Ханна Рейнольдс - Лето потерянных писем

Я тоже выбираю нас.

Я выбираю отношения с Ноем Барбанелом, в которого влюблена, который делает меня счастливой. Я выбираю удовольствие, бабочек и ослепительную радость. И я могу испытать все эти чудесные эмоции. Я могу спрыгнуть с утеса с безудержным азартом. Я хочу Ноя Барбанела. Хочу нас, и он тоже хочет.

– Я тоже люблю тебя, Ной Барбанел.

Он резко поднял голову и посмотрел на меня круглыми глазами.

– Ты не обязана это говорить.

– Знаю. Но это правда. Я люблю тебя, – сказала я, и на моем лице появилась такая же широкая улыбка, что и у него. – И ты тоже подталкиваешь меня к тому, чтобы стать лучше. И я стану. Я не сбегу. А если сбегу, обязательно вернусь. Думаю, я всегда буду желать вернуться к тебе.

Его улыбка стала еще радостнее, и он поднялся ко мне на веранду, встав близко-близко. Ной приобнял меня за талию.

– Что теперь?

– Теперь… теперь ты в моем доме.

– Точно. Можешь прогнать меня, если захочешь. Но сегодня пятница. И мне не нужно в Кембридж все выходные.

– Нет? – Я посмотрела на него.

Ной опустил голову.

– Нет.

А потом мы целовались с такой легкостью, словно были рождены для этого. В животе у меня стало жарко, и я привстала на цыпочки, чтобы еще сильнее прижаться к Ною.

Когда мы отодвинулись друг от друга, чтобы перевести дух, я поняла, что мы так и стоим на пороге у всех на виду.

– Хочешь зайти?

– Конечно. Еще кто-нибудь дома?

– Моя мама.

– Я познакомлюсь с ней?

– Если тебе повезет. – Я пропустила его в дом, и он с любопытством огляделся. Потом повела в гостиную, где лежало переливающееся ожерелье.

– Кажется, будто я всех обманула, – призналась я. – Хотела отдать ожерелье, а получила его назад.

– Ты можешь отдать его музею. Или снова продать.

– Могу. – Я улыбнулась Ною. – Но, думаю, оставлю его.

Уголки его губ приподнялись в легкой улыбке.

– Думаешь?

– Оно дорого как память. Для нашей семьи.

– Может, для твоей мамы.

– Именно. Вообще-то… секундочку.

– Что?

– Постой тут. – Я быстро его поцеловала, положила ладони ему на грудь и внимательно заглянула в глаза. До сегодняшнего дня я ни разу не признавалась парню в любви, и это оказалось приятным опытом. Правда. – Я люблю тебя, – снова уверенно заявила я.

Ной опять меня поцеловал – теперь так медленно и долго, что я чуть не забыла о своих намерениях. Наконец отпустив меня, он сказал:

– Я тоже тебя люблю.

– Хорошо, – улыбнувшись, сказала я. Взяв коробку с ожерельем, я резко ее закрыла, послала Ною воздушный поцелуй и полетела в мамин кабинет. Свободной рукой я обхватила дверную раму.

– Привет.

Она посмотрела на меня.

– Привет, милая. Что такое?

– Принесла тебе подарок.

– Но у меня сегодня даже не день рождения. – Мама насторожилась, что вполне понятно. Дарила ли я ей подарки вот так спонтанно? Наверное, нет. Может, стоит начать. И все же сегодняшний подарок не считается.

С радостной улыбкой я протянула ей коробку.

– Открой.

Все-таки с опаской она приподняла крышку. И на мгновение озадаченно уставилась на содержимое, а потом снова посмотрела на меня.

– Откуда?..

– От Ноя.

– Ной… – Ее осенило, но мама выглядела так, будто ее сейчас стошнит. – Он купил его? Ожерелье продано за шестизначную сумму.

– Сейчас вообще не думай о деньгах, – быстро сказала я. – Ожерелье здесь. Оно наше. Оно твое, от бабушки.

– И все равно я думаю о деньгах.

– Его мама сказала расценивать это как не облагаемое налогом благотворительное пожертвование.

Мама фыркнула.

– Ну, тогда ладно.

– А еще они супербогатые, и для них это не проблема.

– Не знаю, хуже мне от этого или лучше.

– Ной действительно будто пожертвовал деньги на помощь беженцам, а между делом получил ожерелье…

Мама подняла руку.

– Ладно, ладно, не нужно меня убеждать. – Она попыталась вернуть его мне.

Я шагнула назад.

– Нет, ожерелье тебе.

– О, милая, нет. Я уверена, что Ной купил его для тебя.

– Я хочу, чтобы оно хранилось у тебя. – Сейчас эмоции были сильнее логики. – Оно должно быть твоим.

– Я вообще не ношу ювелирные украшения…

– Оно от бабушки, – сказала я. – Она бы отдала его тебе. Она бы хотела, чтобы ожерелье осталось у тебя.

Мама часто заморгала, а потом кивнула.

– Ладно.

Я подошла и поцеловала ее в щеку.

– Люблю тебя.

Мама выглядела удивленной.

– Я тоже тебя люблю. – Она снова посмотрела на ожерелье. – Знаешь… не могу побороть чувство, что мы украли его у Хелен Барбанел.

– Что? – изумилась я. Я ничего подобного не чувствовала.

Мама кивнула.

– Ожерелье хранилось у нее много лет. Оно ведь что-то для нее значит. А для меня – ничего.

– Оно принадлежало бабушке.

– Да, – согласилась мама. – И не стоило отнимать у нее ожерелье. Но… мне просто кажется, что нам не стоило отнимать его и у Хелен. Правда, солнышко, мы сделаем, как ты хочешь, но я бы вернула его ей.

Я внимательно посмотрела на маму. Вернуть ожерелье? Если бы Хелен хотела вернуть его, то выкупила бы вместо Ноя. Ной отдал его мне – и это правильно. Я отдала маме – и это тоже правильно.

Но, возможно, для мамы правильно вернуть ожерелье Хелен. И я не буду ей мешать, даже если не совсем понимаю.

– Хорошо.

Мама обняла меня, потом отстранилась и с улыбкой сказала:

– Его тебе Ной прислал? Что думаешь по этому поводу?

– Думаю, что мы оба стараемся не слишком драматизировать. Хотя, надо признать, ситуация была очень драматичной. – Я ухмыльнулась и закружилась в легком танце. – Как и то, что он появился на пороге нашего дома.

– Что? – рассмеялась мама. – Он здесь?

– Спускайся и познакомься с ним, – сказала я и, взяв маму за руку, вытащила ее из кресла. – Думаю, он тебе очень понравится.

– Значит, он снова тебе нравится? Ты счастлива? Кажешься счастливой.

Я улыбнулась смущенно и в то же время восторженно.

– Я счастлива.

– Хорошо. – Мама взяла меня под руку, и мы вышли из ее кабинета и направились к Ною.

Моя бабушка со стороны мамы приехала в Штаты из Парижа, когда ей было семнадцать лет, – сразу же по окончании Второй мировой войны. Она жила с родственниками в Нью-Йорке, а ее одиннадцатилетнюю сестру отправили в Сент-Луис. Бабушка любила рассказывать о Нью-Йорке, но сторонилась историй о войне. А поскольку в те годы она была подростком, я, будучи сама подростком, горела желанием узнать ее прошлое.

Свое любопытство я обратила на эту книгу. Я, как и Эбби, люблю историю. Мне безумно интересно, что каждое поколение независимо и в то же время тесно связано с прошлым. Как вновь и вновь возникают некоторые проблемы, хоть и под другим углом: например, иммиграция и права беженцев – я часто размышляла над ними, пока писала эту книгу в 2019 году. Эти темы всегда будут присутствовать в нашей жизни, и я могу лишь надеяться, что мы научимся относиться к ним с большей сердечностью и сочувствием.

В этой книге я хотела передать магию места, где проводила в детстве лето. Каждый год я отправлялась в Кейп, в страну бесконечного побережья, вьющихся роз и песчаных дюн. Впоследствии я была очарована Нантакетом – оторванным островом, похожим и вместе с тем непохожим на другие знакомые мне города. В процессе написания этой книги мне помогли несколько чудесных встреч, бесед и книг, включая «Другие островитяне: Люди, которые тащили весла Нантакета» Фрэнсис Рули Карттунен[19], «Вдали от берега: остров Нантакет и его жители, 1602–1890 гг.» Натаниэля Филбрика[20] и труды Элин Хильдебранд и Нэнси Тейер.

Еще я погрузилась в волнующую историю евреев-сефардов в Америке. Первая группа прибыла в Новый Амстердам (Нью-Йорк) из Бразилии в 1650 году, скрываясь от португальской инквизиции. К 1763 году в Ньюпорте (штат Род-Айленд) построили первую синагогу, которая по сей день является старейшей действующей синагогой в Америке. Часть еврейских торговцев из Ньюпорта имели деловые связи с Нью-Бедфордом (штат Массачусетс), а тот город в свою очередь был связан с процветающим на Нантакете китобойным промыслом. Выдуманная мной семья, Барбанелы, родилась как раз из идеи, что евреи-сефарды оказались в Нью-Бедфорде, а затем осели и на Нантакете. Я получила огромное удовольствие, придумывая несколько альтернативную историю!

Права на эту книгу были проданы в марте 2020 года, когда весь мир парализовало, и работа над ней принесла в тот год огромное удовольствие. Мне было приятно заняться чем-нибудь еще, кроме как разглядывать потолок и пялиться в экраны. Шучу! Ради этой книги тоже пришлось пялиться в экран. А если серьезно, то эта книга стала моей палочкой-выручалочкой, и я от всей души признательна тем людям, благодаря которым она появилась на свет. Особенно я благодарна вам, мои читатели. Спасибо, что дали мне шанс. Надеюсь, эта история вызвала у вас улыбку.

Чтобы облечь свои поверхностные мысли в роман, для начала я обсудила его с моим агентом Тамар Рыдзински. Спасибо, что стала моим объективным критиком, что слушала все мои беспокойства и отвечала на бесконечные вопросы. Спасибо за блестящий редакторский взгляд и за то, что всегда была верным защитником моих трудов. Мне бесконечно повезло работать с тобой. Еще благодарю своего замечательного киноагента Мэри Пендер за веру в эту книгу и ее поддержку в Голливуде.

И огромная благодарность моему редактору Джесс Хэрритон, чьи доброта, пометки и мнение помогли мне превратить эту книгу в то, чем она стала. Твои доброта и восхищение этой книгой очень много для меня значат. Спасибо всей команде в Razorbill: я восхищена тем, что эта книга обрела дом у людей, которые так о ней заботились. Спасибо Гретхен Дернинг, которая держала меня в курсе событий, моему издателю Кейси МакИнтер за ответы на любые вопросы; Джейн Зимба и Ванессе Деджисас, и Сьюзи Альберт за ваш усердный труд и энтузиазм. Спасибо Маринде Валенти, Эбигейл Пауэрс, Мэдди Ньюквист и Брайане Вагнер за то, что выловили миллионы-миллионы ошибок, потому что, как оказалось, писать я умею, а вот грамотно излагать мысли не всегда. Спасибо верстальщику Ребекке Эйдлин и дизайнеру обложки Мэгги Эдкинс за создание такой прекрасной обложки и рукописи. Моему счастью нет предела!

Мои друзья – моя опора. Спасибо друзьям моих друзей: Энни Стоун, которая свела меня с Тамар и сказала, что невозможно изучать бизнес в Гарвардском университете (упс!). Диане и Мэри, которые видели, как я психую из-за всего на свете. Карлин и Соне за столь необходимые встречи за просмотром «Холостяка» и маникюром. Кейти, Наде, Зэн, Бриджет, Мэделин, Саре, Даниэль, Мередит: ваши поддержка и восторг сделали этот год незабываемым, хоть мы и провели его виртуально. За вас, за счастливый свет и за безумное количество подколок, эмоджи и книжных рекомендаций.

Спасибо Рашель, Мэделин, Хизер, Мэри, Элли и Сэм за то, что подбадривали меня в этом году в нужных нам виртуальных чатах – мы находимся в разных уголках страны, но я чувствую вашу близость. Спасибо Эмме, Лауре и Энн за бескорыстную любовь и шутки, над которыми мы смеялись так же, как в шестнадцать лет. Спасибо Рейко, жду, когда мы будем валяться в парке или бродить по книжным магазинчикам.

А еще, без сомнений, я бы не добилась всего этого без своих друзей-писателей. Они помогли мне не сойти с ума (или, возможно, заразились от меня безумием). Спасибо Диане Убран, которая раньше составляла мне компанию за нескончаемыми чаепитиями, где мы обсуждали наши книги, а потом мерзли от холода у Татте. Спасибо Акшайе Раман за напоминание стоять на своем. Спасибо Джули Дао за столь необходимые вылазки за город. Спасибо Джанелле Энджелес за горячие сплетни. Спасибо Джо Фэрроу за письма, энтузиазм и радость. Спасибо Эмили Катанео: хотелось бы сейчас заниматься с тобой йогой или распивать коктейли. Спасибо Монике Джименез, которая услышала каждую идею и проблему в этом романе (и в моей жизни), которая сотни раз сидела напротив меня и помогала писать. Однажды мы попадем в одну из тех кафешек в Кэмбервилль, не отморозив себе руки и ноги.

Наконец, спасибо моим родителям за их бесконечную любовь и поддержку. Клянусь, те персонажи не основаны на вашей жизни (за исключением. Ничего не могла с собой поделать – у вас лучшие остроты). Пап, извини, что тут нет драконов. Мам, она вернула ожерелье! Люблю вас.