Лили вздохнула, набрала побольше воздуха в грудь и занялась бельем. Эти вещи могут высохнуть и в доме у печки, а остальное можно было уже снимать с веревки. После этого она проведала цыплят и ужасно расстроилась, заметив, что два из них сдохли. Она закопала их невесомые, покрытые пухом тельца позади уборной, которую возвел для нее Уилбур еще во время постройки дома, и пошла к ручью отмыть грязь. Грохот молотка прекратился, и Лили оглянулась в сторону Калеба через плечо.

Он стоял в тени недостроенного дома и смотрел на жену, но как-то странно, словно сквозь нее.

Вытирая руки передником, Лили медленно выпрямилась, подошла к нему и заглянула в глаза, отражавшие последние блики заката.

- Зачем тебе строить этот дом, Калеб Холидей? - начала она, уперев руки в бока и склонив голову набок. - Ведь мы оба отлично знаем, что при первой же возможности ты помчишься обратно в Пенсильванию и утащишь меня за собой.

- Половина тамошней фермы принадлежит мне, - промолвил он.

- Ну, - Лили обреченно вздохнула и продолжала: - Тогда езжай в Пенсильванию и дерись за нее. Проблем хватает не у тебя одного, да будет тебе известно, - в отчаянии добавила она.

Калеб внимательно смотрел на нее, надевая рубашку и застегивая пуговицы.

- Так уж случилось, что скончалась моя мать, и я, скорее всего, уже никогда не увижу своих сестер.

- Так вот почему ты, вопреки всему, согласилась стать моей женой? Ты сдалась! И я не знаю, нравится мне это или нет, Лили.

- Нравится тебе это или нет, меня не волнует, - резко отвечала Лили и хотела было уйти, но Калеб схватил ее за руку.

- Ты не можешь просто так взять и сдаться, Лили. Это совершенно не подходит тебе.

- Ты ведь сам когда-то говорил мне: Запад огромен. Мои сестры могли повыходить замуж, им, может, вовсе нет дела до утерянной тринадцать лет назад родственницы. Они, в конце концов, могли и вовсе умереть.

Калеб от удивления приоткрыл рот.

- Не верю, что слышу это от тебя. С первого дня нашего знакомства ты сражалась со мной за право самой разыскать своих сестер, и вот теперь ты стоишь здесь и толкуешь о том, что их поиски безнадежны. А как же тогда с тем письмом из Вайоминга?

- Там говорится о том, что Каролина пропала. Вряд ли это можно считать обнадеживающим известием.

- Может быть, тебе следует поехать туда и самой убедиться в обратном?

- Тащиться аж до самого Вайоминга? - Лили и в голову такое не приходило. - А что же будет с цыплятами?

- Так что же тебе дороже, Лили, твои цыплята или твои сестры?

- Мои сестры. - Вопреки всему в Лили снова начала пробуждаться надежда.

- Лили, поехали со мной в Фокс Чейпл. - Калеб обнял ее и привлек к себе, а голос его внезапно охрип. - Мне не обойтись без тебя.

- А что, если я там не выдержу? - шепотом спросила она, не сводя взгляда с мужа. Как ни крути, а он теперь был ее единственным родным человеком на всем свете. - Что, если я затоскую там по своей земле и своим цыплятам так, что заболею?

- Если тебе будет плохо в Фокс Чейпл, я привезу тебя обратно сюда. - Он легко поцеловал ее, и его теплые, мягкие губы шевелились, пока он говорил.

- Ты обещаешь?

- Да.

- Даже если ты выяснишь отношения со своим братом и решишь остаться?

- Я же сказал тебе, - вздохнул Калеб, - твое счастье так же важно для меня, как и мое собственное.

Лили не считала себя светской дамой, однако имела достаточно опыта для того, чтобы знать, что подобным качеством обладает еще меньше мужчин, чем женщин. Она крепко обняла Калеба.

- Ну, в таком случае я могу надеяться, что ты не придешь в ярость от того, что у нас на ужин один лишь бисквит?

- Мне жаль твою мать. - Глаза Калеба были серьезными. Он с сочувствием погладил Лили по щеке.

- Честно говоря, я ее почти не помню, - выпрямилась в ею объятиях Лили, - так что, не очень-то и сожалею. - И она собралась было вернуться в дом, но Калеб вновь остановил ее:

- А мне кажется, что это не так.

У Лили сжалось горло. Черт бы побрал этого человека: он этак может и до слез довести. Она изо всех сил постаралась держать себя в руках и отвечала:

- Если я стану оплакивать ее, Калеб, то стану проливать слезы по женщине, которой не было. Она никогда не была нам настоящей матерью.

Тогда Калеб отпустил Лили и поплелся следом за ней на кухню. Пока Лили мыла руки, прежде чем заняться тестом, муж достал из кладовки яйца, сыр и лук. К тому времени, как у Лили испекся бисквит, у него был готов чудесный омлет.

- Ты просто выдающийся мужчина, - призналась Лили.

- Тогда как ты - выдающаяся женщина. - И Калеб с улыбкой пробежался глазами по ее фигуре, предвкушая грядущую ночь.

Лили почувствовала, как замирает ее сердце.

На протяжении всего вечера Лили старалась поменьше прикасаться к Калебу. Что же это такое? Она совершенно не способна перед ним устоять...

- Сегодня был длинный и утомительный день, миссис Холидей, - сказал, сладко зевая, Калеб, после того как они поели и убрали со стола. Он потянулся и потушил лампу. - Идем-ка спать.

- Мои цыплята... - покраснела Лили.

- Твои цыплята чувствуют себя отлично. Честно говоря, я на их месте был бы рад, если ты хоть ненадолго оставила бы их в покое.

- А что, если к ним заберется койот или лисица?

- Ни один нормальный зверь не сунется сюда, зная про твою винтовку. Он уже тащил ее за локоть в спальню.

Дверь за ними закрылась, и Лили внезапно почувствовала, что ужасно стесняется. Она повернулась к мужу спиной, налила из кувшина воды в тазик для умывания и начала расстегивать платье. Услышав, как скрипнули пружины кровати, она рискнула искоса взглянуть на Калеба.

Он сидел на краю кровати и разувался, зевая, словно медведь, отправляющийся на зимнюю спячку в берлогу.

Лили подхватила тазик и вышла из спальни в большую комнату, где было совсем тимно.

В отблесках угольков прогоревшей печки Лили принялась раздеваться, вспомнив, как давным-давно зимними холодными рассветами они с Эммой и Каролиной с визгом выскакивали из своих кроваток и бежали греться к большой изразцовой печи. На глазах у нее выступили слезы, когда она вспомнила их лица и голоса, и она воняла, что никогда не потеряет надежды их найти. Нет, она не сдастся, просто иногда, когда не хватает сил верить, ей тоже нужно отдохнуть.

Закончив с мытьем, Лили распахнула дверь и выплеснула грязную воду. Она чуть не выронила таз, когда обнаружила, что Калеб наблюдает за ней, прислонившись к дверному косяку. На нем были надеты одни брюки, а его глаза растеклись по ее телу, словно потоки золотистого меда.

- Иди сюда, - хрипло, словно зачарованный, произнес он, протянув к ней руки.

Лили снова удивилась силе своей любви к этому человеку. Она улыбнулась сквозь слезы, закрыла входную дверь и подошла.

Калеб рассмеялся и заключил ее в объятия. Он внес ее в спальню и захлопнул за собой дверь. Где-то неподалеку затявкал и завыл койот, но Лили отчего-то не вспомнила про своих цыплят.

***

Миновало две недели, в течение которых Калеб так ни разу и не заикнулся о своем брате. Каждое утро майор отправлялся в форт, оставался там до полудня, а потом возвращался и работал на строительстве дома. Лили больше не пыталась выяснять у него, зачем ему нужен этот дом, если он все равно собирается уехать в Пенсильванию. Она поняла, что, работая руками, он успокаивается и может обдумывать стоявшую перед ним дилемму.

В конце июня, несмотря на бурные протесты полковника Тиббета, Калеб ушел в отставку я, чтобы отпраздновать это событие, убедил Лили оставить своих драгоценных цыплят на попечение Велвит и прокатиться с ним в Спокан.

Дом, который строил Холидей, был намного просторнее, чем у Лили, и по прибытии в город они прежде всего направились в магазин, чтобы заказать там обстановку и прочие необходимые вещи. Калеб отправил из Спокана пианино, огромную кухонную печь с резервуаром для горячей воды и небольшой медный ледник. Кроме того, он приобрел пушистые восточные ковры и напольные часы с человеческий рост.

Лили совсем растерялась, но предпочла держать свои вопросы при себе. Муж предложил ей выбрать все, что понравится, и у нее не было повода для обиды. Она оказалась счастливой обладательницей нескольких новых платьев, ниток, иголок и несметного количества разных тканей. Там был и муслин для белья и нижних юбок, и кружева для отделки, и еще много всякой всячины.

На ленч они отправились в ресторан при отеле, а вечером их пригласил к себе в гости Руперт. Палисадник вокруг его дома благоухал распустившейся сиренью, и они решили устроиться в плетеных креслах на крыльце.

Сводный брат Лили не скрывал, что рад их браку, и так и сиял всякий раз, обращаясь к новоиспеченному зятю.

Лили в конце концов стало интересно, заметит ли хоть кто-нибудь из поздравлявших, что не один Калеб сделал удачный выбор, но она решила не высказываться. После ленча они с мужем уединились на пару часов в гостиничном номере, где не теряли времени даром, отчего Лили чувствовала во всем теле приятную истому.

- Когда ты женишься на Виноле? - спросила она вечером у Руперта.

Руперт смутился, не спеша извлек из кармана трубку, привычным движением набил ее табаком и еле слышно произнес:

- Мы с ней женаты уже целую неделю, но до поры до времени держим это в тайне.

- Но почему же? - с любопытством спросила Лили. Тайный брак! Да это просто восхитительно!

- Винола не хочет уходить из школы, - вздохнул Руперт, - а как только станет известно, что она замужем, ее уволят.

- Но если для вас обоих это так важно, то почему бы вам вдвоем не открыть свою собственную школу? - задумчиво произнес Калеб.

- Мы уже думали об этом, - отвечал Руперт. - Здесь, в округе, масса ребятишек растет неграмотными, потому что они живут слишком далеко от города. Мы с Винолой могли бы устроить школу-пансион для мальчиков, но для этого нужны немалые деньги.

Лили вспомнила преподобного Соммерса, который не разрешил ей когда-то ходить в школу. Она смогла учиться, слушая вместе с Исидорой уроки, которые давал им Руперт, да и то после его настояний.

- Это почему же только для мальчиков? - сердито спросила она.

Калеб похлопал ее по руке уже ставшим привычным для них жестом, который означал, что он вовсе не затыкает ей рот, а просто просит подождать.

- Я мог бы вложить свои деньги в такое предприятие.

- Нет, я не стану брать денег у вас. - Руперт выглядел смущенным и обрадованным.

- Это почему же? - Лили все еще пылала от возмущения и говорила на повышенных тонах. - Судя по тому, как майор швыряет деньгами направо и налево, у него их куры не клюют.

Оба мужчины не смогли удержаться от смеха, несколько разрядившего обстановку.

- Наверное, мне следует сначала посоветоваться с Винолой, - предположил Руперт.

- Я так и не получила объяснения тому, почему в вашем пансионе будут обучаться одни лишь мальчики, - не унималась Лили.

- Лили, дорогая, но ведь слишком много народу не верит в необходимость образования для девочек. - Руперт взял ее за руку. - Ну, а мальчикам предстоит искать свой путь в жизни.

- А девочкам, стало быть, нет? - совсем уж гневно фыркнула Лили, переводя пылающий взгляд с одного мужчины на другого. Холидей явно чувствовал себя крайне неловко, тогда как для Руперта такой разговор был не в новинку.

- Вы с Винолой, безусловно, выдающиеся исключения из правила, - объявил он с невозмутимой улыбкой, - но подавляющее большинство родителей убеждены, что девочка должна уметь готовить, шить и растить детей, а всем этим вещам можно научиться и дома.

Калеб зажмурился, словно в ожидании взрыва.

- Интересно, а своим дочерям ты тоже уготовил подобную участь? - Лили вскочила и грозно потрясла пальцем перед носом Руперта. - Ничего не видеть в мире, кроме своих детей, быть рабыней какого-то мужлана?

- Это именно то, чего желают сами женщины...

Прогрессивные идеи, разделяемые Лили и Винолой, явно не нашли сторонника в лице Руперта. Нет, Лили ни пенни не даст на его школу, если он будет упорствовать.

- Калеб Холидей, если ты дашь этому человеку деньги на школу для одних мальчиков, - пригрозила она, - то я отправлю тебя спать в курятник!

- Усядься, - тихо приказал муж.

Она села, но по-прежнему была полна праведного гнева.

- Я буду счастлив, если смогу помочь вам, - обратился Калеб к Руперту.

- Ты имеешь в виду, что намерен поддержать эту вопиющую несправедливость?! - Лили снова вскочила, пронзая взглядом мужа насквозь. Скажи-ка мне вот что, Калеб Холидей, хочешь ли ты, чтобы твои дочери остались неучами? Так вот, я обещаю, что этого не случится - я этого не позволю!