Эшли хотела сказать ему об этом. Хотела признаться, что виновата. Дать ему знать, что, если снова возникнут трудности, она уедет отсюда, только она обязана принести жертву. И она к этому готова. Это не пустое обещание. Если одному из них придется уехать с острова, то это будет она. Она все еще не знает, возможно ли им быть вместе, видеться изо дня в день и никогда не говорить о прошлом.

Собравшись с духом, Эшли открыла дверь и вошла. Внутри было тихо. Она прошла по коридору мимо офисов в главное здание.

В ангаре были две строящиеся яхты, одну из которых только начинали, а вторая стояла почти готовая, гладкий двадцатифутовый парусник. Он был очень хорош — древесина блестящая, дорогая. Эшли не могла удержаться и погладила ее.

Прикосновение вызвало ощущения из другой жизни — перила на «Мун Дансер», согретые полуденным солнцем, горячие под пальцами. Чтобы охладить руку, она опустила пальцы в холодную воду глубокого синего моря. Слишком много дней, наполненных солнцем, ветром, луной, звездами. Часами наблюдала она за изменениями оттенков воды. Внезапный пронзительный крик птиц — единственное, что взрывало бесконечную тишину.

Но не всегда было так безмятежно. Иногда ветер походил на рев грузовых составов, несущихся по рельсам. А ночами было так темно, их окружал туман настолько густой, что казалось, она сидит внутри облака и задыхается. Ей стало не по себе. Эшли повернула голову, инстинктивно желая выбраться на воздух, и увидела Шона. Он стоял неподалеку и наблюдал за ней.

— Привет, — произнесла она немного нервно.

— Привет!

Он смотрел на нее так, будто снова хотел поцеловать, и она не могла не облизнуть губы, перехватив его взгляд.

— Ты поговорил с отцом? — спросила она, обыденным разговором желая снять напряженность, возникшую между ними.

— Сегодня утром, — кивнул Шон. — Он пришел в полный восторг. Я наконец осчастливил старика.

— Бьюсь об заклад, твоя мама тоже счастлива.

— Подпрыгнула чуть не до луны. Она готовит мой любимый обед — жареную курицу, картофельное пюре и пирог с орехами пекан. Ты приглашена, между прочим. Она уверена, ты как-то повлияла, чтобы в моих мозгах произошли перемены.

— Это не моя заслуга, — сказала Эшли, пожав плечами.

— Да, конечно, ты. Это всегда ты, Эш.

Она с трудом перевела дыхание.

— Я хотела сказать тебе кое-что. — Эшли колебалась, не знала, как начать.

Шон предостерегающе поднял руку.

— Мне не нравится выражение твоего лица. Между нами сейчас все хорошо. Давай так и оставим, по крайней мере, на сегодняшний день. Не будем портить его. Что скажешь?

— Я просто собиралась тебе сказать, что не хочу, чтобы ты когда-нибудь снова уехал из-за меня. Если кому-то из нас придется оставить остров, это буду я.

— Никто не должен уезжать. Мы уже взрослые. Разве мы не можем оставить прошлое позади?

Она хотела сделать именно это.

— Ты думаешь, это возможно? — спросила Эшли с на-деждой.

— Не сомневаюсь в этом. — Шон умолк. Потом снова заговорил: — Когда вы вернулась из гонки, я приставал к тебе с вопросами о Джереми и шторме, о том, что произошло. Это нечестно. Ты столько пережила, была потрясена, а я не понимал, что делаю еще хуже. Я просто хотел получить ответы. Как-то облегчить свою боль, понимаешь?

— Я знаю, — прошептала она.

— Но я уехал от тебя и сожалею об этом.

— Тебе незачем извиняться, поверь мне.

— Ну, такое больше не повторится. Несколько дней назад я сказал, что хочу участвовать в гонке, чтобы пойти по стопам Джереми, испытать то, что и он, но на самом деле я этого не хочу. И никогда не испытывал такого желания. Я никогда не стремился быть им, я просто хотел, чтобы брат был здесь.

Эшли смутилась.

— Тогда почему ты говорил, что собираешься в море?

— Может, искал другой способ заполучить тебя. Это отчасти сработало, — сказал он и усмехнулся. — Ты снова разговариваешь со мной.

— Это заслуга твоей мамы.

— Я должен сделать ей хороший подарок на День Матери. Итак, ты снова хочешь пойти под парусом?

Эшли напряглась.

— Э-э, нет, не в такую погоду.

— Расслабься. Я говорю об этой красавице. — Шон кивнул на уже готовую яхту, рядом которой стояла Эшли. — Она готова для тестирования в сухом доке. — Он подтолкнул лестницу к борту лодки. — Хочешь рассмотреть поближе?

— Хочу.

Шон поднялся на борт и протянул ей руку. После минутного колебания она последовала за ним.

Шон сел на сиденье и похлопал по месту рядом с собой:

— Садись, Эш.

Она сделала, как он просил, испытывая странное чувство. Как будто она вернулась домой.

— Помнишь пикник на катере у мистера Гарсиа? — спросил Шон.

Она улыбнулась воспоминаниям.

— Твой отец пришел в ярость из-за варенья на сиденьях. Я не думаю, что нам было тогда больше двенадцати.

— Старые добрые времена, — вздохнул Шон.

— Старые добрые времена, — эхом откликнулась Эшли.

— Что ты думаешь об этой лодке? — спросил Шон.

— Она прекрасна.

— Это мой дизайн. Я послал его отцу пару лет назад. Он наконец нашел клиента, который захотел иметь такую.

Она удивленно посмотрела на него.

— Это сделал ты? Невероятно.

— Немного лучше, чем неумелые рисунки, которые я когда-то показывал тебе, да?

Эшли кивнула, вспоминая, — Шон всегда что-то царапал на бумаге.

— Насколько я помню, большинство из тех лодок походили на сверхзвуковые самолеты. Ты увлекался скоростью.

— Я учусь сбавлять обороты, — сказал Шон, положив руку ей на плечо.

— Не уверена, — ответила она, понимая, что за этими словами последует продолжение.

Поцелуй начался медленно, но стремительно набрал скорость, едва Шон застонал и заполнил ее рот своим языком. Он с готовностью принимая все, что она отдавала, и просил еще.

Дверь хлопнула, и они отпрянули друг от друга.

— Что это? — спросила она затаив дыхание.

— Просто ветер, — ответил Шон. — Никого здесь нет. Все ушли домой на ночь.

— Ненавижу ветер. Он сводит меня с ума. Я чувствую себя так, будто выхожу из-под контроля.

— Люблю, когда ты выходишь из-под контроля. — Он привлек ее к себе, и их губы соединил еще один поцелуй.

Эшли положила руку ему на грудь.

— Может, нам лучше остановиться?

— Ты на самом деле этого хочешь?

Эшли смотрела ему в глаза и знала, что она этого не хочет. Но готова ли она иметь дело с Шоном, хорошо зная его нрав? Она чувствовала его энергию, напряжение, понимала, что он с трудом контролирует себя. Близость с Шоном не обещает милое любовное приключение, напротив — дикое, бурное и непредсказуемое, именно такое, какого она страшится.

— Я не могу, — проговорила она медленно. — Слишком много, слишком быстро.

— Тогда я буду ждать. Я привык, — сказал Шон, и она уловила ноту раздражения в его голосе. Он отстранил ее и резко поднялся. — Давай убираться отсюда.

— И куда?

— Куда угодно, где есть люди, шум, движение. Туда, где я не буду думать каждую секунду о том, как бы заняться с тобой любовью.

Эшли спустилась за ним из лодки, ей не особенно нравилось его настроение, и она не совсем доверяла ему сейчас.

— Может, нам просто надо отдохнуть друг от друга, — предложила она, когда они шли по коридору.

— Нет. Больше никаких перерывов, — бросил на ходу Шон. — У нас их было слишком много. Пойдем ко мне домой. Все будет в порядке под надзором моих родителей.

Это предложение Эшли понравилось еще меньше.

— Я не уверена, что готова к семейному обеду.

Шон вспыхнул:

— К чему ты, черт побери, тогда готова?

Эшли посмотрела на него с укором.

— Шон, ты слишком резок. Ты вернулся в город меньше недели назад. Не торопи меня.

— Может, я боюсь, что ты переменишь свое мнение и у тебя сейчас какой-то приступ временного помешательства. Ты словно вдруг проснулась. Будто ничего не было в последние восемь лет. Может, поэтому я немного тороплюсь.

Она заметила неуверенность в его глазах, но не понимала, откуда она взялась.

— Я понимаю твои чувства, Шон, но мы не можем перейти от ничего ко всему за пять минут. Не получится. Мы должны лучше узнать друг друга после восьми лет разлуки. Почему бы нам не пойти вниз к пристани, там купим содовую? Потом наметим что-нибудь на завтра, и ты пойдешь обедать с родителями.

Он, казалось, расслабился после ее слов о совместном завтрашнем дне.

— Хорошо, я согласен. — Шон схватил с крючка свою куртку и открыл входную дверь. Порыв ветра ударил им прямо в лицо.

— О, мой Бог, — пробормотала Эшли, ее и без того напряженное тело одеревенело. — Какое небо черное…

Сердце учащенно забилось, дрожь пробежала по спине, когда мощный удар грома потряс тьму вечера, возвращая ее туда, куда она не хотела возвращаться. Эшли встряхнула головой, пытаясь избавиться от воспоминаний. Но все, что она видела, — облака, они кружились, нападая на лодку, и волны повторили то же самое, потом все смешалось, навалилось на нее…

— Я не могу, — прошептала она. — Закрой дверь.

Шон поспешно выполнил ее просьбу.

— Это просто шторм, Эш, — успокаивающе сказал он. — Он тебе не навредит. Все будет хорошо.

Голос Шона так похож на голос его брата. Она закрыла глаза и мысленно увидела Джереми, его смелое лицо, на котором читалась тревога, но глаза восторженно сияли от великолепия происходившего. Он не испугался.

Он был уверен, что все они выйдут из шторма в полном порядке, что буря им не навредит.

Она открыла глаза, увидела Шона, увидела Джереми, они очень похожи, но их черты размылись в ее сознании, так же, как прошлое размыто в настоящем.

— То же самое сказал Джереми, но он ошибся, — пробормотала она.

— Что?! Что такое ты говоришь? — Шон схватил ее за плечи, заглядывая в ее глаза, в ее душу. — Ты говорила с Джереми в ночь бури? Ты слышали его голос по радио?

Правда была уже на ее губах. Но она не могла дать ей выход. Она не могла.

22

— Ответь мне, — потребовал Шон, слегка встряхнув ее за плечи. — Если ты слышала голос Джереми по радио, то, может, он сказал что-то, может, это были его последние слова. Ты никогда не говорила мне об этом раньше.

Эшли вздрогнула, когда он до боли стиснул ее пальцы, но она заслуживает эту боль. Белесая вспышка молнии озарила комнату, высветила муку в глазах Шона. Раскат грома, словно угрожающий знак небес, призывал рассказать все начистоту, выложить всю правду.

Прежде чем она успела открыть рот, дверь распахнулась, вбежали Кэролайн и Кейт.

— Слава богу, ты здесь, — выдохнула Кейт, ее глаза горели тревогой и страхом.

— Что случилось? — спросила Эшли с нарастающим беспокойством.

— Папа в море, — коротко бросила Кейт. — Он взял Тайлера на борт, и они ушли в море. До сих пор не вернулись, а радио молчит.

— Что ты говоришь? — прошептала Эшли.

— Он пропал, Эшли. Его застиг шторм, мы должны его найти. — Кейт посмотрела на Шона. — Мне нужна лодка. Я спрашивала у других, Шон, но еще три яхты пропали без вести, их ищут, все уже на воде. Как думаешь, ты мог бы взять меня в море на лодке твоего отца? Если не хочешь идти сам, тогда разреши мне взять лодку.

Эшли не верила своим ушам, слушая, о чем сестра просит Шона. Она не могла поверить, что Кейт додумалась до такого.

— Кейт, ты говоришь несерьезно.

— Нет, серьезно, — с уверенностью ответила Кейт. — Там не только папа. С ним Тайлер. Они в беде, я это знаю. Я в отчаянии, Шон. Я знаю, что не должна просить, но у меня нет выбора.

— Я пойду с тобой, — резко бросил Шон и пристально посмотрел на Эшли. — Но когда я вернусь, нам с тобой предстоит долгий разговор.

— Жди нас в доме Кейт, — велела Кэролайн, перед тем как отправиться вслед за Шоном и сестрой. — Принеси свое печенье, Эшли. Приготовь чай. Нам он, наверное, понадобится.

Вот для чего она теперь только и нужна — подать печенье и заварить чай. А когда-то Эшли считалась хорошим яхтсменом, ничуть не хуже сестер. Но они не доверяют ей больше. Она потеряла уважение и в собственных глазах, и в глазах окружающих. Разве сейчас не время вернуть его обратно?

Три человека, которых она любила больше всего на свете, уже подошли к двери, когда она наконец нашла в себе мужество сказать:

— Подождите, я пойду с вами.

* * *

Кейт не знала, стоит ли Эшли присоединиться к ним, но она не хотела тратить драгоценное время на споры. Если Эшли испугается и передумает, они просто оставят ее на берегу. Сейчас надо сосредоточиться на поисках отца и Тайлера.