(Англия) Элизабет Чедвик - Летняя королева

– Мне предстояло надеть ее на собственную коронацию, – сказала Матильда, – но теперь она принадлежит моему сыну, а когда наступит час, перейдет к Гильому.

Корона излучала такую энергию, что Алиенора содрогнулась. Носить ее сможет только сильный мужчина, рядом с которым стоит сильная женщина.

В момент, когда обе дамы выходили из собора, ударили в колокола, их звон подхватили все церкви Руана, и небо зазвенело радостным перезвоном.

Стоя в рыбацком укрытии на берегу бухты, Алиенора плотнее завернулась в меховой плащ, глядя на воду цвета тусклой кольчуги. Ветер нес мокрый снег и вздымал бурные волны с белыми хохолками. Небольшой флот Генриха покачивался, гремя якорными цепями, пока суда загружали бочонками и ящиками, сундуками и мешками, которые вручную переносили по сходням. Один корабль был длиннее других на шестьдесят весел, на его мачте развевалось красно-золотое знамя. Слуги заканчивали устанавливать шатер, служивший укрытием во время плавания. Алиенора следила, как Генрих суетится на палубе, проверяет крепления то одного груза, то другого, удостоверяясь, что все сделано как надо.

Они застряли в Барфлёре на шесть недель, пока ветер дул не в ту сторону; морской переход во время зимнего шторма был бы бульшим риском, чем предоставить Англию самой себе. Теперь ветер изменил направление, а море, хоть и продолжало волноваться, достаточно утихло, чтобы отправиться в путь. Но выйти было необходимо в течение часа, если они не хотели упустить прилив.

Шум на набережной возвестил о прибытии императрицы. Она явилась во всем королевском блеске, словно на официальную церемонию, но величественный вид как-то не вязался с диким побережьем и ненастной погодой. Ветер трепал ее вуаль и облеплял худое тело тяжелым от драгоценных камней платьем.

– Мадам… – Алиенора присела в реверансе.

Императрица склонила голову:

– Итак, час пробил. – Ее скулы свело от напряжения.

Алиенора кивнула, но ничего не сказала. За те недели, что они ждали перемены погоды, Матильда ясно дала понять, что ноги ее больше не будет в Англии. Слишком много тяжелых и горестных событий было у нее связано с этой страной.

– У тебя нет воспоминаний об Англии, – обратилась она к Алиеноре. – Пришла твоя очередь отправиться туда и получить их – и, возможно, все они будут приятные. – Свекровь даже не улыбнулась. – Народу нужен новый молодой король и его плодовитая жена. Они хотят получить лето зимой. Мне хватает мудрости это понять и послать в Англию свежие зеленые ростки с моим благословением, но без моего присутствия.

С корабля, вытирая руки, вернулся Генрих. Ветер взъерошил его медные кудри, он щурился от мокрых порывов, показывая, где с возрастом у него появятся морщины. Но энергии в нем было не меньше, чем в бурном море. Пришла его минута, и он ощущал это всеми фибрами своего существа.

– Ты готова? Прилив не будет ждать.

– Да, – ответила она, вздернув подбородок, – готова.

Генрих повернулся к императрице:

– Моя госпожа, матушка. – Он опустился перед ней на колено, склонив голову.

Она нежно тронула его взъерошенные кудри, благословляя, и наклонилась, чтобы расцеловать в обе щеки, прежде чем поднять его.

– Ступай с моим благословением и возвращайся королем-помазанником.

Алиенора тоже опустилась на колено и получила благословение.

– Храни Господь тебя и дитя в твоей утробе, – сказала Матильда, и ее поцелуй был по-матерински теплым.

Супруги направились к кораблю. Генрих шел первым и помог Алиеноре спуститься со сходней на палубу. В нос ей ударил свежий запах моря, волны прилива раскачивали корабль, так что было трудно сохранять равновесие. Горизонт превратился в туманную дымку.

На берегу, стоя рядом с императрицей, архиепископ Руана Гуго де Бове поднял руки, благословляя корабль и его пассажиров. Отдали последний швартов, гребцы заняли свои места у весел, ветер надул парус, и расстояние между землей и кораблем увеличилось на ярд бурлящей серой воды, затем на десять ярдов, сто…

Алиенора выдохнула облако пара, глядя на удаляющийся берег Нормандии и фигурку императрицы, которая теперь казалась маленьким темным столбиком на пристани.

Генрих привлек к себе жену:

– Хорошо себя чувствуешь? – Он погладил по ее животу, округлившемуся за шесть месяцев.

– Да. – Она улыбнулась, желая рассеять тревогу в его взгляде. – Я не боюсь морских переходов.

– Но что-то тебя беспокоит?

Алиенора отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Ты ступишь на английский берег полноправным королем страны. Это твоя судьба. Ты знаешь землю, знаешь ее народ, ты жил там и сражался за свое право. Англия стала моей только потому, что ею владеешь ты, и мне еще предстоит сделать ее своей в моем сердце. – Она оглянулась. Корабль успел выйти из бухты, и теперь вокруг не было ничего, кроме бушующей серой воды. – Но я еду в неизвестность и делаю это потому, что верю в тебя, а еще ради наших детей, рожденных и тех, кому еще предстоит родиться.

Он смотрел на нее глазами такого же цвета, как зимнее море. И его энергия сотрясала все вокруг, как те волны, что бились о нос корабля.

– Я не предам этой веры. Клянусь. То, что неизвестно, – еще не написано, и нам предоставляется шанс написать все, что мы захотим, – если будет на то Господня воля.

Он поцеловал ее, и Алиенора ощутила холодную соль на его губах и крепкое пожатие ладоней, зажавших ее живот. Генрих прав. Неизвестное еще не написано, и вместе им предстояло воспользоваться величайшим шансом, какой дается в жизни.

Алиенора (Элеонора) Аквитанская – одна из самых известных королев западной истории, героиня многочисленных биографий, исторических романов и пьес. Прошло больше восьми сотен лет после ее смерти, а она по-прежнему излучает магнетическое притяжение, которое продолжает привлекать каждое новое поколение. Можно сказать, что она является одним из самых древних примеров культа знаменитости!

Я давно хотела добавить собственное ви́дение Алиеноры к существующим произведениям, поскольку, хоть она и фигурировала во множестве работ, написанных ранее, мне кажется, что многое еще осталось неоткрытым и несказанным.

Каждое поколение рассказывает историю Алиеноры по-своему, и все эти разные версии чрезвычайно интересны. Особенно меня привлекла статья историка Ражены С. де Арагон, озаглавленная «Действительно ли мы знаем то, что, как нам кажется, мы знаем? Предположения относительно Алиеноры Аквитанской». Эта работа доступна в Интернете любому, кто пожелает с ней ознакомиться. Основной постулат статьи состоит в том, что хоть и было написано много, на самом деле нам известно очень мало об Алиеноре, а предполагаем мы очень много – включая историков.

Работая над «Летней королевой», я постоянно сталкивалась с мнением, что Алиенора «опережала свое время». Лично я считаю, что она была женщиной своего времени, делавшей все возможное в границах того, что позволяло ей общество. Любая попытка выйти за эти границы немедленно, а иногда жестоко подавлялась, но она никогда не унывала.

В романе я называю Элеонору Алиенорой в знак признания, поскольку именно так она называла себя, этим именем подписывала свои хартии и под этим именем упоминается в англо-нормандских текстах.

В прошлом годом рождения Алиеноры указывался 1122 год, но современные историки считают более вероятным дату 1124 год, таким образом, ее брак с Людовиком VII был заключен, когда ей исполнилось тринадцать, – возрастом совершеннолетия для девочки в то время считалось двенадцать лет. Подозреваю, ее отец знал, что не вернется из Компостелы, и потому обеспечил своей дочери и Аквитании надежное будущее (как он думал!), прежде чем отправился в паломничество. Алиенору иногда рассматривают на этой стадии политическим игроком, но если взглянуть на достоверные факты, то становится совершенно ясно, что власть в то время находилась в руках знатных баронов и духовенства Франции и Аквитании, именно они правили бал.

За год до своей смерти отец Алиеноры участвовал с Жоффруа Анжуйским в одной военной кампании, и мне кажется (это чистой воды предположение), что именно тогда впервые обсуждалась возможность помолвки между Алиенорой и маленьким Генрихом. Из исторических трудов нам известно, что графы Анжуйские давно пытались объединить свои земли с Аквитанией. Жоффруа, настроенный продолжать эти попытки, надеялся обручить маленького Генриха с дочерью Алиеноры Марией, и возможность такого брака какое-то время рассматривалась, пока в конце концов не была отвергнута по причине родства (обычная для XII века отговорка в случае необходимости). Тем не менее Жоффруа по-прежнему пытался объединиться с Аквитанией. Я абсолютно убеждена, что именно главе семейства принадлежала идея заключить брак между Алиенорой и восемнадцатилетним Генрихом, который вместе с отцом приехал в Париж в 1151 году. То, что Жоффруа не дожил до свадьбы, жаль. Было бы интересно наблюдать, как дальше развивалась семья.

Я всегда проделываю большую работу по историческому исследованию и стараюсь не порочить мертвых, изображать моих героев в историческом времени и не искажать их характеров, описанных в первичных источниках. Однако это исторический роман, и внутри тех границ, что я сама себе определила, я могу отойти в сторону в своих исследованиях, ступив на те тропы, куда историки предпочитают не забредать.

Одна из самых интригующих загадок жизни Алиеноры: совершила ли она адюльтер и инцест со своим дядей Раймундом в Антиохии во время Второго крестового похода. Несколько летописцев обвинили ее в недостойном поведении во время путешествия, существуют также темные намеки на определенные обстоятельства в Антиохии, но если углубиться в тексты, то ни в одном из них вы не найдете обвинения в связи с родным дядей. Некоторые биографы закусили удила и решили, что связь с Раймундом у Алиеноры все-таки была, но лично для меня доказательства не выдерживают никакой критики. Алиенора и Раймунд оба были хитроумными игроками, прошедшими политические жернова. Они пробыли вместе девять дней, и хотя я уверена, что все это время они занимались политическими интригами и заговорами, не могу представить, чтобы кто-то из них потерял голову от похоти за такое короткое время, тем более что, как известно, Раймунд был преданным и верным мужем. Как-то все это неправдоподобно.

Однако подозреваю – но не могу доказать обычным исследованием, – что у Алиеноры были долгие отношения с ее вассалом Жоффруа де Ранконом. Найти какие-то записи об этом человеке в исторических хрониках трудно. Существуют многочисленные и противоречивые генеалогии, не говоря уже о невероятном долгожителе в некоторых биографиях Алиеноры, упоминающих одного и того же Жоффруа во времена правления Ричарда Львиное Сердце, который, учитывая его прежнюю службу, должно быть, приближался к столетию! Жоффруа де Ранкон, служивший при Ричарде, очевидно, сын или внук человека, знавшего Алиенору.

Уолтер Мэп[33], один из наименее надежных летописцев с менталитетом таблоидного журналиста, предположил, что у Алиеноры был роман с Жоффруа Анжуйским, когда тот служил сенешалем Пуату. Сомнительно, что Жоффруа когда-либо носил этот титул, как и то, что он нашел бы время, место и самоубийственную храбрость затеять возню с женой своего господина. На меня нашло озарение, когда я наткнулась на статью Сиднея Пейнтера «Кастеляны долин Пуату XI и XII веков», опубликованную в «Speculum» в 1956 году, где он обсуждает карьеры различных де Ранконов, занимавших важный пост герцогских кастелянов. Подозреваю, именно этот дымок раздулся в огонь у летописцев, и они приписали скандал не тому Жоффруа. Я также подозреваю, что близость Алиеноры к Жоффруа де Ранкону была причиной некоего скандала, на который намекали в Антиохии. Я скорее поверю в этот слух, чем в то, что Алиенора и ее дядя ни с того ни с сего запрыгнули в постель. Де Ранкон до того момента был оплотом армии крестоносцев, но из Антиохии его отослали домой. Историки спорят о причинах – то ли он попал в немилость из-за неудачного перехода через гору Кадмос (теперь эта гора на севере Турции называется Хоназ), когда король чуть не погиб, то ли он выполнил свою задачу и понадобился в Аквитании. Быть может, была и другая причина. Вопрос открыт для предположений – как и взаимоотношения Алиеноры и ее дяди. Моя гипотеза, построенная на результатах исследования, отфильтрованная логикой и здравомыслием, заключается в том, что Алиенора и Жоффруа де Ранкон вступили в тайную связь, не попавшую в исторические книги, но все-таки тенью мелькнувшую в комментариях некоторых летописцев. Алиенора хоть и проводила много времени с дядей, но, полагаю, они лишь занимались политикой и строили заговоры против Людовика. Безусловно, Алиенора просила развода, а Людовик настолько встревожился, что покинул Антиохию ночью, похитив собственную жену, когда та отказалась ехать по доброй воле.