Юля Лемеш - Лежачий полицейский

Эх, фотоаппарат бы мне! Но раз его нет, надо выкручиваться иначе. Придется на свежую память сделать копии с первых картин. Чтоб потом не путаться, какая у деда борода и во что любит одеваться коза. Я принялась за работу. Копии получились не хуже оригиналов. Какая я молодец! Теперь можно не опасаться повторов сюжетов в серии жития моих единственных персонажей.

Деньги от Коловорота поступали регулярно, чего не скажешь о нем самом. До Нового года он соизволил явиться только единожды, застав меня врасплох. Красивый, холеный, в дорогущем костюме и при галстуке. Наверное, прямо с деловой встречи сорвался. Но, на мой вкус, в джинсах и футболке он был естественнее, проще и понятнее.

– Я-то думал тебя обрадовать, – разочарованно протянул он, стоя посреди комнаты.

Я обрадовалась. Несколько позже. Когда дорисовала веселый старушачий глаз.

– Ты с дороги голодный? Погоди, руки отмою и подогрею. Не стой столбом, раздевайся, будь как дома и все такое.

– Я и так дома. Но все равно спасибо. А почему у тебя все окна в вате? Рамы рассохлись? Так надо пластик поставить.

– Себе ставь. Он зловредный. От него в Европе повсеместно отказались. Только в офисах разрешают.

– Ну, тебе виднее, как там в Европах, – съехидничал он, избавляясь от галстука. – Ну-ка, дай посмотреть, над чем ты корпишь?

– Нельзя! Она не закончена! Вон копии с проданного. Рассматривай.

Как всегда, наплевав на мое мнение, Коловорот, словно полуслепой, согнувшись буквой «г», вперился в мои драгоценные работы. Сначала просто молчал. Потом добрался до деда, раскачивающего на качелях сильно жопастую тетку. Которая скалилась от радости. А бабка тем временем горюнилась в обществе понурой козы, облезлого петуха и пьяного баранчика.

– Однако. И эти карикатуры пользуются спросом?

– Временами, – уточнила я, не спеша признаваться в наличии пока единственного покупателя.

– Я бы такое дома не повесил, но раз пипл хавает – почему бы и не рисовать.

– Еще как хавает. – Момент требовал встать грудью на защиту дедок-бабок.

Забыв про живопись, Коловорот выпрямился. Решительно приблизился ко мне, чтоб ознаменовать нашу прохладную встречу небратским поцелуем. Целоваться он умел. Как умел все, связанное с сексом. Сказывался опыт и природная хищная привычка подчинять себе все, что в зоне досягаемости. Он не учел одного – сейчас меня больше интересовало его мнение о картинах. Более пространное, чем он уже высказал.

– Не соскучилась? – мягко уточнил он, отстраняясь.

– Ну, как тебе сказать, – промямлила я и ринулась в нападение: – Ты не интересуешься моими успехами. Тебе по фигу мой внутренний мир. И вообще ты возмутительно мало уделяешь мне внимания.

– Как и ты.

– Почему? – вспылила я. – На кой фиг интересоваться, ты все равно ничего не скажешь. Зашифрованный, засекреченный, запрограммированный… весь из себя «за».

– Видишь, сколько ты про меня знаешь. Спроси еще что-нибудь, я расскажу перед сном. Если захочешь.

– У меня кагор есть, – растопить лед хлебосольством не удалось.

– Сама пей. И не уходи от темы разговора – может, мне лучше не приезжать?

Странное дело, в голосе звучало завуалированное предупреждение. Как тревожный звонок. Который намекал на возможность окончательного расставания. Молниеносно выяснив у себя самой, как мне такой вариант, я запротестовала.

– Нет. Но лучше бы ты звонил почаще. Хотя бы раз в неделю. Или два. А то я каждый раз от тебя отвыкаю. Оказывается, быть одной быстро входит в привычку.

– Понятно. Мне это знакомо. Зато каждый раз – как первый. Иди руки отмой, а то обляпаешь меня, – и отправился следом, смотреть, как я мылю руки.

Что привело к странному, но предсказуемому результату.

Собрав одежду, Коловорот в одних брюках отправился на кухню, забивать привезенными продуктами холодильник.

– Секс. Вот в чем я ни фига не понимаю. Зато я понимаю, как мне было хорошо, – решила я, оставшись в ванной одна.

Теперь можно спокойно принять душ и придумать новый сюжет для абсолютно невинной картины.

– Ты почему ничего не ешь? – услышала я сквозь шум воды.

Черт, снова забыла в магазин сходить.

– Там сосиски в морозилке.

– Одна штука. И выглядит, словно отходы резинового производства. Я ее выкину.

– Не надо. Лучше коту отдадим.

– Ты с ним так борешься? Живодерка.

Конечно, потом он похвалил мои картины. Неловкими словами. Как человек, не умеющий хвалить в принципе. Я не поверила, но примирилась с обидой. Никогда бы не подумала, что, не высказав сразу похвалы моей работе, он так меня разочарует. Даже столкновение в ванной не исправило положения.

Странное дело, вроде бы он мне нравится. Может, даже больше чем нравится. Но когда дело доходило до близости, я ловила себя на мысли, что порой в самый неподходящий момент думаю, какого фасона сапожки будут у козы.

– А сколько тебе платят за картины?

Ответ его изумил.

– Это много или мало? И потом, зачем тебе деньги?

– Ну не дарить же их? Кроме того, у меня планы, – выдержав паузу, я продолжила: – Я фотокамеру хочу купить.

– Так я же тебе достаточно оставил. Камер на десять.

– Я на свои хочу купить, – не до конца понимая причину своего упорства, настаивала я. – Когда настанет лето, можно будет столько красивых мест заснять. А потом зимой я смогу рисовать пейзажи. Они у меня пока плохо получаются. Кроме того, мне нужен ноутбук с большим экраном.

– Новый год скоро, – прозрачно намекнул Коловорот.

– Черт! Мне ж еще тебе подарок покупать надо! – непроизвольно выпалила я.

– Коза ты брянская, – почти беззлобно отозвался Коловорот. – И что ты собираешься мне подарить? Бритвенный набор? Или ежедневник? Предупреждаю, у меня их сто штук надарено. Хоть магазин открывай.

Стыдно как. Кто меня за язык тянул? Ляпнула, как в лужу пукнула. Ругая себя последними словами, я постаралась быть ласковей ласкового. Так что мы словно прилипли друг к другу. Правда, пришлось прерваться, чтоб отдать вобле законченную работу.

– Ну и видок у тебя, – переполошилась хозяйка магазинчика, забирая картину для заказчицы.

– Ночь не спала. Трудилась, – соврала я и поскакала обратно.

– Деньги-то забери!

А потом он снова уехал. И действительно не показывался до самого Нового года. Прилежно названивая два раза в неделю. Чтоб узнавать мои куцые новости. Которые в основном касались накопительства. Я рисовала как бешеная. И мне за это платили. Что позволяло мне хвастаться. Я понимала прекрасно, что для Коловорота мои денежки выглядели сущими копейками. Ну и что?

Еще среди новостей маячила молодая соседка Люба, у которой проживал огромный пушистый кот серого цвета. Перс. Она его приманила несколько лет назад, работая на автозаправке. Там автомобильная авария случилась, а кот катапультировался через лобовое стекло. Хозяева эвакуировались, но преданный котяра являлся, словно привидение, в час аварии. Садился и ждал.

– Пару часов подождет и в лес уходит. Его многие поймать хотели. Один раз приезжала хозяйка, в гипсе. Кискала. Все завала: «Степан!» Но не в нужное время. Она посулила тому, кто найдет кота, всю пенсию отдать. Так вот, у нас бригада рабочих тогда обреталась. Они вдруг все побросали – и в лес. Кричат: «Держи его!» Ну, думаю, погорела моя мечта детства. Такой роскошный зверь больших денег стоит.

– И что потом?

– Целый день по лесу они преследовали бедного кота. Загнали на дерево, засунули в мешок и приволокли к нам, похвастаться. Открывают, а там наш Василий воет. Плешивый от лишаев, жуткий урод был.

– Не поняла – какой Василий?

– Да у нас возле заправки кот обычный подъедался. Василий.

– А потом что?

– Василия, понятное дело, пенделем угостили. А я придумала каждый день перса этого прикармливать. Миску с едой ставлю и жду. Никакого толку. Он близко к себе никого не подпускал. Сидит такой красавец, глаза желтые, как у совы. А потом я догадалась кошку загулявшую притащить да в нашей будке запереть. Так и приманила. Теперь у меня лучший кот в городе. Все страшно завидуют. А я котят продаю от проститутки этой. Одна вторая перса получается.

Одна вторая перса выглядели как три четверти. Серые, с белым пузиком или лапочками, пушистые и головастые, как их отец.

У Любы кроме драгоценного кота Степана был еще и муж. Но про него она распространяться не любила. Так как он либо пил, либо промышлял случайными наймами на выруб леса. После чего пил еще больше.

Ночами, почти под утро, я откладывала кисти, протирала уставшие глаза и думала про свою дурацкую жизнь. И про Коловорота. С которым секс был обалденный, а отношения не пойми какие. Ведь он взрослый. Опытный. Умный. А кто я? У меня только одно преимущество – возраст. И дурацкий характер. Не нужна я ему. И мне он не нужен. Или я снова ошибаюсь? Вот если бы мама выделила мне часть своих деньжищ. И была бы я богатая невеста на выданье. И что бы это изменило?

Я жутко люблю деньги. Но, как выяснилось, свои, заработанные деньги я люблю еще больше.

Деньги Коловорота тратились исключительно на еду. Свои я старалась не расходовать. Иногда срываясь на покупку нужных красок. Или оргалита. Незадолго до Нового года путь жестокой экономии привел меня к заветной сумме. Которую я намеревалась с блеском израсходовать на самую приличную фотокамеру, продающуюся в местном магазине.

Внутри все заранее попискивало от восторга. Хоть до лета почти бесконечность, однако как только в моих руках будет вожделенное сокровище, ждать тепла станет проще. Сколько замечательных снимков будет сделано. Как приятно будет отправляться на охоту за красивыми пейзажами. Которые так манили меня в деревне. А тут озеро, монастырь и острова с лесом. Правда, их уже по сто раз местные таланты изображали, но у меня получится лучше. Я точно знаю.

– Посмотри на эту жалкую кучку денег. Скоро, быть может, уже завтра, вместо несвежей бумаги у тебя будет настоящее орудие производства. Остается дело за малым. Нужен ноутбук, – прохлаждаясь в одиночестве, я давно начала находить удовольствие в монологах вслух.

Через день чуда не произошло. Скорее наоборот. Наскопидомив на фотокамеру, я бездарно осталась без нее.

– Светочка, зайди в гости. Мой обормот кое-что приволок. Быть может, тебе, как человеку искусства, стоит посмотреть. – Соседкин кот Степан подтверждающее мяукнул, сверкнув янтарным глазом.

Посреди комнаты стоял большой круглый стол на толстых граненых ножках, покрытый для важности шелковым китайским покрывалом. Вероятно, только что сдернутым с кровати в маленькой комнате. На темно-синей ткани угрюмо высился небывалой красоты самовар. Экспроприированный в заброшенной деревне.

– Там, етить, никто сто лет как не живет. Дома улицами стоят. Только без крыш, значит. Крыш нет, а окна целы, странность такая аномальная. Я рамы на теплицу скоммуниздил, етить. Ну и кое-что по металлу. Не без того. Что мы, пальцем деланные, чтоб железу пропадать? Напарник мой, Серега, ты его не знаешь, так он, сволота, первый полез вовнутрь. А я, дурак, все рамы добываю…

– Гнилух понабрал, куда их теперь?

– Не перебивай, когда я с человеком разговариваю. – Сосед браво подтянул спортивные штаны с лампасами. – Хрен с этими рамами. Я тоже не промах. Успел по домам пошарить. Все остальное сдал кому надо. Знаешь, что они там с самоварами делают? Убивают. Вот так вот. Кувалдой – хренак, и в лепешку. Я его спас, можно сказать. Мне потом зачтется.

Вполуха выслушивая похвальбу соседа, я не отрываясь смотрела на самовар. Никогда таких не видела. От него отказаться – всю жизнь жалеть будешь. Медный, на узорной ноге, весь в медалях, с замысловатым краником. Я немедленно решила, что только он достоин быть подаренным Коловороту. Пусть потом не говорит, что я не вспоминаю о нем. Как увидит подарок, сразу поймет, какая я молодец. Не упустила выгодную покупку. Старина нынче в цене.

– Он грязный какой-то, – выдвинутое обвинение, по моему мнению, должно было привести к понижению цены.

– Не вопрос. Сейчас я его начищу, – из лучших побуждений предложила соседка, уже держа наготове металлическую щетку и порошок.

Струхнув, что она сейчас напрочь отчистит медали, я трусливо отказалась от предложенной помощи и ринулась за деньгами.

Нагруженная приобретением, я задержалась на лестничной площадке, чтоб ногой открыть свою дверь, и услышала отчаянную брань. Соседи активно делили добычу. В этом бою явно побеждала женская сила. Что прибавило мне настроения.

Мысли о неосуществленной покупке камеры немного угнетали. Однако до весны еще оставалась прорва времени. И не исключено, что утром под новогодней елкой меня будет ждать впечатляющая компенсация за моральный ущерб. Еще бы ноут с Интернетом завести…

Была небольшая, но пушистая елка. Ее приволокла соседка в качестве презента. Несмотря на четкий фингал под глазом, она интенсивно светилась от радости. Причина которой крылась в приобретении новой стиральной машины.