Я взяла ее шляпу в руки, подержала секунду, снова положила на полку и закрыла дверцу. В груди болело так, что стало невозможно дышать. Невыносимо. Находиться здесь, в этом доме, – невыносимо.

Я кинулась вверх по лестнице. Сняла подвеску Конрада, переоделась в бикини Тейлор. Плевать, как глупо я в нем выгляжу. Скорее в воду. Туда, где не придется ни о чем думать, где нет ничего кроме воды. Где можно плавать, и лежать, и вдыхать, и выдыхать, и просто быть.

Мое старое полотенце с плюшевым мишкой, как всегда, лежало в бельевом шкафу. Я накинула его на плечи наподобие одеяла и пошла наружу. На кухне Джереми ел сэндвич с яйцом, запивая его молоком из пакета.

– Привет.

– Привет. Я поплавать.

Я не стала спрашивать, где Конрад, и не позвала Джереми к бассейну. Мне нужно было побыть наедине с собой.

Я толкнула дверь и, выйдя, тут же закрыла ее, не дожидаясь, что скажет Джереми. Бросила полотенце на шезлонг и ласточкой нырнула в воду. Сразу на поверхность я не всплыла. Осталась под водой, пока не закончился воздух.

А когда всплыла, почувствовала, что снова могу дышать, что мышцы расслабляются. Я плавала от одного борта к другому, туда-сюда. Ничего другого здесь больше нет. Здесь не нужно думать. Каждый раз, ныряя, я задерживала дыхание, насколько хватало сил.

Под водой я услышала, как меня зовет Джереми. Нехотя всплыла на поверхность: он сидел на корточках у бассейна.

– Я ненадолго отъеду. Может, пиццу привезу, – сообщил он, вставая.

Я убрала с лица волосы.

– Ты же только что съел сэндвич. И все эти «бомбочки».

– У меня растущий организм. К тому же с тех пор уже полтора часа прошло.

Полтора часа? Я проплавала полтора часа? Мне показалось, всего несколько минут.

– Хм.

Я посмотрела на пальцы. Кожа на них вся сморщилась.

– Продолжай в том же духе, – попрощался Джереми и помахал рукой.

Я оттолкнулась от стенки бассейна.

– До скорого.

Как можно быстрее поплыла к противоположному краю и развернулась, сделав сальто, на случай, если Джереми еще смотрит. Он всегда восхищался моими разворотами с кувырком.

Я провела в бассейне еще час. Закончив последний круг, я вынырнула и увидела, что Конрад сидит в том самом шезлонге, куда я бросила полотенце. Он молча протянул полотенце мне.

Я вылезла из бассейна. Неожиданно меня пробил озноб. Я взяла у Конрада полотенце и завернулась поплотней. Конрад не глядел в мою сторону.

– Ты все притворяешься, что на Олимпиаде? – спросил он.

Я вздрогнула, затем покачала головой и села в соседний шезлонг.

– Нет. – Мой односложный ответ повис в воздухе. Я прижала ноги к груди. – Не притворяюсь.

– Когда ты плаваешь… – начал он и замолчал. Я решила, что он так и не договорит, но затем он продолжил: – Случись в доме пожар, ты даже не заметишь. Так увлекаешься, словно ты не здесь, а в каком-то своем мире.

В его голосе прозвучало невольное уважение. Будто он наблюдает за мной уже давно, будто наблюдает уже много лет. Скорее всего, так и есть.

Я открыла рот чтобы ответить, но он уже встал и направился в дом. Когда он закрывал раздвижную дверь, я крикнула:

– Это мне и нравится.

Глава 22

Когда я собиралась снять бикини в своей комнате, на моем телефоне запела Тейлор Свифт. Этот рингтон стоял у меня для Стивена. Он уверял, что ненавидит эту песню, хотя втайне ее обожал. На секунду я задумалась, ответить ли на звонок. Но если не отвечу, он будет трезвонить, пока я не сдамся. На нервах он играть умеет.

– Алло? – сказала я, словно не знала, кто звонит.

– Привет! Понятия не имею, где ты, но точно не с Тейлор.

– Откуда ты знаешь? – прошептала я.

– Только что наткнулся на нее в торговом центре. Из нее лгунья хуже, чем из тебя. Так где тебя носит?

Я прикусила верхнюю губу.

– В летнем доме. В Казенсе.

– Что? – едва не завопил он. – Почему?

– Это длинная история. Джереми нужна была моя помощь с Конрадом.

– И он позвонил тебе? – недоверчиво и даже немного завистливо возмутился мой брат.

– Да.

Ему очень хотелось подробностей, но я надеялась, что гордость не позволит ему расспрашивать. Стивен терпеть не мог быть не в курсе. Он помолчал, и я поняла, что он задумался о тех летних радостях, которым мы предаемся в Казенсе без него.

– Мама будет просто в бешенстве, – наконец выдал он.

– А тебе не все равно?

– Мне все равно, а маме – нет.

– Стивен, расслабься. Я скоро приеду. Нам надо только кое-что закончить.

– Закончить? Что?

Его убивало, что я знаю что-то, чего не знает он, что впервые в жизни его оставили за бортом. Я думала, мне это доставит больше удовольствия, но, как ни странно, мне стало его жаль.

И вместо того, чтобы по обыкновению злорадствовать, я призналась:

– Конрад уехал из колледжа, а у него экзамены в понедельник, так что мы должны привезти его обратно, пока не поздно.

И это последнее, что я для него сделаю. Отвезу его в колледж. А потом он будет волен идти на все четыре стороны, как и я.

Положив трубку, я услышала шорох шин на подъездной дорожке. Выглянула в окно и увидела незнакомую красную «Хонду». В летнем доме гости появлялись крайне редко.

Я торопливо провела расческой по волосам и, все еще в полотенце, поспешила вниз. На нижней ступеньке я остановилась – Конрад открывал дверь. В дом вошла женщина: миниатюрная, с выбеленными волосами, собранными в неряшливый пучок, в черных брюках и шелковой блузке кораллового цвета. Ногти выкрашены в тон. В руках она держала большую папку и связку ключей.

– О, приветик, – поздоровалась она. Вид у нее был удивленный, словно она, а не Конрад имела полное право находиться в доме.

– Здрасьте, – откликнулся он. – Чем могу помочь?

– Ты, должно быть, Конрад, – предположила она. – Мы говорили по телефону. Я Сэнди Донатти, агент твоего отца по недвижимости.

Конрад не ответил.

Она шутливо погрозила ему пальцем.

– Ты сказал, твой отец передумал продавать дом.

Конрад снова промолчал, тогда женщина огляделась по сторонам и заметила у лестницы меня.

– Я только хотела убедиться, что работа идет и вещи уже пакуют, – нахмурилась она.

– Я отправил грузчиков восвояси, – небрежно бросил Конрад.

– И очень зря, – упрекнула она, сжав губы. Конрад пожал плечами, и она добавила: – Мне сказали, что в доме никого не будет.

– Вас ввели в заблуждение. Весь остаток лета здесь буду я. – Он махнул в мою сторону. – Это Белли.

– Белли? – переспросила она.

– Ага. Моя девушка.

Я аж поперхнулась.

Скрестив руки и опершись спиной о стену, он продолжил:

– А вы с отцом как познакомились?

Сэнди Донатти покраснела.

– Мы встретились, когда он решил выставить дом на продажу, – отрезала она.

– Ну так дело в том, Сэнди, что не ему этот дом продавать. Он, вообще-то, принадлежит моей матери. Об этом вам отец говорил?

– Да.

– Тогда, полагаю, он сообщил и о том, что она умерла.

Сэнди заколебалась. Гнев ее, казалось, испарился при упоминании об умершей матери. Она смутилась и начала потихоньку отступать к двери.

– Да, сообщил. Весьма соболезную твоей утрате.

– Благодарю, Сэнди, – отозвался Конрад. – Я очень ценю эти слова, особенно от вас.

Ее взгляд последний раз пробежался по дому.

– Что ж, я еще раз все обсужу с твоим отцом и вернусь попозже.

– Непременно. Не забудьте передать ему, что дом больше не продается.

Она поджала губы, затем открыла рот, собираясь сказать еще что-то, но передумала. Конрад распахнул дверь, и она ушла.

Я глубоко вздохнула. В голове роились тысячи мыслей. Стыдно признать, но значительное место в них занимало слово «девушка».

– Не говори Джереми про дом, – не глядя на меня, попросил Конрад.

– Почему? – не поняла я. Внутри по-прежнему эхом отдавалось: «девушка».

Он молчал так долго, что я начала вновь подниматься по лестнице, когда он произнес:

– Я ему расскажу. Просто пока не хочу, чтобы он знал. О нашем отце.

Я остановилась.

– В каком смысле? – вырвалось у меня.

– Сама знаешь, в каком.

Конрад посмотрел на меня твердым взглядом.

И я, пожалуй, знала. Конрад хотел оградить брата от отцовской подлости. Но Джереми и так прекрасно понимает, какой у них отец. Он ведь не наивный мальчуган, разбирается, что к чему. И имеет полное право знать, что дом выставлен на продажу.

Конрад, должно быть, прочел эти мысли на моем лице, потому что тон его стал привычно насмешливым и беззаботным:

– Ну что, поможешь мне, Белли? Не проболтаешься своему закадычному дружку? Я в курсе, вы не храните друг от друга секретов, но один-то разок можно сдержаться?

Я злобно на него уставилась, готовая высказать, куда ему отправиться со своим секретом, но он вдруг с такой мольбой в голосе произнес:

– Пожалуйста?

– Ладно. Пока не скажу. Но только пока, – сдалась я.

– Спасибо, – проговорил он и скользнул мимо меня вверх по лестнице. Дверь в его спальню хлопнула, и включился кондиционер.

Я не сдвинулась с места.

Спустя минуту до меня наконец дошло. Конрад сбежал не ради серфинга. Он сбежал не для того, чтобы сбежать. Он приехал спасти дом.

Глава 23

Позже днем Джереми с Конрадом снова взяли доски и отправились на пляж. Я решила, что Конрад хочет рассказать брату о доме, без лишних ушей. А может, Джереми хотел еще раз попытать счастья с разговором о колледже, без лишних ушей. Меня это устраивало. Мне достаточно наблюдать со стороны.

Например, с крыльца. Потуже обернувшись полотенцем, я сидела в шезлонге. Когда выходишь – вся мокрая – из бассейна и мама набрасывает полотенце, как накидку, тебе на плечи – это почему-то так приятно и правильно. Даже если мамы нет рядом, закутаться в полотенце все равно уютно и здорово. Такое мучительно знакомое ощущение, что хочется вновь стать восьмилетней девочкой. В восемь еще ничего не знаешь ни о смерти, ни о разводе, ни о разбитых сердцах. Восемь – это просто. Это хот-доги и арахисовая паста, комариные укусы и занозы, велосипеды и буги-серфинг. Это спутанные волосы, обожженные плечи, книжки Джуди Блум и отбой в девять тридцать.

Так, предаваясь грустным воспоминаниям, я сидела довольно долго. Кто-то жарил барбекю – до меня долетал запах горящих углей. Может, Рубинштейны? Или Толеры? Интересно, они делают бургеры на гриле или готовят стейки? Я проголодалась.

Побрела на кухню, но ничего съестного не нашла. Только пиво Конрада. Когда-то Тейлор сказала, что пиво как хлеб – сплошные углеводы. Что ж, хотя я ненавижу его вкус, если оно утолит голод, можно выпить и пива. Так что я взяла баночку и вышла с ней на улицу. Снова опустилась в шезлонг и отогнула кольцо на банке. Клапан, открывшись, аппетитно щелкнул.

До чего же странно находиться в доме одной! Не плохо, а просто непривычно. Я приезжала сюда всю свою жизнь, но могла по пальцам руки пересчитать, сколько раз я оставалась в доме совершенно одна. Теперь я казалась себе старше. Я, пожалуй, действительно повзрослела, но не помню, чтобы я ощущала себя более взрослой прошлым летом.

Я отхлебнула еще и порадовалась, что Джереми с Конрадом меня не видят: они бы засмеяли мою перекошенную физиономию.

На втором глотке кто-то громко откашлялся. Я подняла глаза и чуть не поперхнулась. Передо мной стоял мистер Фишер. В костюме, словно приехал прямиком с работы. Скорее всего, так и было, несмотря на субботу. И, каким-то непостижимым образом, его костюм даже не помялся, несмотря на долгую поездку.

– Привет, Белли, – сказал он.

– Здрасьте, мистер Фишер, – поздоровалась я дрогнувшим испуганным голосом.

«Надо было просто запихнуть Конрада в машину, привезти в колледж и заставить его сдать свои тупые экзамены», – промелькнуло в голове. Ох, зря мы дали ему время. Теперь-то я поняла, что следовало надавить на Джереми, чтобы тот надавил на Конрада.

Глядя на банку, мистер Фишер выгнул бровь, и я спохватилась, что по-прежнему ее сжимаю, да так сильно, что пальцы онемели. Я нагнулась и поставила пиво на пол, волосы упали мне на лицо. И на том спасибо: появилась хотя бы секунда, чтобы собраться с мыслями.