Они оба выглядели очень печальными — у них теперь не было возможности побыть вдвоем.

— Меллиора, — сказала я, — надеюсь, Джастин убедит тебя не уезжать.

Она вспыхнула — и сразу стала просто очаровательной.

— Он, как и я, понимает, — ответила она, — что это — единственный выход.

Она закусила губу, словно боялась, что разрыдается, и поспешила пройти мимо меня.

Я пошла в детскую, где Карлион рассказывал о животных. Я предупредила слуг, чтобы они не упоминали при нем о своем походе в цирк, потому что знала: малыш во что бы то ни стало тоже захочет пойти туда. Я же боялась цирка, боялась, что это может как-то навредить ребенку. Столько грязных людей, которые могут чем-то заразить его! А еще он может потеряться. Я рисовала себе сотни всяких неприятностей. «В следующем году я сама отведу его туда», — подумала я. Мы пошли в розарий, где в своем кресле-каталке сидела леди Сент-Ларнстон. Уже несколько месяцев она страдала ревматизмом и часто пользовалась инвалидным креслом. Последний год принес в этот дом множество изменений. При виде Карлиона лицо свекрови просияло. Мальчик направился прямо к ней, стал на носочки, когда она с трудом наклонилась, чтобы внук ее поцеловал.

Я села на деревянную скамейку рядом с ее креслом, а Карлион улегся на траву и стал наблюдать за муравьем, который карабкался по травинке. Пока ребенок играл, мы со свекровью говорили о том о сем.

— Этот ужасный цирк! — вздохнула она. — Каждый год одно и то же! Сегодня утром воду принесли на пять минут позже, чай подали холодным. Я сказала миссис Ролт, а она ответила: «Это все цирк, миледи!» Помню, когда я только вышла замуж… — Миссис Сент-Ларнстон умолкла, как это часто бывало, когда она ударялась в воспоминания и некоторое время молчала, заново переживая прошлое в памяти. Я иногда думала, что ее разум слабел одновременно с телом.

— Это один из самых лучших дней в их жизни, — заметила я.

— Пустой дом… все слуги… это просто невыносимо! — Ее голос дрогнул.

— К счастью, это случается только раз в году.

— Все ушли… все до одного… Ни одного слуги в доме. Если кто-нибудь приедет…

— Никто не приедет. Все знают, что сегодня цирковое представление.

— Керенза, дорогая… Джудит…

— Она отдыхает.

Отдыхает! Какое многозначительное слово! Мы использовали его, когда имели в виду, что в данный момент Джудит выглядит не совсем прилично, что ей лучше не показываться на люди. Когда кто-то приезжал в дом, мы обычно говорили: «У нее небольшое недомогание, и она прилегла отдохнуть».

С уходом Фанни состояние Джудит несколько улучшилось. Она действительно стала меньше пить, но все время просила выпивки, и это стало чем-то вроде сумасшествия. Может, и ее мать была пьяна, когда ходила в пустошь и там танцевала в полнолуние? Может, и в самом деле тяга к алкоголю стала ужасным проклятием, преследующим семью Деррайзов?

Мы замолчали, каждая погрузилась в свои мысли. Вдруг я заметила, что Карлион распластался на траве и его тело содрогается в рыданиях. Я подошла к сыну и подняла его.

— Что случилось, дорогой? — спросила я.

Он прижался ко мне и не сразу смог заговорить.

— Леня, — сказал он. — Я обидел его.

Я пригладила густые волосы, убрав их со лба, и стала шептать ему что-то утешительное, но никак не могла успокоить малыша.

— Я разлюбил его, потому что он ненастоящий.

— А теперь снова любишь?

— Он же Леня! — просто сказал Карлион.

— Ну, он будет рад, если ты снова полюбишь его, — ласково произнесла я.

— Он ушел.

— Ушел?

Мальчик кивнул.

— Куда?

— Я не знаю.

— Но, дорогой, если он ушел, ты должен знать, куда именно.

— Я искал. Но Леня ушел, потому что я сказал ему, что он ненастоящий.

— Он в детской и дожидается тебя.

— Я искал там. — Малыш покачал головой.

— И его там не было?

— Он сразу ушел, потому что я его бросил. — Мальчик всхлипнул и повторил: — Я сказал, что он ненастоящий.

— Ну что ж, он ведь действительно ненастоящий.

— Но он плакал. Я сказал, что больше не хочу с ним играть. Я хотел настоящего слоника.

— А теперь ты снова хочешь Леню?

— Он же мой Леня, хоть и ненастоящий. Я хочу, чтобы он вернулся…

Я подняла сына на руки. «Благослови, Господи, его доброе сердечко!» — мысленно воскликнула я. Мальчик переживал, что обидел бедного Леню, и хотел утешить его.

— Я пойду поищу его, — сказала я. — А ты оставайся здесь, с бабушкой. Может быть, она разрешит тебе посчитать ее сердолики.

Одним из любимых занятий Карлиона было рассматривать бусы, которые моя свекровь всегда носила днем. Эти золотисто-коричневые, довольно грубо обработанные камни из сердолика всегда нравились Карлиону.

Его личико просветлело при этих словах. Я посадила его на колени свекрови. Она заулыбалась. Для нее возня Карлиона с бусами была таким же наслаждением, как и для него. Она рассказывала ему об этих бусах, о том, как ей их подарил муж. Мать сэра Сент-Ларнстона отдала эти бусы сыну, чтобы тот сделал подарок своей невесте. Это было фамильное украшение. И сами эти камни были найдены в Корнуолле.

Я оставила Карлиона, и он, весьма довольный, с интересом слушал сонный голос бабушки, которая в который раз повторяла историю о бусах. Мальчик следил за ее губами и делал ей замечание, если она произносила слово, которого в прошлых пересказах не было.

Как только я вошла в дом, у меня появилось странное предчувствие — так мне кажется теперь. Но, возможно, я просто придумала это спустя какое-то время. И все же я всегда тонко чувствовала «настроение дома», если можно так сказать. Для меня дом был живым существом. Я всегда была уверена в том, что моя судьба связана с этим домом. В тот день я ощущала это достаточно сильно.

Какая тишина! Все домочадцы ушли. Редко случалось, когда в доме не было никого из слуг. Но это был особый день в году, когда по договоренности уходили все.

Только Джудит лежала в своей комнате — осунувшаяся, с растрепанными волосами. Ее лицо уже приобрело уродливое рассеянное выражение пьяницы. Глаза, налитые кровью, казались безумными. Когда я посмотрела на нее, меня пробрала дрожь, хотя день был теплым.

Мне отчаянно захотелось вернуться в розарий, к сыну. Я улыбнулась, представив, как он сидит на коленях леди Сент-Ларнстон и подносит к глазам сердоликовые бусины, водя по прожилкам камней пухлым пальчиком.

Мальчик мой дорогой! Я готова умереть ради него! Потом я рассмеялась своей сентиментальности. Какой толк ему будет от мертвой матери? Я нужна ему, чтобы планировать его жизнь, дать ему такое будущее, которого он достоин. Кажется, уже тогда я почувствовала в нем мягкость и сентиментальность, которые могут привести к тому, что он будет руководствоваться в жизни не разумом, а велением сердца.

Как будет счастлив мой малыш, когда я вручу ему игрушечного слона! Мы вместе попробуем объяснить, что Карлион по-прежнему любит слоника, а то, что он ненастоящий, не имеет значения.

Я пошла сначала в детскую, но слоника там не оказалось. Сегодня утром я видела сына с его игрушкой. Вспомнив, как он уныло волочил за собой слона, я улыбнулась. Бедный Леня! Он попал в немилость. Но когда же я видела сына с игрушкой? Меллиора привела мальчика ко мне в комнату перед тем, как отправиться на прогулку. Они вместе шли по коридору, к парадной лестнице…

Я пошла той же дорогой, потому что догадалась, что внимание ребенка что-то отвлекло и он выпустил из рук ленточку, оставив игрушку где-то по пути. Я решила спуститься по лестнице и выйти на одну из лужаек перед домом, где Карлион играл сегодня утром.

Приблизившись к верхней ступеньке лестницы, я наконец увидела слона. Он лежал на боку, а рядом валялась чья-то туфля на высоком каблуке, зацепившаяся за попонку на спине слона. Чья туфля?

Я замерла, сжимая в одной руке туфлю, а в другой — игрушку. И тут на полу у нижней ступеньки я увидела…

Сердце мое билось так сильно, словно готово было выскочить из груди. Я кинулась вниз по лестнице.

Там, у подножия, лежала Джудит.

— Джудит! — прошептала я, опускаясь перед ней на колени. Женщина была неподвижна и не дышала. Я поняла, что она мертва.

Внезапно мне показалось, что дом наблюдает за мной. Я в нем совсем одна, и рядом со мной… только смерть. В одной руке у меня по-прежнему была туфля, а в другой — игрушечный слон. Я вдруг отчетливо представила себе, как все произошло. Игрушка лежала на верхней ступеньке. Джудит, как всегда навеселе, спускалась и, к несчастью, не заметила слона. Она, вероятно, наступила на него, и ее каблук застрял в ткани. Женщина потеряла равновесие. Неожиданное падение вниз по огромным ступеням, по которым я когда-то так гордо поднималась в своем бархатном платье… Джудит упала и разбилась насмерть.

И это произошло из-за того, что мой сын оставил свою игрушку на ступенях — маленький мальчик, можно сказать, послужил причиной смерти. Люди обожают такие истории и пересказывают их долгие годы.

И мой сын узнает об этом. Конечно, никто не посмеет сказать, что это его вина, но сознание того, что он причастен к чьей-то смерти, может навсегда омрачить его счастье.

Почему будущее Карлиона должно померкнуть из-за пьяной женщины, которая упала с лестницы и сломала шею?

Тишина в доме раздражала. Словно само время замерло — остановились часы, не доносилось ни звука. Столетиями в этих стенах происходили значительные события. Внутренний голос подсказал мне, что смерть Джудит — одно из таких событий.

Потом время опять ожило. Я услышала тиканье часов, когда опустилась на колени возле тела Джудит. Не было ни малейшего сомнения, что она мертва. Я положила туфлю на ступени, а слона отнесла обратно в детскую и оставила там. Никто не скажет, что Джудит погибла из-за моего сына.

Потом я выбежала из дома и поспешила к доктору Хиллиарду.

Глава 5

Смерть в Эббасе. Напряженная атмосфера. Шторы задернуты, чтобы солнце не проникало внутрь. Слуги на цыпочках крадутся по дому и разговаривают только шепотом.

В спальне, где я так часто укладывала ей волосы, Джудит лежит в гробу. Слуги спешат мимо закрытой двери, невольно отводя взгляд. Меня до странности растрогал вид Джудит в кружевном чепце и белой ночной сорочке. Она показалась мне такой умиротворенной, какой не была никогда в жизни.

Джастин заперся у себя в комнате и никого не пускает. Миссис Ролт пыталась передать ему подносы с едой, но они возвращаются в кухню нетронутыми. Миссис Ролт с непреклонным видом поджимает губы. Я догадываюсь, что она говорила в людской. «Это на его совести. Бедная леди! Что ж тут удивляться?» И все с ней соглашаются, потому что неписаный закон гласит: покойные всегда безгрешны.

В памяти ясно сохранились события того дня. Я помню, как бежала по дороге под палящим солнцем. Доктор Хиллиард спал в саду, положив газету на лицо, чтобы защититься от солнечных лучей. Я сообщила, что произошел несчастный случай. Потом мы вместе вернулись в Эббас. Дом по-прежнему безмолвствовал, туфля лежала на ступеньке, но слон был уже в детской.

Я стояла рядом с врачом, когда он прикоснулся к лицу Джудит.

— Это ужасно, — пробормотал Хиллиард и повторил: — Ужасно! — Потом он посмотрел вверх на лестницу, на ее туфлю. — Она пила, — продолжил он.

Я кивнула. Доктор поднялся.

— Я уже ничем не смогу ей помочь.

— Это была моментальная смерть? — спросила я.

— Думаю, да. — Доктор пожал плечами. — Никто не слышал, как она упала?

Я объяснила, что все слуги ушли в цирк. Это единственный день в году, когда в доме никого нет.

— А где сэр Джастин?

— Не знаю. Мой муж уехал в Плимут по делам поместья, а леди Сент-Ларнстон — в саду с моим сыном.

Доктор кивнул.

— Вы выглядите потрясенной, миссис Сент-Ларнстон.

— Это было настоящим шоком.

— Несомненно. Мы должны как можно скорее разыскать сэра Джастина. Где он может быть?

Я знала, что он сейчас… с Меллиорой — и при этой мысли я впервые испугалась. Теперь он свободен… и волен жениться на Меллиоре. Через год — это будет приличным сроком — они поженятся. Возможно, еще через год у них родится сын. Я была так озабочена тем, чтобы игрушка Карлиона не фигурировала в этом происшествии, что не сразу сообразила, что то, чего я больше всего боялась, в конце концов может произойти.

Доктор Хиллиард давал какие-то распоряжения, но я стояла, не в силах пошевелиться. Мне казалось, что дом издевательски смеется надо мной.


Днем позже в Эббас приехали родители Джудит. Мать Джудит была очень похожа на дочь — статная, с таким же страдальческим взглядом. На этот раз в ее глазах затаилась невыносимая боль.