Хелен Данн - Легче перышка

— Патти!

— Да?

— Ты, черт побери, просто гений!

— Ну, — она улыбается, — я училась у тебя. Просто он так тебя извел, требуя невозможного, что ты уже не видишь очевидного. А теперь можно я пойду пообедаю?

— Только половина двенадцатого.

— Мне нужно встретиться с человеком из «Файненшл таймс», — отвечает она.

— Тогда постарайся использовать весь спектр возможностей корпоративной кредитки.

— Хорошо, — берет сумочку и пиджак. — Увидимся позже.

Она выскакивает из кабинета. Возможно, в Патти играют молодость и наивность, когда дело доходит до обеденной выпивки, но признаю, что однажды она станет высококлассным специалистом по связям с общественностью. Кажется, ей удалось произвести впечатление на Тони Янгера. Снова смотрю на цветы. У Патти будет такая карьера, о которой Табите остается лишь мечтать. Заглядываю в ее кабинет. Свен ушел. Я все еще злюсь из-за того, что Табита меня перед ним отчитала. Возможно, во всем виноват несъеденный завтрак, но мне вдруг захотелось выяснить с ней отношения. Выразить недовольство тем, что она не поддержала меня, сотрудника ее отдела, перед лицом неоправданной критики.

Я направляюсь в ее кабинет. Дверь открыта, Табита говорит по телефону. Болтает с лучшей подругой Самантой. Про какой-то вчерашний ужин. Она замечает меня и показывает на кресло.

— Я скоро, — беззвучно шепчет она. Взгляд у нее холодный и жесткий. — Саманта, дорогая, я хотела рассказать тебе невероятно смешную историю. Прошлым вечером там была твоя бывшая пассия Осел. (Я напрягаюсь. Вряд ли.) Да, в «Серкус». Да. — Давится от смеха. — Конечно, я спросила, был ли у Англии хет-трик в последнее время. (Нет. Нет. Это происходит не со мной. Саманта встречалась с Себастианом? С моим Себастианом? Мне хочется уйти, чтобы не слышать продолжения истории, но ноги меня не слушаются. Придется сидеть до конца. Табита смотрит на меня.) — Прости, — снова шепчет она. — Женские сплетни. Погоди одну минутку. — При этом показывает один палец. — Да. Он спрашивал о тебе. Разумеется, милая, но погоди, дай рассказать смешную историю. Ты же помнишь, как он ненавидит толстых девиц? Помнишь, как он их называет? Да-да. Свиньями. Ха-ха-ха! Про это узнал его босс и поспорил с ним, что он сможет месяц ходить на свидания к свинье. На пять тысяч фунтов. Ну ты знаешь, что такое пари для Себастиана. Так вот, он сказал, что случайно встретил одну свинью в баре, что ли, на Мургейт, ну и стал с ней встречаться. Ничего серьезного. Он говорит, ей с трудом верилось в такую удачу. В общем, он выиграл пари, но его босс пошел еще дальше. Десять тысяч фунтов, если он «отделает» свинью. (Я сижу. Мне становится дурно. Ноги трясутся. Я отключаюсь. Теряюсь в пространстве. Хочу встать, но должна выслушать историю до конца.) Нет, разумеется, нет, дорогая. Он не смог. Говорит, к счастью, им помешал ее брат. Вроде как сумасшедший. Он поднял шум. Себастиан воспользовался поводом уйти. Ужас просто. А в случае выигрыша он собирался провести отпуск на острове Бали.

Я заставляю себя встать. Не могу сказать ни слова, но думаю, в этот момент больше всех на свете я ненавижу Табиту. Гадина. Ведьма. Она знала, что это была я. Для нее я всего лишь посмешище, которое выполняет за нее всю работу и разгребает ее дерьмо. Делаю шаг вперед. Табита вздрагивает.

— Прости, — шепчет мне она, — этот разговор затянулся. Поговорим позже.

Выхожу из ее кабинета. Собственный вес тянет меня вниз. Слезы текут по лицу. Тушь размазалась и попала в глаза. Я отхожу от ее двери на четыре шага и бросаюсь бежать. Слепо бегу к лифтам. К свежему воздуху. К забвению. Я мчусь, опустив голову вниз, и с кем-то сталкиваюсь. Поднимаю взгляд, судорожно растирая по лицу слезы. Тони Янгер.

— Орла. — Тони смотрит на меня. В ужасе. — Что случилось?

— Ничего, — задыхаясь, бормочу я. Тело бьет дрожь. *

— Не похоже, что ничего. — Он берет меня за руку, чтобы успокоить. Остановить дрожь. — Что-то произошло?

Мужчины. Сама проницательность.

— Забудь, — пытаюсь высвободить руку. — Я в порядке.

— Не похоже, что в порядке. Честно. — Он озадаченно смотрит на меня.

— Все в порядке. — Но тут в памяти проносятся слова Табиты. «Осел. Свинья. Пари». И слезы снова льются ручьем.

— Что-то ты совсем расклеилась. Пойдем отсюда. Подальше от любопытных глаз. — За моей спиной он нажимает кнопку лифта. — Алкоголь или кофе?

— Алкоголь, — всхлипываю я.

— Хорошо. — Он вталкивает меня в лифт. Пока мы спускаемся, он молча смотрит на меня, проходим через вестибюль банка и выходим на улицу. Курьер на велосипеде, одетый в лайкру, проскакивает перед нами, на мгновение задерживает взгляд на мне и затем спешит в банк, чтобы вручить срочную посылку какому-нибудь сверхважному инвестиционному банкиру, который не может дождаться «Королевской почты», или как там она теперь называется. Вытираю глаза тыльной стороной руки и изучаю оставшиеся на ней разводы туши.

— Следуй за мной, — приказывает Тони.

Иду за ним налево, направо, налево и в переулок, о существовании которого я даже не подозревала. В этом весь Сити — он полон сюрпризов.

— Всё, мы достаточно далеко ушли от офиса. — Тони подмигивает мне и открывает деревянную дверь. — Здесь нас никто не узнает.

Он ведет меня вниз по ступенькам и вталкивает в небольшую кабинку с прозрачными стенами, где сервирован столик на четверых. Я замечаю, что он в рубашке, рукава закатаны, как у делового специалиста, а красный с вкраплениями зеленого галстук ослаблен.

— Залазь, — приказывает он. — Джин с тоником? (Кивок.) Диетический? (Вздрагиваю.) Двойной? (Энергично киваю.)

Через несколько минут он возвращается, ставит передо мной высокий стакан для коктейля и садится напротив. Себе он принес томатный сок.

— И что же случилось? Трусы не подошли? (Смотрю на него.) Прости, — бормочет он смущенно. — Дурацкая шутка.

— Да ничего. — Я жадно пью из стакана.

— То же самое ты говорила и раньше.

— Ничего, о чем мне хотелось бы рассказать.

Ну да. Поведать миру о том, как целых четыре недели Осел встречался со Свиньей из-за пяти тысяч фунтов. Даже проститутка стоит дороже. Я дешевле проститутки. Дешевая шутка для Себастиана и его друзей. Пытаюсь сменить тему:

— Очень красивые цветы ты подарил Патти.

— И ты плачешь потому, что тоже хочешь цветы? — Он улыбается, я краснею. — Она проделала отличную работу, а я привык за это благодарить. Честно говоря, я даже хотел с ней выпить, чтобы отпраздновать успех статей. (Ну давай же, трави мою душу. С романом провал. С работой провал.) В общем, повезло, что я натолкнулся на тебя.

— А я думала, что в обед ты не пьешь, — напоминаю я.

— Только в особых случаях. — Он поднимает свой стакан. — «Кровавая Мэри». Никакого запаха водки.

— Боже мой. Ну что за люди эти мужчины? Почему нельзя прямо сказать, о чем думаешь? — неожиданно вырывается у меня. — Она подготовила отличный материал, в то время как я сделала полное дерьмо, так? Скажи прямо!

— Так, значит, дело в мужчине? — спрашивает он тихо.

— Поговорим о чем-нибудь другом?

— Хорошо. Я тоже рад, что столкнулся с тобой, потому что хочу извиниться. (Смотрю на него.) Думаю, я слишком остро отреагировал тогда, я про красавчика недели и все такое. Хотя по-прежнему считаю, что ты поступила очень непрофессионально, но, кажется, последствия оказались не настолько ужасными.

— Я рада.

— Мне даже пришло несколько писем от поклонниц. Эмми они понравились.

Ох.

— Вот я и открылся. Давно хотел извиниться, но я не успевал и слова сказать, как ты вечно сбегала. — Делает большой глоток. — Я никому не расскажу, если ты из-за этого переживаешь.

— Табита, — в конце концов говорю я. — Она гадина. Вот. — Пожимаю плечами. — Знаю, нехорошо так говорить. Теперь я сама не лучше ее. Наверное, ты думаешь, что я ей завидую. Мужчины всегда так думают, когда женщина называет другую женщину гадиной. — Детским голоском, словно задира в песочнице, я говорю: — Ты завидуешь, потому что она стройная и красивая, а ты толстая. — Вдруг я чувствую себя идиоткой. — В общем, все равно дело не в этом.

— Я ничего подобного не думал, — снисходительно отвечает Тони. — Скажем, Табита действительно стройная, но уж точно не красивая. — Странно смотрит на меня. — Женщины никогда не замечают того, что у них есть. Вот вы смотритесь в зеркало, но никогда не видите себя по-настоящему.

— Да все равно… — Я перебиваю его, чувствуя себя немного неловко. — Дело совсем не в этом.

— Так что же она сделала? Только не говори «ничего». — Он улыбается. Очаровательной, искренней, дружеской улыбкой.

И я рассказываю ему. Не все. Ясное дело. Я не могу рассказать Тони, что кто-то хотел переспать со мной только из-за денег. Не из-за бутылки вина. Не из-за тихой музыки. И не из-за желания. А из-за денег. Но и этого не хватило. Даже десять тысяч фунтов не смогли заставить его. Я была ему отвратительна. Финн прав. Моя энергия ци отталкивает все и всех. Рассказываю Тони, что мужчина встречался со мной четыре недели ради шутки. Ребячливое пари с боссом. Человек, который мне по-настоящему нравился, и я думала, что нравлюсь ему. Тони выслушивает до конца. Ни разу не перебивая.

— Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что он похож скорее на тупицу, чем на осла, — говорит он.

— Смешно. — Я вздыхаю.

— Нет, я не об этом. Если сквозь пари он не смог рассмотреть тебя, то он действительно тупица.

— Удивительно, на какие комплименты можно напроситься, если просто разреветься, — отвечаю я. — Нужно почаще этим пользоваться.

— Я не к тому вел. — Тони вдруг разозлился. — Слушай, может, это и звучит как расхожая фраза, но он тебя не заслуживает. Многие мужчины просто мечтают о том, чтобы пригласить тебя на свидание.

— Угу, да-да. Как раз сейчас выстраиваются в очередь у входа.

— Он дурак, каких мало. И перестань себя жалеть. Он поступил отвратительно, и это только доказывает, что он сам отвратителен. Так что без него даже лучше. Думай об этом, как о счастливой развязке.

— Ты считаешь меня дурой.

— Нет. — Он качает головой. — Нет, не считаю. Я не знаю, как больно и горько тебе сейчас, но на твоем месте я бы не дал Табите ни малейшего повода об этом догадываться. Вернешься, ходи с гордо поднятой головой и держись уверенно. Будь выше этого. И тебе лучше стереть с лица эту черную штуку. У тебя вид, как у сорванца. — Он смеется и замечает, что мой стакан пуст. — Еще?

Смотрю на часы. Через десять минут мне нужно быть в чате «Легче перышка».

— Лучше не надо. Мне пора возвращаться, — я поднимаюсь. — Спасибо, Тони.

— Без проблем. Всегда пожалуйста. — Он улыбается. По-доброму и великодушно. — Не забудешь?

Нет. Только второго раза не будет. Тони великолепен, но я сказала ему слишком много. Завтра я не смогу смотреть ему в глаза. Унижение и смущение — два моих давних врага — пинками загоняют меня в дальний угол. Если он позвонит, я буду делать вид, что сильно занята, стану прятаться в переулках, лишь бы только не встретиться с ним, и предоставлю Патти исключительное право заниматься его рекламными материалами.

— У тебя просто талант успокаивать. Пока. — Я подхожу ближе и оставляю легкий поцелуй на его лбу, думая, какая же Эмми счастливая.

Лиз — настоящая подруга. Лучше и не пожелаешь. Честно. Но сегодня подруга из нее занудная. Такие в упор не понимают, когда им отказываешь, потому что делают все исключительно ради тебя. Как, например, сегодня вечером. Лиз непреклонна в своем решении, чтобы я пошла с ней оценивать претендентов на звание «Сити: красавчик недели». Отговорки не принимаются. А «головная боль», «разбитое сердце» и «я-не-в-настроении» произносить запрещено, точно так же в доме моей матери запрещено произносить маленькое дурное слово, которое начинается на «б».

Лиз встречается с тремя потенциальными красавчиками в «Авеню» на Сент-Джеймс-стрит, которая тянется от Пэлл-Мэлл до Пиккадилли. Лиз считает, что это грязная работа, но рада, что именно ей придется этим заняться. Еще Лиз заявляет, что эта встреча поможет моему исцелению. Как будто я прокаженная.

Я пыталась вспомнить, что случилось вчера. Спросите, что это было, и я не найду что ответить. Помню лишь одно. Табита довольно ухмылялась каждый раз, когда проходила мимо моего стола. Я бы все отдала, чтобы стереть эту ухмылку с ее лица. О, еще я отправила Себастиану эсэмэску. Патти помогала составить ее на каком-то специальном языке. Не совсем уверена в том, что получилось в итоге, но если верить Патти, то между строк написано что-то вроде: «надеюсь, ты будешь жить долго и счастливо». Только букв меньше.