В синем кафтане с серебряными звездами, Невада ощущала себя частью небосвода, низко опустившегося над касбой. Серебряные колокольчики нежно позванивали на ее лодыжках. Какой-то странный каприз, а может быть, обычное женское кокетство заставили ее накинуть на рыжие волосы голубую вуаль и украсить ее заколками в виде звезд.

Подходя к Тайрону, Невада знала, как это всегда инстинктивно знает женщина, что она выглядит неотразимо.

Он смотрел на нее со странным выражением в глазах, которого она не могла понять, но чувствовала, что ее присутствие не оставляет его равнодушным.

Тайрон в этот вечер тоже вызывал у нее какое-то особое ощущение, в котором она не могла дать себе отчет.

Они говорили об обычных вещах, о его книгах, о новых открытиях, которые он сделал, о еще одном марокканском племени, но в разговоре то и дело возникали непредвиденные паузы, когда за них говорил аромат цветов и нежное журчание фонтана.

Невада почувствовала тогда, хотя и не желала себе в этом признаться, что она отзывается на каждое его слово и движение, как туго натянутая струна под умелыми руками талантливого музыканта.

Каждое его слово было исполнено для нее особого значения, и она воспринимала его не только рассудком, но всем своим существом.

Тайрон держался очень спокойно, но у нее было такое чувство, что он покорил ее и подчинил себе до такой степени, что ее жизнь стала его жизнью и каждый ее вздох принадлежит ему.

Когда настало время прощаться, Невада остановилась у фонтана и опустила в него руки, чувствуя, как прохладная вода облегчает ее внутренний жар.

Ей казалось, что Тайрон внимательно наблюдает за ней, но она не была в этом уверена.

Сознает ли Тайрон Штром, думала она, что является причиной ее волнения, внезапного ощущения неуверенности, тревоги, сумятицы бушевавших в ее груди чувств, которых она не смела назвать их подлинным именем.

— Спокойной ночи!

Она сказала эти слова, надеясь, что он сделает какой-то жест или скажет что-нибудь, призывая ее остаться. Невада с трепетом ждала этих слов и в то же время страшилась услышать их.

— Спокойной ночи, мисс Невада.

От этих обычных слов, произнесенных ровным голосом, сердце у нее сильно забилось, и ей стало трудно дышать.

Ей вдруг пришла в голову нелепая мысль: а что, если она попросит его прикоснуться к ней, поцеловать ее на прощание, как это попытался бы сделать любой мужчина при подобных обстоятельствах.

Ее собственные мысли ужаснули ее. Как она могла подумать такое о мужчине, и особенно о Тайроне Штроме?

Она его ненавидит. Она видит в нем олицетворение всего, что возмущает и отталкивает ее!

— Спокойной ночи! — бросила она резко и покинула дворик, не оглядываясь.

Только у себя в спальне, за закрытой дверью, она подняла руки к пылающему лицу. Уж не палящее ли марокканское солнце лишило ее рассудка?


На следующее утро после их приезда, как и обещал Тайрон, торговцы из близлежащего городка доставили Неваде множество пестрых восточных нарядов на выбор. Все они были очень красивы, ярких расцветок, так любимых берберскими женщинами. Все украшены изысканной вышивкой серебром и золотом с узорами из бирюзы, кораллов и аметистов.

Кроме этого, доставили также шали, вуали и шарфы, один лучше другого. Они были так легки и прозрачны, словно сотканы из воздуха.

Невада выбрала все, что хотела, а Тайрон горячо торговался за каждую вещь, чтобы не испортить удовольствие продавцам, для которых любая сделка должна была стать состязанием с покупателем в уме и хитрости.

Следом явились и ювелиры. Усевшись по-турецки, они разложили на черном бархате свои сверкающие изделия. Невада не могла устоять перед искушением, увидев серебряные серьги полумесяцем, отделанные драгоценными камнями и жемчугом.

Ее прельстили и браслеты с выгравированными на них причудливыми рисунками. Ей понравились и ножные браслеты с прикрепленными к ним крошечными мелодично позвякивающими колокольчиками. Они показались ей такими занятными, что она надевала их каждый вечер, выходя босиком с накрашенными хной ступнями ужинать с Тайроном под крупными мерцающими звездами во внутреннем дворике.

— Вы должны вести счет всему, что тратите на меня, мистер Штром, — сказала она, — я вам все возмещу. У меня с собой на яхте была достаточно крупная сумма.

— Ваши деньги в целости и сохранности, — успокоил ее Тайрон.

— Чтобы увезти все мои покупки, нам понадобится караван, по меньшей мере, из двадцати верблюдов, — рассмеялась она.

— Об этом не беспокойтесь. Верблюдов будет столько, сколько понадобится, — пообещал он, — как только мы решим уехать.

— Когда вырешите, — поправила она. Тайрон улыбнулся.

— Пусть будет так — когда я решу вернуть вас обратно.

Этот вопрос вертелся у нее на языке. Но она знала, что задать его значило дать ему понять, что ей не терпится отсюда уехать.

«Я люблю его! — говорила она себе теперь, следя за ним глазами. — Как это могло случиться?.. Что мне теперь делать?»

С того времени как они приехали в Тафрут, Тайрон Штром был учтив и внимателен к ней, как он, несомненно, вел бы себя с любой другой женщиной, гостившей у него в доме.

Но эта внешняя любезность не означала, что он изменил о ней свое мнение.

Его суровые слова до сих пор отчетливо звучали в ее ушах: «Вы не обычная женщина, мисс Невада! Вы жестокая, бессердечная особа, и я склонен думать, что вы — воплощение всяческого зла!»

Слова его ранили больно, как удар хлыста. Она слышала, как Тайрон говорит, глядя на нее холодно и осуждающе: «Я взял вас с собой, не только чтобы спасти моего племянника и молодого Дандональда, но и чтобы попробовать, можно ли превратить хищницу в женщину». «Хищницу в женщину!»

Эти слова постоянно преследовали ее, Невада просыпалась по ночам, снова и снова слыша его обвинения.

Тогда ей было легко убедить себя, что для нее не имеет значения, что он думает или чувствует по отношению к ней. Невада не сомневалась, что как только она освободится от него, она ему жестоко отомстит. Девушка не знала точно, каким образом она это сделает, но так или иначе обязательно заставит его страдать, как она страдала сама.

«Я его ненавижу… ненавижу!..»— она повторяла эти слова как заклинание.

«И все же я люблю его! — сказала она себе в отчаянии. — Как я могла полюбить человека, который относится ко мне с презрением и осуждением?»

Но она любила его, в этом не было сомнений. Достаточно ей было только увидеть Тайрона Штрома, и сердце замирало у нее в груди.

Достаточно ей было услышать его голос, и у нее перехватывало дыхание, а когда он улыбался ей, Неваде казалось, что ее озаряет солнце и вся она расцветает под его живительными лучами.

Невада провожала взглядом удалявшегося Тайрона и его спутников, пока кавалькада всадников не скрылась из виду.

Теперь ее окружали только тишина и величественная красота долины. Невада сидела, глядя в окно, чувствуя, что не может упустить ни одной минуты созерцания этого чуда.

Как только Тайрон Штром отвезет ее обратно, как только она снова станет не хищницей, которую он старался превратить в женщину, но самой собой — богатой американкой по имени Невада ван Арден, — у нее не останется ничего, кроме воспоминаний.

«Когда это произойдет?»— спрашивала себя девушка.

Она взглянула на рукопись и поняла, что за последнюю неделю Тайрон проделал большую работу.

Вероятно, книга скоро будет закончена. Она не знала, какие у него были на этот счет намерения. Что он собирается делать потом? Овладеет ли им снова охота к перемене мест? Станет ли он искать новых приключений, которые так много для него значили?

Деятельная, активная натура Тайрона Штрома требовала свежих впечатлений, преодоление возникающих на его пути препятствий, путешествий по новым неизведанным местам.

«А что, если я его больше не увижу?»

Эта мысль причинила ей боль. Невада встала и вышла в гостиную в ожидании его возвращения.

Тайрон вошел через несколько минут, и девушка увидела в руке у него конверт.

— Я слышал, что меня разыскивал курьер и решил избавить его от труда приезжать сюда, — пояснил он, — Вы хотите сказать, что кому-то известно место вашего пребывания? — удивилась Невада.

— Только тем людям, кому я абсолютно доверяю, — ответил он. — Не знаю, надо ли вам объяснить, что это письмо пришло по дипломатическим каналам.

Неваде хотелось узнать об этом побольше. Ее интересовало все, что касалось его, но когда он положил письмо на стол, не распечатав, она не стала задавать вопросов.

— Я пренебрег своей работой сегодня из-за важных дел, — сказал Тайрон, и Невада поняла, что он ожидает, когда она оставит его одного.

— На вас совсем не похоже выезжать после завтрака, — заметила она.

— Если это означает выговор в мой адрес, — сказал он с улыбкой, — я должен отметить, что пропустил из своего рабочего времени немногим более часа.

— Нет, что вы! Я не собиралась упрекать вас в чем-то, мистер Штром, я только подумала, что это необычно.

— Я незначительно отклонился от своего обычного рабочего распорядка. Мне хочется немного отвлечься, Сегодня немного прохладнее, чем обычно. Хотите покататься со мной?

— А можно?

— Я не приглашал вас раньше по очевидным причинам — опасаясь за вашу безопасность. Но мои друзья, обследовавшие окрестности, говорят мне, что людей шейха нигде не видно, и я думаю, что он скорее всего отказался от погони.

— Я надеюсь на это. Значит, я действительно могу выехать?

— Боюсь, что вам придется снова надеть чадру, мисс Невада. Но у меня есть молодая лошадка, которая, я надеюсь, вам понравится, и очень удобное седло, хотя и без луки.

— Я буду готова через две минуты.

Невада заторопилась к себе. На ней был шитый серебром белый кафтан. Не очень-то подходящий костюм для верховой езды, но переодеваться не было времени. Накинув чадру, она поспешила назад.

— Проворно! — улыбнулся он.

— Я боялась, что вы не станете меня ждать.

— Вы понимаете, что нам все-таки не стоит рисковать, и мы не сможем отъехать далеко, — предупредил Тайрон, — тем более, что скоро станет слишком жарко. Но завтра мы выедем пораньше. Если хотите, отправимся вместе перед завтраком.

— Ничего не может быть лучше, — ответила она, не скрывая своей радости.

Тайрон уже повернулся к двери, как навстречу ему поспешил слуга.

Он был явно очень возбужден и быстро заговорил высоким взволнованным голосом.

Невада вслушивалась, но не могла понять, о чем идет речь.

Она пыталась учить арабский язык, заставляя свою горничную повторять название каждого предмета у себя в спальне, и могла уже произнести несколько простейших фраз типа «Благодарю вас», «Можно мне еще немного?»и «Спокойной ночи». Но разобрать торопливую сбивчивую речь ей было не по силам.

Слуга на этот раз был очень многословен, и Тайрон слушал его внимательно и серьезно.

Наконец слуга замолчал. Инстинктивно чувствуя, что что-то произошло, Невада с беспокойством спросила:

— Что случилось? Что он вам сказал?

— Землетрясение, — коротко ответил Тайрон Штром.

— Землетрясение?

— Да, в деревне Сакджена. Я должен немедленно поехать туда, быть может, я смогу чем-то помочь пострадавшим.

— Можно я поеду с вами?

Невада сама не заметила, как вырвались у нее эти слова.

Он взглянул на нее, как ей показалось, с удивлением.

— Пожалуйста, возьмите меня, — сказала она умоляющим голосом.

— Хорошо, — немного поколебавшись, согласился Тайрон Штром. — Лошади готовы.

Через несколько минут они уже выехали из долины в голую каменистую пустыню.

Лошади шли быстро. Возвысив голос, Невада спросила:

— Далеко до Сакджены?

— Около четырех-пяти миль.

— Землетрясения здесь, наверно, бывают редко?

— Довольно часто, но толчки бывают слабые, и на них не обращают внимания, когда нет жертв.

Неваде хотелось задать еще сотню вопросов, но они ехали слишком быстро и ей пришлось сосредоточить все свое внимание на том, чтобы удержаться в седле.

Сидеть в седле по-дамски, без луки, было очень трудно, и хотя седло, нечто вроде детского креслица, и давало ей некоторую опору, требовалось много усилий и умения, чтобы путешествовать таким образом.

Они скакали дальше и дальше, пока не оказались среди ущелий, чередующихся с бесплодными долинами, покрытыми валунами.

Миновав еще одно такое ущелье, они увидели дома, выстроенные у подножия высокой горы, и Тайрон крикнул ей:

— Это и есть Сакджена!

Над местечком поднимался столб густой пыли, и, когда они подъехали ближе, Невада заметила, что то, что казалось ей домами, было на самом деле огромными грудами строительного мусора и обломков.

Кругом валялись части крыш, двери, какие-то вещи. Осколки скал торчали здесь и там в самых невероятных местах вперемешку с остатками стен, а среди развалин бродили фигуры несчастных мужчин и женщин, разыскивающих в этом страшном хаосе своих родных и близких. Раздавались отчаянные вопли и крики, стоны раненых.