Не знаю, как мы оказались в другом месте. Помню только, как он поднял меня на руки и понес куда-то. А я закрыла глаза и полностью доверилась ему. Исчезла музыка и посторонние звуки. Остались только он и я. И биение наших сердец, становившееся все настойчивее. Напоминающее африканские тамтамы. Его губы скользили по моей коже, рассыпаясь вереницей мурашек. Руки стягивали с меня платье, а я даже не чувствовала стыда или неловкости. Позволяла делать со мной все, что ему вздумается. Даже если бы он сейчас достал хлыст и наручники, наверное, я бы и это разрешила. А ведь я считала себя фригидной, не способной чувствовать сексуальное удовольствие.

В голове пронесся образ Дмитрия в одном лишь полотенце на бедрах. Я застонала от возбуждения, желая касаться его, целовать это великолепное тело. Мои руки потянулись к вороту его рубашки, расстегивая ее. Он резким движением рванул пуговицы и позволил мне стянуть с него рубашку. Я с наслаждением блуждала по его груди, он прерывисто дышал. Лаская друг друга, мы сняли с себя всю одежду. На мгновение я напряглась, боясь, что покажусь ему непривлекательной. Он жарко выдохнул мне в ухо:

— Ты прекрасна…

И я успокоилась, разрешила своему телу вытворять такое, чего не позволяла в самых бурных фантазиях. Когда все кончилось, я прижалась к нему и с затаенной тревогой посмотрела в его лицо. Вдруг он сейчас оттолкнет и уйдет, добившись, чего хотел. Дмитрий чмокнул меня в кончик носа и улыбнулся:

— Не думал, что в тебе сидит дьяволенок. Ты казалась такой скромницей.

— Эт-то плохо? — неуверенно улыбнулась я.

— В некотором смысле.

— В каком? — я перестала улыбаться.

— В том, что теперь я тебя так просто не отпущу, даже если ты этого захочешь. Только с тобой я понял, какую женщину искал все это время.

— С идеальными руками?

— Не только, — он усмехнулся. — Ты удивительная. Нежная, ранимая, мягкая и в то же время сильная, необузданная. Ты сама не знаешь, какая ты.

— Знаешь, — серьезно произнесла я. — Если ты меня обманываешь, это жестоко. Я просто не вынесу, если окажется, что это все игра. Все слишком невероятно, так не бывает в жизни. Я боюсь тебе поверить. Половину своей жизни я отгораживалась от людей, не позволяла себе ни с кем сближаться, потому что знала: рано или поздно меня обманут. Потом появился ты… Мир перевернулся. Я вдруг поняла, что все это время жила в пустоте, вакууме. А теперь в этой пустоте появились звуки и краски. И я уже не смогу вернуться обратно. Но и еще одного предательства не выдержу… Прости, я сейчас говорю глупости.

— Нет, — он легко поцеловал меня. — Я понимаю тебя. Мне тоже пришлось столкнуться с предательством человека, которого сильно любил. Это тяжело… Долгие пять лет я не мог никого впустить в свою жизнь… Пока не появилась ты. Когда я отогревал тебя, едва живую, беспомощную, вместе с тобой отогревалось мое сердце. Но я все равно боялся… Что опять ошибусь… Сегодня ночью я понял, что ты предназначена мне судьбой. Именно тебя я искал всю жизнь…

— Я все равно многое не понимаю, — покачала я головой.

— Завтра я расскажу тебе все. Повезу в одно важное для меня место. А сейчас давай спать, родная. Не знаю, как ты, но я смертельно устал…

Я уткнулась носом в его шею и закрыла глаза.

— Спокойной ночи.

Он поцеловал меня в макушку.

— Спокойной ночи, моя Мила.

Глава 7

Даже проснувшись утром в объятиях любимого человека и ущипнув себя за плечо, я продолжала считать, что это всего лишь удивительный прекрасный сон. Ведь бывают же такие сны, которые кажутся вполне реальными, и ты искренне изумляешься, когда оказывается, что это не так. Еще немного и я открою глаза, а вокруг — знакомое убожество моей крохотной комнатушки. И вместо горячего тела Димы под рукой подушка. Никогда не отличалась особой религиозностью, но тут не удержалась и обратилась к Богу. Пусть это окажется правдой! Я тогда обязательно стану молиться каждую ночь и ходить в церковь по воскресеньям!

Дима повернулся во сне и подгреб меня к себе, а я замерла, чувствуя, как расползается по лицу широченная улыбка. Это не сон. Я потерлась носом о его грудь и счастливо вздохнула. Он открыл глаза, по лицу скользнула лукавая улыбка. Он завел мне руки к изголовью кровати и принялся покрывать поцелуями. Еще немного, и я позабыла обо всем на свете. Мы снова любили друг друга и никак не могли насытиться.

— Черт! — заорала я, когда случайно взглянула на стену каюты, где мерно тикали часы.

07.00. Работа! А ведь еще нужно успеть заехать домой и переодеться.

— Что случилось? — лениво спросил Дима, поглаживая мою грудь.

— Дим, отвези меня, пожалуйста, домой.

— Зачем?

— Как зачем? Работа! Я опоздаю, и начальник меня со свету сживет.

— Это мы еще посмотрим. И вообще, я хочу, чтобы ты бросила работу.

— Дим, я не могу, — у меня руки затряслись.

Что он подумает, когда узнает, почему?

— Только не говори, что ты принадлежишь к тем женщинам, которые считают, что женщина должна работать, чтобы сохранять независимость!

— Дело не в этом, — еле слышно пробормотала я.

Я должна ему сказать. Лучше, пусть узнает от меня, чем от кого-то еще.

— В общем, меня обвинили в воровстве денег из кассы. Хотя клянусь, я не брала оттуда ни копейки. Скорее всего, тут сынок начальника руку приложил, а всех собак на меня спустили. В общем, я должна отработать три месяца бесплатно, тогда только Леонидович не заявит в милицию.

— Так, ситуация ясна, — решительно произнес Дима. — Собирайся. Едем к тебе на работу. Я сам поговорю с твоим начальником.

— Нет! — я всплеснула руками. — Лучше не надо! Только хуже будет. Ты его совсем не знаешь. Для него только его мнение имеет значение.

— Поглядим, — спокойно заметил Дима.

Я посмотрела на вечернее платье, брошенное на полу, и покачала головой.

— В чем же мне идти? Не могу я появиться на работе в этом!

— Почему нет? — возразил Дима. — Оно тебе очень идет.

Похоже, спорить с ним бесполезно. Я приняла душ и натянула вечернее платье. Даже косметики с собой нет. Мельком глянула в зеркало и опешила. И без косметики едва себя узнала. Глаза светятся и кажутся огромными, прическа совершенно преобразила лицо. Дима помог мне надеть шубу и поволок за собой. Я с трудом поспевала за ним на проклятых шпильках. Представляю реакцию Леонидовича и Гали на мое появление.

Реальность превзошла все ожидания. Галя сначала меня не узнала, с завистью окинула взглядом с ног до головы и сквозь зубы процедила:

— Что вам?

— Галь, ты чего? — смущенно протянула я. — Это же я.

На пол посыпались задетые Галей апельсины, а она даже не пыталась их удержать. Рот превратился в букву «о», глаза едва не вылезли из орбит.

— Людка?! — наконец, просипела она совершенно неузнаваемым голосом. — Как?

— Да подстриглась просто, — не смогла я сдержать улыбку.

— Тебе идет, — выдавила она, едва не скрежеща зубами.

— Кстати, познакомься, это мой… жених, Дмитрий Валенский, — не глядя на Диму, произнесла я.

Тут же ощутила, как его рука обхватила мою талию и притянула к себе. Подняла взгляд и почувствовала, как пол уходит из-под ног. Столько чувства светилось в его глазах.

Раздался недовольный голос Леонидовича.

— Галя, ты почему клиентов не обслуживаешь? Совсем от рук отбилась. И где Быстрова?

Я втянула голову в плечи и робко посмотрела на начальника. Его глаза расширились, а щеки побагровели так, что казалось, он сейчас лопнет.

— Бы-ыстрова?!

— Здравствуйте, Максим Леонидович. Простите, я опять опоздала, — затараторила я.

— Да ладно, с кем не бывает? — смущенно произнес он, окидывая меня таким плотоядным взглядом, что не по себе стало.

— Извините, я в таком виде… — запахнула шубу, чувствуя, как пылают щеки. — Не успела переодеться.

Дмитрий кашлянул, напоминая о своем присутствии. Подошел к Леонидовичу и протянул руку:

— Дмитрий Валенский.

Тот пожал ее, слегка прищурившись.

— Могу я поговорить с вами наедине?

— А есть повод? — недружелюбно спросил начальник.

— Разумеется, — в голосе Димы послышался металл.

Я едва узнала его, таким он стал жестким и властным. А Леонидович сник, его глаза забегали, не выдержав взгляда Дмитрия.

Они прошли в подсобку. Я ожидала, что сейчас начнется настоящая буря, но из комнатки ничего не было слышно. Галя завистливо сказала:

— И где ты только откопала такого мужика?

— В парке, на лавочке, — усмехнулась я.

— Шутишь, — обиженно шмыгнула носом Галя. — А я серьезно. Самой-то уже повезло, о других бы подумала.

Вот так всегда. Стоит сказать правду, и тебе никто не верит.

— Ну, хорошо. Познакомились в баре.

— А в каком? — оживилась девушка.

Я назвала самое дорогое заведение в городе. Глаза Гали засверкали.

— Нужно будет сходить туда.

— Ты же говорила, что у тебя денег нет, сама в долг живешь, — заметила я.

— Так с зарплаты, — Галя покраснела и не стала развивать тему дальше.

Дверь подсобки распахнулась, оттуда уверенным шагом вышел Дима, а вслед за ним семенил Леонидович, угодливо заглядывая в глаза.

— Идем отсюда, Мила. Ты здесь больше не работаешь, — Дима взял меня за руку.

— А как же?..

— Все улажено. Ведь так? — он обернулся к Леонидовичу.

Тот изменился в лице.

— Разумеется. Мой Юрка получит по полной сегодня. Вот ведь подлец!

— Всего хорошего, — коротко кивнул Дима Гале и потащил меня к выходу.

— Что ты ему сказал? — спросила я, когда мы ехали в машине по просыпающемуся городу.

— Да так, поговорили немного по-мужски, — уклонился от ответа он. — Не бери в голову. Сейчас едем к тебе… Я имею в виду не ту конуру, где ты жила все это время. Вещи заберешь потом.

— Дима, ты так торопишь события, — неуверенно протянула я.

— Потому что времени не так много, — коротко бросил он.

— О чем ты?

Острое чувство тревоги сдавило горло.

— Я расскажу тебе… Сегодня, но не здесь и не сейчас.

Моя новая квартира. Хоть и съемная, но мне так нравилось называть ее именно так — моя квартира. В новой девятиэтажке в центре города, в нескольких кварталах от отеля, где остановился Дима. Две комнаты, евроремонт, красивая современная мебель. Я долго не могла осознать, что теперь могу здесь жить. Бродила по квартире, как лунатик, боясь коснуться чего-нибудь.

Дима решительно поволок меня в спальню и открыл створки шкафа.

— Так, сейчас переодевайся, мы сходим позавтракаем и я повезу тебя в очень важное для меня место.

— Откуда все это? — обескуражено воскликнула я, глядя на висящую в шкафу одежду.

— Поручил Полу подобрать тебе что-нибудь на его вкус. Все, что от меня понадобилось, описать твои размеры.

— И ты так точно определил их?

— Ну, я же художник.

Не поняла, то ли он шутит, то ли говорит всерьез.

— Ладно, не теряй времени. Я голоден, как волк. Ты меня просто обессилила вчера, ненасытная моя.

— Ты не слишком и сопротивлялся, — усмехнулась я, выпроваживая его из спальни.

— Ты что, меня стесняешься? — попытался сопротивляться он. — Я уже видел все, что мог.

Я захлопнула дверь перед его носом. Благоговейно, словно священную реликвию, я извлекала вещи одну за другой из шкафа. На глаза наворачивались слезы. Никогда я не носила такой красоты. Могла бы перебирать обновки часами. В дверь настойчиво забарабанили.

— Мила, ты там до вечера будешь сидеть?

— Уже иду! — опомнилась я и натянула узкие черные брюки и экстравагантную тунику нежно-сиреневого цвета.

Дима позаботился даже об обуви. Длинные черные сапоги обтянули ноги, как вторая кожа. Единственная обувь, оказавшаяся не на каблуках. Набросив шубу, открыла дверь.

— Ну как?

Дима одобрительно хмыкнул:

— У Пола хороший вкус. Но ты все равно мне больше нравишься без одежды.

С этими словами притянул меня к себе и обжег страстным поцелуем.

— Так, — отпуская, хрипло произнес. — Нужно быстро уходить, иначе мы так никуда и не поедем.

— Как скажешь, дорогой, — покорно произнесла я и нежно улыбнулась.

Он пробормотал проклятье и потащил меня обратно в спальню.