Дж. М. Севилья - Летние ночи

Он не дотрагивается до нее, разглядывая с подозрением.

— А это еще зачем?

Я возвращаюсь к своему рисунку.

— Я не могу взять твои деньги.

Особенно, если учесть, что нет никаких причин, чтобы они у меня были.

Он отдает мне ее назад:

— Уверен, что можешь. Кроме того, ты только что помогла мне заработать намного больше, чем это.

Я протягиваю ее обратно.

Его лицо становится жестким, и он наклоняется к столу, поднимая купюру и засовывая ее обратно между страницами моего альбома:

— Возьми деньги. Сходи, купи какую-нибудь ткань или еще что-то. Сделай эти рисунки реальными и, в конце концов, открой свой чертов интернет-магазин.

Дэн годами пилит меня, чтобы я открыла интернет-магазин, но я не могу взять швейную машинку своей мамы так, чтобы она не заметила. Она никогда не позволяет мне шить ничего, кроме нарядов, предварительно утвержденных моим отцом.

Он уходит, и я вздыхаю.

Я позволяю своим мыслям дрейфовать вокруг идеи о своем собственном магазине, где я могла бы создавать и продавать свою собственную одежду. Это не больше, чем мечта, но она прекрасна.

В конце концов, когда я начинаю слишком много зевать и уже не могу держать свои глаза открытыми, я возвращаюсь в дом. Вечеринка все еще довольно внушительная, и прежде, чем закрыть дверь в комнату Сэм, я вижу Дэнни, ведущего в свою комнату девушку. Девушку в откровенном наряде, с красной помадой на губах и гламурной прической. Абсолютная противоположность мне. Это разбивает мне сердце, и я распадаюсь от ярких картин, которые появляются перед глазами. Я забираюсь на кровать Сэм и молю Бога, чтобы он, наконец, помог мне забыть Дэниела Шепарда.

Пока еду на велосипеде к дому Сэм от мисс Фрайзер, я не спешу и наслаждаюсь первым летним днем в этом году, когда нет такой знойной жары.

Когда я подъезжаю, Дэн выходит из дома. Я спрыгиваю с велосипеда, когда он кивает на грузовик с надписью «Ландшафты Шепарда».

— Сегодня мы играем в бейсбол. Залезай.

Я должна была догадаться. Каждый раз, когда погода на улице более-менее терпимая, они играют на улице в бейсбол.

Дэн помогает мне поднять велосипед в кузов грузовика, чтобы позже я смогла уехать домой.

В машине он бросает мне на ноги какую-то одежду, сдавая назад с подъездной дорожки.

Это не первый раз, когда я переодеваюсь в его грузовике, но каждый раз я чувствую себя подавлено, делая это рядом с ним.

Первыми я беру шорты, которые, очевидно, принадлежат Сэм, и натягиваю их под свою джинсовую юбку. Самый тяжелый момент, когда мне приходится открыть свои крошечные ноги в кедах, неловко потянуть юбку вниз, стараясь не свалиться с сиденья, пока мы едем. Затем я скидываю свою юбку. Это еще не конец, потому что я всегда надеваю одну из белых маек Дэна, скрывая свою одежду, так что я расстегиваю свою кофту и снимаю ее. Все это я делаю, пристегнутая ремнем безопасности, что добавляет неудобства, но я осваивала это трюк годами. Следующим делом я расплетаю свою косу и скручиваю волосы в пучок. Завершаю наряд парой солнцезащитных очков. Это не первый раз, когда я переодеваюсь, но когда бы я ни покидала их дом вместе с ними, мне приходится постараться, чтобы замаскировать себя на случай, если кто-нибудь, кого я знаю по церкви, увидит меня (чего, к счастью, еще ни разу не случилось). Шорты открывают мои бедра практически до промежности. Периодически я пытаюсь натянуть их пониже, проклиная Сэм и ее откровенные наряды.

Дэн едет по бездорожью, на дороге многочисленные выбоины.

— По общему мнению, ехать по городской дороге было бы быстрее, и там меньше ухабов, — замечаю я после того, как мы настолько сильно подпрыгиваем на ухабе, что моя голова практически бьется о крышу, от чего появляется боль в груди.

Он смотрит на меня краем глаза и ухмыляется.

— Я знаю.

Следующий ухаб почти заставляет меня потянуться к своей груди, чтобы уберечь ее, но вместо этого я фыркаю.

Мы подъезжаем к полю в одно время с Сэм и Тэгом. Остальные парни уже бросают друг другу мяч.

Дэн паркует машину и затем поворачивает голову в мою сторону с огромной гребаной ухмылкой на лице:

— Возможно, тебе захочется поправить свою майку.

Я смотрю вниз и нахожу, что она спустилась так низко, что моя ложбинка на полном обозрении.

Я в ужасе вздыхаю, прикрываясь руками, пока пытаюсь незаметно подтянуть майку повыше.

Он смеется, подмигивая мне, и выбирается из грузовика.

Сэм ждет меня, скрестив руки на груди.

— Мой придурок-братец повез тебя по Кэньон Роуд, не так ли?

Я становлюсь ярко красной.

— Как ты узнала?

— Он выглядит чересчур довольным самим собой. Тэг всегда выглядит точно так же, когда везет меня по этой гребаной дороге. Придурок.

Она до сих пор в своей одежде для танцев, в коротких шортах из спандекса и спортивном лифчике. Она не пытается ничего прикрыть, не беспокоится о том, что о ней подумают люди.

Я завидую ее уверенности, пока тяну вниз свои шорты, чтобы убедиться, что они не оголяют мой зад.

Мы занимаем свое обычное место под деревом, где сможем оставаться в прохладе, пока будем наблюдать за играющими парнями. Иногда Сэм присоединяется к ним, но сегодня, расслабившись из-за дискомфорта в животе, она сидит, облокотившись, и просто наблюдает.

Джерри и его подружка Аманда, с которой они последние несколько лет постоянно сходятся и расходятся, тоже здесь.

Мы здороваемся друг с другом.

Она мне нравится. Она говорит не много (как и я), но никогда не грубит мне или Сэм, как обычно делают все остальные девушки. Плюс, у нее фиолетовые волосы, и уже одно это делает ее крутой в моем списке.

Дэн подбегает ко мне, отдает свою бутылку с водой, бумажник и ключи. Неизвестно, как я стала официальным защитником его вещей. Это произошло вскоре после того, как я стала с ними тусоваться. Я ничуть не против, особенно когда он подходит весь такой слишком горячий, потный и отдает мне свои вещи, и я могу вдыхать его запах при каждом порыве ветра.

В течение нескольких минут один локоть Сэм потихоньку скользит, а ее голова ударяется о плечо. Вскоре после этого она начинает похрапывать.

Когда она не может оставаться в сознании, я знаю, это потому, что она целый день танцевала из последних сил. Она постоянно повторяет о необходимости подготовки, чтобы быть в достаточно хорошей форме для отъезда в крупный город, где она сможет профессионально заниматься танцами. Пока что я постоянно наблюдаю, как она старается достичь своей цели, танцуя каждую свободную минуту.

Сквозь свои спасительные солнечные очки я могу свободно наблюдать за играющим Дэном. Он наклоняется, упирается руками в бедра, чтобы передохнуть, отчего его мускулы перекатываются, пока он ждет, когда кто-нибудь передаст ему биту. Самое сексуальное для меня, это когда он с битой, и я могу наблюдать, как пот стекает по его четко очерченным мускулам, когда он бьет по мячу. Это сводит меня с ума.

Несмотря на то, что их всего семь человек, у них получается играть. Есть питчер, кто-нибудь подает мяч, судья, остальные на поле. После более чем десятилетнего стажа игры они полностью изучили технику, и игра протекает непринужденно. Время от времени кто-нибудь из родственников парней приходит, чтобы поиграть, но обычно их семеро.

После того, как Дэн отбивает мяч за пределы поля и пробегает базу, он подбегает ко мне, комкая футболку в руках. Он протягивает ее мне, в то время как я взамен передаю ему его бутылку с водой. Это наш молчаливый ритуал.

Я наблюдаю за тем, как капельки пота стекают по его груди, и я так сильно хочу их слизать. Мне приходится схватить его футболку, чтобы помешать себе потянуться и дотронуться до мышц его пресса.

Он вытирает рот тыльной стороной руки, отдавая мне бутылку, и бегом возвращается к игре.

Я мысленно делаю шаг назад и позволяю чувствам захватить себя. Все, что происходит вокруг меня, ощущается успокаивающим и расслабляющим: проносящиеся мимо голоса парней, периодически овевающий ветер, мягкая трава под моей кожей, звуки ударов биты по мячу, ощущения грохочущей земли, когда они бегут… это еще один день, который я могу отметить в своем списке, как любимый.

Когда я понимаю, что настало время уходить, я забираюсь в грузовик Дэна, чтобы переодеться обратно в свою одежду. Я складываю шорты и оставляю их на сиденье. Затем снова натягиваю свою кофту и также оставляю очки. Я заплетаю косу, пока направляюсь к Сэм, а затем легонько толкаю ее:

— Я должна идти.

Она ворчит что-то, что звучит как «люблю тебя», пока лениво шевелит пальцами, прощаясь, ее глаза все еще закрыты. Я подталкиваю вещи Дэна для сохранности под ее руки:

— Присмотри за вещами своего брата.

Она ворчит что-то неопределенное в ответ.

Я прощаюсь с подружкой Джерри. Никогда не беспокою парней своим прощанием, не хочу мешать их игре.

Я начинаю вытаскивать свой велосипед из кузова грузовика. Кто-то подходит ко мне со спины и толкает его обратно.

— Я подброшу тебя до дома, — говорит Дэн. Его губы так близко возле моего уха, что по моей коже пробегают мурашки.

— Не переживай об этом. Возвращайся к игре, — я знаю, как много удовольствия он получает, играя в бейсбол со своими парнями.

— Ханна, — выдыхает он своим «не испытывай мое терпение» тоном. — Забирайся в грузовик.

Я подчиняюсь, потому что это то, что вы делаете, когда Дэнни отдает вам приказ. Плюс, я уже опаздываю.

Я нервно смотрю на часы, когда он включает зажигание. Я уже опоздала на тридцать минут больше, чем обычно. Меня охватывает паника, и я ерзаю на своем сиденье.

— Расслабься, малышка, — Дэнни кладет руку на мою подрагивающую ногу. — Ты привлечешь к себе внимание, если будешь трястись, когда придешь домой.

Я нервно грызу свою губу. Он прав. Я пытаюсь делать успокаивающие вдохи, но они рванные и неровные. Я слишком переживаю, чтобы вообще что-то почувствовать от того, что он назвал меня малышкой. Он не часто меня так называет. Я фактически могу сосчитать эти моменты по пальцам, и обычно, когда он так делает, это разрушает меня. Я уверена, что позже, когда повторю это в своей голове, так и произойдет.

Мне становится легче, когда я вижу, что Дэн выбирает самый быстрый путь и вскоре высаживает меня на углу в нескольких кварталах от моего дома, убедившись, что никто нас не видит.

Мы оба спешим, и Дэн в считанные секунды достает мой велосипед. У меня нет времени поблагодарить его, когда запрыгиваю на велосипед и еду домой так быстро, как только могу.

Когда я захожу, дома тихо.

Фух. Опять чуть не попалась.

Когда я цепляюсь за перила, то останавливаюсь на месте.

Лорен стоит наверху со скрещенными руками и властным выражение на лице.

— Где ты была?

— Что ты здесь делаешь? — отвечаю я оборонительно, уклоняясь от ее вопроса. Она редко приходит по вторникам.

— Я первая спросила тебя, — откликается она, требуя ответа на вопрос.

— Сегодня вторник, — напоминаю я ей с колотящимся сердцем, страх быть пойманной поглощает меня. — Я отвозила продукты мисс Фрайзер.

— Мама говорила, что ты уходишь в час, — обвиняет она и прищуривает свои глаза-бусинки, глядя на меня. — Сейчас начало шестого.

— Сегодня я ушла позже, — вру я (иногда у меня это получается чересчур хорошо). — Должно быть, мама забыла. Она уже так привыкла к тому, что это происходит каждую неделю в одно и то же время.

Лорен продолжает свой допрос.

— Почему ты ушла позже?

— Мне пришлось накачать шины.

— Это не занимает так много времени.

— Да, но потом позвонила бабушка, и мне пришлось поговорить с ней.

Отчасти, это правда, хоть и произошло это поздним утром. Я только молюсь о том, что когда она спросит у мамы (потому что я знаю, Лорен это сделает), мама подтвердит мою историю. Раньше мне всегда в этом везло.

— Мм, — она буквально исследует меня обвиняющим взглядом, пока я поднимаюсь наверх. Она не сдвигается с моего пути, в конце концов вынуждая меня проскользнуть между ней и стеной.

Я направляюсь в свою комнату и слышу, как она спускается по лестнице. Насколько можно тише, я прокрадываюсь вниз, чтобы подслушать.

Естественно, Лорен спрашивает маму о сегодняшнем дне.

Мама соглашается со всем, что я сказала, и я могу слышать враждебность в голосе Лорен.

— Но уже начало шестого, мам, — нажимает она.

— Она в порядке, — отмахивается мама. — Сейчас я больше не хочу слышать ни единого слова об этом. Особенно не при твоем отце. Последние несколько недель он был слишком занят на работе и не нуждается в дополнительной головной боли.