Карен Хокинс - Лэрд, который меня любил

Она сдвинула брови и распрямилась — чтобы тут же обнаружить, что рядом с ней стоит МакЛин, да так близко, что её грудь коснулась его бедра, когда она вставала. Так близко, что, если бы её юбка не застряла, она могла бы легко приподняться на каблуках, охватить его своими руками и вовлечь в поцелуй.

От такой мысли сердце её потяжелело, и даже воздух вокруг, казалось, накалился. Когда она вздрогнула, он улыбнулся. Боже, как она любила его губы. Они были такие чувственные, тёплые и манящие и…

Он прошептал ей на ухо:

— Если вы не прекратите так на меня смотреть, я за себя не отвечаю.

Желание в ней было таким сильным, что начали дрожать коленки.

Он снова нагнулся вниз, коснувшись губами её уха:

— Освободить ваше платье из — под ботинка Роксбурга?

От его тёплого дыхания у неё пошли мурашки по коже. Что было в нём такого, что влекло её к нему, как ни к одному другому мужчине? Как будто какой — то внутренний огонь накалял вокруг него сам воздух, проникая в неё и расплавляя её способность себя контролировать.

Ей с трудом удалось обрести голос:

— Я… я сама справлюсь без посторонней помощи, спасибо.

— Боитесь, что я не засчитаю вам обладание сокровищем, раз вы не ускользнули?

Она кивнула.

Его улыбка была нехорошей:

— И будете правы.

Она посмотрела вниз на своё застрявшее платье и постаралась сфокусироваться на своём затруднительном положении, но всё, о чём она могла думать, это то, как бедро МакЛина прижато к её бедру, и какое удивительное ощущение исходит от этого прикосновения.

Прекрати! Думай о том, как освободиться!

Идеи не приходили. Прилагая огромное усилие, чтобы не смотреть в глаза МакЛину, она посмотрела вокруг и была захвачена видением его мощных мускулов под камзолом, его предплечий, натянувших рукава так, словно норовили прорвать ткань.

Она вздрогнула и случайно подняла взгляд на него, и больше не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть, пока его глаза путешествовали сначала по её лицу, перейдя на губы и подбородок, затем — ещё ниже, на шею и горловину её платья.

Её бросило из жара в холод, дыхание с трудом вырывалось из горла. У него были самые красивые в мире губы — жёсткие и вместе с тем чувственные.

Эти губы сейчас изогнулись в самодовольной улыбке:

— Что не так, Хёрст?

Его низкий голос обволакивал её, сжимая сердце, а он наклонился к ней ещё ближе, так, что его бедро прикоснулось к её.

Она затаила дыхание, отчаянно пытаясь сохранить остатки спокойствия. Наконец, она прошептала:

— Всё так. Я просто пытаюсь придумать выход из этой неприятности.

— Хм. А может, вы не можете, и вам просто стоит признать своё поражение?

— Вам бы этого хотелось, — фыркнула она. — Но я не сдамся!

— Нет? — его пальцы потёрли обнажённую кожу возле выреза платья.

Она дёрнулась, как от ожога, а он злобно усмехнулся:

— Боитесь, Хёрст?

— А должна?

— О, да, — он медленно провёл линию по платью — от груди к плечу и обратно.

Она постаралась сдержать волну трепета, охватившую её, но не смогла.

Его пальцы продолжали скользить по её коже. Затем он остановился на самой нижней точке выреза её платья… и там застыл.

Тогда она не выдержала, обхватила МакЛина руками и поцеловала изо всех сил.

Александр ждал, что Кейтлин рассердится, что будет браниться за то, что он её дразнит. Но чего он никак не ожидал — это такой горячей, страстной атаки.

Она раскрыла губы навстречу его губам и провела языком по ним, горячим и ищущим. В паху у него всё напряглось, и он придвинулся ближе, пробежав руками по её спине, по её тонкой талии, по её округлым бёдрам.

Руки Кейтлин сжались вокруг его шеи, и вся она прильнула к нему. Её мягкие полные груди потёрлись о его грудь, потом он почувствовал, как её рука соскользнула вниз к шее. В своём возбуждении она потянула его за галстук, другой рукой обхватив шею, прижимая его к себе так, как будто боялась его выпустить.

Господи, какой она была пьянящей — со своими жаркими губами и горячим и податливым телом. Вот почему им так повезло; вот почему он флиртовал с этой женщиной, такой нетипичной и необычной.

Влечение их друг к другу было жарким и мгновенным, разгоравшимся всё ярче. Ни одна из женщин, с которыми он занимался любовью, не вызывала в нём таких ответных чувств. Может быть, именно поэтому он так рассердился, когда узнал о её хитрости.

Это воспоминание охладило его страстность. Он должен это остановить, в это самое мгновение — если он не сделает этого сейчас, у него не было уверенности, что он вообще способен остановиться. Ему пришлось собрать всю свою волю, но он прервал этот поцелуй и отступил на два шага назад. Всё его тело болело, протестуя против того, что его лишали такого наслаждения.

Её рука, всё ещё цеплявшаяся за галстук, удержала его:

— Что… что вы…

Он заставил себя приподнять бровь и произнести самым холодным тоном, на какой оказался способен:

— С этим покончено.

Если бы она знала его лучше, она бы уловила в его словах лёгкую дрожь или заметила бы, что руки его сжались в кулаки. Яркий румянец залил её лицо, и она выпустила его:

— Понятно, — сказала она упрямо. Она вздёрнула подбородок и твёрдо произнесла:

— Ну и отлично. Вот и идите.

Роксбург пошевелился, как будто собирался проснуться.

Кейтлин напряглась, но в сторону герцога не посмотрела.

Александр знал, что ему надо уйти, но почему — то не мог отделаться от ощущения, что оставил что — то незаконченным:

— Кейтлин, я…

Она схватила его руку и что — то в неё всунула. Потом очень быстро нагнулась, схватила за шлейф своё платье и выдернула его из — под ноги Роксбурга.

Герцог проснулся с испуганным криком, который она проигнорировала, направляясь вон из комнаты с высоко поднятой головой. Она выскочила и с треском захлопнула за собой дверь.

— Чёрт побери! — Герцог потёр глаза трясущейся рукой. — Неужели человек не может поспать в собственном доме?

Александр хотел было уже ответить, но только тут понял, что, уходя, Кейтлин сунула ему в руку ту самую табакерку.

— МакЛин? — Роксбург прищурился на него и зевнул. — Что тут, чёрт возьми, произошло? Мисс Хёрст выглядела весьма вне себя.

— Что не так? То, что она чуть было не опрокинула вас вместе с вашим креслом, или то, что она хлопнула дверью?

— Она что, сделала это? Боже милостивый, из — за чего же?

— Мне кажется, она рассердилась на меня, а вы просто попались ей под горячую руку.

— Пока спал?

— Судя по всему, да. Пока вы снова не задремали, я должен вернуть вам это.

Александр протянул ошеломлённому герцогу табакерку, который взял её, потом открыл другую руку и со сконфуженным видом уставился на коробочку из слоновой кости:

— Я думал, это… Как она ко мне попала? И как у вас оказалась моя…

— Я бы рад остаться и всё объяснить, но у меня лазательное свидание с деревом. — Александр коротко поклонился Роксбургу и направился к двери.

— Проклятье, МакЛин, какая — то бессмыслица! С чего это вам захотелось лезть на дерево?

Александр сардонически рассмеялся:

— За мёдом, естественно.

В следующий раз он найдёт задание по — настоящему трудное — что — нибудь такое, в чём ей не смогут помочь служанки, которых она привлечёт.

Его удивило, что экономка и служанка стояли на стрёме около библиотеки. Кейтлин Хёрст умеет коллекционировать поклонников, как среди мужчин, так и среди женщин.

Ну, это ненадолго. Отныне она будет получать только такие задания, которые сможет выполнять сама. И когда она провалит следующее своё задание, он насладится каждым мгновением, которое она проведёт в его постели. Две недели показались ему недостаточно долгими, чтобы насладиться с таким трудом выигранным удовольствием, и он пожалел, что не назначил два месяца — или даже больше. Ладно, если она получит достаточное удовольствие — а уж он постарается, чтобы получила, — она может сама подумать о продлении сроков. Возможно, он отвезёт её в Италию, где не так много любопытных глаз. Он с удовольствием покажет ей местные сокровища, художественные и архитектурные. Одним из его любимых мест была Венеция. Возможно, он снимет для неё палаццо, подходящее для её золотой красоты, и насладится теплом итальянской зимы.

Эта мысль подняла ему настроение. Он сделает её своей, поставит на ней клеймо своей страсти — очень, очень тщательно.

Его тело, так и не успокоившееся после столкновения с сочной Кейтлин, было в полной боевой готовности. Он страстно желал её, представлял её под собой, выкрикивающую его имя, когда он… Александр остановил свои несвоевременные мысли. Для начала он должен выполнить своё собственное задание.

Несмотря на слова Александра, сказанные герцогу, достать улей можно будет только завтра. Жаль, конечно, но сейчас слушком уж темно.

А пока он заберёт из библиотеки эту чёртову кельтскую книжку, и следующее задание, которое он даст Кейтлин, будет, чёрт побери, почти невозможным.

— Дайте я вам помогу, мисс, — Муйрин взяла длинную перчатку за края и подставила её Кейтлин.

Кейтлин всунула руку в одну перчатку, затем надела вторую.

— Спасибо, Муйрин.

— Пожалуйста, мисс, — Муйрин бросила взгляд на часы. — У вас всего восемь минут, чтобы дойти до голубой гостиной.

— Знаю, знаю. Куда же я задевала мою… А, вот она, моя шаль. Я сегодня с трудом соображаю. Интересно, лорд МакЛин уже спустился к ужину или…

Муйрин как — то странно на неё посмотрела.

Кейтлин нахмурилась:

— Что?

Муйрин подняла вверх брови:

— Как интересно, вы свалили в одну кучу два предложения — что вы дезориентированы и что же там с лэрдом МакЛином. Вы что, сдаётесь врагу, а?

У Кейтлин щёки загорелись.

— Конечно же, нет. Я просто какая — то рассеянная. Наверное, это из — за погоды или ещё почему. — Она воздержалась от выглядывания в окно, где ночное небо было таким же ясным, как днём.

Её проблемы начались вчера вечером. Укладываясь в постель, она пребывала в полной эйфории оттого, что выполнила своё задание. Но чем дольше она лежала в своей мягкой кровати, тем больше она думала о выражении лица МакЛина в тот момент, когда она покидала библиотеку, сунув ему в руку табакерку. Она была уверена, что после того, как первое удивление пройдёт, он оценит её усилия. Он получит удовольствие от достойного вызова, какое получила она. Ей так хотелось ухватить промельк настоящего Александра МакЛина, того мужчины, что скрывается под циничной личиной.

Когда она познакомилась с ним в Лондоне, они были так захвачены безумием, которое их поглотило, что им негде и некогда было разбираться ни в чём другом. Они были так заняты тем, чтобы раззадоривать пламя их страсти до новых высот, раздвигая границы приличного поведения всё дальше и дальше, что им даже некогда было остановиться и просто… поговорить. Поэтому под конец этого сумасшедшего времени ни один из них совсем не знал другого. Она понятия не имела, от чего он грустил, любил ли он апельсиновый конфитюр, какие вещи вызывали у него смех, что он чувствовал по отношению к своим братьям и сестре, предпочитал ли он кадриль или шотландские пляски. Она не знала, любит ли он вообще танцевать, потому что они были так заняты другими, менее… принятыми в обществе вещами.

Она вздохнула, усомнившись, а был ли у них вообще когда — нибудь нормальный, обыденный разговор. Вот прямо сейчас руки её были заняты только тем, чтобы выиграть пари. А когда она выиграет, он будет так зол, его гордость будет так ущемлена, что им будет совсем не до простых разговоров. Почему — то это её печалило.

— Ой, посмотрите на время! — Муйрин поправила шаль Кейтлин, затем пошла открывать дверь. — Вам лучше поторопиться, а то опоздаете к ужину. Вы же знаете, какой становится герцогиня, когда время выходит.

Кейтлин покинула спальню. Где же всё — таки МакЛин? Почему сегодня за весь день она ни разу его не видела?

Этим утром она надеялась увидеть его за завтраком. Она не собиралась злорадствовать по поводу своих достижений, просто хотела насладиться этим. Но МакЛин не предоставил ей такой возможности. Он вообще не явился на завтрак. Более того, он избегал её весь день.