Елена Колина - Личное дело Кати К.

– Ребята, правда же, мы никогда не ссоримся? – говорит нам Котик.

Сам он всегда всем доволен и ведет себя так, словно и остальные всем довольны и никаких признаков конфликта просто нет – Киса не склочничает, я не обижаюсь, Дима не замыкается в себе.

Вообще-то в таком поведении что-то есть: если делать вид, что все хорошо, может, все и будет хорошо?

…Но ведь Котик когда-нибудь вырастет, у него будут взрослые, важные проблемы… И что же, ему всегда придется пренебрегать своими собственными интересами?..

Так что эта стратегия хороша до определенных пределов. Мир и дружба, конечно, важны в жизни, но очень часто случается так: сглаживание приводит к тому, что конфликт снова вспыхивает, да еще с удвоенной силой…

Вот, к примеру, я долго делала вид, что не замечаю записей в дневнике: «Ваш сын ел булку на уроке русского языка», «Ваш сын ел булку на уроке рисования». Это нормально. А когда я увидела запись: «Ваш сын ел булку на уроке пения», мне пришлось вмешаться, потому что петь с булкой во рту опасно – можно подавиться.

Следующая стратегия – компромисс. В сущности, компромисс – именно то, что выбрала Киса. Она не любит меня, и ей неприятно со мной жить, это понятно. Но по своим причинам (Котик, сочинения, мой косметолог и всякое другое веселье, теперь к этому еще прибавился Такс) решила, что все это вместе лучше, чем опять остаться вдвоем с Димой, вечерами сидеть дома одной. Плюс перспектива получить в качестве Диминой возможной жены Неизвестно Кого Еще Хуже Меня. Вот Киса и предпочла получить хоть что-то, чем потерять все, поэтому приняла позицию противника и согласилась вести себя по правилам. Но не просто так согласилась, а потребовала себе за это много уступок: ей можно пользоваться моей косметикой, можно приводить ко мне подружек и их мам насчет овсяной каши без соли и масла… и еще что-то можно, я забыла что.

Жизнь с Кисой – вообще один сплошной компромисс. Вчера, например, я ей разрешила кричать.

– Меня иногда все так злит, что я ужасно хочу кричать, – заявила Киса, – ну просто орать как резаная.

Я сказала, она может кричать дома, только не на меня, я очень боюсь крика. А просто в пространство, в своей комнате, зато сколько хочет.

Киса пошла к себе и закричала на одной ноте «а-а-а…». Так и кричала, пока не пришел Котик и не поинтересовался:

– Кисочка, чего орешь, как дура?

Так вот, можно относиться друг к другу холодно, но не враждовать – нормальный компромисс.

И это временное решение всех устраивает. Пока устраивает. Но ведь такое равновесие очень шаткое – любой компромисс не навсегда. Например, Кисе покажется, что я слишком многого от нее требую, а она недостаточно получает взамен. Или то, что она получает, ей больше не будет нужно, потому что она повзрослеет и отойдет от семьи.

Вот тогда Киса и покажет свое истинное ко мне отношение… Потому что компромисс – это искусственное согласие, а нелюбовь, как и настоящий конфликт, не скроешь, вот так-то.

Как я веду себя с Карлсоном? Он-то ни одной плюшки мне не уступит, это понятно… А я?..

Вот, к примеру, сегодня.

– Во время еды должно быть весело, – сказал Карлсон, уплетая конфеты, – я буду есть конфеты, а ты пока почитай мне мою книгу «Здоровое питание по Карлсону, который живет на крыше».

– Ну, э-ээ, она двигается, но не так, чтобы… чтобы читать.

– Возьми карандаш и записывай, – не переставая жевать, велел Карлсон. – Берешь булочку, намазываешь маслом, сверху вареньем…

– Каким вареньем? – деловито спросила я.

– Какое найдешь. Лучше вишневое с косточками. Косточки всегда пригодятся. Я планирую бросаться ими из окна.

– Ты не понимаешь… я же взрослая. Автор бестселлеров по питанию…

Я давно заметила, как только говоришь человеку «ты не понимаешь…», он почему-то обижается, и Карлсон тоже обиделся.

– Да, я ничего не понимаю. Зато я понимаю, что мне пора. Я не обиделся, просто мне НУЖНО выбросить хотя бы пару косточек из окна. Не бойся, не из твоего, ведь ты такая скучная…

– А из чьего? – насторожилась я. – Я не скучная!.. Можешь из моего.

Мы немного побросали косточки и быстро закрыли окно, чтобы никто не заметил, что это мы, а не крупный град.

И что? Какова была моя стратегия в конфликте?..

Думаю, это был компромисс, – просто я на многое готова, ТОЛЬКО ЧТОБЫ ОН БРОСАЛ КОСТОЧКИ ИЗ МОЕГО ОКНА. Мы обычно используем компромисс, а также стратегии уклонения и сглаживания, когда ЛЮБОВЬ нам дороже, чем предмет конфликта. Что такое град из вишневых косточек по сравнению с тем, что Карлсон может бросать эти косточки из ЧУЖОГО окна, не из моего?..

…Что-то пока все стратегии не очень действенные… Да и следующая не лучше, а даже много хуже, – это агрессия, принуждение. Бывают, конечно, случаи, когда эта стратегия правильная, но это касается разных экстремальных ситуаций, и тогда она не только правильная, но и единственная. Например, не дай Бог, пожар, – тогда некогда рассуждать и уговаривать, уклоняться или искать компромисс, а нужно всех очень быстро спасти. Но в нормальной жизни эта стратегия очень плохая, самая плохая, наихудшая. Потому что силой чего добьешься?.. Ничего.

Глаза у Малыша блестели. Он продолжал плакать. Никогда в жизни он еще не получал пощечин, и ему было очень обидно. Он злобно поглядел на фрекен Бок. Тогда она схватила его за руку и потащила в комнату.

– Сиди здесь, и пусть тебе будет стыдно, – сказала она. – Я запру дверь и выну ключ, теперь тебе не удастся бегать каждую минуту на кухню. Она посмотрела на свои часы. – Надеюсь, часа хватит, чтобы сделать тебя шелковым. В три часа я тебя выпущу. А ты тем временем вспомни, что надо сказать, когда просят прощения.

И фрекен Бок ушла. Малыш услышал, как щелкнул замок: он просто заперт и не может выйти. Это было ужасно. Он ненавидел фрекен Бок.

Конечно, человека можно заставить поступить, как нам хочется, например, запереть в комнате, но ведь там, взаперти, он ни за что не будет растроганно думать, что мы правы, учить уроки и репетировать, как он попросит у нас прощения… Когда мы соизволим его выпустить…

Это мы так думаем, что он попросит прощения. А он возьмет и улетит от нас, как только мы отопрем дверь и наша власть над ним закончится.

Любимые позы домомучительницы не доставляют удовольствия партнеру. Фрекен Бок больше всего любит быть сверху. Это я не в смысле секса, а в смысле общения.

Правила Фрекен Бок для быстрого, просто мгновенного раздувания конфликта

Чтобы нам было легче воспользоваться этими правилами и мгновенно раздуть хорошенький конфликт, можно всегда представлять себя большой толстой фрекен Бок, а партнера щупленьким Малышом с несчастным, виноватым лицом.

Правило первое

Принять позу «сверху». Помнить, что наш партнер – это Малыш, независимо от его возраста и положения. Малыш внимает и побаивается, а фрекен Бок учит, снисходит, доминирует и важничает в стиле «изволь слушаться, уходи из кухни и учи уроки».

Хорошо бы помнить, что в прямом смысле тоже предпочтительно быть сверху, – стоять над сидящими людьми и нависать над ними как Божеское Наказание. Они будут ощущать наше доминирование даже на физиологическом уровне, и очень хорошо, нам только того и надо! Неплохо нависать над сидящими за столом, еще лучше подкрасться к людям, лежащим на диване, – чем они ниже, тем более беззащитными себя чувствуют и тем более яростной может быть их реакция на нас. Так что все в порядке.

Наказывать Малыша (мужа, начальника, ребенка – не важно) только из позы «сверху». Это такое специальное наказание, в котором обязательно заложена еще и доля унижения. Здесь особенно хороши мелочные придирки, отключение телефона и компьютера, отлучение от супружеской постели на диван в гостиной и так далее. И еще «неразговаривание» – самое унизительное, что мы можем придумать для человека, которого мы и без того поставили по отношению к нам в позицию «снизу».

Правило второе

Использовать «ты-высказывание» вместо «я-высказывания».

Это означает говорить Малышу только «ты мне не напомнил» и никогда «я забыла».

Или «ты не сказал мне» вместо «я не спросила».

Потому что, если случайно ошибиться и сказать наоборот, наш партнер по конфликту может вообще не заметить, что УЖЕ КОНФЛИКТ, и все пройдет мирно, а зачем нам мирно?..

Правило третье

Всячески демонстрировать наше принципиальное отличие от Малыша. Потому что МЫ ЛУЧШЕ! ЧЕМ ОН! И ПУСТЬ ЗНАЕТ!

«Я, в отличие от тебя…» – это настолько чудное начало конфликта, что иногда можно даже не продолжать.

Однако нужно понимать, что здесь не имеется в виду что-нибудь не в нашу пользу, например: «Я, в отличие от тебя такая зануда…» – или: «Я, в отличие от тебя глупый маленький мышонок…»

Не-ет, имеется в виду совсем другое: «Всякому понятно, кто из нас умный и вообще лучше».

Например: «Я, в отличие от тебя всегда думаю перед тем, как что-нибудь сказать», – и уже нормально, наш партнер сразу же понял, кто он такой.

Правило четвертое

Хорошенько пренебрегать проблемами Малыша.

Тут можно сказать, как фрекен Бок: «Мне некогда стоять здесь с тобой и выслушивать твои глупости» – неплохо.

Если вообще неохота разговаривать, можно выразить Малышу невнимание без слов – отвернуться, загреметь кастрюлями, уткнуться в телевизор, хорошо действует вообще уйти, особенно не демонстративно, а так, небрежно…

Правило пятое

Расширить зону конфликта насколько возможно.

– Почему ты сегодня не позвонил? Ах, у тебя не было времени… Ну а ПОЗАВЧЕРА что, тоже не было времени? А в ПРОШЛОМ ГОДУ ты вообще забыл поздравить меня с днем рождения…

Или:

– Ты опять…

– Ты всегда…

– Ты никогда не…

Или вот:

– У тебя вообще в последнее время появилась манера…

Или вот еще, самое убийственное:

– Что ты такое говоришь?.. У тебя прямо какой-то комплекс…

Ну или что-то еще в таком роде.

Вроде бы все. Осталось только перейти на личности, что мы с Димой и сделали во время обсуждения нашего Очень Радостного События. Здесь годятся абсолютно любые личности – наши собственные, а также личности «твоей мамы» или даже Льва Толстого.

Кстати, наш конфликт «Как потратить гонорар» разрешился сам собой. Отпала причина конфликта, то есть гонорар. Он оказался не то чтобы небольшой, просто не настолько большой. В общем, его хватило только на половину энцефалографа. На вторую половину энцефалографа Дима взял из какой-то платной медицины, а может быть, врачи просто собрали, кто сколько может. Надеюсь, наша половина энцефалографа лучшая.

Да… Как удачно получилось с энцефалографом! А ведь мы могли бы отправиться к нижнему соседу и гордо сказать, что немедленно оплатим его лепнину. И вышло бы неловко, как будто Дима и я дикие люди и не знаем, какие гонорары за учебники мы обычно получаем из Германии.

Наш конфликт счастливо закончился за неимением гонорара, но ведь это не причина, чтобы не вспомнить о стратегии, с помощью которой мы МОГЛИ БЫ распределить наш гонорар, если бы он у нас был.

Стратегия последняя, лучше всего подходящая для распределения нашего гонорара и вообще разумного разрешения конфликта. Она называется «решение проблемы», и уже из названия понятно, что нужно как-то договариваться.

…Легко сказать – договариваться, но как?

В любом конфликте мы, естественно, находимся на своей позиции, а партнер на своей. И наши позиции несовместимы, потому что иначе никакого конфликта бы не было.

Но так мы никогда не договоримся…

Киса хотела в Альпы, Дима хотел новый энцефалограф, и это было так печально – мы действительно никак не могли это совместить…

Но тут нужны некоторые подробности о том, как Малыш и Карлсон спорят, чья бабушка ворчливей. Вообще-то у Карлсона нет никакой бабушки, но он уверяет, что есть, и она самая ворчливая в мире.

Карлсон пихнул Малыша, потом усадил его на стул, а сам стал перед ним, упершись руками в бока:

– Нет, я вижу, ты мне не веришь. Так послушай, я расскажу тебе все по порядку. Вышел я на улицу и шлепаю себе по лужам… Представляешь? Веселюсь вовсю. Но вдруг, откуда ни возьмись, мчится бабушка и орет на всю деревню: «Переодень носки, Карлсончик, переодень носки!..»

– А ты что?.. – снова спросил Малыш.

– А я говорю: «Не буду переодевать, не буду!..» – потому что я самый непослушный внук в мире, – объяснил Карлсон. – Я ускакал от бабушки и залез на дерево, чтобы она оставила меня в покое.