Дженни Хан - Лето без тебя – не лето

– Не знаю, – ответил он. – Я с Коном давно не разговаривал. Понятия не имею, куда он мог податься. Я надеялся, у тебя есть идеи.

Но беда в том, что у меня их не было. Почти. Вернее, совсем.

Я прокашлялась:

– Мы с Конрадом не общались… с мая.

Джереми покосился на меня, но ничего не сказал. Интересно, что Конрад ему про нас рассказывал? Наверное, немного.

Я снова заговорила, потому что Джереми молчал.

– Ты звонил его соседу?

– У меня нет его номера. Я даже имени его не знаю.

– Его зовут Эрик, – выпалила я, довольная, что знаю хотя бы это. – Они весь учебный год вместе жили. И остались в той же комнате на летние курсы. Так что… э… начнем, пожалуй, там. В Брауне. Поговорим с Эриком, еще с кем-нибудь из общежития. Мало ли, вдруг он никуда и не уезжал?

– Отличная идея. – Он посмотрел в зеркало заднего вида, перестроился в другой ряд, а затем спросил: – Значит, ты навещала Конрада в колледже?

– Нет, – сказала я, глядя в окно. Как-то неловко было в этом признаваться. – А ты?

– Мы с отцом помогали ему переезжать. – И как-то неохотно добавил: – Спасибо, что поехала.

– Не за что, – ответила я.

– Значит, Лорел не возражала?

– Нет. Конечно, нет, – солгала я. – Я рада помочь.

Раньше я весь год с нетерпением ждала, когда увижу Конрада. Мечтала о лете, как большинство детей мечтает о Рождестве. Только об этом и думала. Даже теперь, после всего, что произошло, я по-прежнему думала только о нем.

Чуть позже я включила радио, чтобы заполнить тишину в салоне.

Один раз мне почудилось, что Джереми заговорил, и я переспросила:

– Ты что-то сказал?

– Нет, – отозвался он.

Довольно долго мы ехали молча. Раньше у нас с Джереми никогда не иссякали темы для разговоров, а теперь поглядите на нас – как воды в рот набрали.

Наконец он сказал:

– Я на прошлой неделе видел Нону. Заезжал в дом престарелых, где она сейчас работает.

Нона была больничной сиделкой Сюзанны. Я ее несколько раз встречала. Она забавная. И сильная. Сама худощавая, ростом, может, чуть выше полутора метров, с тонкими длинными руками и ногами, но я видела, как она таскала Сюзанну – словно та ничего не весит. Ближе к концу, полагаю, так оно и было.

Когда Сюзанне стало совсем плохо, мне никто сразу не сказал. Ни Конрад, ни мама, ни сама Сюзанна. Все произошло очень быстро.

В тот последний раз я пыталась отвертеться от поездки. Сказала маме, что у меня экзамен по тригонометрии, который сильно повлияет на годовую оценку. Я бы что угодно сказала, только бы не ехать.

– Я все выходные буду заниматься. Не могу приехать. Может, в следующую субботу? – убеждала я по телефону, стараясь, чтобы мой голос звучал обыденно, а не отчаянно. – Ладно?

– Нет. Не ладно, – твердо, возразила она. – Ты приедешь в эти выходные. Сюзанна хочет тебя видеть.

– Но…

– Никаких «но»! – отрезала она стальным тоном. – Я уже купила тебе билет на поезд. До завтра.

В поезде я мучительно раздумывала над тем, что скажу Сюзанне, когда ее увижу. Я расскажу о том, как тяжело мне дается тригонометрия, о том, что Тейлор влюбилась и что я подумываю выдвинуться на пост секретаря класса, хоть это и неправда. Я вовсе не планирую выдвигаться в секретари, но знаю, что Сюзанне эта затея понравится. Расскажу ей все это, а о Конраде спрашивать не стану.

Мама встретила меня на станции. Когда я села в машину, она сказала:

– Я рада, что ты приехала.

А еще:

– Не беспокойся, Конрада не будет.

Я не ответила, просто уставилась в окно. Совершенно необоснованно я злилась, что она заставила меня приехать. Но она не обратила никакого внимания и продолжала:

– Хочу сразу тебя предупредить, что выглядит она неважно. Она устала. Очень устала, но с радостью ждет твоего приезда.

Сразу после «выглядит она неважно» я закрыла глаза. Я ненавидела себя за то, что боюсь встречи с Сюзанной и что не навещала ее чаще. Но я не похожа на маму, я не прочнее стали. Видеть Сюзанну в таком состоянии мне слишком тяжело. Каждый раз от нее, казалось, откалывались все новые кусочки, частички прежней Сюзанны. Видеть ее такой – значит, проститься с иллюзиями.

Когда мы подъехали к дому, Нона курила на крыльце. С ней я познакомилась пару недель назад, когда Сюзанна вернулась из больницы домой. У Ноны очень крепкое рукопожатие. Когда мы вышли из машины, она уже протирала руки антисептиком и сбрызгивала униформу освежителем воздуха, словно была подростком, скрывающим вредную привычку от родителей, хотя Сюзанна не возражала; она и сама любила время от времени выкурить сигаретку, но теперь не могла себе этого позволить.

– Доброе утро, – окликнула нас Нона, помахав рукой.

– Доброе утро, – отозвались мы.

Она сидела на верхней ступеньке.

– Рада тебя видеть, – обратилась она ко мне. А маме сказала: – Сюзанна уже одета и ждет вас обеих внизу.

Мама опустилась рядом с Ноной.

– Белли, ты пока иди. А я поболтаю с Ноной.

«Поболтаю», судя по всему, означало «тоже выкурю сигарету». Они с Ноной успели крепко сдружиться.

Нона – человек практичный и вместе с тем глубоко духовный. Однажды она позвала маму с собой в церковь, и та пошла, хоть совершенно не религиозна. Поначалу я думала, она это из уважения к Ноне, но, когда мама начала посещать церковь дома, я поняла, что все не так просто. Мама искала умиротворения.

– Одна? – вырвалось у меня, о чем я тут же пожалела. Я не хотела, чтобы мама или Нона осуждали меня за страх. Я уже сама себя осуждала.

– Она тебя ждет, – подогнала меня мама.

Сюзанна и правда ждала. Сидела в гостиной и одета была не в какую-нибудь пижаму. Она принарядилась и даже накрасилась. Персиковые румяна смотрелись слишком ярко и броско на ее бледной коже. Но она старалась, ради меня. Не хотела меня напугать. И я притворилась, что не напугана.

– Моя любимица, – поздоровалась она, раскрывая объятия.

Я обняла ее как можно осторожней и сказала, что она выглядит намного лучше. Я солгала.

Она сказала, что Джереми приедет ближе к вечеру, так что дом почти весь день будет в нашем полном распоряжении.

Тут с крыльца вернулась мама, но к нам не присоединилась. Она заглянула в гостиную, быстренько поздоровалась и ушла готовить обед, пока мы наверстывали упущенное.

Как только мама скрылась на кухне, Сюзанна сказала:

– Если ты боишься встречи с Конрадом, милая, то не бойся. На эти выходные он не приедет.

– Он все рассказал? – сглотнув, спросила я.

Она рассмеялась:

– Этот парень ничего мне не рассказывает. Твоя мама упомянула, что выпускной прошел… не совсем так, как мы надеялись. Мне очень жаль, солнышко.

– Он со мной порвал, – сказала я. На самом деле все гораздо сложнее, но, если добираться до сути, случилось именно это. Случилось потому, что он так захотел. Выбирал всегда он – он решал, быть нам вместе или нет.

Сюзанна обхватила мою руку ладонями.

– Не держи на Конрада зла, – попросила она.

– Не держу, – солгала я. Я его ненавидела больше всего в мире. И любила его больше всего в мире. Потому что он и есть весь мой мир. И это я тоже ненавидела.

– Конни сейчас тяжело. Для него это непомерная ноша. – Она умолкла и убрала волосы с моего лица, задержав ладонь на лбу, словно проверяя, нет ли у меня жара. Как будто это я больна и нуждаюсь в уходе. – Не позволяй ему себя отталкивать. Ты ему нужна. Он ведь тебя любит.

Я замотала головой.

– Нет, не любит. – И мысленно добавила: «Он любит только себя. И еще тебя».

Сюзанна меня словно не слышала.

– Ты его любишь? – Я промолчала, но она кивнула, будто получила ответ. – Сделаешь кое-что для меня?

Я медленно кивнула.

– Присмотри за ним вместо меня. Хорошо?

– Мне не нужно будет за ним присматривать, Сюзанна, ты ведь никуда не денешься. – Я пыталась произнести это без отчаяния в голосе, но не вышло.

Сюзанна улыбнулась и сказала:

– Ты же моя умница, Белли!

После обеда Сюзанна вздремнула. Проснулась она уже почти вечером, раздраженная и сбитая с толку. Даже огрызнулась на маму, чем жутко меня напугала. Сюзанна никогда ни на кого не огрызалась. Нона хотела уложить ее в постель, и поначалу Сюзанна наотрез отказалась, но потом все же уступила. По дороге в спальню она вяло мне подмигнула.

Джереми вернулся домой к ужину. Я была так рада его видеть. С ним все становилось легче и проще. Стоило увидеть его лицо – и мне уже было не так тяжело здесь находиться.

Он вошел на кухню, восклицая:

– Почему пахнет горелым? А, Лорел готовит! Привет, Лор!

Мама замахнулась на него кухонным полотенцем, но он увернулся и стал заглядывать под крышки.

– Привет, Джер, – подала я голос. Я сидела на высоком стуле и лущила фасоль.

Он обернулся ко мне:

– А, привет. Как дела?

Затем подошел ко мне, приобнял и тут же отпустил. Я попыталась заглянуть ему в глаза, чтобы понять, что он чувствует, но он не дал. Он беспрестанно передвигался по кухне и шутил с мамой и Ноной.

В чем-то он остался прежним Джереми, но я заметила, как болезнь Сюзанны на него повлияла. Она его измотала. Ему теперь с гораздо большим трудом давались шутки, улыбки. Ничего уже не было легко и просто.

Я притворялась спящей, а Джереми барабанил пальцами по рулю. Прежде чем он снова заговорил, прошла целая вечность.

– Эту песню крутили на моем выпускном, – произнес он вдруг.

Сию секунду я распахнула глаза и спросила:

– Сколько выпускных у тебя было?

– Всего? Пять.

– Что? Да ладно! Не верю, – возмутилась я, хотя вполне могла себе это представить. Ну конечно Джереми побывал на пяти выпускных. С таким парнем, как он, все хотят пойти. Он знает, что делать, чтобы девушка почувствовала себя королевой бала, даже если она – никто.

Джереми начал перечислять, загибая пальцы:

– В прошлом году два выпускных: мой и у Флоры Мартинез в школе Пресвятого Сердца. В этом году я был на своем выпускном и еще на двух: с Софией Франклин и…

– Ладно-ладно, я поняла. Ты пользуешься спросом. – Я наклонилась к кондиционеру, чтобы подкрутить его и сделать теплее.

– Мне пришлось купить смокинг, потому что это дешевле, чем каждый раз брать его напрокат, – пожаловался он. Джереми смотрел прямо перед собой, а потом произнес то, чего я совершенно не ожидала: – Ты хорошо выглядела на своем выпускном. Мне понравилось твое платье.

Я уставилась на него. Конрад показал ему наши фотографии? Рассказал что-то о том вечере?

– Откуда ты знаешь, как я выглядела?

– Мама вставила одну фотографию в рамку.

Я не ожидала, что он упомянет Сюзанну. Думала, выпускной обсуждать безопасно.

– Я слышала, у себя на выпускном ты получил корону.

– Да.

– Это, наверное, весело.

– Да, вполне.

Мне надо было пригласить Джереми. Если бы приехал он, все было бы иначе. Он бы говорил только то, что следует. И вышел бы на танцпол, чтобы исполнить «Печатную машинку», и «Газонокосилку», и «Тостер», и все прочие безумные танцы, которым научился, когда мы вместе смотрели MTV. Он бы вспомнил, что мой любимый цветок – ромашка, и подружился бы с парнем Тейлор, Дэвисом, а все остальные девушки смотрели бы на него и жалели, что он пришел на выпускной не с ними.

Я с самого начала знала, что будет нелегко убедить Конрада приехать. Он не любит выпускные вечера. Но мне, знаете ли, было все равно. Мне слишком хотелось пойти туда с ним, парой. С нашего первого поцелуя прошло семь месяцев. Два месяца – с нашей последней встречи. Неделя – с его последнего звонка.

Прийти на бал вместе значит определить свои роли, дать им название. Я уже придумала, каким станет мой сказочный выпускной. Как Конрад будет смотреть на меня, как он положит руку мне на спину во время медленного танца. Как потом в закусочной мы будем есть картошку-фри с сыром и встречать рассвет на крыше его автомобиля. Я все продумала, каждый шаг.

В тот вечер, когда я позвонила, ему, казалось, было не до меня. Но я не отступила.