И невидимых — тоже.

Нет никаких причин для веселья, разве что узкие улочки и узкие проемы окон, ажурные арки, за которыми проглядывает уже не серовато-жемчужное, а голубое, как в детских снах, море, и идут мимо веселые люди с улыбающимися глазами. Никто из них не носит респираторов и противогазов, никто не боится веселящего газа — Банан еще раз делает полный вдох легкими. Он забыл, куда идти, но тут все просто — главное, найти набережную, а там крепость Святого Петра, яхты слева, яхты справа, ему надо в левую часть, особые приметы: коричневая корма, на которой должно быть написано «Paradise».

Суденышко под названием «Рай».

Он спускается к набережной, еще нет девяти, но солнце уже отчаянно пригревает, днем, наверное станет совсем жарко.

Отчетливо видна крепость, скорее серовато-белая, чем темно-серая. А может, это на каменных стенах так причудливо играют солнечные блики? Банан сворачивает влево, огибает часть стены и выходит к морю. Яхт на самом деле множество, и большая часть — с коричневой кормой, да почти у всех и корпус коричневый, только вот мачты более светлого дерева, или же так окрашены — под цвет свежеструганной сосны.

«Mirabella», «Metem», «Murad» (целый ряд на букву «m»), затем сразу начинается «а» — «Afrodita», «Ambrosia», «Ambassador», Банан ищет обещанный «Рай», но никак не может найти. Одни яхточки отходят от берега и направляются к островам, другие просто фланируют параллельно набережной. Солнце становится заметно выше, вода вспыхивает серебром, и очередная доза адреналина оказывается в крови у Банана. Он снова вдыхает воздух распахнувшимися легкими, голова опять идет кругом, еще немного — и он свалится здесь же, на набережной, упадет рядом с божественной эгейской волной, вот тогда мозг и начнет засыпать под ее тихий шелест, не выдержав этого безумного напора энергии, готовой вначале поглотить его, а уже потом — раздавить…

Корма «Рая» возникает внезапно.

Банан видит толстушку, снимающую белье с веревки.

— Эй! — кричит Максим, — это вы — Лариса?

Толстушка смотрит на Банана и машет ему рукой.

Он осторожно ступает на узенький трап и вот уже спрыгивает на корму.

У Ларисы, как и положено толстушке, смешливые глаза.

— Мне Жанна звонила, — говорит, протягивая ему руку, — ничего, перекантуетесь у нас сколько надо!

Банан пожимает руку и только кивает.

Он ничего не знает: ни сколько ему надо, ни что он здесь будет делать.

Но на всякий случай говорит:

— Три дня!

А потом добавляет: — Может, четыре!

— Да хоть неделю! — говорит толстушка, а потом объясняет, что на самом деле жить на яхте не очень удобно, спать ему придется на маленьком диванчике, хотя он может это делать и на палубе, но ночи уже холодные, а в пользовании туалетом здесь есть своя специфика, сейчас она покажет…

Она показывает, Банан кивает головой: все понял. Это помпа, типа насоса, ее качаешь, вода поступает куда надо. И все смывает. А не качаешь — не смывает.

Толстушке пора на работу, возить туристов.

Муж приедет вечером, тогда и познакомятся.

Город маленький, он тут быстро все найдет.

Днем жарко, но уже не так, как летом.

Вода еще теплая, но в Средиземном море теплее.

Если он захочет есть, то на берегу прорва ресторанчиков.

Она так и говорит: «прорва».

А деньги менять лучше в банке, там курс выше.

Лучше все равно расплачиваться лирами.

Но она может поменять и сама.

Банан меняет еще пятьдесят долларов, после дороги у него почти ничего не осталось.

— Купаться можешь прямо с яхты, — говорит Лариса, — только смотри, чтобы никто не придавил!

Банан кивает.

На самом деле ему очень хочется в воду: надо причаститься, вновь ощутить себя живым.

Когда ты в море, то ты — живой.

В Испании он так и не зашел в море, наверное, поэтому и получил по шее.

А еще укол в руку.

И остался без ампулы.

Сволочь Вилли!

Где тут его искать?

Солнце все выше, вода искрится сильнее.

Банан садится на палубу и чувствует, как ему хорошо.

Ему давно уже не было так хорошо, наверное, с тех пор, как он в последний раз был дома.

Но больше у него его нет.

Теперь он бездомен, даже паспорт ненастоящий.

Банан достает паспорт и смотрит на фотографию.

«Синьор Рикардо Фуэнтес».

Wanted!

Разыскивается некто синьор Рикардо Фуэнтес, известный также под кличками «Максим» и «Банан», особо опасный преступник, похитивший стратегически важный объект, ампулу под индексом ZZX 222 со спермой некоего Палтуса, представляющую судя по всему, особый интерес.

Вот только для кого?

Банан встает с палубы и спускается внутрь яхты.

Ему хочется кофе. Лариса сказала — захочешь кофе или чая, посмотри внизу.

На яхте должен быть камбуз, но это — на настоящей.

А «Рай» — прогулочная лодка с мачтой и мотором.

Есть ли здесь камбуз — неизвестно.

Хотя кофе есть, как есть и газовая плитка. Работающая от баллона.

Банан варит кофе и опять поднимается на палубу.

Удивительно, но совсем не хочется есть, разве что припрет потом, когда он выпьет кофе и поплавает.

Он уже раздет — сделал это сразу, как ушла Лариса.

Варил кофе в одних плавках и сейчас пьет кофе в одних плавках.

На самом деле wanted не он.

Некто Вилли, он же МС Адамастор.

Еще более опасный преступник, паспорт выдан на имя коста-риканского гражданина Исидро Тамайо.

Похитил ампулу с маркировкой ZZX 222 у уже известного Банана.

Что-то говорил при этом о глазе бога.

Глаз бога, зачем он ему?

Банан ставит чашку на палубу, подходит к бортику и смотрит в воду.

Она прозрачна, видно, как глубоко.

На дне заметны темные камешки, между которыми быстрыми тенями мелькают редкие серебристые рыбки.

Банан делает вдох, затем выдох, потом опять вдох, вновь следует выдох.

И прыгает в воду.

Ныряет до дна, переворачивается, резко отталкивается ногами и всплывает.

Отфыркивается и плывет.

Прочь от яхты, в сторону открытого моря, по направлению к острову Кос.

Вначале вода кажется холодной, но с каждым гребком становится все теплее.

И опять этот веселящий газ.

Жаль, что далеко не уплывешь — лодки, катера, яхты, действительно, может прижать.

Максим разворачивается и плывет обратно.

Белые дома сбегают к воде, белые дома плывут навстречу.

Вон там, слева, клуб «Галикарнас».

Вилли может быть там со своими дурацкими телегами.

А может и в любом другом клубе, здесь их множество.

Или в местечке рядом, Гюмбете, там еще больше.

Надо пойти в город, поесть и посмотреть афиши.

И взять какую-нибудь местную газету, здесь ведь должны быть газеты…

Банан подплывает к борту, хватается за леер и поднимается на палубу.

Обсыхает и чувствует, что хочет спать.

Море убаюкало, успокоило, выгнало адреналин.

Ложится под тент и мгновенно засыпает.

Даже не проваливается в сон — просто закрывает глаза и отрубается.

А когда снова открывает их, то уже смеркается.

Ларисы все еще нет, как нет и ее турка.

Самое время пойти и поесть.

Максим одевается, закрывает каюту, прячет ключ в указанном месте и сходит на берег.

Корма «Рая» теряется в сумерках, на набережной загораются фонари.

Банан ныряет в какую-то арку и вновь выходит на набережную. Непрерывная вереница ресторанчиков и кафе, хорошо, что цены выставлены прямо на улице.

Выбирает, где подешевле, за столиком сидит один, возле соседнего официант веселит посетителей — мужчину средних лет с дочерью и пару, он тоже средних лет, она — помладше, официант показывает им забавный трюк с рюмкой.

На столике перед ними — газета.

У Банана дрожат руки: газета ему необходима, но как бы ее взять?

Официант шкурой чувствует, что один из клиентов нервничает.

Быстро заканчивает трюк, облитая водой девочка-подросток радостно смеется, ей вторят остальные.

Официант раскланивается и исчезает, а появляется уже с подносом, на котором заказанная Бананом еда.

— So funny! — говорит Банан.

— Очень смешно! — соглашается официант и ставит перед ним тарелку с барабулькой, которую местные называют странным именем «барбунька».

И бутылку белого вина.

— Newspaper! — говорит Банан, глазами показывая на все еще смеющуюся компанию.

— Just a moment! — предлагает подождать ему официант и опять растворяется в совсем уже черной бодрумской ночи, а когда появляется, то в руках у него обещанная газета.

Называется «Aegean sea» — «Эгейское море».

Банан ест жирную барбуньку и запивает легким вином.

С моря дует ветер, полная луна выползла на самую середину неба.

Нужное объявление на седьмой странице, предпоследней, в самом низу.

«Nightmare party! МС Adamastor and his terrible rap! The special guest of Bodrum rap-festival. The Halikarnas club. Only one night!»

«Вечеринка кошмаров! МС Адамастор и его устрашающий рэп! Специальный гость Бодрумского рэп-фестиваля. Клуб Таликарнас». Только одна ночь!»

И дата.

Завтрашнее число.

Банан склабится.

В кровь опять поступает адреналин.

Веселящаяся компания расплатилась и ушла.

Он тоже расплачивается, и с тоской думает, как мало лир и долларов у него осталось.

Хорошо бы найти Вилли здесь.

Найти и отобрать ампулу.

Об остальном можно будет думать потом, решать проблемы надо по мере их поступления — так однажды сказал ему грузный.

Но если что-то случится и встречи не произойдет…

Или Вилли окажется хитрее…

То, что он сильнее, Банан уже знает. Здоровенный черный чувак. Громила.

Банан опять выходит на набережную и идет по направлению к «Раю».

Смешной карликовый кролик с длинными темными ушками ест вареную кукурузу, которую продает такой же веселый, как и недавний официант, очередной местный турок в белой рубашке и черных брюках.

Кролик ест кукурузу аккуратно, держа початок передними лапками.

Ветер с моря усиливается, луна занимает уже половину неба.

Возле продавца кукурузы кучкуется народ. Курящий сигару толстяк в шортах. Его спутница в длинной белой юбке. Мамаша с двумя детьми.

Тут же и папаша, с незажженной сигаретой в руке. И тощая девица с плоской грудью и короткими черными волосами, явно крашенными.

Большим пухлым ртом и злыми холодными глазами.

Она наклоняется поближе к кролику. Банан смотрит на плотно обтянутые джинсами ягодицы. Не выдерживает и легонько гладит рукой, И тут в него будто ударяет молния — женщина оборачивается, в глазах ненависть.

— Excuse me! — говорит Банан и добавляет: — But you so beauty!

— He понимаю! — отвечает та по-русски.

Банан облегченно вздыхает и по-русски повторяет только что сказанную фразу:

— Извините! — говорит он — Но вы такая красавица!

Ненависть исчезла, зато появилась растерянность.

Кролик перестал есть кукурузу и начал умывать мордочку, как кошка.

— Смешной! — говорит Банан.

— Вы здесь давно?

— С сегодняшнего утра! — нейтральным голосом отвечает Банан, чувствуя, как запах желания, исходящий от худой особы, становится нестерпимым.

— Марина! — говорит та и кокетливо протягивает руку.

Он называет свое имя.

— Вы в каком отеле остановились? — спрашивает она.

— Я не в отеле, — говорит Банан, — я у знакомых. На яхте…

— И я не в отеле, — говорит Марина, — в апартаментах, так дешевле…

— Хочешь где-нибудь посидеть? — спрашивает Банан, машинально проверяя, в кармане ли оставшиеся деньги.

Та кивает головой.

Они оставляют в покое принявшегося за следующий початок кролика и идут к ближайшему бару.

«Если я не найду завтра Вилли, — думает Банан, — то мне кранты…»

Бар называется «Moonlight driver», стойка прямо под навесом на улице. Банан помог Марине взобраться на табурет и почувствовал, что его ладони стали потными.

— Что будешь пить? — спросил он.

— Немного виски! — расслабленно ответила она и достала из сумочки сигарету.

Где-то в небе, совсем рядом с улыбающимся шаром полной луны, открылись дополнительные отверстия, и очередная порция веселящего газа хлынула на город Бодрум, некогда Галикарнас.