— Ага. — Глаза Муйрин сделались большими. — Я и не знала, что она умеет так ругаться! Она бы его пристрелила, если бы знала, что это сойдёт ей с рук.

Кейтлин нисколько в этом не сомневалась. Герцогиня обладала жёсткостью, которую невозможно было игнорировать, речь её была ломкой, а когда она была возмущена, то речь становилась такой же грубой, как рёв мула. Кейтлин не могла сердиться на того, кто сумел так блестяще досадить герцогине. Временами она и сама желала того же, особенно после вчерашнего вечера.

Вчерашняя конная прогулка с Дервиштоном снабдила её отличной информацией о лорде Дингволле. До того, как десять лет назад дочь Дингволла умерла от инфекции в лёгких, старикан был весьма дружен со своими соседями. После этого печального события он стал затворником, и редко для кого у него находилось доброе слово.

Кейтлин было очень жаль этого человека. В дополнение к его невзгодам в очень короткий срок герцог с герцогиней начали строить новый дом. Из того, что она поняла, они были глухи к любым предложениям с его стороны. Не удивительно поэтому, что Дингволл решительно отказался заняться своей частью дороги или вообще делать хоть что — то, о чём просила герцогиня. Задание суметь убедить его добровольно нанести визит в дом герцогини становилось пугающим.

— Вы уверены, что хотите это делать? — спросила миссис Прюитт сомневающимся тоном.

— Конечно! Я не из тех, кого шатает только потому, что задул сильный ветер. — Сильный поцелуй… вот от этого её бы качнуло. А не из — за каких — то там напастей.

— Если вы решились, мисс, то и мы с вами, — решительно проговорила Муйрин. — Уж и не знаю, чем мы сможем помочь, но мы поможем.

— Есть одно средство, — произнесла миссис Прюитт, многозначительно глядя на Муйрин.

— Ой, ну вот, миссис Прюитт! Я не могу!

Кейтлин нахмурилась:

— О чём это вы обе толкуете?

Муйрин вздохнула:

— О моём мужчине, Шоне.

— Как, Муйрин?! Ты никогда мне ни словом не обмолвилась!

Муйрин стыдливо улыбнулась, а миссис Прюитт хмыкнула:

— Это потому, что он лакей, а предполагается, что Муйрин должна обходиться без помощи такого рода.

— Миссис Прюитт, я же говорила вам, что не думала влюбляться. Но это чувство подкралось за моей спиной и стукнуло меня по голове. — Муйрин повернулась к Кейтлин и сказала: — Это была настоящая любовь, мисс. Сначала мы занимались пересчитыванием льняных простыней, а через мгновение… — Щёки Муйрин не могли быть краснее.

Кейтлин с шумом выдохнула:

— Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду.

Муйрин с миссис Прюитт послали ей удивлённые взгляды, и она поспешно добавила:

— Я прочитала немало книг, где рассказывается, как неожиданно любовь может нагрянуть.

— Осмелюсь предположить, что на эту тему написаны целые тома, — согласилась миссис Прюитт. — Муйрин, расскажи мисс Хёрст, чем вы с Шоном можете помочь ей в поисках.

— Сестра жены двоюродного брата Шона работает на лорда Дингволла. Пока я с ней не поговорю, я не уверена, но, возможно, она сможет провести вас в дом. Потому что он наверняка вас не впустит, если вы заявитесь к парадной двери. Он даже приходскому священнику не открывает, когда тот приходит.

— О, Муйрин, мне бы это очень помогло! Если бы ещё убедить его навестить её светлость.

Миссис Прюитт кивнула:

— Это будет ещё тот трюк, это уж точно!

Какое трудное задание! После него испытание с табакеркой выглядит сущей безделицей — будь проклят МакЛин и его дьявольское воображение.

Углубившись в свои мысли, Кейтлин стала готовиться присоединиться к остальным гостям для многообещающей игры в бильярд на газоне. Для неё это было многообещающим не только потому, что она попробует вытянуть побольше информации из лорда Дервиштона, но ещё и потому, что с лужайки она сможет попытаться получше разглядеть дом лорда Дингволла.

Поспешишь — людей насмешишь, сказала она самой себе. Кто не спешит, выиграет эту гонку. Она взяла свой бронзового цвета капор и надела его поверх локонов, завязав сбоку пышный бант. Чувствуя себя воспрявшей духом, она вышла из комнаты и направилась к игровому полю.


На удобной задней террасе, на одном из широких, вынесенных лакеем на улицу мягких кресел сидела Джорджиана; лёгкое шерстяное одеяло лежало у неё коленях, а кроны деревьев защищали её от нелестного дневного света. На другой стороне лужайки мисс Хёрст, сияющая очарованием в своём бронзового цвета наряде, украшенном голубыми лентами, боролась с двойной угрозой, исходящей от лордов Фолкленда и Дервиштона.

Джорджиана наблюдала, как Кейтлин смеялась чему — то, что сказал один из мужчин; звук веселья прокатился по лужайке.

Александр разговаривал с Дианой, вежливо делая вид, что заинтересовался её противной собачонкой, но при звуке смеха Кейтлин тут же посмотрел в её сторону. Солнце косо освещало его лицо, накладывая на кожу золотистые тени, пока он смотрел, как вышагивает Кейтлин в солнечном свете в сопровождении двух модно одетых лордов.

Джорджиана внимательно пригляделась к Александру. Выражение его лица не изменилось; и хотя едва заметную склонность к восхищению она не заметила, тем не менее отметила накал этого караулящего пристального взгляда.

Она скрипнула зубами, борясь с очень неподходящим для леди желанием расцарапать слишком цветущее личико мисс Хёрст. За прошедшую неделю Александр всё больше и больше отдалялся от Джорджианы, тогда как с Кейтлин Хёрст, похоже, проводил неумеренное количество времени. А когда он не был с Кейтлин, он за ней следил.

Джорджиана подождала, пока Диана не закончит объяснять, что её пёсик может есть только тонкоизмельчённую печёнку и яйца, и тогда вскользь ровным голосом заметила:

— Леди Кинлосс, не думаю, что Александру интересны диетические пристрастия бедного Муффина.

— О, отнюдь. — К удивлению Джорджианы, Александр наклонился до уровня бёдер, как будто собирался поближе рассмотреть собачонку.

Муффин оскалил кривые истёртые зубы, поднял дыбом шерсть на круглой спине и выпучил глаза.

Александр прищурился:

— У него такой вид, будто он собирается разозлиться.

— О, нет! Он просто настоящий защитник, — горделиво сказала леди Кинлосс.

— Защитник чего?

— Меня!

— Ерунда. — Джорджиане хотелось, чтобы они прекратили говорить об этой проклятой собаке. — Он просто рычит всякий раз, когда кто — нибудь хочет отобрать его мячик, или когда он видит у кого — нибудь шарф или ещё что — нибудь, что его пугает, или…

— Право, Джорджиана! — Диана приклеила на лицо улыбку. — Муффин и близко не рычит так же громко, защищая свой мячик, как когда защищает меня.

Джорджиана подняла брови и пожала плечами.

Александр разглядывал собаку ещё несколько мгновений, но она продолжала нервно рычать. Тогда он медленно распрямился:

— Ваша собака кусается?

— О, нет! — сказала Диана. — Ну, за исключением помощника конюха и племянника леди Чарльз.

— И лорда Бёргдорфа, — добавила Джорджиана, которой было так скучно, что она готова была закричать. — И мистера Мелтона, и сэра Роланда… не забудьте про них. Особенно про сэра Роланда, которому даже пришлось накладывать швы.

Александр содрогнулся:

— Боже правый!

— Сэр Роланд это заслужил, — фыркнула Диана с ноткой гордости в голосе. — Муффин очень хорошо разбирается в людях.

Александр скрестил на груди руки, продолжая свирепо смотреть вниз на собаку с её дурацким пучком волос и таким же дурацким бантом между ушами. — Странно, что до сих пор никто его не пристрелил.

Как будто поняв, что его имя упомянули всуе, Муффин обнажил зубы.

Джорджиана засмеялась:

— Возможно, вам и нравится Муффин, вот только вы ему не нравитесь.

Александру было не до веселья:

— Леди Кинлосс, а есть хоть кто — нибудь, кто ему нравится, кроме вас?

— Нет. — Она пожала плечами, взгляд переместился на лужайку, где играли в бильярд. — Он спит по ночам на моей кровати и ни одной моей служанке не позволяет до себя дотронуться.

— Тогда его, наверное, любит лорд Кинлосс, — пробормотал Александр.

— Простите?

Он помахал рукой:

— Ничего. Просто мысли вслух.

На лужайке для игры в бильярд раздался новый взрыв смеха. На этот раз смеялась мисс Огилви, которая стукнула шаром графа Кейтнесса по шару лорда Дервиштона. Оба мужчины изображали своими киями дуэль на шпагах и вообще с удовольствием валяли дурака.

Джорджиана беспокойно пошевелилась:

— Этак бедная мисс Хёрст покроется веснушками, если будет, как сегодня, торчать весь день на солнце.

Диана хмыкнула:

— У мисс Хёрст просто ужасные манеры. — Бросив взгляд на Джорджиану, Диана повернулась к Александру. — МакЛин, вы согласны, что у мисс Хёрст есть прискорбная склонность к дикому и неистовому поведению?

— Несомненно, — ответил он с отрадным проворством.

Джорджиана не могла удержаться от улыбки. Это было обнадёживающим. Не раз за последние дни ей казалось, что она замечает в поведении МакЛина слабый отблеск неподдельного интереса. Это было трудно объяснить, ведь МакЛин был человеком закрытым, как раковина устрицы. Надо будет к нему повнимательнее присмотреться.

Она поймала вопросительный взгляд Дианы и кивнула.

Заострённое лицо Дианы, казалось, стало ещё острее:

— Моя дорогая Джорджиана, я никак не могу понять, зачем вы пригласили на ваш загородный приём такую обыкновенную девушку. Она сюда совершенно не вписывается.

Александр пожал плечами:

— Она, похоже, нашла своё место. Спросите хотя бы у Дервиштона или Фолкленда.

Диана прыснула:

— Я сомневаюсь, что их намерения таковы, какими должны бы быть, так что я пожелала бы мисс Хёрст перестать их поощрять. Она выставляет себе в глупом свете.

Брови Александра поползли вверх:

— Никого она не поощряет. Напротив, её безжалостно преследуют, и Дервиштон должен считать себя счастливым, что рядом с мисс Хёрст нет родственника — мужчины, который преподал бы ему уроки вежливости.

Боже милостивый, он чувствовал потребность защищать крошку! Руки Джорджианы вцепились в мягкие подлокотники кресла. Что сталось с его смертельной ненавистью, в которой он некогда признался?

Инстинкт её не подвёл: он действительно интересуется девчонкой Хёрст. Джорджиане хотелось вопить и визжать, но не стоит выходить с топором против фехтовальщика; если она так поступит, МакЛин просто уйдёт. Надо найти способ, как отвратить его от этой девчонки, показать ему явные недостатки её характера, но при этом сделать так, чтобы он думал, что сам принимает решения.

Джорджиана сделала вдох, чтобы успокоиться и взять себя в руки, и затем лениво произнесла:

— Хорошо, что молодняк нашёл, во что поиграть.

Улыбка сползла с лица МакЛина:

— Молодняк?

— Дервиштон с Фолклендом оба лет на десять моложе нас с вами, а мисс Хёрст… О, я уж и не помню, сколько ей лет. Ведёт она себя как ребёнок, так что я её так и воспринимаю.

Диана хитро посмотрела на Александра:

— Мисс Хёрст и мисс Огилви на самом деле очень молоды. Именно это я как раз говорила её светлости сегодня утром за завтраком. В свои тридцать я ощущаю себя как в детском саду, когда они рядом, — хихикают и ведут себя, как две школьницы.

— Вот именно, — промурлыкала Джорджиана. — Я уверена, они считают нас полными противоположностями.

— А вы, лорд МакЛин, с учётом того, что вы меня на девять лет старше, вообще, наверное, рядом с ними чувствуете себя старцем.

Александр ничего не ответил, а просто наблюдал за игрой с насупленными бровями и сложенными на груди руками.

«Ага! — подумала Джорджиана. — Значит, это его ранит?» Она поймала взгляд Дианы и махнула пальцами в сторону дверей террасы.

Диана подхватила свою собаку:

— Ну, пойдём, Муффин. Ваша светлость, прошу меня простить, мне надо повидаться с миссис Прюитт. Моя служанка послала отгладить моё новое платье, и я хочу убедиться, что оно будет готово к обеду. — И Диана исчезла внутри, держа собачонку подмышкой.

Джорджиана заставила свои руки ослабить хватку на подлокотниках. Поднялся ветер и бросил чёрные волосы МакЛина ему на лоб. Наконец — то они были одни, и ей это сразу напомнило другие разы, когда они бывали одни — по — настоящему наедине. Она тосковала по тем мгновениям, когда их прикосновения были одинаково важны для обоих.

Она любила его, хотя Александр, казалось, этого не замечал. С тех пор, как она спаслась от своего убогого детства, у неё было всё, чего она хотела; и сейчас она хотела, чтобы Александр был её — исключительно и навсегда.