Бонни Винн - Летняя роза

— Конечно же, возможно. Иначе как же тогда мой дядя умудрялся перегораживать воду прежде?

Он посмотрел на нее с удивлением.

— Тебе это известно?

— Не во всех, правда, деталях, — призналась она, — но я знаю, что из-за него многие в округе потеряли скот.

Майкл возвел глаза к небу, словно обращаясь за помощью.

— Дело совсем не в этом, Касси, разве ты не понимаешь, что ты просишь меня сделать? Отвернуться от друзей, от семьи — предать их.

— У меня нет другого выбора. Если закон не будет на моей стороне, я останусь совершенно беззащитна. Меня и мою семью уже пытались убить из засады, Майкл, — проговорила она, грациозно опускаясь рядом с ним на колени, отлично отдавая себе отчет в том, что это движение усилит чары ее хрупкой красоты.

Майкл увидел беззащитность, отразившуюся на ее лице, и пропал. Первый раз он пропал, когда заглянул в ее синие глаза, но только сейчас он понял, как мечтал, чтобы они принадлежали только ему. Годы доверия и преданности, соединявшие Майкла с Шэйном, встали перед ним суровым напоминанием. Он собирался предать это доверие. Душа его разрывалась на две части, когда он попытался возражать.

Поборов чувство вины, Касси коснулась рукой его щеки.

— Ты единственный, кто может помочь мне, Майкл, — проговорила она, устремляя на него свой притягательный взгляд, наполненный сладостными обещаниями.

Он медленно поднялся на ноги, взвешивая варианты. Можно ли предать всю свою прежнюю жизнь ради нее? Он вспоминал о годах любви и преданности, проведенных в обществе Шэйна. Молчал, всматриваясь в глаза Касси, устремленные на него, зовущие и обещающие… Сглотнув подкативший комок, подумал, сможет ли он жить со своим выбором.

— Если я соглашусь…

— О, Майкл, спасибо.

Правильно догадавшись, что сыграла на его слабости к ней, Касси отлично понимала, что у нее не было другого выхода. От мысли, что она воспользовалась его влюбленностью, чтобы превратить его в свое орудие, ей стало не по себе; Но она отчаянно верила, что цель оправдает средства.

Майкл повернулся к лошади, стараясь прийти в себя и раздумывая, как же он будет жить после того, как доведет задуманное до конца. Он мог представить, как разозлятся его друзья и как, что гораздо важнее, расстроится Шэйн. Он повернулся к ней, сказать, что передумал.

— Но, Касси…

Словно предчувствуя его отказ, она вложила свою крохотную руку в его ладонь, отчего по его телу пробежал огонь.

— Майкл, я знала, что могу рассчитывать на тебя. — Она остановилась, помолчала, а затем заставила себя завершить начатое. — Знаю, тебя волнует, что подумает Шэйн, но ведь это никоим образом не отразится на Лейзи X. Не пострадает никто, если они оставят меня в покое. Я не стану перекрывать им воду, если они не будут вынуждать нас к этому. Но мне необходима защита. — Она кокетливо улыбнулась, глядя на него. — Ты так нужен мне, Майкл. — Голос ее зазвучал совсем мягко, вкрадчиво. — Спасибо тебе большое.

Он не слышал сказанных ею слов благодарности; одно лишь «ты нужен мне» бесчисленным эхом звучало в его сознании.

— Сколько времени, по-твоему, все это может занять, Майкл?

— Я могу подготовить материалы и отправить их телеграфом моему учителю, чтобы он помог мне. Думаю, не займет много времени.

— Ты послан мне Господом, Майкл.

Она поднялась на носки и чмокнула его в щечку. Заметив, как на его лице появилось голодное выражение, она повернулась, чтобы уйти, но не успела, Майкл опередил ее.

Чувствуя, как его сильные руки привлекли ее, Касси ощутила мгновенную панику и хотела отпрянуть прочь. Однако вспомнив о важности своей миссии, она заставила свое тело принять его объятия. Когда его губы отыскали ее, она попыталась отстраниться, но он был настойчив. С ужасом она поняла, как похожи были оба брата и в то же время невообразимо различны. Когда он наконец отпустил ее, Касси, прерывисто дыша, ощутила такие могучие угрызения совести, что ей показалось, они уничтожат ее. Она лишь надеялась, что ее цели стоили этого обмана.

В третий раз Касси проверила запасы в погребе. Даже после продажи шерсти положение оставалось тревожным. Влажный нос Стара ткнул ее в руку, она отложила в сторону лист с обескураживающими цифрами и потрепала пса по голове. Она так обрадовалась его выздоровлению, что не возражала против его вмешательства. Напевая вслух, она радовалась, что Милисент уехала в город; подруга вечно расстраивалась, когда Касси работала с бухгалтерскими книгами.

Последние три недели Касси с нетерпением ждала ответа из Филадельфии от учителя Майкла — долгие, безрадостные недели, когда Шэйн также отсутствовал, перегоняя скот. Она вспоминала о его поцелуях и ласках, которыми они обменялись в ночь перед его отъездом.

Касси пыталась подавить чувство вины, зная, как отреагирует Шэйн, когда узнает, что она смогла получить ордер, а уж тем более, когда обнаружит, что ей удалось завлечь Майкла в помощники. Она покраснела от чувства вины и стыда, нахлынувших на нее.

Касси припомнила, как разозлилась она на Шэйна за день до того, как отравили Стара, но совершенно не присущая ему заботливость начисто смыла гнев, который она испытывала к нему. Он сумел прошлое сделать прошлым, сумел успокоить ее, почувствовать себя в безопасности. А теперь она несомненно тосковала по чему-то, чего ей никак не удавалось определить, но что постоянно вертелось в голове и контролировало все ее помыслы.

Если она закрывала глаза, то ощущала шероховатость кожи Шэйна, чувствовала, как его пальцы касались ее щек, а губы… Нет! Нужно прекратить, или же она совсем сойдет с ума. В комнате внезапно стало невыносимо жарко. Нужно подышать свежим воздухом.

Нетерпеливо Касси вскочила с кресла и почти бегом бросилась из комнаты, распахивая настежь тяжелую дверь.

Она не могла сказать, кто из них удивился сильнее. Но Шэйн не стал тратить времени на выяснение. Прежде чем она успела заговорить, он привлек ее к себе. После затяжного, жаркого поцелуя он немного откинулся назад.

— Да, каждый мужчина мечтает, чтобы после долгого отсутствия его встречали именно так.

Касси хотелось просто растаять в его руках, однако верх взяло ее неистребимое стремление противоречить.

— С чего ты взял, что я ждала именно тебя?

Лицо Шэйна представляло собой комичную маску, в которой, как в зеркале, отразились удивление, разочарование и, наконец, настороженность. Он ущипнул ее за нос.

— Значит, ты встречаешь так каждого, кто приближается к твоей двери, а? Придется послать как-нибудь Куки. Мне кажется, он без ума от тебя с первого дня твоего появления тут.

Она слегка склонила голову, размышляя.

— Хммм, он недурен собой. К тому же весьма завидный холостяк — у него постоянная работа.

— Но в его возрасте твой ядовитый язычок доведет его до инфаркта.

— Скажешь тоже.

— Да, скажу. Однако есть множество других, более худших способов умереть. — Он посмотрел по сторонам. — Где Милисент?

— В городе.

— Эндрю?

— На северном пастбище.

— Хм.

Голос его прозвучал приглушенно, он остановился, вынул заколки из ее волос. Когда ее волосы цвета полуночи рассыпались по плечам, Шэйн запустил в них ладони.

— Неделями я мечтал об этом мгновении, пробормотал он.

Касси внимательно вглядывалась в его лицо, у нее перехватило дыхание, когда его палец, отводя волосы от лица, коснулся ее щеки — именно так, как она множество раз мечтала об этом.

— И об этом, — сказал он, наклоняясь и приникая к ее губам. Глаза Касси закрылись сами собой, тело ее устремилось ему навстречу. Все ее планы и намерения держаться от него подальше растаяли и улетучились. Она забыла о предательском сговоре с Майклом, о боли и злости, которую почувствует Шэйн, когда обо всем узнает. Она больше не была Дэлтон, а он — не был Лэнсером. В его руках она была просто женщиной, а он самым нужным ей мужчиной. В данный момент этого было вполне достаточно.

Шэйн пил из нее, как из сладостного источника, чувствуя себя не в силах утолить жажды стремления к ней. Она — как дикая летняя роза, окруженная снаружи острыми колючками и бархатистая внутри. В его объятиях она раскрывалась, обнажая один лепесток за другим, именно так, как он этого ждал, как мечтал на протяжении всех этих долгих одиноких недель.

Ему так недоставало ее колкого ума, он вспоминал ее скрытую нежность и мучительно мечтал о поцелуях, которые она так щедро дарила. Во время перегона он тысячи раз твердил самому себе, что возьмет себя в руки, как только вернется домой. Никаких ухаживаний за женщиной из рода Дэлтонов, больше он не станет отгораживаться от воспоминаний. Но несмотря на то, что он ругал себя последними словами, он все равно направил своего коня к двери ее дома. Просто в последний раз, в самый последний раз.

Разум советовал повернуть обратно, произнести перед ней речь, которую он множество раз произносил во время перегона. Сказать, что он использовал ее, чтобы завладеть землей, что она никогда ничего для него не значила. Но когда губы ее нежно прикоснулись к его губам, все эти мысли улетели куда-то прочь, а часть его сердца, рвавшаяся к ней, вдруг сделалась еще больше.

Шэйн мягко опустил ее на ковер перед камином. Мучительно медленно гладил ее лицо, словно старался навечно запечатлеть в своем сердце каждую деталь, каждую черточку.

Тихо вздыхая, Касси отвечала ему той же нежном неторопливостью. Он чувствовал воздушное прикосновение ее рук, когда ее пальцы, скользнув сквозь его волосы, пробежали по плечам. Казалось, она умела отыскать каждый усталый мускул, каждый измученный участок его тела. Под ее ласковыми движениями усталость уходила прочь, ему хотелось, чтобы она не останавливалась.

Когда пуговицы на его рубашке перестали удерживать ткань, Шэйн привлек ее ближе, возвращая ласку. Когда так же медленно их обнаженные тела соприкоснулись, души охватило обжигающее пламя.

Движения Шэйна оставались медленными, сдержанными. Касси застонала от удовольствия, когда пальцы Шэйна скользнули по ее коже. Его неторопливость гипнотизировала ее, тело ее внезапно стало невесомым, а кожа — инструментом, созданным, чтобы он исполнял на нем чарующие мелодии.

Он мастерски играл, каждое его прикосновение, каждый легкий, как дуновение ветра, поцелуй — все доставляло ей радость. Касси показалось, что больше она не в силах вынести, их взгляды встретились. Невыраженные чувства, светившиеся в его глазах, остановили у нее дыхание, а сердце почти перестало биться.

Тем не менее, когда он нежно взял в свои ладони ее лицо, вслух не было произнесено ни слова. Когда же, наконец, он потребовал ее, она со всей определенностью поняла, что принадлежала ему не только телом. На ее душе появилось клеймо — а само клеймящее железо несло знак Лэнсеров.

Звонок над дверью приветливо звякнул, когда Касси и Милисент вошли в аптеку. Сайлас Дженкинс, близорукий владелец, приветствовал их в своей обычной рассеянной манере. Пока Касси рассматривала ряды пыльных баночек, Милисент положила свой список на прилавок. Рассматривая неровные ряды покрытых пылью товаров, расставленных вдоль стен, Касси бросила взгляд на часы мистера Дженкинса и с тревогой отметила, что время близилось к вечеру. Ей не хотелось, чтобы Милисент знала, что она собиралась заглянуть в архив проверить документы, касающиеся земельных прав.

Милисент сильно встревожилась, когда Касси поведала ей о своем намерении узнать, являлась ли смерть дядюшки Люка действительно несчастным случаем. Милисент была категорически против новых неприятностей, поэтому Касси оставила свои подозрения при себе. Однако сейчас ей требовалось взглянуть на эти записи.

Мистер Дженкинс отошел за занавеску, отделявшую торговый зал от подсобного помещения, и Касси посмотрела на Милисент.

— Тебе скучно, не так ли? — наполовину спросила, наполовину заявила Милисент.

— Ну, я…

— Есть другие дела?

— Мне нужно сходить на почту, — придумала Касси, сцепив за спиной пальцы. Придется ей поторопиться, чтобы затем успеть и на почту.

— Могу подождать здесь, если хочешь…

Касси не дала ей закончить фразу.

— Как скажешь, Милли. Встретимся в промтоварном магазине.

Быстро направившись к двери, Касси не дала Милисент возможности пожелать ей счастливого пути. Милисент удивленно приподняла брови, увидев через витрину, как Касси буквально вылетела на улицу. Час спустя Касси сидела, склонившись над старыми томами, в конторе архива, надеясь отыскать необходимые свидетельства, которые, как она чувствовала, находились на расстоянии вытянутой руки. Но хрупкие страницы документов, покрытые слоем пыли, рассказывали лишь о том, что она уже знала. Вздохнув, она перевернула очередной лист. То, что она увидела, заставило ее застыть на месте, не веря своим глазам.