Кайли Скотт - Лик

От стука в дверь мои плечи подпрыгнули вверх.

— Эвелин? — позвал он, подтверждая, что ему, по крайней мере, мое имя известно.

— Секундочку.

Я выключила воду и вышла, обернув полотенце вокруг себя. В ширину его едва хватало, чтоб прикрыть мои изгибы, но на платье меня стошнило. Чтобы одеть его снова, не было и речи.

— Привет, — произнесла я, открывая дверь ванной на расстояние вытянутой руки. Он был на голову выше меня, и это притом, что я не была невысокой. Одетая только в полотенце, я пришла к заключению, что он весьма пугающий. Как бы много он ни выпил предыдущей ночью, он все еще выглядел эффектно, в отличие от меня бледной, нездоровой и насквозь промокшей. Разумеется, в этом виноват аспирин, он не помог так, как хотелось бы.

— Привет, — парень не смотрел мне в глаза. — Послушай, я позабочусь об этом, хорошо?

— Позаботишься?

— Да, — ответил он, все еще избегая зрительного контакта. По-видимому, отвратительное зеленое ковровое покрытие мотеля было более привлекательным. — Мои адвокаты займутся всем этим.

— У тебя есть адвокаты? — у преступников были адвокаты. Твою мать. Мне нужно самостоятельно добиться развода с этим парнем прямо сейчас.

— Да, у меня есть адвокаты. Тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Они пришлют тебе документы или что там еще нужно. Без разницы как это делается, — сжав губы в линию, он бросил на меня раздраженный взгляд и натянул свою кожаную куртку на обнаженную грудь. Его футболка все еще сушилась на краю ванны. Должно быть, посреди ночи меня стошнило на нее. Как отвратительно. На его месте я бы развелась со мной, ни минуты не сомневаясь.

— Это была ошибка, — сказал он, повторяя мои мысли.

— О.

— Что? — его взгляд метнулся к моему лицу. — Ты не согласна?

— Нет, — быстро ответила я.

— Не думаю, что так. Жаль, это имело смысл прошлой ночью, — он провел рукой по волосам и направился к двери. — Береги себя.

— Подожди, — глупое, восхитительное кольцо не хотело покидать мой палец. Я потянула и повернула его, пытаясь заставить его подчиниться. Наконец оно сдвинулось с места, задевая в процессе ободранный сустав пальца. На поверхность выступила кровь. Еще одно пятно в этой грязной истории. — Вот.

— Какого черта! — он со злостью посмотрел на сверкающий камень в моей ладони, как будто он оскорбил его лично. — Оставь себе.

— Я не могу. Оно, наверное, стоит целое состояние.

Он пожал плечами.

— Пожалуйста, — протянула я кольцо, рука дрожала, с нетерпением ожидая, чтобы избавиться от свидетельства моей пьяной дурости. — Оно принадлежит тебе. Ты должен взять его.

— Нет.

— Но...

Не говоря ни слова, мужчина вылетел как ураган, захлопнув за собой дверь с такой силой, что завибрировали тонкие стены.

Вот это да. Я опустила руку. У него определенно вспыльчивый характер. Не то чтобы я его не провоцировала, но все же. Хотела бы я помнить, что произошло между нами. Хоть малейший намек был бы хорош.

Между тем на попе с левой стороны ощущалась болезненность. Я поморщилась, осторожно потирая этот участок. По-видимому, чувство собственного достоинства — не единственное, что пострадало. Должно быть, я поцарапала зад, врезавшись в какую-то мебель, или навернулась на своих фантастически высоких каблуках. Очень дорогих, тех, которые, как настойчиво утверждала Лорен, отлично подходили к платью, и нынешнее местонахождение которых было загадкой. Я надеялась, что не потеряла их. Учитывая мою недавнюю свадьбу, меня уже ничего бы не удивило.

Я побрела обратно в ванную со смутными воспоминаниями о гудящем шуме и смехе, звенящем в моем ухе, о нем шепчущем мне. В этом не было никакого смысла.

Я повернулась и, приподнимаясь на носочках, подняла край полотенца, чтобы рассмотреть в зеркале свою задницу. Черные чернила и ярко-розовая кожа.

Весь воздух мгновенно покинул мое тело.

На левой ягодице было слово, имя.

«Дэвид»

Я развернулась, и меня вывернуло в раковину.

Лорен сидела рядом со мной в самолете, играя с моим айфоном.

— Я не понимаю, как твой музыкальный вкус может быть настолько ужасен? Мы дружим уже много лет. Неужели я ничему тебя не научила?

— Не пить текилу.

Она закатила глаза.

Над нашими головами загорелся значок «пристегнуть ремни». Вежливый голос посоветовал поднять кресла в вертикальное положение, так как мы приземляемся через несколько минут. Поморщившись, я проглотила остаток своего дерьмового кофе. Факт, никакое количество кофеина не сможет мне сегодня помочь. Даже качество не имеет значения.

— Я совершенно серьезна, — сказала я. — Я также никогда, пока я живу, не ступлю на землю Невады.

— Ты реагируешь слишком остро.

— Ни капельки, леди.

Лорен, шатаясь, вернулась в мотель меньше, чем за два часа до нашего рейса. Я провела время, несколько раз переупаковывая свою небольшую сумку, в попытке привести свою жизнь обратно в некоторое подобие порядка. Было приятно видеть улыбающуюся Лорен, несмотря на то, что дорога до аэропорта, чтобы добраться вовремя, была похожа на гонку. Судя по всему, они с симпатичным официантом, которого она встретила, будут поддерживать связь. У Лорен всегда было с парнями все замечательно, в то время как я была ближе к стандартам заурядной девушки, которую никуда не приглашают. Мой план заняться сексом в Лас-Вегасе был тщательно спланированной попыткой выбраться из этой рутины. Хватит говорить об этом.

Лорен изучала экономику, и она была великолепной внутри и снаружи. Я была в какой-то степени более громоздкой. Именно поэтому я имела привычку ходить пешком по Портленду и старалась не попробовать содержимое витрины для тортов в кафе, где я работала. Это держало меня под контролем, талию — разумной. Хотя мама по-прежнему считала целесообразным читать мне лекции на эту тему, потому что, не дай бог, я осмелюсь положить сахар в кофе. Мои бедра, несомненно, от этого взорвутся.

У Лорен было три старших брата, и она знала, что говорить парням. Ее ничего не пугало. Девочка источала обаяние. У меня был старший брат, но мы больше не общались, за исключением больших семейных праздников. Ни разу, с тех пор как он переехал из дома четыре года назад, оставив только записку. У Натана был вспыльчивый характер и талант попадать в неприятности. Он был несносным в старшей школе, всегда дрался и прогуливал уроки. Хотя винить в неудачах с парнями мои несуществующие отношения с братом было бы неправильно. Я могу быть сама виновата в недостатках с противоположным полом. В основном.

— Послушай это, — Лорен подключила мои наушники к своему телефону, и рев электрогитары взорвался внутри моего черепа. Боль была невыносимой. Головная боль вернула меня обратно к внезапно ужасной жизни. Ничего не осталось от моего мозга, кроме кровавого месива. В этом я была уверена.

Я вырвала наушники:

— Не надо. Пожалуйста.

— Но это же «Стейдж Дайв»[1].

— И они прекрасны. Но, знаешь, может, в другой раз.

— Иногда я о тебе беспокоюсь. Просто хочу, чтобы ты это знала.

— Нет ничего неправильного в кантри-музыке, играющей тихо.

Лорен фыркнула и взъерошила свои короткие темные волосы.

— В кантри-музыке нет ничего правильного, на какой громкости она бы не играла. Ну что, ты занялась чем-нибудь прошлой ночью? Помимо того, что с пользой провела время.

— На самом деле, это обобщает все, — чем меньше сказано, тем лучше. Как я смогу объяснить? Однако чувство вины скользнуло сквозь меня, и я поежилась на своем месте. Татуировка пульсировала в знак протеста.

Я не говорила Лорен о своем грандиозном плане хорошего секса на ночь. Она бы захотела помочь. Если честно, секс не производил впечатления чего-то такого, с чем мне потребовалась бы помощь. Не считая того, что в этом вопросе необходим сексуальный партнер, конечно. Лорен могла бы помочь только тем, что стала бы навязывать меня каждому красавчику в помещении с обещанием, что я точно раздвину свои ножки.

Я любила Лорен, ее преданность не подвергалась сомнению, но она не отличалась изворотливостью ума. В пятом классе она ударила в нос девчонку, которая дразнила меня насчет моего веса, с тех пор мы были друзьями. С Лорен вы всегда точно знали, где находитесь. Незаурядный человек, которого я высоко ценила большую часть времени, но не когда требовалась рассудительность.

К счастью, мой болезненный желудок пережил жесткую посадку. Как только шасси ударились о взлетную полосу, я испустила вздох облегчения. Я вернулась в свой родной город. Превосходный Орегон, прекрасный Портленд, никогда больше я не хотела бы сбиться с пути. С горами вдали и деревьями в городе, тот был своеобразным источником наслаждения. Возможно, я и, правда, перегибаю палку, ограничивая себя одним городом для жизни. Но находиться дома было замечательно. Со следующей недели у меня была важная практика, о которой, используя связи, договорился мой отец. Также нужно было начинать готовиться к занятиям следующего семестра.

Все было бы хорошо. Я усвоила урок. Обычно я не продвигалась дальше трех. Три бокала были в меру. Три делали меня счастливой, из-за них я не отключалась и не попадала с головой в неприятности. Я никогда не переступлю черту снова. Я вернулась, чтобы быть старой, доброй, организованной, скучной мной. Приключения не были классными, и я с ними закончила.

Мы встали и взяли наши сумки с багажной полки. Все спешили высадиться. Стюардессы подарили нам отрепетированные улыбки, когда мы прошли по проходу и вышли в соединяющий тоннель. Затем мы миновали службу безопасности и вылились в зону получения багажа. По счастью, у нас была только ручная кладь, таким образом, никаких задержек. Я не могла дождаться возвращения домой.

Впереди я услышала крики. Сверкали вспышки. Должно быть, в самолете какая-то знаменитость. Люди перед нами обарачивались и вглядывались. Я тоже оглянулась, но не увидела знакомых лиц.

— Что происходит?— спросила Лорен, осматривая толпу.

— Не знаю, — ответила я, стоя на носочках и тревожась от всей этой суматохи.

Потом я услышала это, мое имя, которое выкрикивали снова и снова. Рот Лорен сжался от удивления. Мой открылся.

— Когда будет ребенок?

— Эвелин, Дэвид с вами?

— Будет ли здесь еще одна свадьба?

— Когда ты переедешь в Лос-Анджелес?

— Дэвид приедет, чтобы встретиться с твоими родителями?

— Эвелин, это конец для «Стейдж Дайв»?

— Это правда, что вы сделали татуировки с именами друг друга?

— Как долго вы с Дэвидом встречаетесь?

— Что ты скажешь на обвинения, что ты разрушила группу?

Наши с ним имена, снова и снова, смешивались в потоке бесконечных вопросов, сливающихся в хаос. Стена шума, из-за которой я едва могла соображать. Я стояла, разинув рот в недоумении, ослепленная вспышками и окруженная людьми. Мое сердце громко стучало. Я никогда не была хороша с толпами, и как спастись из этой ситуации, я не понимала.

Лорен отреагировала первой.

Она сунула свои солнцезащитные очки мне на лицо и потом схватила за руку. Активно используя локти, она потащила меня сквозь толпу. Через ее линзы с диоптриями мир стал размытым. Мне еще повезло, что я не шлепнулась на задницу. Пробежав через оживленный аэропорт и выход, мы забрались вне очереди в ожидающее такси. Люди начали кричать, но мы их проигнорировали.

Папарацци приближались позади нас.

Чертовы папарацци. Это было бы нереально, если б не было так возмутительно и прямо на моих глазах.

Лорен толкнула меня на заднее сиденье машины. Я пробралась на ту сторону, потом упала, прилагая все усилия, чтобы спрятаться. Желая, чтобы я могла полностью исчезнуть.

— Поехали! Быстрей!— крикнула она водителю.

Водитель прислушался к ней. Наша машина сорвалась с места, от чего мы заскользили по треснувшему виниловому сидению. Лбом я стукнулась о спинку переднего пассажирского сидения (к счастью мягкого). Лорен накинула на меня ремень безопасности и защелкнула застежку. Мои руки, казалось, не работали. Все тряслось и дрожало.

— Расскажи мне, — сказала она.

— А... — никакие слова не приходили. Я сдвинула ее очки на макушку и уставилась перед собой. Мои ребра болели, а сердце все еще стучало слишком сильно.

— Эв? — с небольшой улыбкой Лорен похлопала меня по колену. — Тебе как-то посчастливилось выйти замуж за время нашего отъезда?

— Я... да. Думаю, я сделала это.

— Ничего себе.

И тогда я просто выпалила все:

— Боже, Лорен. Я так сильно облажалась, и я едва ли помню что-то из этого. Я только проснулась, а он уже был там, он был так зол на меня, и я даже не виню его. Я не знала, как рассказать тебе. Я просто собиралась притвориться, что это никогда не было.