Все молчали.

Я не смотрела на Алессио, когда тихо спросила:

— Ты ведь сказал, что ты не мой отец.

Я запуталась.

Лорендо выдохнул

— Биологически Алессио не мой сын. Он сын моего брата. Что делает меня твоим...

Я нахмурилась.

— Дядей.

Он улыбнулся.

— Дорогая моя племянница. Не могу описать, насколько я благодарен за сегодняшний вечер. Я очень любил твою мать.

О боже. В голове начало пульсировать. Я потерла пальцами виски.

— Может, нам стоит начать сначала.

Лорендо рассмеялся.

— Клара раньше делала то же самое, когда у нее болела голова.

Мои пальцы замерли, я открыла глаза и посмотрела на него.

— Да, делала.

— Не стоит так удивляться, Мина. Я знаю о ней всё.

Я сомневалась в этом. Я знала мою маму лучше всех, вот так вот. Алессио продолжал молчать. Я была благодарна. Мне нужно было свыкнуться с мыслью.

— Ладно, — пробормотала я. — Твой брат мой отец. И отец Алессио. Где он?

— Мертв, — прошипел Алессио. — Поверь, тебе повезло, что ты никогда его не встречала. Ему нравилась лупить меня, когда ему хотелось этого. Кто его знает, что бы он делал с тобой.

К моему удивлению, Лорендо согласился:

— Да, Энзо не был добрым. Поэтому, когда я проявил интерес к твоей матери, в его характере было устроить соревнование. — Он пожал плечами. — Клара танцевала удивительно. Она была ангелом. После смерти моей жены, я думал, что не смогу больше полюбить, пока не появилась она.

Но я застряла на его словах.

— Моя мать была официанткой. Не танцовщицей.

Лорендо, казалось, был застигнут врасплох, и как будто не знал, как сказать мне что-то важное.

— Мина, — начал он. — Клара работала в моем первом клубе «Сладкая кровь». Она была танцовщицей. Одной из лучших. — На мой ошеломленный взгляд, он добавил: — Ты никогда не задумывалась, как официантка может позволить себе такой дом? Ты же видела, что она работала только по ночам?

Черт. Он был прав. Наш дом был больше, чем другие, и я никогда не придавала этому значение. У нас не было проблем с деньгами. Наши счета были вовремя проплачены. У меня было все самое лучшее. Каждый вечер она укладывала меня спать и уходила на работу. Она приходила домой до того, как я просыпалась, чтобы проводить меня в школу, от нее пахло пивом и...

— О господи, — выдохнула я. — Моя мать была стриптизершей.

Лев повернулся ко мне и заявил:

— В этом нет ничего плохого. Людям нужна работа, Мина.

— Я не осуждаю, — солгала. — Просто задаюсь вопросом, как я никогда не замечала этого.

Лорендо улыбнулся.

— Она была твоей мамой. Твоим миром. Ты была ребенком. Как бы ты узнала?

Затем заговорил Николас Ван Эден:

— Моя мама была проституткой. Она продавала свое тело мужчинам в нашем квартале. Некоторые из моих друзей были с ней. — Он пожал плечами и широко улыбнулся. — Все равно люблю ее. Упокой Бог ее душу.

Боже, он был милым.

Роман Власик вступил в разговор.

— Моя мама была доктором. — Его глаза сверкали. — Она была ужасным человеком. Холодным и злым. — Он посмотрел на меня. — Наличие приличной работы у твоей мамы не делает ее хорошим человеком, lutkica.

Дави Лобо быстро заговорил на языке, которого я не понимала. Лорендо внимательно выслушал, кивнул и повернулся ко мне.

— Дави немного понимает английский, но говорит только на португальском. — Ну, это объясняет, почему он так внимательно смотрел на меня. Он, очевидно, понятия не имел, о чем я говорю. — Он сказал, что иногда люди делают то, чего не хотят, чтобы помочь своим любимым.

Теплая улыбка озарила мои губы, и я крепче схватила Льва за руку, пробегаясь большим пальцем по его. Я тихо заговорила с Дави:

— Да, думаю иногда это так.

Филиппе сделал глоток из своего стакана с водой.

— У меня не было матери. — Он печально улыбнулся. — Считай, что тебе повезло, что она вообще у тебя была. Она любила тебя.

Они были правы. Моя мама была прекрасной. Вероятно, мне просто обидно, что я не знала ее так хорошо, как думала. Но все самое важное... я знала. Воспоминания о ней вернули меня в детство.

Я не знала почему, но решила, что должна поделиться:

— Моя мама, Клара, была милой женщиной. Она всегда улыбалась и много смеялась. Она была как лучик солнца, а еще красивая и всегда находила на меня время. — Я улыбнулась сама себе. Было приятно поговорить о ней. — Она пела мне перед сном. Мы всегда ели десерт. Она помогала мне с домашним заданием. — Я повернулась ко Льву. — Она была умной.

Он сжал мою руку, мило улыбаясь мне, и я продолжила:

— Когда у меня было плохое настроение, она отвозила меня в магазин и позволяла заполнить тележку всем, чем я хотела. Мы объедались до потери пульса. — Я захихикала. — У нее всегда были смешные шутки, только чтобы рассмешить меня. Она была в родительском комитете. Делала с нуля костюм на Хэллоуин. Возила на пляж даже в холодные деньки, чтобы просто посидеть на песке и подышать свежим воздухом. Она была отличной мамой. — Мое сердце сжалось от стыда. Я повернулась к Алессио. — И мне очень жаль, что у тебя этого не было.

Выражение лица Алессио оставалось серьезным, но когда он отвел свой взгляд, я увидела там боль.

Почему Алессио не жил с нами? Почему его оставили с отцом, который его не хотел? Не понимаю.

Я повернулась к Лорендо.

— Почему нас разделили?

Лорендо провел языком по зубам.

— Потому что это ранило Клару, а мой брат любил наказывать ее. — Он нахмурился на воспоминание. — Мой брат был женат. С женой у них не было детей. Клара была его игрушкой. Я пытался ее урезонить много раз, но, — он выдохнул, — она любила Энзо.

О боже.

Мое сердце обливалось кровью.

Она была той самой другой женщиной? Кем, черт побери, была эта женщина?

— Какое-то время Энзо хорошо обращался с ней. Она любила внимание, конечно. — Он приподнял бровь и выдал: — Он выглядел лучше из нас двоих.

Ясно.

— Клара забеременела всего через пару месяцев после того, как начала спать с Энзо. Весь клуб знал, кто отец. Клара просила его уйти от жены. Он отказался. Она сказала ему, что уйдет. Просто испарится. Сказала, что ребенку нужен отец. — О боже. Она говорила как Ирина. Мой желудок сжался. Я была так смущена. — Энзо сказал ей, что как только она родит, он бросит жену. Но я знал, что брат врет. — Лорендо пожал плечами. — Я был совсем не удивлен, когда родился Алессио, и он остался с женой. Сердце Клары было разбито. Она планировала покинуть город. Энзо поймал ее за сбором вещей. Он взбесился.

Лорендо взглянул на Алессио, прежде чем повернулся ко мне.

— Он до смерти побил ее. Сказал, если она попытается уйти вновь, он убьет ребенка. Я не сомневаюсь, что он бы сделал это. Она не была дурой, чтобы так рисковать. По крайней мере, он позволял ей видеться с сыном.

— Он бил ее? — Мой голос дрожал. — Она была самой милой женщиной на свете, а он избил ее?

Лорендо посмотрел на меня.

— Энзо использовал все методы, чтобы удержать ее рядом. Когда Клара поняла, что выбрала не того парня, она начала проявлять внимание ко мне. — Он улыбнулся. — Я хорошо относился к ней. Любил ее. Я хотел быть отцом ее детей. Было несправедливо, что у Энзо это было. Он не заслуживал ее ни капли. Она осознала это слишком поздно. Но я заботился о ней как мог, пока она позволяла мне.

Мое мнение о маме быстро портилось.

— Да, она прям красотка.

— Мы стали неосторожными, — Лорендо проигнорировал мой сарказм. — Вскоре Энзо начал подозревать. Однажды вечером он зашел и поймал нас с поличным. Я боролся с братом как мог. Дрался так сильно, что он сломал мне кости, как и я ему. Но Клара... она устала от нас. Она собралась и уехала, оставив позади Алессио.

Несчастный Алессио.

Мое горло сжалось от этой информации.

Как она могла?

— Мой брат попытался убить Алессио спустя неделю. Он собирался утопить его в ванне. Но не смог. — Он повернулся к Алессио. — Он не хотел любить мальчишку, но любил. Через месяц Энзо нашли мертвым в офисе. Он умер от случайной передозировки, что я думаю, не было случайностью. Жена Энзо не хотела иметь дело с Алессио. Она знала, что он был плодом измены, поэтому я усыновил его. Он должен был с самого начала быть моим сыном. Я любил его всем сердцем. Я пытался найти Клару, но она хорошо скрывалась, как оказалось, прямо под моим носом. Я узнал, что она умерла только пару лет назад. — Он взглянул на меня. — Я не знал, что у нее была дочь.

Надежда засияла откуда-то изнутри.

— Как ты можешь быть уверен, что ты не мой отец? Ты сказал, что вы были близки.

Но он уже покачал головой.

— Нет. Прости, Мина. Я не твой отец. Мы никогда не заходили так далеко. Невозможно, что ты моя. — Он выдохнул. — Но я бы убил за то, чтобы быть твоим отцом, детка. Знай это.

Слезы жгли глаза, когда я кивнула.

Алессио услышал достаточно. Он зашипел с другого конца стола:

— Пока ты собирала цветочки со своей мамашей, я прятал побои от друзей.

— Мне так жаль, — прошептала я, в моих глазах стояли слезы.

— Что именно жаль? У тебя было хорошее детство. Я был забыт. Такова жизнь. — Я пялилась в стол, а он продолжил говорить: — Что? Больше не хочешь брата? — Мое сердце распалось. Он выдавил смешок. — Да, и я так думаю. Не слишком хорош для тебя, да? Как и для твоей матери.

Лев сжал мою руку так сильно, что мне стало больно.

— Закрой свой рот.

Он сказал это одновременно с Лорендо, который вскрикнул:

— Не говори со зла, сын. Лучше помолчи, Алессио.

— Нет, — продолжил Алессио. — Давай-ка расскажем ей о том разе, когда отец отпинал меня так сильно в грудь, что я перестал дышать? Или о том разе, когда он пришел домой из клуба, снял штаны и нассал на меня, пока я спал.

Слезы текли по моим щекам. Грудь кололо с каждым ударом сердца. Я старалась не всхлипнуть громко.

Лев зарычал:

— Я предупреждаю тебя, Алессио.

— Пока у нее было солнышко и чупа-чупсы, — Алессио начал кричать, — на моих гребаных руках оставляли ожоги от сигаретных бычков.

Мужчины вокруг меня начали ругать вспышки Алессио. Все, что я могла, — это моргать сквозь слезы и тихо говорить:

— Я не знала.

Алессио встал.

— А откуда бы ты знала? Живя в своем гребаном идеальном доме своей гребаной идеальной жизнью со своей матерью шлюхой. — Он уставился на меня. — У тебя была моя жизнь. — Он медленно хлопнул в ладоши. — Поздравляю, Мина. — Он скривил губы и прошептал: — Ты получила все.

Лев устал терпеть это. Он резко встал со стула, который отлетел и упал на пол. Он был очень быстр, но я остановила потасовку до ее начала. Алессио злобно засмеялся, расставив широко руки, приветствуя драку. Мужчины встали, Николас и Роман рванули к Алессил, а Дави и Филиппе ближе ко Льву.

Я обняла Льва за талию и сжала крепко, упираясь пятками, пока он тащил меня вперед.

— Я бы хотела уйти, милый. — Что-то в моем тихом голосе, должно быть, остановило Льва от драки, потому что он тяжело дышал, стиснув зубы от ярости, но остановился, повернулся и обнял меня, словно защищая.

Лев повернулся к моему брату и спокойно прошипел:

— Ты еще пожалеешь о своих словах. — Он вздохнул. — Я удостоверюсь в этом.

Алессио заухал громко.

— Оооой, как я боюсь.

Нельзя было никак приукрасить это. Мой брат был придурком. Жутким, злым придурком. Я не хотела его знать. Я хотела притвориться, что этого вечера не было.

Повернувшись к Лорендо, я уставилась в пол, когда произнесла:

— Это была плохая идея. Прости за доставленные неудобства.

Его голос был несчастным.

— Мина, пожалуйста, не уходи.

— Приятного ужина, — ответила я, и мы со Львом пошли к двойным дверям. Прежде чем выйти, Лев остановился и повернулся лицом к Алессио. Сказанное им вызвало новый поток слез.

— У Мины было хорошее детство, но и ей в жизни пришлось несладко. Она была бездомной семь лет. Жила на улицах, спала в переулках, ела мусор, чтобы выжить. А где ты спал два месяца назад, Алессио? — Он продолжил тихо: — Я нашел Мину спящей рядом с лужей мочи, настолько изможденной, что она была на грани смерти от недоедания.

— Мина, — пробормотал Лорендо, качая расстроено головой. — Дорогая.

Лев пялился на моего брата, который защищаясь, задрал свой подбородок.

— Не думай, что знаешь ее. Ты ничего о ней не знаешь, кусок ты дерьма.

Я плакала в плечо Льва, уставшая от того, что люди видели мои слезы. Лев гладил меня по рукам, пока мы шли на выход. Когда он открыл дверь, чтобы мы вышли, я услышала голос Николаса Ван Эдена, его акцент был резким и очень заметным.

— Эта девушка твоя сестра. Она милая. А ты… ты настоящий придурок, boykie (прим. с африкаанс — парень/чувак).