Патриция Хэган - Лестница в рай

– Тело все время лежало здесь? – с трудом сглотнув, спросил шериф. Он смотрел на постель. – Она что, все эти годы держала его тут? В этой комнате?

– Вряд ли, – покачав головой, ответил доктор. – В этом случае разложение было бы куда значительнее, чем сейчас. Если есть доступ воздуха, то ткани разлагаются очень быстро. Если бы тело Бартли Бичера лежало здесь все это время, от него остался бы один скелет. Более того, если бы тело перенесли сюда сразу после его смерти, то люди в доме почувствовали бы запах, верно, как по-вашему?

Шериф Диксон на мгновение задумался, затем кивнул.

– Разумеется! – Он прищелкнул пальцами, словно что-то понял. – Запах точно почувствовали бы. Значит, тело сюда принесли. Но давно оно здесь, как вы считаете?

– Не могу сказать точно. Раз его вытащили из склепа, процесс разложения должен был пойти быстро. Но тело все еще в приличном состоянии, – значит, оно пролежало здесь максимум несколько дней.

Стоявший позади Марк вдруг заговорил низким, уверенным голосом:

– Говорю вам, моя тетка – ненормальная. Утром я обращусь к окружному судье с просьбой незамедлительно выдать мне документ, подтверждающий ее недееспособность.

Доктор Эмброуз резко обернулся. Его лицо пылало гневом.

– Пожалуйста. А я в качестве ее лечащего врача со своей стороны выдам ей свидетельство о том, что она совершенно нормальна в умственном отношении!

Они яростно смотрели друг на друга, затем доктор Эмброуз сказал, обращаясь к шерифу:

– Вызовите кого-нибудь, чтобы тело перенесли в склеп, хорошо?

Шериф кивнул, и доктор вернулся к постели Адди Бичер.

Мелани тут же подошла к нему.

– Как вы считаете, она поправится? – взволнованно спросила девушка. – Доктор, ее придется отправить в больницу?

Доктор сосчитал пульс Адди и глубокомысленно посмотрел на больную.

– У Адди больше сил, чем мы думаем. Она без борьбы не сдастся. Но если отправить ее в больницу, то, боюсь, дела ее будут плохи. Лучше сделать для нее все возможное здесь. Я буду держать ее на успокоительном, а вы позаботитесь о том, чтобы она побольше отдыхала и не волновалась. Я не хочу, чтобы кто-то, кроме вас, находился с нею. Хорошо? – Врач многозначительно посмотрел на Мелани.

Мелани коротко кивнула:

– Я сделаю, как вы скажете. Но она хотела видеть своего адвоката сегодня утром, непременно.

– И ты хочешь выполнить это поручение наилучшим образом, не так ли, сестренка? – Марк стоял в дверях и слушал. – Еще бы, ведь старуха решила завещать свою плантацию тебе!

Доктор посмотрел на молодого человека так, словно перед ним было нечто омерзительное, затем перевел взгляд на Мелани.

– Если Адди проснется и захочет видеть адвоката, я не возражаю. Видимо, она решит, что это Марк сыграл дьявольскую шутку с телом ее покойного мужа. Когда она придет к этому выводу, гнев придаст ей немало сил!

– Пусть переписывает завещание, – сказал Марк. – Все равно в суде не признают его. Но, если дело выиграю я, она окончит свои дни в сумасшедшем доме!

– Знаете, Марк, в отличие от вашей тети я не верю ни в призраков, ни в духов, ни в то, что в вас вселилась душа Тодда. Но вы с каждым днем становитесь все больше похожим на своего брата-близнеца. Может, он действительно все еще оказывает на вас свое влияние. Вы уже стали почти так же отвратительны, как он.

Марк сжал кулаки.

– Как вы смеете так говорить о моем брате?

Адди что-то простонала, и доктор, выставив Марка из комнаты, закрыл за ним дверь. В комнате на мгновение воцарилось тяжелое молчание.

Минуту спустя в дверях появился Кэйл. Он подъехал в своем кресле к постели Адди, туда, куда Мелани поставила свой стул. Кэйл потянулся, чтобы взять девушку за руку, но она отпрянула.

– Что с тобой, Мелани? – Он смотрел на девушку, которую – сомнений уже не было – любит. Кэйла сильно озадачивала ее холодность. В день пикника они, казалось, чувствовали себя близкими людьми и даже говорили о любви.

Мелани сидела, опустив голову. Она очень, очень устала.

– Мне не хочется разговаривать, Кэйл, ни с тобой, ни с кем-либо еще. Происходит столько непонятного…

Кэйл улыбнулся и погладил ее по плечу. От его прикосновения Мелани вся сжалась.

– Но мое отношение к тебе осталось прежним, Мелани. Надеюсь, здесь не случится ничего такого, что изменит твое отношение ко мне.

Закрыв глаза, девушка вспомнила, как настойчиво Кэйл уговаривал ее уехать. И еще эти шаги прошлой ночью, а также его по непонятным причинам запертая дверь. И, что самое важное, красная глина на его ботинках! Теперь Кэйл пугал ее. Нужно время, чтобы она разобралась в своих чувствах к нему.

– Извини, но тебе пора, – сказала измученная Мелани. – Уже почти утро, а я еще ни минуты не спала. Хочется подремать хотя бы пару часов.

Кэйл молча поехал к двери. Он не понимал Мелани, но все равно надеялся, что девушка вскоре уедет отсюда. Кэйл боялся за нее… очень боялся.

Мелани проснулась от того, что Адди окликнула ее. Тетка забросала племянницу вопросами, но та спросонья плохо понимала, чего от нее хотят.

– Это все Марк, да? Я так и знала! Это он перенес сюда тело Бартли, чтобы все подумали, что я держу его здесь, что я ненормальная. Господи, как я его ненавижу! Я хочу, чтобы он немедленно убрался отсюда! Слышишь меня? А теперь пусть шериф приедет еще раз, я сама с ним поговорю. Но в первую очередь мне нужен мой адвокат.

– Да, тетя Адди, – с трудом поднимаясь с пола, где она спала на одеяле, ответила Мелани. – Но вначале примите успокоительное и поешьте. Я понимаю, как много вам пришлось пережить.

– И все из-за твоего любопытства, – бросила Адди, откинула одеяло и села в постели.

Мелани пораженно уставилась на нее.

– Не надо на меня так смотреть, Мелани. Я еще не умерла. И не собираюсь до тех пор, пока не выясню, что происходит в этом доме. Можешь не сомневаться! Злобному духу Тодда Бичера не удастся затащить меня в могилу – мы еще посмотрим, кто кого!

Мелани не переставала удивляться способности Адди смело смотреть в лицо несчастьям, которые сломили бы других стариков. Девушка перестелила постель, помогла Адди вымыться и приготовила для нее завтрак. К тому времени, как она управилась, приехали мистер Гаррет и его секретарь. Мелани проводила их в комнату Адди, а сама вышла.

На кухне она застала Кэйла, который завтракал в одиночестве.

– Когда увезут тело? – спросила Мелани, трясущимися руками наливая себе кофе.

Кэйл проглотил хлопья, запил их кофе и небрежно сказал:

– Кажется, они увезли его еще ночью, пока ты спала. Шериф разбудил двух работников. Он хотел, чтобы все было сделано как можно скорее. Тщательно осмотрев комнату Бартли, он опять запер ее. Шериф не сомневался, что таково будет желание миссис Бичер.

Мелани кивнула. Для нее было большим облегчением узнать, что тело опять попало в склеп.

– Зачем ты это сделала, Мелани?

Мелани заморгала.

– Что?..

– Зачем ты открыла комнату, да еще ночью? – обвиняюще спросил он.

– Бутча там что-то заинтересовало, – устало проговорила Мелани, – и его убили. Пару раз я слышала там какой-то шорох. Потом были шаги в коридоре, кто-то пытался войти ко мне. Тот, кто был за дверью, сказал, что меня убьют, если я не уеду отсюда. – Девушка дрожала, вновь переживая все эти ужасы.

Кэйл пожал плечами и налил себе еще чашку кофе.

– Скорее всего это Марк пытался запугать тебя.

– Нет, я потом заходила к Марку. – Голос Мелани звучал холодно и резко. – Марк крепко спал. Я и к тебе заходила, но твоя дверь была заперта. И это показалось мне странным.

Кэйл отвернулся, чтобы она не видела выражения его лица.

– Ну… Здесь происходит много таинственного, и я решил запирать дверь на ночь. Видишь ли, я точно не смогу убежать от привидения. – Кэйл попытался сострить, но его шутка повисла в воздухе.

Мелани поднесла к губам чашку с кофе и холодно посмотрела поверх нее на молодого человека. Последовало неловкое молчание, потом она спросила:

– Где был сегодня утром Марк?

Кэйл улыбнулся:

– Эту новость я оставил на десерт. Он уехал.

– Уехал?! – Чашка Мелани стукнулась о блюдце.

– Ага, – счастливым тоном ответил Кэйл. – Я слышал сегодня рано утром, как он возился в своей комнате. Выглянув за дверь, я увидел Марка, идущего по коридору с двумя чемоданами. Наверное, понял, что дело не выгорело. Обратись он в суд с иском о признании бабушки невменяемой, дело тут же лопнет – доктор Эмброуз засвидетельствует, что она в здравом рассудке. По-моему, он понял, что его сегодня же вышибут отсюда, так как его вчерашняя затея провалилась.

Мелани кивнула:

– Хорошо, что он уехал сам. Нам не придется смотреть, как шериф Диксон выдворяет его.

– Ничего, Марк привык получать по шее. К примеру, за дьявольские проделки своего брата. – Кэйл допил кофе и покатил к подъемнику.

Мелани удивленно посмотрела на него.

– И что это значит?

Молодой человек, посмотрев на нее, печально улыбнулся:

– Я не думаю, что это Марк перенес в дом тело моего дедушки. Я считаю, что это сделал Тодд. Мне тоже кажется, что в этом доме бродят привидения, и я молю Бога и надеюсь, что ты все же уедешь, прежде чем здесь кого-нибудь убьют.

Кэйл въехал на подъемник, закрыл за собой дверь, нажал на кнопку и через несколько секунд скрылся из виду.

Мелани поежилась. Она не верила в привидения! Нужно только почаще себе это повторять.

Примерно в полдень мистер Гаррет и его секретарь спустились вниз. Адвокат сказал:

– Мелани, сегодня мне нужно быть на заседании суда. Я привезу на подпись завещание вашей тетушки завтра утром, раньше не успею. Приношу свои извинения. Адди Бичер все же отменила свое предыдущее завещание, так что если она… умрет сегодня, Марк ничего не унаследует. По закону полноправным наследником становится Кэйл. Возможно, если вы передадите это Марку, он уедет сам, не дожидаясь, когда его уберет отсюда полиция.

Мелани сказала, что Марк уже уехал.

– Теперь Адди Бичер успокоится, – отозвался адвокат. В его голосе слышалось облегчение. – Она совершенно уверена, что в этого парня вселился демон. Впрочем, если судить по ее рассказам о том, что здесь происходит, то тут есть над чем подумать, не так ли?

Мелани, кивнув, поблагодарила адвоката за визит.

Позже она долго читала вслух тете, которая несказанно радовалась отъезду Марка. А сама Мелани была немного опечалена тем, что семья разваливается на глазах. Марк всю свою жизнь провел на этой плантации, здесь он родился и вырос. А теперь уехал навсегда. Но это, по-видимому, совершенно никого не тронуло. Печально, как это все печально.

Вскоре после обеда доктор Эмброуз вернулся в Бичер-хаус. Он увидел, что Адди спокойно отдыхает, и узнал от Мелани, что Марк покинул плантацию.

– Думаю, на этот раз она чудом осталась в живых. Пульс у нее все еще не восстановился, – сказал он, осмотрев Адди. – Ей нужен покой и побольше спать. После того, что случилось ночью, у нее может быть приступ в любую секунду.

Мелани заверила врача, что сможет присмотреть за Адди, и проводила его до двери. Спустившись на кухню, она увидела, что Кэйл все еще не выходил к ужину. Она оставила ему цыпленка в сметане с рисом, одно из его любимых блюд. Но Мелани готовила не столько для него, сколько для Адди, которая тоже предпочитала цыплят.

Потом девушка читала Адди до тех пор, пока та не заснула, поправила ей одеяло и на цыпочках вышла из комнаты. Ей совсем не улыбалось спать на полу еще одну ночь. Но ничего не поделаешь.

Вернувшись на кухню, Мелани рассердилась – тарелка Кэйла по-прежнему была нетронутой. Потянувшись, девушка почувствовала страшную усталость. Последняя ночь измотала ее и душевно, и физически. Она пошла к себе в комнату за халатом. Но тут ее глаза остановились на кровати, которая выглядела такой уютной, что Мелани поддалась искушению и легла, дав себе слово через несколько минут встать и вернуться к тете.

Ее разбудил громкий скрип. Сонно помотав головой, она осмотрелась вокруг. Комнату освещал лишь ночник. Остальные лампы были погашены. Сама ли она их выключила? Мелани не помнила.

Последовала еще одна вспышка молнии и сильнейший удар грома, от которого, казалось, задрожал весь старый дом. Что-то скрипнуло еще раз! Громовые удары разрывали небо. Это была летняя гроза, и Мелани содрогнулась, вспомнив, какими страшными бывают грозы в здешних местах.

Она нащупала лампу и попыталась включить ее, но свет не зажегся. По спине девушки побежали мурашки. Гроза бушевала, старый дом вздрагивал и скрипел.

Мелани знала, что надо идти к Адди: тетка не должна оставаться одна. Со смешанным чувством вины и страха она двинулась к двери. Нельзя было ложиться в постель, как бы она ни устала.