Сайлас посмотрел на часы. Их смена закончится в любую минуту. Если он собирается действовать, то пора решаться. Танцы закончатся примерно через час, и он знал: чтобы набраться смелости, ему может потребоваться все это время. Он молча отошел от парней и направился обратно под навес.

Селия улыбнулась, когда он подошел к столу.

— Хочешь что-нибудь перекусить? Или выпить? Я попробовала печенье с шоколадной крошкой и очень его рекомендую.

Она была такой хорошенькой с распущенными волосами, и когда посмотрела на него, он растерялся. Сможет ли он произнести слова? Говорить их одному в своем «Джипе» не то же самое, что здесь, когда она смотрит на него снизу вверх и в ее глазах отражаются мигающие огоньки.

Сайлас посмотрел на еду. Искушение купить что-нибудь было велико, и он почти воспользовался легким выходом, но после нескольких секунд повернулся обратно к Селии и покачал головой.

— Я подумал, м... — Он надолго запнулся, даже губы и челюсть заболели. Сайлас с усилием разомкнул губы, посмотрел в сторону и, глубоко вздохнув, попытался снова: — М-может, потанцуем?

Селия на мгновение опустила глаза. Сайлас слушал стук сердца в ушах, смотрел сквозь танцующих людей и хотел уйти из-под навеса обратно в безопасную тень.

— Хорошо.

Он посмотрел на нее.

— Хорошо.

Песня как раз заканчивалась, когда Селия обошла стол. Они вышли на площадку, и началась новая песня, медленная. Люди вокруг них разбивались на пары, и Сайлас легко положил ладонь на талию Селии, взял ее руку и начал двигаться под музыку. У него выходило слегка неуклюже, и они танцевали почти на расстоянии вытянутой руки друг от друга.

— Я не очень хороший танцор, — сказал он.

— Уверена, что лучше меня.

Она смотрела на свои ноги, как будто сосредоточившись на правильных шагах. Она была такой хорошенькой и неуверенной, что его затопило знакомое желание заботиться о ней и сделать ее счастливой, заслонив его собственные переживания.

— У тебя здорово получается.

Сайлас слегка сжал ее ладонь. Селия посмотрела ему в лицо и улыбнулась уголками губ.

— Спасибо. Я впервые танцую с кем-то.

— Впервые?

— Безумно, да?

Сайлас пожал плечами и притянул ее поближе. Чем больше они расслаблялись, тем лучше у них получалось, и, когда отзвучала последняя нота, Сайласу захотелось, чтобы песня длилась намного дольше.

— Давайте-ка станцуем еще одну, — сказал мужчина в микрофон.

Сайлас посмотрел на Селию:

— Еще одну?

Она кивнула. Ее ладонь передвинулась ему на плечо, и ему с трудом удалось глубоко вдохнуть. Почти не осознавая, что делает, он передвинул руку дальше ей на поясницу. Ее блузка была мягкой и шелковистой. Ее волосы пахли кокосом, и она положила щеку ему на плечо. Поймет ли она, что он почти перестал дышать?

— Мое место рядом с тобой, ты мой дом, милый дом, — пел мужчина у микрофона. Сайлас хотел этого: ладонь Селии в его руке, ее голова на его плече, ее волосы касаются его щеки. Об этом он думал вчера ночью, засыпая, но вдруг этого стало недостаточно. Он хотел большего, хотел до боли, и от этого ему захотелось прижать ее крепче и никогда не отпускать.

— Когда я разбит, когда не осталось надежды, мое место рядом с тобой.

Затих последний аккорд, Селия медленно отошла от Сайласа и подняла на него глаза. Ему хотелось, чтобы она чувствовала то же, что и он, но по ее лицу сложно было прочесть что-либо. Она удивлена? Напугана? Наконец, она сдержанно улыбнулась.

— Мне показалось, ты сказал, что не умеешь танцевать.

Сайлас пожал плечами:

— Я и правда не умею.

— По-моему, у тебя хорошо получается, хотя откуда мне знать.

Началась следующая песня, на этот раз быстрая и энергичная, и вокруг них задвигались танцующие.

Селия показала на стулья, где сидела Нэнси.

— Я, наверное, пойду...

— Да.

— Хочешь со мной?

— Нет. Я просто...

Он не знал, что сказать, поэтому замолчал.

— Ладно, увидимся.

Сайлас смотрел, как она идет между танцующими, и чувствовал, как рушатся построенные им стены, оставляя сердце открытым и беззащитным. Он в одиночку работал в горах. Он боролся с пожарами, которые могли его убить. Он пережил потерю семьи. Но сейчас было по-другому. Намного страшнее.

Глава 19

Уже рассвело, но в воздухе еще ощущался холод, скоро солнце его преодолеет. Нэнси и Селия уже были в огороде, когда Сайлас проезжал мимо по дороге на работу. До этого он никогда не возражал против работы по субботам, но сегодня утром ему хотелось работать в огороде. Ему хотелось быть там, где Селия.

Обе женщины помахали ему, и на повороте он оглянулся. Селия продолжала смотреть вслед «Джипу», хотя с такого расстояния было трудно разобрать выражение ее лица.

Он предполагал, что целый день будет думать о Селии, патрулируя дорожки и собирая деньги из ящиков для оплаты, но едва он начал, как по радио с ним связался Джин.

— Сайлас, ты где?

— На Тумало-роуд.

— Хорошо. Поступил звонок о заночевавших туристах у Тумало-Фолз. Можешь проверить?

— Конечно.

Тумало-Фолз — дневная площадка, не оборудованная средствами для кемпинга, но каждый год по крайней мере несколько человек пробовали устроить там ночевку.

Сайлас подъехал к месту для пикников и прошел полмили по дорожке к водопадам, высматривая палатки или костер. Недалеко от обзорной площадки, футах в тридцати от дорожки, он заметил два натянутых между деревьями гамака. Рядом обнаружилась маленькая газовая горелка с еще теплым кофе на сковородке. Возле деревьев под гамаками стояли рюкзаки, но в импровизированном лагере никого не было.

Сайлас вернулся на дорожку и продолжил путь к огороженной смотровой площадке. Вода падала с высоты, и Сайлас с минуту восхищался величественным видом. Позади кто-то закричал. Сайлас пошел по дорожке обратно, высматривая обладателя голоса. Он почти вернулся к лагерю, когда кто-то выбежал прямо на дорожку.

— Нам. Нужна. Помощь, — с трудом выговорила женщина, согнувшись пополам и тяжело дыша.

— Что случилось? — спросил Сайлас, оглядываясь.

Женщина пару раз глубоко вдохнула и подняла голову:

— Мой муж. Он застрял на камнях.

Женщина повела Сайласа сквозь деревья к вершине водопадов. Звук падающей воды становился все громче.

— Он там, внизу.

Сайлас заглянул за край. Футах в тридцати внизу на небольшом выступе съежился мужчина, цепляясь за камни.

— Сколько в-времени он там?

— С рассвета. Я говорила, что у него недостаточно опыта, но он не послушал. Мы должны его достать.

Женщина заплакала в отчаянии. Сайлас понял, что нужно вызвать помощь. Мужчина был слишком далеко внизу, чтобы пытаться вытащить его самостоятельно.

— Достанем. Ждите тут.

Сайлас побежал обратно по тропе, замедлившись, только когда пару раз поскользнулся и понял, что если упадет и не приведет помощь, то подвергнет опасности жизнь мужчины.

Он бежал и молча молился. «Только бы не запнуться». Джин, около Тумало-Фолз застрял мужчина. Нет, он запнется на «м». Джин, на скале у Тумало-Фолз застрял мужчина. Опять «м». На скале у Тумало-Фолз застрял человек.

К тому времени, как Сайлас добрался до «Джипа», он продумал свои слова.

— Джин, на скале у Тум... — Его губы сомкнулись на «м», и Сайлас ударил ладонью по своему пикапу. Он почти никогда не заикался на середине слова. Почему сейчас? Начни сначала — вспомнил он совет логопедов в лагере «Рок Ридж». Он глубоко вздохнул и начал заново, медленнее. — На скале у Тумало-Фолз застрял человек.

Оставшееся утро прошло в работе со спасателями, которые вытащили мужчину с обрыва. Он отделался несколькими царапинами и синяками, но испугался сильно. Сайлас чувствовал себя сволочью, когда штрафовал туристов за устройство лагеря и скалолазание в неположенном месте, но они были так рады, что, кажется, не возражали.

Это было трудное утро, и когда Сайлас наконец уезжал из кемпинга, все, чего ему хотелось, — рассказать об этом Селии.

* * *

Нэнси копалась с Селией в огороде почти до одиннадцати, а затем переоделась и отправилась на работу в «Мир шитья». Селия опустилась на колени на маленький коврик и выдернула зеленые побеги, растущие рядом с, как она надеялась, овощами. Нэнси показала ей, что полоть, но как только она ушла, уверенность Селии пошатнулась. Она прополола еще два ряда, надеясь, что не уничтожает огород.

Когда в животе у нее заурчало, она на затекших и усталых ногах прошла в дом перехватить что-нибудь на обед. Она думала вернуться в огород после того, как съест салат, но, пока споласкивала тарелку, почувствовала такую усталость, что руки словно налились свинцом. Возможно, короткий сон придаст ей достаточно энергии, чтобы продолжить работу. Едва свернувшись калачиком на кровати, она сразу же провалилась в сон.

В ее сон проник мужской голос.

— Не п-понимаю, зачем люди совершают такие глупости. Он мог умереть.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — спросил кто-то еще. Бессмысленные отрывки диалога просачивались в сознание Селии.

— Я думал, она тебе нравится.

Селия открыла глаза. Сколько она проспала?

— Нравится, но мы мало знаем о ней. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

Это голос Нэнси. Затуманенный сном разум Селии пытался понять услышанное.

— Ты не хочешь узнать б-больше?

— Не знаю, расскажет ли она нам когда-нибудь о своем прошлом. И поскольку мы ничего о нем не знаем, я хочу, чтобы ты был осторожней.

— Я всю жизнь осторожничаю, и п-посмотри на меня.

Селия заметила, что при разговоре с тетей Сайлас заикается больше обычного. Он сердится?

Нэнси повысила голос:

— А что с тобой не так? Сайлас, с тобой все нормально.

— Ш-ш-ш. Она тебя услышит.

Кто-то тихо прошел по коридору и остановился перед дверью ее спальни. Селия закрыла глаза, надеясь, что они решат, что она спит. Дверь с тихим скрипом закрылась, и разговор продолжился, только голоса теперь были приглушенными. Селия соскользнула с кровати, подошла к двери и медленно приоткрыла ее, чтобы не скрипнула.

Нэнси издала короткий смешок:

— Не так давно, ты сам говорил, чтобы я была осторожна.

— Но ты не послушала. Ты даже уговаривала меня почаще приходить и проводить с ней время.

— Я решила, что вам обоим не помешает друг, ни на что большее я не подталкивала. Сайлас, у нее есть секреты. Одно дело — дать ей жилье и работу. И совсем другое — встречаться с ней. Подожди, пока мы не узнаем о ней больше. Пока мы не узнаем, собирается ли она вообще остаться здесь.

— Она говорила, что собирается уехать?

— Нет. Но я каждый день думаю, будет ли она здесь, когда я вернусь с работы.

Последовало долгое молчание, и Селия подумала, что Сайлас ушел.

Наконец Нэнси заговорила:

— Не сердись на меня. Беспокоиться о тебе — моя работа.

— Знаю. Но я не ребенок. М-мне двадцать шесть лет. Ты должна п-позволить мне самому беспокоиться о себе.

Нэнси вздохнула:

— Это так не работает. Просто отступи на шаг, пока не узнаешь о ней больше.

Погремев сковородками, Нэнси сменила тему:

— Расскажи мне больше про скалолаза. Откуда он?

Селия тихонько закрыла дверь и легла в кровать лицом к стене. После их танца Селия думала о том, нравится ли она Сайласу. Эта мысль не была неприятной. Теперь она знает. Она также знает, что Нэнси не одобряет. Неприятно, но Нэнси права. Он почти ничего о ней не знает, и Селия подозревала, что если бы узнал, то его чувства изменились бы.

Они планировали провести вместе весь вечер. Парад, последний вечер родео и фейерверк после, но теперь Селия не выдержала бы этого. Она ждала встречи с Сайласом, но не хотела, чтобы Нэнси следила за ними и беспокоилась за Сайласа, возможно, жалея, что впустила Селию в их жизни.

Услышав, что Сайлас ушел, она вышла на кухню к Нэнси.

— Нам надо выходить на парад через полчаса, — сказала Нэнси. Она улыбалась, но в ее дружелюбном тоне слышалась некоторая напряженность.

— Думаю, я останусь дома. — Нэнси удивилась. — Я не очень хорошо себя чувствую.

— Ты заболела?

Нэнси подошла к Селии и положила ладонь ей на лоб. Она хоть и волновалась за племянника, но по-прежнему была добра к девушке.

— Немного устала, и тело ноет.

— Мы тебя разбудили? — Нэнси выглядела виноватой.

— Когда?

— Мы с Сайласом разговаривали. Было слишком громко?

— Нет. Я, должно быть, спала слишком крепко.

Нэнси заметно расслабилась.

— Жаль, что ты все пропустишь. Последний вечер всегда самый интересный.

— Да. Жалко. Повеселитесь там. Я просто лягу пораньше.

Селия совсем не чувствовала усталости, поэтому после их ухода села смотреть телевизор. Около одиннадцати она услышала на улице треск фейерверков. Она вышла на крыльцо и, сидя на ступеньках, смотрела, как крохотные огоньки взрываются на фоне темного неба, словно миллионы звезд. В груди появилась боль и росла до тех пор, пока горло не перехватило, а из глаз не потекли слезы.