— Ладно, ты меня напугал, — в тон ему шутливо сказал Росс.

До сих пор он следовал по пути, уготованному всем членам рода Беллами: получил блестящее образование, приобрел трудную и нужную профессию, отслужил в армии. И считал, что все остальное само придет к нему, ему не нужно будет это искать.

Женщины находили его интересным, у него было много приятных знакомств. Но пока еще ему не встретилась та единственная женщина, рядом с которой он хотел бы просыпаться всю оставшуюся жизнь, с которой хотел бы создать семью и растить детей. Ему очень не нравилось, что последняя его связь перед самым зачислением в армию закончилась не взрывом эмоций, а полным разочарованием. Он проклинал себя за то, что принял за любовь обычную симпатию.

— Мой опыт подсказывает, — говорил дед, — что любовь приходит в самый неожиданный момент, иногда в самый неподходящий. Так что нужно просто все время быть к ней готовым.

Росс так и старался поступать. До отправки в Афганистан он часто встречался с женщинами. Порой он получал такое огромное сексуальное наслаждение, что по ошибке принимал это за любовь. Но все эти отношения были непродолжительными, и, порвав их в очередной раз, он чувствовал себя одиноким и опустошенным. Когда рядом нет человека, который делит с тобой и радость и горе, жизнь превращается просто в монотонную и бесконечную цепочку дней.

Ему нужны были более серьезные отношения. Он отчетливо это понял во время последней операции по вывозу людей из-под огня противника. Тогда он дал себе слово, что не станет ждать милости судьбы, а сам сделает свою жизнь интересной и приятной.

Наконец, самолет приземлился в Ньюарке. Гражданские достали мобильные телефоны и стали звонить родным и друзьям, солдаты вскочили, схватили свои вещи и стали проталкиваться к выходу. Сразу за контрольным пунктом шумела толпа родственников, встречающих пассажиров рейса. Женщины с детьми, супруги, высоко поднимающие таблички с написанными от руки именами, родители, сестры, братья, сияющие улыбками лица между букетами цветов и воздушными шариками. Среди них две незаметно прошмыгнувшие собачки.

Эта толпа мгновенно окружила солдат, возвратившихся с войны. Со всех сторон неслись ликующие возгласы, веселый смех, кто-то плакал от счастья. По всему залу сверкали вспышки фотокамер. Стоявшие в стороне свидетели этой встречи время от времени начинали бешено аплодировать.

Придерживая на плече ремень от сумки и невольно улыбаясь, Росс обошел по краю возбужденную толпу. Эти ребята заслужили такую радостную встречу. Они сражались, рисковали своей жизнью, истекали кровью, плакали по погибшим друзьям — а сейчас были счастливы вернуться к тем, кого любили.

Он не был настолько наивным, чтобы думать, что каждого из них ожидает счастливая жизнь в кругу семьи. Как и у всех, у них будут свои радости, печали и разочарования. Но только не сегодня. Сегодня — праздник!

Остановившись в стороне, он стал осматривать зал прибытия в поисках матери, стараясь не волноваться. Но, черт возьми, он так долго отсутствовал, что стал думать о ней с любовью, вспоминая только самое хорошее.

Он увидел небольшую группу людей под плакатом с надписью: «Любой солдат». Это были добровольцы, пришедшие сюда, чтобы тепло приветствовать солдат, которых по каким-либо причинам никто не мог встретить на родной земле.

Неужели они действительно думают, что к ним подойдет хоть один солдат? С таким же успехом они могли написать на плакате: «Здесь записываются в неудачники».

К его удивлению, к ним направился широкоплечий солдат с сержантскими нашивками. Он заметно робел, что при его внушительной фигуре производило забавное впечатление. Кто-то из добровольцев обратил на него внимание, и его сразу окружила дружелюбная толпа. За ним к этой группе потянулись другие солдаты, сначала отчаянно смущаясь, но затем с явной радостью пожимая протянутые руки и отвечая на приветственные возгласы.

Росс прошел дальше. Что ж, во время бури корабль рад любой бухте. У каждого свое отношение к семье.

А кое для кого слово «семья» вообще ни черта не значит, подумал он, увидев табличку со своим именем. Ее держал незнакомый человек в белых перчатках и в водительской форме со значком Королевской службы по прокату лимузинов.

Здорово! Значит, мать наняла представителя этой службы встретить его. У него упало сердце, и он мысленно упрекнул себя за свои глупые ожидания.

— Это я, — представился он водителю и пожал ему руку, — Росс Беллами.

— Добро пожаловать в Нью-Джерси, сэр, — сказал водитель с легким акцентом. Меня зовут Пинто. Могу я забрать вашу сумку?

— Спасибо. — Росс передал ему сумку.

— С багажом нужно проходить вон там. Полет прошел нормально?

— Да, прекрасно.

— А откуда вы прилетели?

— Из Афганистана, из восточного района, вроде Мобила в Алабаме.

Пинто присвистнул.

— Вы хотите сказать, что воевали! — Он опустил сумку на пол и горячо потряс руку Росса. — Поздравляю со счастливым возвращением, приятель!

— Спасибо. — Россу доставило удовольствие ощущение этого крепкого и искреннего рукопожатия.

Машина оказалась лимузином марки «Таун-кар», с облегчением отметил Росс, который терпеть не мог длинных броских лимузинов. Когда он усаживался, обтянутое бархатистой кожей сиденье мягко вздохнуло под его весом. Его мать заказала ВИП-обслуживание — в машине был полный набор: лед, напитки, легкие закуски, мятные конфеты и телефон для клиента.

Он набрал номер матери.

— Резиденция миссис Тэлмидж, — ответила ее помощница.

— Это Росс. Можно позвать маму?

— Минутку, пожалуйста.

— Росс, дорогой! — радостно воскликнула Уинифред. — Ты где?

— Еду из аэропорта.

— Машина хорошая? Я просила послать тебе самую хорошую машину.

— Да, отличная.

— Не могу сказать, как я рада, что ты наконец вернулся. Я чуть с ума не сошла от тревоги.

Естественно, мать всегда волнуется за сына, особенно если он где-то воюет.

— Спасибо, — сказал он.

— Я имею в виду, что понятия не имею, о чем он только думает! Я ни одной ночи не спала спокойно после того, как он заявил, что решил отправиться в Кэтскилз искать своего брата.

— А! Ты о дедушке. Вот что тебя беспокоит!

— А разве тебя это не беспокоит?

— Да, конечно. Послушай, движение не очень плотное, так что я скоро буду дома. Мы можем обсудить это потом?

— Разумеется. Я закажу на обед все твои любимые блюда.

— Отлично. Спасибо.

— Росс…

— Да?

— Напомни мне, что ты больше всего любишь?

И он расхохотался. А что еще ему было делать? А он-то думал, что к его приезду готовятся, что мать действительно радуется, что она любит его!

— Ладно, меня устроит все, что угодно, лишь бы это не было подано на пластиковом подносе с отделениями.

Остальной путь до Манхэттена он проделал в блаженном молчании, откинув голову на изголовье сиденья. По-своему он был благодарен той матери, какую послала ему судьба. Ее отношение к нему научило его жизни не меньше, чем других добрые и любящие матери.

Уинифред Лэмпри Беллами Тэлмидж была плодом собственного творчества. Поскольку у нее не было того, что она считала хорошим происхождением, она сочинила для себя совершенно новую биографию.

Лишь несколько человек знали, что она выросла в убогом районе Флэтбуша, в жалкой квартирке, расположенной над родительским ломбардом. Она рано стала стыдиться своего происхождения и поставила себе целью — как она выразилась, когда ее спросил Росс, — выбраться из этой ямы. Она старательно изучала, как живут люди из высшего общества. Училась говорить на рафинированном языке закрытой частной школы, слегка в нос и отчетливо произнося все звуки. Она прилежно изучала манеры светских богачей одеваться, вести себя за столом и держаться с окружающими. И вот вместо Ванды, девчонки из бедного квартала, на свет появилась очень достойная особа Уинифред.

Она полностью отреклась от своего прошлого, с упоением читала романы о жизни изысканной элиты. В старших классах школы она поставила целью продолжить обучение в колледже Вассара — не столько ради получения хорошего образования, сколько из-за его соседства с Йельским университетом. Она мечтала выйти замуж за одного из его студентов, и учеба в Вассаре давала эту возможность. В старших классах школы она отличалась удивительной работоспособностью и целеустремленностью. Она понимала, что должна заниматься усерднее привилегированных учениц частных школ. И упорным трудом заработала право на бесплатное обучение в Вассаре. Поразительная целеустремленность, говорили ее учителя, невероятная дисциплинированность! Ей прочили выдающиеся успехи.

Можно было спорить относительно того, чего она все-таки достигла. Но Росс воздавал ей должное. Не многим удавалось, опираясь только на силу воли, проделать за одно поколение путь от Флэтбуша до Пятой авеню.

Обо всем этом Россу рассказал дед. Не из желания посплетничать, не от злости, но для того, чтобы ранимый мальчик, тяжело переживающий смерть отца, знал, чего может ожидать от овдовевшей матери, сразу позабывшей свой долг по отношению к сыну. Росс был еще ребенком и не понимал, почему мама так стыдится своего прошлого, но дед научил его не придавать значения ее одержимости в этом вопросе, а также ее крайнему эгоизму.

Росс смотрел из окна машины на проносящиеся мимо окрестности — сначала многоквартирные жилые дома, ряды старых деревянных домишек на окраине города, затем промышленная зона с кирпичными и металлическими строениями и, наконец, туннель, ведущий к тесному от многоэтажных зданий и обилия машин, душному от выхлопов, клокочущему энергией Манхэттену. Квартал на западном берегу, где жила его мать, представлял собой тихий оазис резиденций с коваными оградами, за которыми зеленели сады.

Уинифред получала пенсию за погибшего мужа-солдата, но позволяла себе и теперь жить не по средствам. Ее свекор Джордж Беллами заверил, что упомянет ее в завещании и что как жене его сына-первенца и матери его первого внука он окажет ей предпочтение.

Овдовев в первом браке и разведясь со вторым мужем. Уинифред, у которой не было никакой профессии, не знала, чем себя занять. Все способности, которые так ценили ее учителя и благодаря которым она попала в привилегированный женский колледж Вассар, Уинифред употребила для достижения главной и единственной цели — сделать хорошую партию.

И ей это удалось. Семья Беллами была богатой и влиятельной, с корнями, которые можно было проследить не до повстанцев смешанных кровей, которые прибыли сюда на «Мэйфлауэре»[5], но до благородных дворян, оставшихся в Англии и покорявших мир. Выйдя замуж за Пирса Беллами, Уинифред получила возможность жить в свое удовольствие.

Однако здесь таился один подвох, о котором Уинифред никто не предупредил, в том числе и Пирс. И этот подвох состоял в том, что некоторым вещам невозможно научиться по книгам. Самое блестящее образование не в состоянии объяснить человеку, какими нравственными принципами следует руководствоваться при выборе мужа, и тем более понимать, что это такое. Лучшие школы страны не способны научить кого-то быть счастливым, не говоря уже о том, чтобы сделать счастливым другого человека. Да, Уинифред этого так и не узнала.

Росс отбросил грустные думы о матери и полностью отдался счастью возвращения домой. Он готов был радоваться каждому дню без наводящего ужас воя ракет «земля‒воздух», без вида страшных ран, без этих отчаянных вызовов из зоны сражений, без прощания с верным товарищем, погибшим во время операции. И он решил во что бы то ни стало уговорить деда не сдаваться, продолжать борьбу со своей болезнью.

Он набрал телефон квартиры деда и услышал заранее записанное голосовое сообщение. У деда был также и сотовый телефон, но там ему сообщили, что абонент не доступен. Значит, телефон выключен или у него сели батарейки. Дед не очень одобрительно относился к современным средствам связи.

«Сегодня вечером, дед, я обязательно тебя найду». Плевать, что мать собирается подать «его любимые блюда», название которых она «забыла». Он возьмет машину и поедет в лагерь, расположенный где-то у черта на куличках, куда уехал его больной, умирающий дед с какой-то подозрительной незнакомкой.

Росс снова снял трубку. В городе у него было всего несколько друзей. После учебы за границей он так нигде и не обосновался. Но теперь был готов к мысли завести свой дом.

Сначала он позвонил Натали Свит, которую знал с девятого класса. После деда она была ему самым близким другом. Он услышал ее голосовое сообщение и оставил свое. Затем набрал номер своей кузины Айви и в глубине души порадовался, что не застал ее дома, потому что стоило заговорить про деда, как она начинала плакать.