— Ну что ты, — Эрик обнял ее. — Я понимаю, как тебе тяжело. Нам всем сейчас трудно. Не надо жалеть о том, что вы приехали сюда. Здесь я встретился с Дэнни, а ты с Джейком. Ты ведь не жалеешь, что познакомилась с Джейком?

— Нет, — сказала Луиза, и слезы покатились по ее щекам. — А может, и да. Не знаю. Мне очень больно и хочется увидеть его.

Эрик не стал обманывать ее, а только положил ее голову к себе на плечо.

— Прости, я такая эгоистка, ты только что потерял Дэнни, а я тебе жалуюсь. Ты ведь любил ее, да?

— Да, — сказал он. — Очень любил. Она была… необычная.

— Ты прав. Я бы хотела поехать на ее похороны, но полиция едва ли вернет нам паспорта…

— Давай посидим здесь. — Эрик опустился на песок, увлекая Луизу за собой.

Обхватив руками колени, они смотрели на волны, подбегавшие почти к самым ногам.

— Теперь море навсегда связано для меня с Джейком, — призналась Луиза. — Ты ничего больше не слышал о нем, Эрик?

— Я говорил с ним. Он переслал сюда свои письменные показания о том, что в то утро, когда погибла Дэнни, ты была с ним.

— Как он? Уже нашел Мартину?

— Нет еще. На это надо время. Люди, которые ее удерживают, хотят убедиться, что все идет по их плану.

— Бедный Джейк, как это ужасно — быть так близко от нее, но не с ней. Как по-твоему, ему страшно ее увидеть? Мне было бы страшно.

— Да, он боится того, что может выкинуть Консуэла, узнав о его переговорах с похитителями Мартины. Он боится узнать, как с ней обращались все это время. Не знает, в каком состоянии Мартина и дочка. Пройдет много времени, прежде чем они все оправятся.

— Да, — прошептала Луиза, охваченная желанием поскорее вернуться в Англию. — А тебе удалось узнать, кого Консуэла выдавала за его отца?

— Нет, я не успел поговорить с Дэнни.

— Ну что ж, кто бы ни был тот человек, он сумел убедить Дэнни. А вообще какой внешне его отец? Ты с ним когда-нибудь встречался?

— Он как Джейк, только старше.

— А что с его матерью?

— Она умерла год назад.

— Удивительно, что при всем этом Джейк так владеет собой.

Луиза почувствовала, как боль все глубже проникает в ее сердце. Она посмотрела на поблескивающее море, на солнце, поднимавшееся над горизонтом и возвещающее о начале дня.

— Интересно, что он сейчас делает, — тихо сказала она.


В комнате царило молчание. Прошел час. Клубы сигаретного дыма поднимались к потолку. То и дело вспыхивал огонек зажигалки — кто-то закуривал. За стенами шла обычная суетливая жизнь отеля. Официанты катили столики на колесиках, дробно стучали высокие каблуки по бетонным дорожкам, из-за соседней двери слышалась испанская речь. В комнате постепенно темнело, длинные тени ложились на арку, разделявшую номер на гостиную и спальню.

Четверо мужчин давно не брились, под глазами у них были темные круги. Джейк был среди них единственным американцем, Фернандо, Хавьер и Педро — мексиканцами. Указательный палец Педро был все еще перевязан, а на его морщинистом лице сохранились следы от побоев.

Педро посмотрел усталыми, налитыми кровью глазами на телефоны, стоявшие на столике, и подумал, как молчаливы, непроницаемы и непредсказуемы американцы. Весь этот долгий день пользовались только одним телефоном, два других молчали.

Педро уставился в окно. Ночные тени напомнили ему о Гвадалахаре. Его брат уже должен быть там, он может позвонить каждую секунду.

Хавьер всхрапнул, Фернандо толкнул его ногой, и тот проснулся.

Педро знал, что глаза американца следят за ним из-под полуопущенных век. Ему не нравились эти глаза, пронизывающие насквозь. Педро хотелось поскорее убраться отсюда, только бы получить деньги — и все. Его брат должен быть уже на месте.

Прошел еще час. Фернандо заказал еду в номер. Ее принесли, но американец не прикоснулся к ней. Педро поел, но взгляд американца отбивал аппетит.

Хавьер включил телевизор, бросил дистанционное управление на кровать, рывком открыл дверь и по-испански обругал шумящих горничных.

Телефонный звонок взорвал тишину. Все вздрогнули. Но это был не тот звонок, которого ждали. Американец встал с кровати.

— Да, это я, — сказал Джейк, услышав голос Эрика.

— Есть новости? — спросил Эрик.

— Нет. А что у тебя?

— Трудно сказать. Но скоро что-то должно произойти.

— Ты чист?

— Точнее сказать, меня пока не арестовали.

Джейк нахмурился.

— Что с Моранди?

— Обвинение пока не снято.

— А что насчет Консуэлы?

— Ничего.

— Где Луиза?

— У Жан-Клода.

— Хорошо. Ты знаешь, что делать, если…

— Знаю. Хочешь ей что-нибудь передать?

Джейк, не мигая, смотрел на сухие поленья в камине.

— Нет, — сказал он. — Просто держи ее подальше от Консуэлы. Я позвоню через пару дней.

Положив трубку, Джейк открыл банку с пивом. Он посмотрел на Педро, и тот взмолился про себя, чтобы скорее позвонил брат.

* * *

Ночью наверняка разразится гроза, подумала Консуэла, вытирая носовым платком шею и глядя через окно спальни на клубящиеся тучи. О, хоть бы она началась — эта влажность невыносима. Интересно, как сейчас в Мексике. Мучается ли от жары Джейк? Вздохнув, она прислонилась лбом к прохладному оконному стеклу.

Два часа назад ей сообщили по телефону, что Джейк уже там, но до сих пор не позвонили те, что держат Мартину. Но они позвонят, говорила она себе. Как только получат ее послание, тут же позвонят — еще бы: она готова заплатить им в полтора раза больше, чем Джейк. Они не устоят, особенно зная, что она всегда держит слово. А Джейк — человек со стороны. Они сомневаются, можно ли доверять ему, а потому захотят продолжать дело с ней.

Мартина была для них бизнесом. Благодаря этому у них были американские костюмы, прекрасные европейские машины и роскошные гасиенды. Целых три года получали они огромные деньги и не рискнут отказаться от всего этого. О Господи, сделай так, чтобы они не рискнули! Что бы ни случилось, Джейк не должен найти Мартину.


Увидев белый автомобиль Марианны на дорожке возле дома, Консуэла взяла из шкафа свежий платок и снова легла на кровать. На ней была лишь тонкая хлопчатобумажная рубашка. Бедный Фредерико, он так беспокоится о ней, хлопочет по хозяйству. Он очень преданный, толковый, и счастье, что он здесь, в эти трудные дни, самые трудные после того, как похитили Мартину. О Боже, чего бы она ни отдала, лишь бы скрыть, что Мартина жива. Она ведь хотела мучить Джейка как можно дольше, но он не прекращал искать ее.

— Как ты? — спросила Марианна, подойдя к кровати и сев на краешек.

— Прекрасно, — слабым голосом проговорила Консуэла, взяв Марианну за руку. — Где ты была?

— Да просто покаталась. Захотелось развеяться.

— Тебе удалось поговорить с Луизой?

Марианна покачала головой.

— Нет. С ней все время Эрик, я не могу застать ее одну. — Девушка отвела глаза. — Интересно, чего сейчас они хотят от Луизы, — тихо сказала она.

— Может, ничего и не хотят, — сказала Консуэла. — Если бы полиция отпустила ее на родину, она была бы в безопасности. А почему не отпускают, не знаешь?

— Эрик говорит, что в день убийства она была с Джейком. Но Джейка нет, и он не может это подтвердить.

— Какая разница, где она была в то утро? — настороженно спросила Консуэла.

— Не знаю, но, кажется, Дэнни и Луиза поссорились накануне вечером. Я слыхала, что Луиза угрожала Дэнни ножом.

— Так, значит, Луиза должна доказать свое алиби, прежде чем они ее отпустят?

— Видимо, да. Эрик говорит, что Джейк уже отправил показания, но это пока только слова. — Она вдруг встала и взволнованно заходила по комнате.

— В чем дело? — ласково спросила Консуэла.

— Да просто… я никак не могу поверить, что Эрик способен убить. К тому же он не мог так быстро доехать из аэропорта до виллы. Да и вообще, убить потому, что ему велел Джейк? В этом нет никакого смысла! Эрика знает весь мир, у него такая репутация…

— Интересно, как они встретились? — томно спросила Консуэла. — Должно быть, в отрочестве они совершили в Нью-Йорке свои первые преступления и познакомились в каком-то исправительном заведении. Потом сблизились и стали закадычными друзьями. Они готовы на все друг для друга. О, у них черные, дьявольские души и такое обаяние, перед которым не устоит ни одна девушка.

Марианна опустила голову, и волосы упали, как занавес, ей на лицо. Она не знала, кому верить, с кем посоветоваться, и чувствовала полную растерянность.

— Мне бы очень хотелось поговорить с Луизой наедине, — проговорила Консуэла.

— Она знает о нас с тобой, и едва ли теперь доверяет мне. По-моему, она не сомневается в Джейке. Луиза верит его рассказу о Мартине, даже тому, что она еще жива.

Консуэла закрыла глаза, изобразила улыбку и потянулась к Марианне.

— Подойди ко мне, дорогая, и выслушай меня.

Когда Консуэла закончила свое повествование, Марианна свернулась калачиком, положив голову на колени Консуэлы. Если бы Марианна увидела сейчас глаза Консуэлы, она несомненно встревожилась бы. Но сейчас она думала о том, как вытащить из всего этого Луизу.


— Луиза, что случилось? — крикнула Сара, увидев, что бледная как мел подруга вышла из машины. Казалось, Луиза вот-вот упадет.

— Ничего, — бормотала она. — Это было… — Она обняла Сару так крепко, словно боялась, что подруга оставит ее.

— Да что произошло? Где ты была?

— В Антибе, — дрожащим голосом сказала Луиза, — покупала кое-что на рынке…

— Так, — сказала Сара, усаживая ее.

— Потом я стала спускаться с холма к машине, — сказала Луиза и замолчала. — И я увидела… О, Сара, кажется, я видела Дэнни.

Глаза Сары округлились от ужаса. Снова обняв Луизу, она сказала:

— Напряжение этих дней, весь этот кровавый кошмар… Неудивительно, что тебе начинает что-то мерещиться… О, бедняжка Луиза, пойдем, пойдем в дом, я напою тебя чаем.

— Сара, — сказала ошеломленная Луиза, — но она тоже меня видела! Видела… Она махнула мне рукой.

Сара нахмурилась, и сердце у нее тревожно забилось.

— Мы поговорим с Жан-Клодом и пригласим к тебе врача, — ласково сказала она. — Тебе надо поспать, иначе ты свалишься.

Луиза разрешила увести себя в дом, а через несколько минут она, Сара, Жан-Клод и Дидье сидели на террасе и пили кофе. Луиза чувствовала себя лучше, шок прошел, и она даже рассказала, как уронила покупки и стояла, не отрывая глаз от Дэнни. А потом бросилась к машине.

— Это ужасно глупо, — призналась она, — конечно, это не Дэнни, но девушка была так на нее похожа! Странно: увидев ее, я чуть не кинулась к ней, но потом вспомнила, что она умерла, и меня охватила паника…

— Ничего удивительного, после тяжелой утраты иногда такое случается, — серьезно сказал Жан-Клод, — но, думаю, Сара права, надо пригласить врача, пусть он даст тебе успокоительное.

— А ты видела ее лицо? — спросила Сара.

Луиза покачала головой.

— Я не очень ее разглядела. Девушка сидела в кафе с компанией, потом подняла глаза, увидела меня и махнула рукой… Тогда я уронила свои покупки и побежала как идиотка. Должно быть, она махнула рукой кому-то другому. Но я и не подумала об этом. Мне казалось, что я вижу призрак.

Все молчали. Раздались первые раскаты грома.

— Скорей бы началась гроза, — вздохнула Сара. — Уже два дня собирается.

— Это будет сильная гроза, — заметил Жан-Клод.

— А где Эрик? — спросила Луиза.

— Он решил поехать в Монако и взять кое-что из квартиры, — объяснила Сара. — Он приедет позже. Рано утром Эрик говорил с Джейком. Они еще не нашли Мартину.

— А Джейк больше ничего не сказал? — не выдержав, спросила Луиза.

— Не знаю, Эрик передаст, если он что-нибудь ему поручил.

— Нет, — вздохнула Луиза. — Все кончено, он не станет ничего мне передавать, чтобы не пробуждать во мне напрасных надежд. А какие новости у Моранди?

— Все то же, — вздохнула Сара. — Он все еще сидит там, не надеется выйти и в ужасе думает, что станет с его детьми, если его не выпустят.

Вскоре зазвонил телефон, и Жан-Клод передал трубку Саре.

— Это Моранди, — сказал он, возвращаясь на террасу, где Луиза уснула в кресле-качалке тревожным сном.

Дидье пошел к бассейну забрать подушки с садовых стульев. Жан-Клод сел за бухгалтерские отчеты, размышляя, отложить ли поездку в Канны. Через несколько минут он увидел, как Эрик выехал на дорожку к дому, и в тот же миг Сара выбежала из кухни с сияющей улыбкой.

— Его отпускают! — крикнула она. — Его отпускают! Он только что сказал, что его отпускают!