Филиппа Карр - Лев-триумфатор

Она кивнула.

— Это не в первый раз случается с девушками. Твое счастье, что капитан любил твоего отца и хотел отплатить ему за службу. Ты родишь ребенка здесь, и он станет членом нашей семьи. А теперь не волнуйся. Это вредно для ребенка. Ты поступила плохо и должна отвечать за последствия. Такова судьба женщин. Мужчина беззаботно сеет свое семя и исчезает. Это происходит по всей Англии… по всему миру.

Мне было жаль девушку. Она была так молода и так благодарна мне за участие, которое я проявила к ней. Но она легко приспосабливалась к жизни и довольно скоро забыла о своих несчастьях. Хорошо владея иглой, она стала готовить одежду для своего ребенка и помогала чинить одежду мальчиков.

В июне родился ее ребенок. Я послала за повивальной бабкой, которая помогала мне, таким образом, Ромелия была окружена максимальным вниманием, которое мы могли ей дать. У нее родился сын — здоровый, крепкий мальчик.

Я пришла навестить ее — она выглядела такой молодой и хрупкой, и ее зеленые глаза светились более ярко, чем всегда.

Она горячо поблагодарила меня за доброту к ней. Я подошла к кровати и поцеловала ее.

— Женская доля самая тяжелая в этой жизни, — сказала я, — наш долг помогать друг другу.

— Мой сын — красивый мальчик, — сказала она.

— Повивальная бабка все время хвалит его.

— Я за многое должна быть благодарна. Что было бы со мной, если бы капитан не приехал в Сент-Остелл и не привез меня сюда?

— Он беспокоился о тебе, так как твой отец погиб у него на службе.

— Я хочу выказать ему мою благодарность… и вам тоже. Вы позволите мне назвать моего сына Пенн? Я сказала:

— Это не такая большая любезность, о которой можно просить.

Итак, маленький, восхитительный сын Ромелии получил имя.

Это был год захватывающих событий. В январе герцог Норфолк был привлечен к суду. Он плел интриги с королевой Шотландии, надеялся жениться на ней и посадить ее на трон после свержения Елизаветы.

У него было мало шансов остаться в живых, если обвинения, выдвинутые против него, подтвердятся.

В мае распространился слух о другом заговоре, в котором был замешан испанский посол, — убить королеву и ее министра Барли. В результате испанскому послу было приказано покинуть королевство.

Ненависть к Испании росла. В последние годы, когда все больше английских моряков плавали по свету, они чаще и чаще вступали в конфликт с Испанией. Часто англичане захватывали испанское золото и привозили его в свои порты — факт, который доставлял удовольствие королеве, хотя она и делала вид, что пытается поддерживать дружеские отношения с Филиппом Испанским и считает предосудительными действия вышедших из-под контроля английских пиратов. У испанцев были свои успехи. Ходили слухи о том, что английских моряков, захваченных испанцами, отправляли в Испанию, где сажали в тюрьмы и подвергали пыткам, но не из-за грабежей и разбоя, а потому, что они были протестантами, причем некоторых даже заживо сжигали на кострах.

Джон Грегори рассказал об ужасах своего заключения и о том, как он избежал смерти. Он согласился шпионить для дона Фелипе.

Герцог Норфолк пошел на плаху в июне, и в это же время на небосводе появилась новая звезда. Карлос знал звезды и часто уводил Жако в самую высокую часть дома и здесь показывал ему звезду. Она была ярче, чем планета Юпитер, и находилась в созвездии Кассиопея.

Люди гадали, что означает появление звезды. Очевидно, это было предзнаменование. Когда она неожиданно появилась, возникла теория, что она символизирует Испанию, которая увеличит свое могущество и захватит большую часть мира. А то, что она все же исчезла, в то время как известные звезды и планеты остались, говорило о том, что Испанская империя была на грани распада.

24 августа того года, в канун празднования Святого Варфоломея, случилось событие, которое потрясло весь мир, и я не могу поверить, что только протестантский мир. Я была убеждена, что происшедшее в Париже и распространившееся по всей Франции, глубоко оскорбило бы Филиппа и мужчин, подобных ему.

В утренние часы по всему Парижу раздался набат, служивший сигналом для католиков. Они должны были выйти на улицу и убивать любого гугенота, который попадется. Кровопролитие было ужасным. Улицы Парижа заливала кровь; Сена переполнилась искалеченными телами, и кровопролитие продолжалось. Крик «Убей!» подхватили во всех провинциальных городах Франции.

Бойня во Франции произвела неизгладимое впечатление на всю Европу. В Плимуте люди стояли на улицах, обсуждая, что будет дальше. Ходил слух, что Франция и Испания, в союзе с папой, хотели вырезать протестантов во всем мире, как это сделали во Франции.

Многие говорили, что пришло время и в этой стране прописать католикам то же снадобье. «Дайте им немного парижского правосудия!»— кричали они.

Мы слышали, что лорд Барли, находящийся в провинции, поспешно возвратился в Лондон. Он боялся хаоса в столице, и что в Лондоне повторится резня, только с другим результатом. Здесь пострадали бы протестанты, мстящие католикам. Королева появилась на публике, одетая в траур, и лорд Барли заявил: «Это величайшее преступление со времен распятия Христа».

Не было сомнения в том, что отголоски этого ужасного события дойдут и до нас. Резня в Париже взбудоражила весь мир.

Гнев против действий католиков нарастал. Я знала, что за ними будут охотиться с большей жестокостью в протестантских странах, а в явно католических гонения усилятся. Многие попадут в камеры для пыток инквизиции, и чаще будут раздаваться страшные крики тех мучеников, чьи тела будет пожирать пламя.

Джейк вернулся домой в следующем году. Его возвращение походило на предыдущее. Были пиршество и актеры, развлекающие нас.

Он едва взглянул на Линнет, хотя она была красивым ребенком и удивительно любила его; его позабавило падение Ромелии, но он не проявил интереса к мальчику. Тем не менее, ему было приятно видеть Карлоса и Жако, и он терпеливо отвечал на их многочисленные вопросы о его плавании. Он сидел в саду и рассказывал им о своих подвигах в морях, а они развалились у его ног, восхищенно поглядывая на него снизу.

Если бы у Джейка был законнорожденный сын, он был бы самым счастливым мужчиной, теперь же он часто был мрачным и обиженным.

Я часто замечала, что Джейк смотрит на Роберто и его гнев из-за Того, что у меня был сын от Фелипе, а не от него, до такой степени приводил его в ярость, что иногда я чувствовала, что он ненавидит меня.

И вдруг произошло первое странное событие, за которым последовали и другие.

Я всегда следовала привычке самой навещать наших бедных соседей. Некоторые женщины моего положения посылали слуг, чтобы те относили им еду и теплую одежду, но моя матушка всегда ходила сама, и я обычно сопровождала ее. Она говорила, что мы должны сделать так, чтобы люди воспринимали наши приношения не как милостыню, а как подарок одного друга другому.

Однажды утром, когда я собиралась выйти в сад, одна из горничных вошла ко мне и сказала, что Мэри Ли попросила меня навестить ее.

Она была старой женщиной, у которой в море погибли все три сына. Я обычно регулярно навещала ее. Джейк был доволен этим, так как ему всегда нравилось, чтобы о семьях моряков заботились. Мэри было шестьдесят лет, она страдала от ревматизма. Обычно она, поджидая меня, сидела у окна.

Я положила в корзинку еду и пошла к ней, но когда я подошла к ее дому, то была удивлена, не увидев ее у окна.

Ее дом был одним из тех, которые строили за одну ночь. Тогда существовал такой обычай, что если кто-нибудь построит дом за ночь, то земля, на которой он стоит, будет считаться его собственностью. Обычно такой дом состоял только из одной комнаты.

Дверь была приоткрыта. Я толкнула ее и сказала:

— Мэри, ты здесь?

Потом я увидела ее. Она лежала на постели. Свет был такой тусклый, что я сначала не разглядела ее лица.

— Мэри, с тобой все в порядке?

— Уходите, госпожа, — задыхаясь, прошептала она. Я прошла вперед и наклонилась над ней.

— Что случилось, Мэри?

— Отойдите… Это потница.

Я посмотрела на нее. Теперь я разглядела страшные приметы болезни у нее на лице.

Я поставила корзинку на пол и поспешила из дома.

Я увидела Джейка во внутреннем дворе. Не знаю, поджидал ли он меня.

— Я ходила домой к Мэри Ли. У нее потница, — сказала я.

— Боже мой! — закричал он. — Ты была в ее доме?

— Да.

— Иди к себе в комнату. Я позову врача. Ты могла заразиться. Он также посмотрит, можно ли что-нибудь сделать для Мэри Ли.

Я поднялась в свою комнату, вспоминая о другом случае, когда я имитировала эту ужасную болезнь, чтобы удержать Джейка подальше от себя.

Я посмотрела на себя в зеркало. Я подходила близко к Мэри Ли, а болезнь была очень заразной. Может быть, уже сейчас…

— О, Боже, — молилась я, — спаси меня от этого! Тогда я поняла, как сильно я хочу жить, чтобы увидеть повзрослевших детей. Возможно, один из них подарит Джейка внука. Но будет ли он также радоваться ему, как сыну?

Мэри Ли умерла через три дня после того, как я была в ее доме, но болезнь не расползлась дальше, как это произошло в переполненном Лондоне.

Неделю я жила в тревожном ожидании каких-нибудь симптомов того, что я заразилась, но их не было.

Джейк сказал:

— Это тебе урок. Однажды ты притворилась больной, чтобы поиздеваться надо мной. — Он засмеялся. — Ты на самом деле хотела избавиться от меня?

— Какое верное чувство было у меня!

— Если бы я овладел тобой и взял с собой в море, у тебя был бы мой сын, а не этот испанский ублюдок.

— Не смей так говорить о моем сыне!

— Я буду говорить, как хочу.

— Но не о моем сыне.

— Перестань все время говорить, что у тебя сын от этого испанского дона, если не хочешь меня разозлить. Ты довела меня до предела.

— Я хорошо знаю это, — ответила я. — Возможно, стоит пожалеть о том, что я не подхватила потницу и не умерла. Тогда бы ты нашел жену, которая нарожала бы тебе сыновей.

Он выглядел так, как будто его ударили по лицу. В тот момент я подумала, что он испугался мысли, что может потерять меня. Позже, много позже, когда я вспоминала разговор, то подумала, а не угодила ли я в точку.

Джейк был очень занят приготовлениями к очередному плаванию. Иногда он оставался на борту почти до утра. Карлос и Жако работали с ним. Он обещал им, что они тоже уйдут в море.

Однажды ночью я неожиданно проснулась и некоторое время не могла понять, что же испугало меня. Тут я увидела или мне показалось, что вижу, как дверь тихо закрылась.

Кто-то был в комнате.

Я вскочила с кровати и сразу же услышала потрескивание у моих ног. Я посмотрела вниз. Драпировки вокруг кровати тлели, а некоторые из них лизали язычки пламени. В любой момент они могли вспыхнуть.

Я схватила тяжелое покрывало и стала сбивать пламя.

Одна я не могла справиться и побежала к двери, крича, что в комнате пожар. К этому времени дым заполнил комнату и проник в коридор.

По всему дому слышались крики, и скоро появились слуги с ведрами воды, которые они выливали на тлеющие драпировки. Дым усилился, но огонь был погашен, — Что происходит? — услышала я голос Джейка. Глаза его сверкали и были темнее обычного.

— У нас случился пожар, — объяснил Карлос.

— В нашей комнате, — сказал Джейк, и в его голосе прозвучала странная нота.

Он подошел ко мне и взял под руку.

— Что случилось?

— Что-то разбудило меня, — сказала я.

— Неясно, — пробормотал Карлос, — что это могло быть.

Джейк приказал, чтобы приготовили другую комнату и принесли вина.

Выпив его, я почувствовала себя немного лучше. Потом он, нежно обняв, повел меня в другую комнату.

На следующее утро мне захотелось разузнать, как начался пожар.

— Неосторожное обращение с подсвечником, — высказал предположение Джейк. — Ты оставила его зажженным, а сама заснула. Он опрокинулся, и занялось пламя.

— Это не я. Меня разбудил какой-то шум.

— Да, падение подсвечника. Все прошло. Это научит тебя быть осторожнее с огнем, — посмеялся он надо мной. — Ну не чудесная ли у тебя жизнь, Кэт? Только недавно ты чуть не заразилась потницей. А теперь в твоей комнате вспыхнул пожар, и ты просыпаешься как раз вовремя, чтобы погасить его?

«Чудесная жизнь! — подумала я. — Кажется, так и есть».

Я послала за Дженнет.

— Дженнет, — сказала я, — кто тебе сказал, что Мэри Ли хотела меня видеть?

Она выглядела озадаченной:

— Ну, госпожа, я точно не помню. Многое произошло с того времени. Пожар… и все такое.

— Попытайся вспомнить, Дженнет.

— Я не могу точно сказать. Мне было некогда тогда. Возможно, кто-то прокричал это снизу. Да, так это и было.

— Ты знаешь, чей это был голос? Она нахмурила брови.

— Это был кто-то из слуг, не так ли? — настаивала я.