– Ананда очень счастлива. Ее муж хороший человек. И это одна из главных причин, почему я позволила своим родителям мне помочь – потому что это так здорово сработало с моей сестрой. Я всегда думала, что это была всего лишь счастливая случайность, что ей просто повезло. Но сейчас я уже так не считаю. Возможно, мои родители и астрологи действительно знают лучше. Может быть, если я познакомлюсь с мужчиной, в отношении которого не питаю никаких ожиданий, больше шансов, что и у меня все получится.

Ананда улыбнулась.

– Сегодня вечером у Амриты два свидания. Одно за другим. Сейчас все не так, как было тогда, когда вступали в брак наши родители. Амриту никто не заставит выйти замуж, если она этого не хочет. Мы можем сами принимать решение.

Я подумала о своих знакомых женщинах в Нью-Йорке и по всему миру, которым совсем не по душе идея о том, чтобы впускать в свою личную жизнь кого-то еще. Возможно, начиная с определенного возраста, единственный способ найти подходящего партнера – это как раз подключение всех ресурсов, своего рода «сигнал всем постам» или «план перехват». Возможно, самое время широко уведомить компетентные органы, выставить блокпосты на дорогах и разослать поисковые группы.

– И сколько вы встречались со своим будущим мужем, прежде чем пожениться? – спросила я.

– Два месяца, – ответила Ананда. – Мы виделись с ним один-два раза в неделю.

На тот момент это показалось мне ничуть не хуже, чем встречаться с кем-то пять лет, а потом выяснить, что он тебе не подходит. Или поехать на Бали с женатым мужчиной, делая вид, будто он холостой. В том смысле, что это настолько безумный вариант, что может и сработать.

Амрита отвезла меня обратно в отель. Мимо трущоб, жалких лачуг, помоек и босоногих детей. И снова она заметила мою неловкость при виде всего этого и попыталась как-то поднять мне настроение:

– А вы знаете, ведь они не чувствуют себя несчастными.

Я вопросительно взглянула на нее, не понимая, что это может означать.

– Это их жизнь, другой они не знают. И они счастливы. У них нет радужных ожиданий, как у вас или у меня.

Я посмотрела в окно и увидела малыша примерно двух лет, мальчишку с замечательной желто-коричневой кожей, который стоял в грязи на улице перед своим маленьким «домом». В розовых шортах и белой футболке он выглядел просто очаровательно. «Ну наконец-то, – подумала я, – хоть одна симпатичная картина». Но насладиться ею в полной мере я не успела, потому что в этот момент по ногам малыша хлынул водопад мочи, насквозь промочив его красивые шорты и образовав лужу вокруг босых ножек. Я видела, что он при этом остался совершенно невозмутимым. Все мои внутренности мгновенно затянулись в тугой узел. Было очевидно, что в ближайшее время никто не приведет его в порядок. Наша машина двинулась дальше.

Пожелав на прощание Амрите удачи во время двух ее свиданий, которые должны были состояться сегодня вечером, я вернулась в свой номер, приняла душ и легла вздремнуть.

Проснувшись, я решила приодеться и сходить в модный ресторан, о котором прочитала в путеводителе «Куда пойти в Мумбаи». Назывался он «Индиго» и располагался всего в квартале отсюда.

Войдя внутрь, я столкнулась с теми, кто здесь, видимо, считался шикарной публикой, сливками местного общества. Мужчины были в джинсах, пиджаках и отглаженных рубашках, женщины – в платьях и туфлях на шпильках. Мне показалось, что я заметила там даже парочку индийских геев, что меня несколько успокоило: у меня отлегло от сердца, и я почувствовала себя почти как дома. Я поднялась по лестнице наверх, где в саду на крыше находился ресторан с отдельной крытой зоной для гостей.

Я сразу прошла в эту гостиную и направилась к бару. Заказав себе белого вина, я устроилась неподалеку от трех разодетых индианок чуть моложе сорока, которые курили, выпивали и очень громко болтали по-английски. Когда бармен принес мне мое вино, я как раз вспомнила картину, которую видела по дороге обратно в отель: индийская семья, живущая под мостом; трое детей бегают вокруг матери, которая сидит, обложившись со всех сторон своими немногочисленными пожитками. Потом перед моими глазами возник карапуз с текущей по ногам мочой. Я замотала головой, пытаясь прогнать навязчивое видение.

– Я просто вспомнила одного маленького мальчика, которого видела сегодня. На улице. Ужасное зрелище.

Бармен понимающе кивнул.

– Но знаете, эти люди не так уж и несчастны.

Старая песня.

– Вы хотите сказать, что им нравится жить в грязи и барабанить по консервным банкам, зарабатывая гроши на пропитание?

– Другого они не знают. Это их жизнь. Да, они по-своему счастливы.

Я пригубила вино и вежливо ему кивнула. Нет, мне этого определенно не понять.

Женщины справа от меня обсуждали нечто крайне важное. И я была бы не я, если бы не начала прислушиваться более внимательно. Похоже, у одной из них были проблемы с мужчиной, с которым она встречалась. Он хотел видеть ее не так часто, как она его. Женщина объясняла подругам, что он ей нравится и было бы глупо просто так порвать с ним, но в то же время ее жутко доставало то, что они видятся слишком редко. Она была очень возбуждена, размахивала руками и постоянно нервно поправляла волосы. Сердобольные подруги, рвавшиеся помочь, задавали ей вопросы и давали советы.

Я чуть не уснула прямо там, в баре. Нет, я серьезно. Стоило ли лететь в Азию – через Европу, Южную Америку и Австралию, – чтобы слушать всю эту ересь. Мои поздравления, дамы из Мумбаи. Я просто счастлива, что вы так усердно поработали ради своей независимости и своего одиночества. Вы пошли против традиций и старомодных семейных устоев, у вас есть работа, квартиры, вы ходите выпить в бары и водите к себе домой мужчин. И вот вам награда за то, что теперь вас не заставляют выходить замуж или заводить детей, если вы этого не хотите: вы сидите по ресторанам, как и остальные женщины по всему миру, и жалуетесь подругам на мужиков, которые недостаточно вас любят. Добро пожаловать на нашу общую вечеринку, девочки! Ну не анекдот?!

Будь я более амбициозна и любопытна, я бы обязательно спросила у этих женщин, а не хотели бы они вернуться к прежним порядкам. Я бы спросила, согласны ли они через несколько лет выйти замуж за того, кого им подыщут родители. И еще спросила бы, как, по их мнению, стоит ли отказываться от семьи, даже если это может означать для них долгие годы одиночества. Но я промолчала, потому что и они сами, и эти их дурацкие проблемы с мужчинами были мне до лампочки. Мне вполне хватало себя самой и своих собственных дурацких любовных проблем. Я расплатилась за вино и, выйдя из бара, стала спускаться по лестнице – мое настроение падало с каждой ступенькой вниз.

В отель я вошла в совершенно подавленном состоянии. Я чувствовала себя обманутой. Просто замечательно: все, что я получила, – это две недели любви. Не более того. И теперь мне нужно ехать и опять искать ее. Но на этот раз это должен быть мужчина, которого бы я любила почти так же, как Томаса, но чтобы при этом он был абсолютно свободен. Да, именно так. И это должно случиться очень скоро.


На следующий день я решила не вставать с постели. Вы можете себе такое позволить, если вас носит по всему миру, если вы в депрессии и если никто не звонит вам, чтобы подбодрить. Таким образом, я провалялась до часу дня. Такого со мной не случалось со времен глубокой юности, и ощущения были потрясающие. Но тут зазвонил телефон; это была Амрита. Я поинтересовалась, как накануне прошли ее свидания.

– Ну, это совсем не мой тип мужчин. Но оба очень славные. На сегодня мои мама с папой договорились еще с двумя.

– Да они у вас трудятся не покладая рук! – воскликнула я, стараясь казаться заинтересованной.

Что не соответствовало действительности. Я натянула покрывало под самый подбородок и закуталась поплотнее.

– Да уж, это верно. Интересно будет посмотреть, кто придет сегодня, – радостно сказала она.

Я перекатилась на правый бок и положила телефон на левое ухо.

– Похоже, вы немного возбуждены ожиданием.

Амрита рассмеялась.

– Должна признаться, что вы правы. Приятно, что о моей личной жизни уже некоторое время печется кто-то еще. Испытываешь большое облегчение.

Я задумалась над этой мыслью, и она мне понравилась: перепоручить кризис собственного одиночества другим людям и, таким образом, сделать это их проблемой. Может, мне остаться в Индии, попросить, чтобы меня удочерили и чтобы потом уже мое приемное семейство позаботилось обо мне?

– Как бы там ни было, но я подумала, может быть, вам будет интересно сегодня посмотреть на это? Для вашей книги.

Я перекатилась на спину и озадаченно положила руку на лоб.

– Ну, вообще-то… сегодня я собиралась в ашрам…

– Это можно сделать и завтра. А сегодня вы сами посмо́трите, как мы знакомимся с мужчинами. Как в одном из реалити-шоу, которые вы, американцы, так любите. Очень вуайеристично.

– Но разве это не приватное дело ваших семей?

– Да, но это не важно. Я скажу им, что вы приехали из Нью-Йорка и вам просто некуда больше пойти. Все будет нормально.

Поскольку был уже час дня, а я до сих пор еще не встала с постели, я осознала, что мои шансы попасть сегодня в ашрам весьма призрачны. Поэтому я согласилась. В конечном счете, получится классный материал для моей книги.

И тут телефон в моем номере снова зазвонил. Это была Элис. Я поделилась с ней подробностями своей поездки. Что еще остается делать, если у тебя нет мужа или бойфренда, которые могли бы попросить эту информацию? Нет, вы мне скажите! В общем, мне было немного грустно.

– Эй, Джулия, как ты там?

Голос Элис звучал подавленно, и я решила солгать:

– У меня все хорошо. Ты-то как?

В трубке раздался тяжелый вздох.

– Не знаю, как я все это переживу. Эта свадьба. Исландия… Я не выдержу.

– Но почему? – спросила я, хотя причина была понятна мне с самого начала.

– Потому что я не люблю Джима. То есть я люблю его, он мне очень нравится, но я не влюблена в него. Так-то.

Тут наступает самое время в нашем повествовании, чтобы лучшая подруга сразу же сказала: «Слушай, ну конечно же, ты не должна выходить замуж за мужчину, которого не любишь по-настоящему. Разумеется, не следует заводить такую семью. И разумеется, найдется кто-то более достойный тебя». Но, бога ради, я-то находилась в Мумбаи. А значит, не могла нести ответственность за то, что говорю или делаю.

– Элис, послушай меня. Послушай меня. Все равно выходи за него, ты меня поняла? Выходи за него.

Трубка надолго замолчала.

– Что, правда?

– Да, правда. Вся эта влюбленность – полная ерунда, иллюзия, она ничего не значит и длится недолго. Вы с Джимом подходите друг другу, нормально ладите?

– Да.

– Вы друг друга уважаете? Заботитесь друг о друге?

– Да.

– Так выходи за него. Нам всю жизнь промывали мозги, отсюда и эти великие ожидания. Выходи за него замуж, люби его, строй свою семью и живи припеваючи. А все остальное – сплошное вранье.

– Ты серьезно?

– Конечно серьезно. Сделай это, перешагни через себя. Иначе будешь жалеть.

На этом я повесила трубку и решила еще немножко поспать.

Амрита заехала за мной и повезла в дом своих родителей. Одета она была в длинную золотистую тунику поверх тонких черных шаровар. Легкий макияж, красная губная помада. Просто красавица.

– Я могла бы взять такси. Мне неудобно, что вы возите меня в такой вечер, когда вы, возможно, встретите своего будущего мужа, – пошутила я.

Амрита покачала головой.

– Если вы не знаете, куда ехать, таксисты обберут вас до нитки.

И мы снова поехали через этот чертов Мумбаи. Еще один беглый взгляд на павильон ужасов. В какой-то момент мы остановились на светофоре и я услышала громкий стук в окно. Обернувшись, я увидела совсем юную девочку, которая билась головой о стекло, чтобы привлечь мое внимание. Ей было не больше семи, и она держала на руках младенца. Освободив одну руку, девочка начала раз за разом показывать на свои губы. Я посмотрела на Амриту; мой рот сам по себе жалобно приоткрылся, в глазах стояли слезы. Амрита даже не вздрогнула. Просто поехала дальше.

После нескольких секунд молчания я попыталась сформулировать вопрос, чтобы как-то объяснить для себя происходящее.

– Эти дети ходят в школу?

Амрита неопределенно качнула головой.

– Некоторые ходят, но большинство – нет. Эти люди в основном мусульмане, и они не верят в образование. Они хотят, чтобы их дети побыстрее начали работать.

– Вы имеете в виду продавать арахис на улицах? – немного саркастическим тоном спросила я.

Я и вправду не могла ничего понять.

Амрита кивнула:

– Да, вроде того.

Остаток пути мы проделали в молчании.

Мы подъехали к многоэтажному дому, очень высокому и настолько сиявшему чистотой, что казалось, будто его построили и покрасили за день до этого. Миновав теннисный корт и открытый бассейн, мы остановились у парадного входа. В фойе нас встретил швейцар в униформе.