* * *

Дэвид плавал уже добрую половину часа, проверяя свои силы. Он плохо спал ночью, ворочаясь в постели и просыпаясь среди влажных от пота простыней. Но, вопреки его ожиданиям, его преследовали не кошмары о возлюбленной, которую он потерял, а лихорадочные грезы о девушке, которой он не мог позволить себе обладать. Он пришел в бухту пораньше, намереваясь изгнать из головы все похотливые мысли о Кэролайн Толбертсон единственным способом, который знал: доведя себя до изнеможения физическими упражнениями. И это ему почти удалось. Усталый и задыхающийся, он вынырнул, проплыв под водой изрядное расстояние, когда увидел Кэролайн.

Она стояла у самой воды, одетая только в сорочку.

Его сознание притупилось, достигнув состояния, когда инстинкт выживания перевешивает способность к логическому мышлению. Мускулы онемели от физического напряжения и холодных волн, бившихся о его тело. Но мозг был не настолько затуманен, чтобы не откликнуться на призыв ее гибкого тела.

Дэвид резко втянул воздух, закашлявшись от морской воды, хлынувшей вместе с ним. Одиннадцать лет назад он чуть не утонул на этом самом месте, подавленный сознанием, что подвел женщину, которую любил, и, глядя, как Кэролайн входит в воду, вдруг осознал, что через считаные секунды может повторить ту же ошибку.

Если она окажется в его объятиях с такой ненадежной преградой между ними, как мокрая сорочка, у него не останется ни малейшего шанса сберечь ее девственность.

Это было яснее ясного.

Напрасно он надеялся, что усталость утихомирит самую уязвимую часть его тела. Ее сорочка на глазах пропитывалась влагой, и одного вида очертаний, проступивших под ставшей прозрачной тканью, оказалось более чем достаточно, чтобы его естество воспряло к жизни, невзирая на холодную воду и физическое изнеможение.

Усталый и настороженный, Дэвид двинулся ей навстречу, к берегу, пока Кэролайн не оказалась в шаге от него, по бедра в воде. Она была так близко, что он мог видеть брызги, повисшие на ресницах. Ему хотелось схватить ее в объятия, прижать к себе и целовать, пока ее колени не подогнутся.

На секунду он задумался о том, чтобы встряхнуть ее хорошенько, если уж поцелуи исключаются. Судя по состоянию одежды, Кэролайн пришла на урок. Учитывая, что вчера вечером он признался в проступке, граничившем с убийством, любая разумная девушка держалась бы от него на расстоянии. Но разве Кэролайн не доказала, и не один раз, что за ее сдержанной внешностью таится гораздо более сильный дух, чем у любой другой девушки?

– Вы начали без меня, – произнесла она обвиняющим тоном, и Дэвид задался вопросом, как давно она наблюдает за его схваткой с океанским течением.

– Я не рассчитывал, что вы придете, – признался он. – После вчерашнего. – Он помедлил, запустив руку в волосы. – Иисусе, Кэролайн, вы скрутили меня в узел, который сделал бы честь опытному матросу. Чего вы от меня хотите?

– Выполнения договоренности. – Она облизнула губы, и это движение отозвалась в его чреслах. – Я не намерена освобождать вас от обещания, которое вы дали.

Дэвид застонал вслух. Неужели она не понимает, насколько это опасно? У него нет шансов победить в игре, которую она затеяла. Он предпочел бы сражаться с течением в пик прилива. С камнем на шее.

И пьяный до потери сознания.

Внезапно Кэролайн оказалась в его объятиях, сбив с ног, и они повалились в воду, погрузившись с головой.

Его глаза резало от соли, в ушах рокотал океан, но ничто не могло сравниться с вожделением, которое пронзило Дэвида, когда их губы слились. А затем ее язык коснулся его языка, и все мысли вылетели из головы, кроме одной: эта женщина – его награда и его величайшее наказание.

Какая ирония! Он подверг себя жестоким физическим упражнениям, чтобы снять остроту желания, которое испытывал к Кэролайн: плавал целый час, борясь с яростным течением, с единственной целью – изгнать мучительную потребность сделать ее своей. И все для того, чтобы обнаружить, что он не только не добился цели, но и слишком обессилел, чтобы противиться ей.

Когда они всплыли на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, Дэвид обхватил руками ее голову, запустив пальцы в волосы. Зверь, дремавший у него внутри, которого он так старался обуздать, поднял голову и проревел: «Моя».

– Вы уверены, что это то, чего вы хотите? – чуть ли не прорычал он у самых ее губ. Господь свидетель, он на грани того, чтобы провалить испытание, которое сам себе назначил.

– Абсолютно, – отозвалась она с пылом, перед которым он не мог устоять.

Подхватив ее на руки, Дэвид выбрался на мелководье. Он не мог оторваться от ее губ даже на секунду, которая требовалась, чтобы сделать вдох. Кэролайн обхватила ногами его талию, и он мог чувствовать, как ее обнаженные икры трутся о его голую поясницу, чуть выше пояса брюк. Невероятно, но его мозг зафиксировал очевидное даже раньше, чем естество: они здесь одни, оторванные от всего мира на час, если не больше. Кэролайн почти обнажена, и ее сокровенная плоть благодаря скандальной позе прижимается к его голому животу.

Заключенная в брюки часть его, желавшая погрузиться в нее, дернулась навстречу обещанию, которое сулило ее тело. Дэвид сделал выпад, настолько целенаправленный, что не оставлял простора воображению. Кэролайн ахнула, а затем вдруг сказала:

– Еще.

И Дэвид снова сделал выпад. На этот раз медленнее. От восхитительных ощущений его пальцы крепче сжались вокруг ягодиц, прикрытых промокшим хлопком.

– Подумайте хорошенько, – выдохнул он, плюхнувшись в воду у самого берега. – Потому что пути назад не будет.

Кэролайн шлепнулась на него, но это была приятная тяжесть. Волны неустанно набегали на берег, покачивая их, галька и ракушки царапали его голую спину, но Дэвид не чувствовал ничего, кроме мучительного наслаждения от прикосновения женской плоти к его обнаженной коже, когда она оседлала его, усевшись на живот.

– Я уже подумала. – Ее глаза лукаво блеснули. – Одиннадцати лет вполне достаточно для раздумий.

Охваченный ликованием, Дэвид притянул ее к губам. Он старался быть нежным, хотя его тело требовало более активных действий. Но у него был немалый опыт игнорирования самой настырной части своего тела, которая напряглась в нетерпении.

Пять минут воздержания не убьют его, особенно если ему удастся разжечь ее страсть.

Он заставил свое тело подчиниться и прильнул к губам Кэролайн в долгом поцелуе, наслаждаясь ее терпким вкусом. Наступал прилив, и волны с тихим плеском перекатывались через них. Его рука сжала ее грудь, умело потирая большим пальцем напрягшийся сосок.

Кэролайн откликнулась тихими стонами, выгибаясь ему навстречу.

– Еще, – снова шепнула она.

Дэвид усмехнулся. Для такой разговорчивой особы она на удивление немногословна.

– Скажите, чего вы хотите. – Он скользнул рукой вниз, теребя подол ее сорочки. – Мне нравится, когда мной руководят.

Кэролайн чуточку отстранилась, глядя на него. Ее дыхание было прерывистым, кожа раскраснелась, сделав веснушки менее заметными, губы припухли от поцелуев.

– Лжец, – сказала она, покачиваясь в движении, которое предполагало либо чертовски развитый инстинкт, либо немалое время, проведенное за изучением книжки ее сестры. – Если бы вы следовали моему руководству, мы бы все это сделали еще вчера.

Глава 29

Дэвид почувствовал, что его губы расплываются в ухмылке.

– В таком случае скажите, чего вы хотите сегодня.

– Вас. – Ее глаза мерцали, затененные от солнца буйной гривой волос. Протянув руку, она обхватила ладонью его лицо. – Этого, – выдохнула она, и этот ответ пролил бальзам на его душу. – Нас.

Дэвид притянул ее к себе и перекатился на бок, так что они растянулись рядом, окруженные водой. Он оглядел Кэролайн от макушки до пальцев ног, розовевших среди гальки и пенистых гребешков волн, с удивлением вспомнив, что совсем недавно вода казалась ему холодной. Но сейчас этого не было и в помине – только жар, наполнявший каждую клеточку его тела.

Глядя в ее глаза, находившиеся в нескольких дюймах от него, он в очередной раз попытался описать их цвет и не смог. Это было самое невероятное сочетание цветов, не поддававшееся определению. Все в ней было уникально, подобно ракушкам, которые усыпали берег, подобно буре эмоций, бушевавшей в его голове. И хотя он не знал, что принесет следующий час, в данный момент она принадлежала ему.

Его взгляд скользнул по мокрой сорочке. Интересно, сознает ли она, что он видит любую часть ее тела сквозь намокшую ткань, в особенности темный островок между ног, явственно выделявшийся на бледном фоне?

Протянув руку, Дэвид прошелся пальцем по завиткам, прикрывавшим ее сокровенное местечко, и понял, что нашел чувствительную точку, когда глаза Кэролайн расшились и она выгнулась ему навстречу.

– Это то, чего вы хотите? – поинтересовался он, хотя ее тело уже ответило на этот вопрос, прижавшись к его вопрошающему пальцу.

– Вам это отлично известно. – Она прикусила нижнюю губу, и ее очевидная досада побудила Дэвида к действиям.

Он сосредоточился на точке, которая заставляла Кэролайн трепетать и извиваться, побуждая продвинуться в своих изысканиях дальше как ласками, так и словами одобрения, но без всяких упоминаний о таком бесполезном чувстве, как любовь.

А затем, в ответ на сдавленный возглас, вырвавшийся из ее горла, Дэвид добавил «еще», о котором она молила, скользнув пальцем в ее обжигающее лоно.

– Я… О, вчера было совсем иначе! – воскликнула она, закрыв глаза и выгнувшись навстречу его руке.

Он прильнул к ее губам, упиваясь ее словами не меньше, чем пылом.

– Так и было задумано, – сумел выговорить он спустя мгновение. – Тот урок был скорее для меня, чтобы понять, чего вы хотите, а не для вас.

– В таком случае вы способный ученик, – выдохнула Кэролайн, – потому что я…

Она содрогнулась в спазмах высвобождения, издав крик, показавшийся ему самым прекрасным звуком, который только можно вообразить. Ее лоно пульсировало вокруг его пальца, словно приглашая получить заслуженную награду и естество.

Но Дэвид медлил, наблюдая, как ее судороги затихают и она приходит в себя. Пожалуй, он мог бы остановиться на этом, благодаря судьбу, что ему удалось пережить это испытание, пусть даже он готов выплеснуться в брюки, как неопытный юнец.

Но тут Кэролайн открыла глаза, сверкающие от страсти.

Умоляющие.

– Еще, – шепнула она. Ее одурманенная улыбка была самым манящим из всех возможных приглашений, и Дэвид не устоял.

Расстегнув брюки, он навис над ней, оглушенный шумом собственной крови, готовый овладеть ею прямо здесь и сейчас. Ее приглашение было безошибочным, а его собственное тело пребывало в большей готовности, чем когда-либо.

Его остановила одна-единственная мысль, мелькнувшая в голове, и горло сжалось от ужасного подозрения, грозя лишить воздуха куда быстрее и эффективнее, чем любая толща воды.

А что, если Кэролайн уже приняла предложение Дафингтона?

Его захлестнули угрызения совести, тем более тягостные, что он собирался причинить вред человеку, которого у него не было причин ненавидеть, не говоря уже о том, чтобы желать его смерти.

Нет, он не может преподать Кэролайн опыт, которого она жаждет, если она обещана другому мужчине.

Оторвав свое сопротивляющееся тело от ее податливого, Дэвид уселся на гальку, покрывавшую берег, потрясенный до глубины души едва не случившимся. И не важно, что это был бы дар, который она отдавала ему по собственной воле. Не важно, что его тело жаждало этого больше, чем легкие – воздуха. Не важно, что она выкрикнула «еще» не меньше десяти раз.

Через неделю он уезжает в Шотландию со своей матерью. И вряд ли будет правильно разрушить ее жизнь в преддверии неизбежного расставания.

Уж он-то знает, каково это – жить с сожалениями подобного рода.

Кэролайн пошевелилась, приподнявшись на локтях, и спросила в замешательстве:

– Почему вы остановились?

Ее глаза потемнели, являя собой изумительное сочетание янтарного и зеленого, и Дэвид судорожно сглотнул. Не хватает только, чтобы она уловила нотки смятения в его голосе.

– Полагаю, – сказал он, подбирая нужные в данной ситуации слова, – что, прежде чем продолжать этот урок, нам нужно серьезно поговорить.

* * *

Ошеломленная внезапной сменой его настроения, Кэролайн натянула на колени подол рубашки, насколько это было возможно. Она уже достаточно пришла в себя, чтобы осознать реальность, обжигавшую, как горячие угли.

Ее мысли путались, Кэролайн пыталась понять, что с ней только что произошло: как Дэвид это сделал и что она испытала, – но не сомневалась, что в книге Пенелопы для этого имеется точно определение.

– О чем вы хотели поговорить? – спросила она, сев и подогнув под себя ноги. Ее смутили строгие нотки в его голосе. И это после того, как он довел ее до самозабвения.