Дж. М. Севилья - Летние ночи

— Помнишь тот случай, когда Сэм увидела рубцы…

— Чертовски хорошо помню, — рычит он, и я начинаю отчетливо осознавать, что его руки сильнее сжимают мои бедра. — Я был готов пойти и убить твоего отца. Если бы там не было Тэга… — он делает еще один длинный вздох, качает головой, а затем снова кладет ее на мое плечо. — Давай просто скажем так: я никогда больше не хочу чувствовать себя так, как тогда, — он приподнимает свою голову, скользя прядями волос по моему лицу, потираясь о него. — Сегодня я был близок к этому. Спасибо Господу, что она девчонка.

Наши взгляды до такой степени тонут друг в друге, что мне кажется, его глаза способны поглотить меня полностью, и тут с хлопком открывается дверь.

— Ханна, ты в порядке?

Я закрываю глаза, огорченная, что этот момент закончился, момент, который я буду лелеять. Я поворачиваю голову к Мэддоксу, улыбаясь.

— Я в порядке, — киваю я.

Мэддокс ведет бровью, когда замечает нашу позу: наши тела прижаты практически грудь к груди, а руки переплетены вместе.

Дэнни тут же делает огромный шаг назад, ерошит руками волосы, еще больше спутывая их, а затем наклоняется за своей бейсболкой и надевает ее, пряча свое лицо под козырьком.

Норд врезается в Мэддокса, заставляя того пройти в комнату. Следом заходят близнецы, за ними Джерри.

Они все суетятся вокруг меня, никто из них не называет меня Мэри, только Ханна. Я заверяю их, что в порядке, но они настаивают на том, чтобы отвести меня в гостиную. Я отказываюсь присоединиться к вечеринке, но к моему удивлению, дом пуст.

Прайс читает все по моему лицу и отвечает на мой незаданный вопрос:

— Вечеринка отменилась. Мы все слишком переживали за тебя.

Мое сердце расцветает. Отказаться от возможности с кем-нибудь перепихнуться — это, фактически, то же самое, если бы они сказали мне «мы любим тебя». Судите их, как хотите, но они моя семья, и я тоже их люблю.

Норд просит меня рассказать им, что произошло, и, учитывая, что это только примерно третий раз, когда он обращается напрямую ко мне, я чувствую, что обязана ответить:

— Она назвала Сэм шлюшкой.

Все в комнате застывают, злость вскипает во всех них. В любом случае, я продолжаю:

— Я просто сорвалась.

Они все кивают, по типу «Ага, были, видели».

— Ну, и я ударила ее, — говорю я беспечно, будто это не была моя первая драка и я не чувствовала себя маленькой опасной штучкой (какой я точно была).

— Так держать, Ханна! — близнецы дают мне пять. Мэддокс сжимает меня в крепких объятиях и трясет. Джерри и Норд светятся большими гордыми улыбками, а Дэнни стоит в стороне и мы не отводим взгляды друг от друга.

Он никогда прежде не смотрел на меня так, и мне непонятно, что именно я вижу в его глазах.

Все, что я знаю, — что-то изменилось. Я не могу определить, что именно, но я это чувствую.

В следующий вторник, когда я приезжаю, миссис Фрайзер практически засыпает; что-то это происходит довольно часто. Прежде чем убрать еду в морозилку, я помогаю ей лечь в кровать. Я хмурюсь, когда замечаю, что она не так уж много съела. Не удивительно, что она выглядит такой худой. Я делаю мысленную пометку рассказать об этом родителям. Я провожу с ней еще какое-то время и оставляю ей записку на момент, когда она проснется, написав, что приготовила для нее свежий лимонад. Обычно я рада провести дополнительное время с Сэм, но не ценой здоровья миссис Фрайзер.

— Ты рано, — говорит Дэнни, когда я плюхаюсь на диван, распаренная и потная. Дэнни смотрит на меня тем взглядом, который использует только со мной.

— Миссис Фрайзер уснула.

— В ближайшее время Сэм не будет дома.

Я знаю об этом, в ближайший час у нее танцы.

— Пытаешься от меня избавиться? — поддразниваю я.

— Никогда, — говорит он небрежно, когда возвращает свое внимание к видеоигре, нажимая на кнопки.

В доме сегодня пекло, несмотря на три вентилятора, которые дуют на нас. Я стягиваю рукава своей блузки, открывая свою майку (а точнее майку Дэнни) под ней. Мне интересно, он когда-либо вообще замечал, что я надеваю его майку, или почему на протяжении многих лет периодически они у него пропадают? Если он и замечает, то никогда не упоминает об этом, по крайней мере, я об этом ничего не знаю.

Я расплетаю косу и поднимаю волосы в высокий хвост, закрепив их своей резинкой для волос. Я сразу же ощущаю прохладу.

— В холодильнике хренова куча льда, если он тебе нужен, — предлагает Дэн, глядя на меня краем глаза.

— Спасибо, — говорю в ответ.

Я тихо сижу и наблюдаю за его игрой, тайком поглядывая на него. Сегодня на нем только баскетбольные шорты, открывающие очень уж много его тела. Когда он играет, мускулы перекатываются, отчего мое желание возрастает. Голова Дэнни свободна от его постоянной бейсболки, и волосы выглядят слегка растрепанными.

Иногда его внешности становится для меня слишком много, и я перестаю на него смотреть, иначе желание станет невыносимым.

В нем все, о чем проповедуют мои родители и Библия: он слишком много пьет, дерется, курит, спит с кем попало и матерится так, будто это его родной язык. Так почему я не могу перестать сохнуть по нему? Чем больше времени я провожу рядом с ним, тем хуже все становится.

Тепло начинает распространяться по мне, пот стекает по телу и блестит на моей коже. От этого у меня начинает кружиться голова. Большинство бы отправились домой, в помещение с кондиционером, но воздух в моем доме намного более удушающий.

Как только пот начинает стекать уже по моей груди, я решаю проверить, не поможет ли лед.

Я направляюсь на кухню и достаю из забитой морозилки большую чашу со льдом. На мгновенье я задерживаю там свою голову и вздыхаю от блаженства, когда меня окутывает прохладный воздух морозилки. Хотя я не хочу расходовать лишнюю электроэнергию, поэтому с грустью закрываю ее.

Кладу руку на столешницу и медленно пробегаю кубиком льда по своей шее и груди. Это ощущается так хорошо, так освежающе, прохладные капли стекают вниз. Как только этот кубик тает, я хватаю еще один, закрывая глаза и позволяя этому прохлаждающему эффекту пронестись сквозь меня. Когда я открываю глаза, мое сердце замирает — Дэнни смотрит прямо на меня, что делает воздух более плотным, и мне резко становится тяжело дышать.

Он встает, положив джойстик на свое место. Наши глаза удерживают друг друга, пока он приближается. Дэнни останавливается только в сантиметре от меня. Когда он говорит, его голос низкий и хриплый.

— Хочешь, чтобы я охладил твою спину?

Все, что я могу сделать, это только кивнуть.

Он заходит мне за спину и наши оголенные плечи соприкасаются на краткий миг, посылая электрический разряд между нами.

Лед в моих руках растаял, и я вытираю влажные руки об юбку. Я слышу, как за моей спиной Дэнни берет кусочек льда, а потом его краешком пробегает прямо по моей шее. Левой рукой он удерживает мое левое плечо, большим пальцем слегка поглаживая кожу. Второй рукой начинает скользить кубиком льда по задней части моей шеи, что мгновенно приводит к мурашкам.

Дэнни двигает кубик вниз по моей шее, прослеживает линию плеч и опускает вниз по моей руке, потом возвращается вверх по тому же пути. Мое тело реагирует так, будто точно знает, чего ожидать рядом с ним. Когда он возвращается к моей шее, я наклоняю голову в другую сторону, позволяя ему продолжить это путешествие. Как только я делаю это, Дэн опускается на мою талию руку, которой удерживал мое плечо. Он подходит ближе, и наши тела прижимаются друг к другу.

Его рот находится в сантиметре от моей шеи, и я чувствую его горячее дыхание напротив своей кожи, пока он продолжает водить льдом.

Откидываю голову назад, упираясь затылком в его плечо. После того, как кубиком льда он пробегает по моей второй руке вниз и обратно, снова достигнув основания моей шеи, Дэн проводит им по моей груди и опускает его под мою майку. Рукой, сжимающей мою талию, он скользит мне под топ, а пальцами ловит кусочек льда. Он проводит льдом по моему пупку, и, пробежав по боку, перемещается на спину, где начинает подниматься вверх по моей спине.

Я дрожу, и это не от холода.

Лед тает прежде, чем добирается до конца майки.

Дэн быстро тянется за другим кубиком.

В этот раз он обвивает рукой мою талию, поэтому я оказываюсь запертой в его объятиях. Глазами он следит за льдом, а мне свои приходится закрыть, потому что я чувствую себя слишком хорошо, чтобы не делать этого.

Дэн очерчивает контуры моего уха. Закатываю глаза и заваливаюсь на него, издавая стон от наслаждения, благодаря прикосновениям прохлады вперемешку с покалывающим эффектом от его прикосновений. Я слишком захвачена моментом, чтобы стыдиться этого.

Дальше Дэн пробегает кубиком льда по линии моей челюсти, исследует мои губы. Его дыхание становится поверхностным, когда я слизываю скатившуюся с губ каплю.

Когда он скользит кубиком обратно, то застывает так на долю секунды, прежде чем опускает свои руки и делает шаг назад. От неожиданности я моментально открываю глаза.

Он небрежно возвращается к дивану, закидывает оставшийся кусочек льда себе в рот и продолжает игру.

Какое-то время я моргаю, пока мой мозг пытается осмыслить, что только что произошло и почему он остановился.

Вопрос тут же отпадает, когда в дверь заходит Сэм.

— Здесь чертова сауна, — наполовину скулит, наполовину стонет она, скидывая свою сумку для танцев на пол около двери. — Я думаю, что разбираться с мамой во время занятий более приятно, чем иметь дело с жарой в этой сраной дыре.

Дэн игнорирует ее, и она направляется ко мне, наливая в стакан холодную воду из холодильника. Она останавливается рядом со мной.

— Ханна, ты в порядке? Ты выглядишь слегка покрасневшей.

Мне требуется время, чтобы ответить, я все еще нахожусь в трансе.

— В порядке, просто жарко.

Это больше из-за Дэнни, чем из-за жары, но я оставляю это при себе.

Дэнни играет в игру так, будто нас здесь и вовсе нет, будто не он только что наклонил и перевернул мой мир.

Входит их мама Энжи.

— Тебе нужно больше тренироваться, — ругает она Сэм.

Сэм закатывает глаза.

— Я тренируюсь.

Это правда, большую часть своего свободного времени она тратит на танцы.

— Другие девочки догоняют тебя, а они практически вдвое младше!

Сэм снова закатывает глаза и поднимает голову вверх, глядя в потолок. Вот почему она ненавидит, когда мама забирает ее с тренировки. Она всегда приходит пораньше, чтобы посмотреть, а потом оставшееся время информирует Сэм о том, что та делала неправильно, несмотря на то, что сама ни дня в своей жизни не провела, беря уроки танцев. Можно представить, как без конца это раздражает Сэм.

— Звонил Чак, — встревает Дэн.

Это полностью захватывает внимание Энжи.

— Правда?

— Ага, хотел, чтобы ты перезвонила ему.

Этого достаточно, чтобы она понеслась в свою комнату как подросток.

— Спасибо, — говорит Сэм своему брату.

Дэн пожимает плечами.

Они любят свою маму, но предпочитают, чтобы она оставалась в стороне от их жизни. Они привыкли, что ее нет рядом, поэтому не особо ценят, когда она несколько раз в месяц пытается вести себя как настоящий родитель, а не сосед по дому.

Дэн встает.

— Мне нужно в душ. Может, это, черт возьми, охладит меня.

Он исчезает в коридоре, и я слышу, как закрывается дверь в ванную комнату.

Сэм достает свой телефон, нацепив озорную улыбку, когда печатает сообщение.

Следующее, что я понимаю, это открывается входная дверь и появляется массивное тело Тэга. Он шагает к Сэм, которая встречает его на полпути. Он оценивает ее с верху до низу одобрительным взглядом.

— Привет, детка.

— Привет.

Я никогда прежде не слышала, чтобы Сэм говорила таким страстным тоном, когда она тянется к его рукам и тащит его в свою комнату.

— Не отпускай моего брата никуда, особенно не подпускай близко к моей комнате, — говорит она, проходя мимо меня.

Великолепно, я в очередной раз в самом центре всего этого.

Я рассеянно переключаю каналы, стараясь не думать о том, какая здесь чертова жара. Когда я уже не могу оставаться здесь ни на минуту дольше, я направляюсь к морозилке и беру в каждую руку по кусочку льда. Пока вожу кубиками по своей коже, то стараюсь оттолкнуть картины того, как меня касался Дэн и что я чувствовала от его прикосновений.

Но это невозможно, поэтому я решаю продолжить вместе с ними.

Я закрываю глаза и пытаюсь повторить каждое движение.