорить, хотя вовсе не хотел слышать ответ на свой вопрос:

– Откуда ты знаешь, что она с ним спит?

Куинн изумленно выпрямился.

– Да как же может быть иначе? Ты хочешь сказать, что они еще не стали любовниками?

Облегчение обрушилось на Риордана, словно вода, прорвавшая плотину. Значит, не исключено, что они все еще не любовники! Сама Касс это отрицала, когда он спросил ее несколько дней назад, но он подумал, что она лжет. Он вел себя так отвратительно, что не стал бы ее винить, если бы она сошлась с Уэйдом ему назло.

– Я точно не знаю, стали они любовниками или нет, – сказал он Куинну, с отвращением кривя губы, когда пришлось произносить ненавистное слово.

– Ну так узнай ради всего святого! Ей слишком хорошо платят, теперь отступать уже поздно! Разберись с ней, Филипп. Игра зашла слишком далеко! Я не потерплю никаких капризов.

Риордан потер раскрытой ладонью подбородок, на котором уже пробивалась щетина, потом расчесал обеими руками волосы и уставился в потолок.

– В чем дело? Ты со мной согласен или нет?

Выдержав долгую паузу, он перевел взгляд на старшего друга.

– Оливер…

– Да?

Ну как объяснить Куинну, что он не может приказать Касс спать с Колином Уэйдом? Что сама мысль об этом кажется ему непереносимой? Конечно, они именно для этого ее наняли, Риордан это прекрасно понимал, но… Он ухватился за соломинку.

– До тебя не доходили слухи насчет Уэйда?

– Слухи? – нахмурился Куинн. – Какого рода?

Он уперся своими острыми локтями в торчащие вперед колени, напомнив Риордану изготовившегося к прыжку кузнечика.

– О том, что он… не вполне нормален в отношениях с женщинами. О том, что он дурно обращается с ними.

– Нет, ничего подобного я никогда не слышал. А в чем дело?

– Да так, ничего особенного. Просто слыхал какую-то болтовню в трактире.