— Если девушка сама не против? — осторожно спросил Шагин.

— Девушка всегда против! — отрезала Ассоль.

Она резко отвернулась и следующие десять минут смотрела только в боковое окно. Демонстрировала Шагину свой эксклюзивный затылок.

«Что бы на это сказала Машенька Чистовская?» — подумал Шагин.

Краем глаза, наблюдая за этой взбалмошной девчонкой, Шагин не переставал поражаться. Более неудачного сценического псевдонима трудно придумать.

Ассоль! Скорее всего, продюсеры, или как их там? этой невоспитанной соплячки даже не раскрывали роман Александра Грина. В лучшем случае, что-то слышали о старом фильме. Хотя…

Возможно в глазах сверстников на сцене в лучах прожекторов, в облаках дыма, она выглядит именно «Ассолью». Таково представление «пепсикольцев» о романтичности облика и лиричности натуры.

«Ассоль! Машенька Чистовская, вот кто подлинная Ассоль! Конечно, было неприятно увидеть ее расчетливой и прагматичной. Точно запланированное замужество любого покоробит. Только не меня! И сто тысяч раз наплевать, что она беременна. Если это вообще соответствует действительности. Нельзя же, в самом деле, на полном серьезе воспринимать информацию от видений!

Поколение „Пепси“ отличается от поколения „восьмидерастов“ как фотографии глянцевого журнала отличаются от реальной жизни. Им все дозволено. По крайне мере, они сами в этом убеждены. Хочу, значит, могу — их девиз. Вынь, да положь!

Они без колебаний зашвырнули в мусорный контейнер все ценности предыдущих поколений. И еще крепко придавили сверху крышкой. В их головах и душах сплошная американщина. Между двадцатилетними и сорокалетними нет никаких неодолимых пропастей. Все это досужие выдумки журналистов. Они просто разные до жути. „Пепсикольцы“ и „восьмидерасты“ живут не просто в разных государствах, они обитают в разных мирах, в разных измерениях. И пересекаются эти группы чрезвычайно редко».

Такие невеселые обрывочные мысли вспыхивали в голове Валерия Шагина.

Где-то глубоко в душе росло недовольство собой. Ведь договорились с Машенькой, последние дни провести только вместе.

А тут… такая, как бы, нестандартная ситуация. Все планы псу под хвост.

Где-то на подъезде к Нахабино Ассоль вышла из оцепенения.

Она скинула очки и начала с мрачной подозрительностью вглядываться в бабулек традиционно на обочине продававших всякие съестные разности.

— Ну-ка, остановись! — неожиданно резко скомандовала она.

Шагин нажал на тормоз и плавно остановился у обочины. Ассоль выскочила из машины и с агрессивным видом направилась к одной из бабулек.

«В прошлый раз мы были „на вы!“» — подумал Шагин.

Ассоль вернулась через несколько минут. Перед собой двумя руками она торжественно перла огромную корзину спелой вишни. Ногой распахнула неплотно прикрытую дверцу «Оки» и бухнула на переднее сидение корзину.

Вытерла со лба пот и удовлетворенно улыбнулась.

— Детям очень полезна черешня! — провозгласила она.

— Вообще-то… это вишня. Черешня давно кончилась, — ответил Шагин.

— Ладно вам! Это черешня!

— Это вишня.

— Черешня!

— Вишня!

— Вы ничего в этом не понимаете! — небрежно махнула на него рукой звездочка шоу бизнеса. — Порхаете в облаках. Ничего, кроме рукописей не видите.

— Но это вишня, а не…

— Самая натуральная черешня!

— Как хотите, — пожал плечами Шагин.

— Как хотите, как хотите! Не как я хочу, а как на самом деле, — раздраженно ответила Ассоль.

Пока перекладывали корзину на заднее сидение, пока Ассоль усаживалась рядом с Шагиным, она без умолку бормотала себе под нос о полезности и даже крайней необходимости каждому молодому организму спелой черешни.

— Где здесь ближайший детский дом? — обратилась она к Шагину таким тоном, будто только что его увидела. Села в такси и впервые обратилась к шоферу.

Шагин понятия не имел о месте расположения ближайшего детского дома. Насколько ему помнилось, на всем протяжении Волоколамского шоссе ничего такого он не замечал. Хотя ездил по этой трассе постоянно.

Ассоль напряженно ждала ответа. Даже ногой притоптывала в нетерпении. Кстати, на ноги она напялила огромного размера солдатские ботинки. Последний писк моды. Или предпоследний.

— Детский сад не подойдет? — неожиданно для себя брякнул Валера. В тайной надежде, какой-нибудь завалящий детский сад все же попадется им по пути.

— Нет! — жестко отрезала звездочка.

Шагин даже невольно вздрогнул от ее тона.

— Малышам черешня противопоказана. Могут подцепить любую заразу.

— А как же в детских домах, там…

— Там есть воспитательницы. Вымоют в горячей воде. И не спорьте со мной! — опять резко повысила голос Ассоль. — Терпеть этого не могу.

Под напором эстрадной логики Шагин замолчал. Хотя так и не понял, как это? В детских домах воспитательницы есть, они могут вымыть вишню, то бишь черешню. А в детских садах нянечки, что? Совсем безрукие, что ли?

— Знаю я этих нянечек! — зло закрыла тему Ассоль, — Сами все грязнули и неряхи! И не надо со мной спорить!

Шагин решил на всякий пожарный больше совсем не спорить со звездой отечественного шоу бизнеса. В конце концов, вишня — черешня, какая разница? Воспитательницы — нянечки, не все ли равно?

Не успели проехать и пару километров, как звездочка развернула новую атаку.

Ей, видите ли, подсказывает внутренняя интуиция, (как будто бывает еще и внешняя!), если вот прямо сейчас свернуть налево и проехать три километра, непременно будет какой-нибудь детский дом. Мол, ее внутренняя интуиция подсказывает, место для детского дома самое подходящее.

Шагин стиснул зубы, свернул налево и только крепче ухватился за баранку.

Самое смешное, звездочка оказалась стопроцентно права. Шагин даже на какую-то секунду заподозрил, звездочка просто дурит его. Сама отлично знает адрес, дорогу и все такое.

Но он в очередной раз ошибался.

Сразу после поворота «Ока» уперлась в зеленые железные ворота. На них белым по зеленому было начертано. «Детский дом № 132». Шагин заглушил двигатель. Почти одновременно они вышли из машины.

Шагин и оглянуться не успел, как Ассоль вытащила с заднего сидения пресловутую корзину с вишней-черешней и торжественно понесла ее перед собой. Прижимала корзину к груди, как самое дорогое и ценное приобретение в жизни.

На стук из-за ворот никто не отзывался. На свист тоже. За воротами стояла подозрительная тишина. Только оглушительно каркали вороны.

Чтоб стать настоящей эстрадной звездой, надо обладать ослиным упрямством, недюжинной целеустремленностью и приличной физической подготовкой. Все эти качества Ассоль продемонстрировала со всей страстностью артистической натуры. Она аккуратно поставила корзину с вишней-черешней на землю, зло сощурила глаза и бросилась в атаку на железные ворота так, будто с этим безмолвным плоским зеленым драконом у нее давно был назначен последний и решительный.

За ценой она явно решила не постоять!

Ассоль яростно, с каким-то остервенением оглушительно стучала ладонями в железные зеленые ворота. При этом долбила солдатскими ботинками по бедным воротам со страстью футболиста международного уровня, получившего незаслуженный нагоняй от зловредного тренера.

Грохот разносился по всей округе на несколько километров. Даже вороны за забором испуганно притихли. Шагин только морщился и нервно усмехался.

— Маша-а! Прекрати-и! — неожиданно вырвалось у него.

Слава Богу, Ассоль не расслышала. Ей было не до того. Она собралась опрокинуть ворота наземь. Или пробить в них брешь.

Подобный военный штурм, естественно, не мог не дать результатов. Ворота осторожно со скрипом слегка растворились, в проеме появилась лохматая голова с заспанным помятым испуганным лицом. Бедного сторожа явно разбудили в самый неподходящий момент. Он видел третий или четвертый сон.

— Где дети? — басом рявкнула Ассоль. Она сверлила сторожа таким ненавидящим взглядом, что, казалось, вот-вот просто испепелит.

— Как где? — испуганно удивился сторож, — На даче они, где еще! Летом они всегда на даче. На то и лето.

— Где эта ваша дача? — с ненавистью спросила звездочка.

— Как где? Там же, где всегда. В Поварихино, где еще!

— Где оно находится, это ваше Поварихино?

— Как где? — в очередной раз изумился сторож. Очевидно, с такой непонятливой особой ему еще не приходилось сталкиваться в жизни.

— Все там же, где же ему быть! Где положено, — строго добавил он.

— Где-е… положено-о? — тихо прошипела Ассоль.

— Та-ам! — махнул рукой куда-то далеко в сторону сторож.

Ассоль бросила на Шагина такой же ненавидящий взгляд, каким изничтожала сторожа и сокрушительно покачала головой.

— Далеко до тудова? — вежливо поинтересовалась она.

— По реке или лесом? — с достоинством уточнил сторож.

— По прямой! — рявкнула Ассоль, — Через бурелом и чертополох!!!

— Ну, если… напрямки… то километров… семь будет!

— Спокойной ночи! — через плечо бросила Ассоль и направилась к машине.

— Корзину забери! — небрежно бросила она Шагину.

Сторож и Шагин обменялись понимающими мужскими взглядами.

— Козлы! — зло бросила Ассоль. И с яростью захлопнула дверцу машины. Было непонятно, кому предназначалось последнее определение. Шагину со сторожем, либо всему человечеству в целом.

С каждым километром, с каждой новой выходкой, а их было предостаточно, Ассоль все больше и больше вытесняла из сознания Шагина Машеньку. Пару раз Валера непроизвольно обращался к ней:

— Маша! Машенька!

Но эстрадная певица Ассоль, то ли в силу озверелого эгоцентризма, то ли просто была туговата на левое ухо, не реагировала.

«Не понимаю, зачем судьба демонстрирует мне Машеньку в этом карикатурном гротесковом варианте? Что хочет этим сказать? Что Машенька не такая, какой ее вижу я? Об этом же мне талдычил сын Андрей в последнем „видении“. И что с того? Мне, действительно, все равно, какой ее видят другие. И какой она является на самом деле. Важно, какой ее вижу я!».

Потом в сознании Шагина обе девушки начали очень органично сливаться в одну. Какую-то странную, очень эксцентричную и неуравновешенную особу.

«Ока» опять бесшумно катила по уютному Волоколамскому шоссе. Встречных машин было мало, их тоже редко кто обгонял.

Проехали Дедовск. Звездочка еще дважды требовала остановиться и делала у бабулек и в придорожных ларьках самые экзотические покупки. Маринованные и соленые огурцы в разнокалиберных банках, ведро картошки, яблоки, явно прошлогоднего урожая. И так далее, и так далее.

Все приобретения она со счастливой улыбкой оттаскивала к машине. Шагин только и делал, что укладывал и перекладывал съестное в багажнике. И на заднем сидении. «Ока», все-таки, не резиновая. Маленькая машина, микроавтомобиль. Не «Нива» и не «Волга». Не говоря уж, об иномарках.

Но больше не вступал со звездой ни в какие пререкания.

«Терпение — есть непременное условие формирования творческой личности! Терпение и труд — все перетрут!» — постоянно в детстве твердила мать. Она была абсолютно убеждена, ее сына ждет блестящее литературное будущее.

«Бедная, бедная мама! Твой сын ни на йоту не оправдал твоих тайных надежд. Средний литератор средней руки. Широкая известность в узких кругах. Первый среди третьих. Ты была бы разочарована.

Но насчет терпения ты права на все сто. Сейчас мне явно следует запастись вагоном терпения. Вагоном и маленькой тележкой. Иначе…».

В самой Истре тоже не обошлось без приключений. Как только остановились на первом же перекрестке, Ассоль увидела стоящую рядом спортивную машину ярко красного цвета. За рулем сидела девица и яростно жевала жвачку.

Ассоль и жующая девица одновременно повернули головы, встретились взглядами. Между ними тут же проскочила молния. Девица в спортивной машине задвигала челюстями еще яростнее.

В следующую секунду Ассоль выкинула фортель в стиле ребенка из детского сада для отроков с замедленным развитием.

Видели когда-нибудь, как дети в песочнице иной раз ни с того, ни с сего, без всякой видимой причины, срываются с цепи? Начинают швыряться в друг дружку, чем попало, что подвернется под ручонку. Песок, совочки, мячики, куклы, все идет в дело. Летит в мордашку соседа или соседки по песочнице. Самые опытные воспитательницы не могут уловить момент начала вспышки агрессии. Кто первый начал? Вопрос тридцать девятый. Начали одновременно все.

Соседка Ассоль по ряду, не выпуская из рук кожаного руля спортивной машины, на секунду замерла. Потом быстро-быстро задвигала челюстями и, выпучив глаза, выдула изо рта огромный пузырь. Тот с вызывающим хлопком лопнул. Девица победительно и презрительно скривилась, глядя на Ассоль, и уже хотела отвернуться…