Я не остановилась, чтобы подумать. Я побежала.

Пробираясь по узкому коридору, я толчком открыла тяжелую дверь. Там было пусто. Я осмотрелась по сторонам, прежде чем нырнула в кабинку и села на крышку унитаза, чтобы изучить добычу.

Кошелек был тяжелым. Я открыла его дрожащими пальцами. Выругалась, затем рассмеялась, когда вытащила стопочку стодолларовых купюр. Я не стала пересчитывать, но думаю, тут было примерно семьсот баксов. Уронив кошелек на пол, я положила деньги в карман и наклонилась, чтобы открыть кабинку. Как только мои пальцы прикоснулись к металлу, моя совесть впилась в меня своим взглядом

«Зачем мужчина носил с собой столько денег?» — задалась я вопросом. Возможно, такая определенная сумма была важна. И я просто забирала все. Он трудом заработал эти деньги, а вот она я взяла и украла их у него.

Я вытащила деньги из кармана, нахмурившись. Мне не нужны были все эти деньги. Мне нужно было лишь немного, чтобы продержаться какое-то время.

Взяв две сотни баксов, я положила остальные деньги в кошелек. Но моя совесть по-прежнему не была счастлива. Вздохнув, я взяла одну сотню и положила обратно в кошелек, оставив себе другую.

Сто баксов на земле не валяются. Я могла бы растянуть эту сотню надолго. Она бы кормила меня недели две, если даже не три. А к тому времени, я бы что-то решила.

Удовлетворенная своей добычей, я взяла бумажник, открыла дверь кабинки и замерла.

Я не слышала, как открывалась дверь, но мужчина, прислонившийся к стене, определенно, был тут уже какое-то время. Он пялился на меня своими карими глазами, его руки были скрещены на груди, он опустил взгляд на неопровержимое доказательство в моей руке и сказал лишь одно слово:

— Объясни.

4 глава

Лев

Хоть я и не понимал эмоций других людей, но прекрасно разбирался в своих собственных. И прямо сейчас я был разочарован.

— Объясни, — приказал я.

Ее волосы по-прежнему прикрывали большую часть лица, но я мог разглядеть огромные зеленые глаза, которые таращились на меня. Она выглядела напуганной.

Нет. От того, как тряслись ее руки, и тяжело вздымалась грудь, я понял, что она была не просто напуганной. Она была в ужасе от страха.

Махнув головой на кошелек в ее руке, я спросил, на сей раз мягче:

— Это принадлежит моему брату.

Ее плечи резко опустились. Она тихо, но с раскаянием пробормотала:

— Мне очень жаль.

Сделав к девушке шаг, я взял кошелек из ее руки и вытянул другую к ней. Она неохотно положила в нее стодолларовую купюру и сделала шаг подальше от меня. Я открыл Сашин кошелек и замер.

Я посмотрел на девочку. Она опустила подбородок, чтобы избежать зрительного контакта.

— Здесь много денег. — Она кивнула. Я спросил: — Почему ты не взяла их все?

Когда она подняла на меня взгляд, то сморгнула слезы и прошептала дрожащим голосом:

— Я просто хотела что-нибудь покушать.

Эмоциональная волна прокатилась по мне. Сначала гнев, потом печаль, а затем что-то, что я едва ли смог бы описать. Возможно, желание защитить ее.

— Ты голодна.

Заявление, не вопрос.

Она еще раз кивнула и всё.

Девчонка оказалась под моей ответственностью.

***

Мина

Осторожно мужчина приподнял мое лицо пальцами за подбородок так, чтобы я не могла избежать зрительного контакта.

Он абсолютно спокойно заговорил:

— У тебя есть выбор. — Я уставилась на него в смятении. Я даже и не предполагала, что мне дадут какой-то выбор. — Я могу позвонить в полицию и отдать тебя под арест. — Я почти сморщила нос, но в последний момент остановила себя. Мне не нравился этот вариант. — Или ты можешь работать в клубе, подкопить денег, обустроиться, — затем он добавил: — Никогда не голодать.

Этот парень что, ненормальный? Как будто мне надо было думать, чтобы выбрать нужный вариант.

Затем он добавил третий вариант, приподняв стодолларовую купюру, которую я вернула ему.

— Или я могу дать тебе вот это. Ты можешь уйти и раствориться в ночи. — Его взгляд изучал меня, он предположил: — Сто баксов хватит тебе больше, чем на один прием пищи.

Моя голова закружилась. Я была уверена, что это уловка.

Сто долларов было достаточно, чтобы я продержалась какое-то время, но работа, место, где я смогу пожить и еда... как я могла упустить такой шанс?

О боже, еда была очень важна для меня.

Я с трудом сглотнула.

— Вариант Б кажется подходящим.

Казалось, он был доволен ответом.

— Я тоже так думаю, — он вытянул руку. — Пошли.

Опустив рукава вниз по рукам, я отстранилась от него.

— Подожди. А что за работа? Я буду... — мои мысли поплыли куда-то не туда, и я покраснела. — Танцевать? Как те девушки?

Мужчина приподнял бровь.

— Ты думаешь, я хочу, чтобы ты танцевала стриптиз?

Я покраснела еще сильнее и почувствовала, как шея начала гореть.

Конечно же, он не хотел, чтобы ты танцевала стриптиз. Ты далеко не Дженнифер Лопез.

— Я не хочу, чтобы ты танцевала стриптиз. Я хочу, чтобы ты осталась в одежде. — Он, казалось, почувствовал отвращение оттого, что я сделала такое предположение. — Полностью одетой, — с раздражением добавил он, и мои внутренности скрутило. — Ты будешь работать в баре с остальными.

— Я не умею.

Его пристальный взгляд смущал меня.

— Научишься.

Это казалось приемлемым. По факту, это было просто супер. Он вытянул руку еще раз и, оставив ладони закрытыми моими рукавами, я вложила свою руку в его. Когда его теплая ладонь окутала мою, я осознала, какой огромной она была. И быстро рассмотрела его всего. Мужчина был высоким, где-то сто восемьдесят пять сантиметров или чуть повыше, с широкими плечами, узкими бедрами, длинными ногами и серьезным выражением лица. На нем был идеально сшитый черный костюм. Так и должно было быть. Этот парень определенно не купил бы что-то неподходящее. Я подняла взгляд к его лицу, и его светло-карие глаза уставились на меня.

Меня пробрала дрожь. Его лицо было резким. Высокие скулы, сильный подбородок, нос с небольшой горбинкой и пухлые губы. Кожа была слегка загорелой и идеальной, у него не было даже морщинок от смеха вокруг губ. Такое чувство, будто он вовсе не смеялся.

И до меня дошло. Зачем мужчина, который носит такой костюм и говорит так благородно, помогает бездомной девушке, которую поймал на краже?

Я вытащила свою руку из его.

— Если это уловка... — мои волосы упали на половину лица, но я увидела, как он наклонил голову набок и нахмурился. Я открыто сказала ему: — Если ты хочешь позвонить в полицию, вперед. Я обещаю, что останусь здесь и сознаюсь, что украла кошелек. — Я опустила лицо и добавила: — Они, может, даже покормят меня, — затем вновь взглянула на него. — Но обнадеживать человека и шутить такими вещами с тем, у кого нет ничего... просто жестоко.

Он долго смотрел на меня, прежде чем вновь взял меня за руку — без разрешения, хотелось бы добавить, — и заявил.

— Я не обманываю.

Он сказал это так уверенно, что мне захотелось поверить ему. Меня вывели из уборной и повели вниз по коридору, и я спросила.

— Почему ты помогаешь мне?

Не смотря на меня, он продолжил вести меня вперед и ответил:

— Ты выглядишь так, будто тебе нужна помощь.

***

Лев

Чем позднее становилось, тем тише было в клубе. Паоло поминали всю ночь, и хотя постоянные клиенты уже уходили, клуб оставался открытым до трех утра, даже если бы был пуст.

Я вел девчонку по комнате и просто не мог не заметить, какой крошечной была ее ручка. Мне нравилось, как она ощущалась в моей руке. Но мне не нравилось, какой холодной была ее кожа. Надо будет купить ей пальто потеплее.

Я взглянул на нее. Зачеркните это. Мне надо купить ей пальто — любое пальто — ее размера.

На пороге фойе я наклонился к уху девушки и приказал:

— Оставайся здесь, — а затем прошел к Анике, которая стояла за барной стойкой. Ее лицо засияло, когда она приметила меня.

Мои губы дернулись. Мне нравилась Аника. Она всегда была добра ко мне. Мы знали друг друга с детства, а ее брат, Виктор, был своего родом членом нашей семьи, его легко можно было обнаружить на кухне, поглощающим нашу еду.

— Приветик, Лев, — сказал она, аккуратно перекидывая свои длинные, рыжие волосы через плечо. Она выдохнула, сдувая пару прядок со лба. — Вот это ночка, ага?

Мне нравилось, как Аника говорила. Это всегда успокаивало меня. В ее голосе были такие нежные нотки, и мне казалось, что она ангел.

— Привет, Ани, — я передал ей Сашин кошелек. — Можешь удостовериться, что мой брат получит его?

Она мило улыбнулась.

— Конечно. Ты уходишь?

Я кивнул.

— Хорошей ночи.

Ее улыбка исчезла из-за моего быстрого прощания. Она тихо произнесла:

— И тебе того же, красавчик.

Подойдя обратно к девчонке, я был почти удивлен увидеть, что она осталась на месте, нервно жуя ноготь большого пальца. Часть меня предполагала, что она испарится к моему возвращению. Но в ее сложном положении, я знал, что ей, вероятно, некуда идти.

Я подал ей руку, и она без вопросов вложила в нее свою крошечную ладонь. И, черт возьми, это обрадовало меня. Сильно. Рука в руке мы пересекли парковку, где стоял мой черный «Шевроле Камаро». Я нажал кнопку на пульте и услышал двойной щелчок, а затем открыл пассажирскую дверь для девушки, помогая ей забраться внутрь.

— Пристегнись.

Вероятно, меня должно было насторожить, что она, не колеблясь, села в машину к незнакомцу. Но было очевидно, что в любом месте было лучше, чем здесь.

Как только я уселся, то завел машину и выехал с парковки. Не спрашивая, поехал вниз по улице к круглосуточном бургер-кафе и подъехал к окошку для автомобилей. Когда остановился у динамика, повернулся к девчонке и спросил:

— Хочешь что-то определенное?

Она посмотрела на меню и покачала головой. Затем облизнула губы.

— Я непривередливая.

Я заказал ей самый большой гамбургер и еще чизбургер на всякий случай, если она сможет поглотить и его. Хотя на этот счет я сомневался. Она была крошечной. Как только еду отдали, я передал ее ей, и она прижала бумажный пакет к своей груди, как будто боялась, что кто-нибудь мог отобрать у нее.

Я ждал. И ждал. И еще ждал.

Я нахмурился, припарковав машину.

— Ты разве не собираешься есть?

Ее взгляд метался туда-сюда. Она молчала какое-то время, но затем неуверенно произнесла:

— Я не хочу сорить в твоей машине.

Ее живот громко заурчал в возражении.

Я потянулся, открыл пакет, вытащил гамбургер, аккуратно развернул его и передал ей. Она приняла его дрожащими руками, прикрыла глаза и откусила, затем медленно прожевала.

Она ела беззвучно. Я открыл окно, включил радио и терпеливо ждал. Я не мог остановить себя и периодически поглядывал на нее. Она была такой тихой. Минуты текли, и я повернулся, чтобы посмотреть как у нее дела, и в груди что-то кольнуло.

Ее плечи тряслись, пока она плакала в полной тишине, поглощая еду. Девчонка, вероятно, почувствовала мой взгляд, потому что повернулась к пассажирской дверце, спиной ко мне, а ее дыхание тихонько замерло, пока она роняла слезы.

И наступил тот самый момент. Я был эмоционально перегружен. Я не знал, что делать, и глубоко внутри это раздражало меня.

Я вытянул платок из своего кармана и осторожно протянул его ей. Она взяла его, пробормотав:

— Спасибо, — затем я вышел из машины, чтобы дать ей время успокоиться.

Через десять минут я увидел, что девушка сидит в машине в полной тишине, а ее руки крепко сжимают бумажный пакет. Забравшись обратно в машину, я потянулся за пакетом, но она отдернула его подальше.

Я приподнял брови.

Ее волосы стали проблемой для меня. Видимая часть ее щек покраснела, пока она объясняла:

— Я не все съела. Там много еды, — затем она, колеблясь, добавила: — Я хотела бы взять ее с собой, если ты не против.

Как я мог быть против? Я купил ей еду, в конце-то концов.

— Конечно не против. Куда тебя отвезти? У тебя есть место, где ты живешь?

Она помолчала.

— Да, ну... всего-то в паре кварталов от этого места, поэтому могу пройтись пешком.

Я тут же покачал головой.

— Я отвезу тебя, — она вновь пыталась возразить, но я добавил: — Я настаиваю.

Она долго смотрела на меня, затем кивнула.

— Хорошо. Поверни налево и едь до вывески «Кафе Алонзо».

Я знал, где это. Я не знал, что там есть какое-то жилье, но в любом случае поехал. Замедляясь, перед тем как остановиться, я посмотрел в окно, совсем неуверенный, что она здесь жила.

— Ты уверена, что живешь здесь?

Она слабо улыбнулась.

— Уверена, — на мое хмурое выражение лица, она добавила: — Это не супер, но все же мой дом. — Затем она повернулась ко мне и сделала то, о чем я мечтал с того самого момента, как увидел ее.