Марта Таро - Лисичка

Вспомнив озорные глаза и обаятельную улыбку княжны, герцог признался самому себе, что тоже баловал бы это очаровательно создание, если бы она была его сестрой. И тут же почувствовал, что совсем не хочет иметь такую сестру. Нет уж, пусть она лучше будет его невестой — легче застрелиться, чем опекать такую взбалмошную девушку. Но привычка быть честным с самим собой подсказала молодому человеку, что он противоречит сам себе, ведь опекать Долли после свадьбы придется ему. Эти мысли были слишком опасными, и Чарльз отогнал их.

Дворецкий торжественно доложил о прибытии герцога и открыл перед ним дверь в гостиную. Он сразу нашел глазами Долли. В белом утреннем платье с волосами, заплетенными в толстую косу, она казалась совсем юной. Увидев его, девушка вспыхнула, и Чарльз с повышенным вниманием начал приветствовать хозяйку и графиню Апраксину, чтобы дать ей возможность прийти в себя.

— Миледи, вы позволите мне пригласить мою невесту на прогулку в Гайд-парк? — обратился он к княгине.

— Если она согласится, — дипломатично ответила Катя.

— Миледи, вы поедете со мной на прогулку? — спросил герцог, обернувшись к Долли.

— Мы пригласили капитана Брауна, в коляске просто не хватит мест, — возразила княжна и с огорченным видом развела руками.

— Я хотел пригласить вас поехать верхом, — уточнил Чарльз, и его улыбка ясно сказала девушке, что он разгадал ее уловку. — У вас есть верховая лошадь? Если нет, я завтра же вам ее подарю.

— Дорогая, ты можешь взять любую из лошадей твоего брата, — с готовностью подсказала княгиня, с интересом наблюдавшая за этой дуэлью характеров.

— Хорошо, жду вас через час, — согласилась Долли, опустив глаза. Она не могла признаться, что у нее здесь нет амазонки, ее гордость просто не вынесла бы этого.

Герцог откланялся и ушел к себе, и Долли могла бы поклясться, что она слышала его смех в вестибюле, но нужно было решать возникшую проблему, и она обратилась к невестке.

— Катя, но у меня нет амазонки. Что делать?

— Мы с тобой одного роста, наденешь мою, — предложила княгиня, — пойдем, выберешь ту, что тебе понравится.

В гардеробной она показала на вешалки с тремя амазонками, и Долли выбрала ярко-голубую юбку и коротенький черный жакет-спенсер с белой шелковой блузкой. Горничная Кати Поленька помогла ей одеться. Амазонка сидела отлично, только блузка и жакет слишком плотно обтянули ее грудь.

— Катя, что мне делать, у меня грудь больше, чем у Елены и у тебя, а вы старше меня на два года, — расстроилась Долли.

— Радоваться нужно, глупая, — расхохоталась ее невестка, — мужчины с ума сходят, глядя на такую грудь.

— По мне не нужно сходить с ума, — рассердилась девушка, — и что, скажи на милость, теперь делать с этим жакетом?

— Завяжи на груди шелковый шарф, — посоветовала Катя, — и он прикроет слишком тугой жакет, хотя я бы оставила всё, как есть.

Долли завязала на груди шелковый шарф в тон юбке и, повернувшись перед зеркалом, осталась довольна. Она надела сапоги для верховой езды — благо, и размер ноги с невесткой у нее совпадал, закрутив косу узлом, приколола на макушку маленькую шляпку с пером и отправилась выбирать себе коня.

В конюшне она увидела пару белоснежных лошадей, которых запрягали в коляску Кати, и трех английских верховых, которые окрасом и статью напомнили ей Лиса, но всем им было далеко до ее любимца. Они были ниже ростом, в них не было того изящества линий, и, как подозревала Долли, никто из них не мог похвастаться такой скоростью, как ее любимый конь. Княжна выбрала самого рослого жеребца и, попросив конюха оседлать его, вернулась в дом. У входа она увидела своего жениха, который вел за повод коня, как две капли воды похожего на ее любимца, которого она только что вспоминала.

— Лис! — вскричала Долли и кинулась к коню, — Лис, как ты сюда попал?

Но конь не реагировал на нее, а, наоборот, слегка попятился, фыркнув сквозь бархатные ноздри. Чарльз изумленно смотрел на девушку, не зная, что подумать.

— Откуда у вас этот конь? — спросила Долли, повернув к герцогу растерянное лицо, — он как две капли воды похож на моего коня, который остался в России, только этот немного светлее.

— Он родился в моей конюшне девять лет назад, — объяснил Чарльз, и вдруг странная догадка осенила его: — ваш конь темнее?

— Да, мой конь — темно-рыжий, а этот — рыжий с золотистым отливом, — с готовностью подтвердила Долли.

— А как к вам попал ваш конь? — поинтересовался герцог, который боялся поверить в чудо.

— Мне папа подарил его на десятый день рождения, специально выписал из Англии.

— А сколько вам лет?

— Восемнадцать — могли бы навести справки раньше, до того, как сделали предложение, — съехидничала Долли, но герцогу уже было всё равно.

— Вашего коня зовут Бронзовый, а это — его брат Золотой. Ваш конь тоже из моей конюшни, — рассказывая, молодой человек смотрел в мятежные зеленые глаза и удивлялся, как шутит судьба: оба его коня, на которых он возлагал столько надежд, возвращались к нему через женщин. Только первого жеребенка спасла для него любящая тетушка, а второй достался девушке, которая его еле терпела, но он все-таки собирался на ней жениться.

— Моего коня зовут Лис, — твердо ответила княжна, — всё, что было до нашей с ним встречи, меня не интересует.

— Что за странное имя для коня — первый раз слышу, чтобы коня называли лисицей.

— Вы не понимаете, Лис — это глава лисьей семьи, он — самый главный. А имя ему дал мой отец, потому что это был его подарок мне. Меня он звал Лисичкой, а шкурка жеребенка была одного цвета с моими волосами, — объяснила Долли. На глаза девушки навернулись слезы, и она отвернулась.

— Он, наверное, очень вас любил, — произнес за ее спиной мягкий голос. — Ведь «Лисичка» означает «малышка», «лиса-девочка»?

— Да, — Долли, справившись с собой, снова повернулась к своему собеседнику и подтвердила, — вы правильно понимаете значение этого слова.

— И мне кажется, что дело не только в цвете волос, — предположил герцог, — по-моему, дело еще и в чертах характера. В наших сказках лиса обычно вертит другими зверями, заставляя их плясать под свою дудку.

— А в наших сказках лиса заставляет всех других зверей таскать ей каштаны из огня, — парировала Долли. Она увидела коляску, которую кучер подогнал к крыльцу, и предложила — поедемте, пусть остальные нас догоняют.

— С удовольствием, — согласился герцог.

Он передал повод Золотого подошедшему конюху, обняв тоненькую талию девушки, легко поднял ее и посадил в седло, потом вскочил на своего коня и поехал вперед. Въехав в ворота Гайд-парка, Чарльз свернул на боковую аллею.

— Ну что, посмотрим, чей конь быстрее? — предложил он.

— Я и так знаю, что ваш конь быстрее, ведь он — брат Лиса, здесь его никто не догонит, но я с удовольствием поскачу с вами, если вы дадите мне фору.

— Идет, считаю до десяти, — согласился герцог.

Девушка пригнулась к гриве коня и понеслась вперед, а он, честно досчитав до десяти, пустил Золотого в галоп. За поворотом аллеи Чарльз увидел княжну и начал догонять ее. Несмотря на все старания девушки, через пару минут он догнал ее и, придержав Золотого, поскакал рядом. Лицо Долли разрумянилось, глаза блестели, мелкие локоны, выхваченные ветром из прически, завивались вдоль щек и на шее, легкий шелковый шарф, который она повязала на груди, теперь летел за ее плечом, как знамя. Взгляд герцога упал на черный жакет, плотно обтянувший грудь девушки, и перед ним вновь встало видение из ночного сада: ярко-красное одеяние с глубоким вырезом и теплые, упругие, бело-розовые полушария под его ладонями. Ему сразу же стало жарко, кровь огнем прокатилась по его жилам. И в который уже раз за эту неделю он спросил себя: как он собирается провести в целомудрии год рядом с женщиной, которую хочет?

Ответа у него не было, оставалось только отвлекаться, занимая свой ум бытовыми вопросами. Чарльз издалека увидел коляску светлейшей княгини, въехавшую в Гайд-парк, и, жестом показав на нее своей спутнице, поскакал навстречу экипажу. В коляске, кроме графини Апраксиной, княжны Лизы и Даши Морозовой, герцог увидел высокого сухощавого блондина, чей загар выдавал в нем моряка. Графиня Апраксина представила ему капитана Брауна, герцог пожал капитану руку и, вглядевшись в лица девушек, безошибочно определил, что капитан здесь ради Даши.

— Миледи, — обратился он к графине, — вы уже решили, сколько подружек невесты будет на нашей свадьбе?

— А разве Долли вам не сказала? — удивилась графиня, — у нее будет три подружки: Лиза, Даша и Генриетта.

— Вот как, у меня пока только два шафера — мой брат и морской офицер Вильям Морис, с которым я служил последние три года, — герцог повернулся к моряку и попросил, — капитан Браун, если бы вы согласились быть шафером на нашей свадьбе, я был бы вам очень обязан.

— Это — большая честь для меня, милорд, — обрадовался Браун. Он бросил быстрый взгляд на Дашу, с улыбкой потупившую глаза, и восторженно воскликнул, — конечно, я согласен!

Молодой человек понял, что еще два союзника в окружении Лисички перешли на его сторону. И смеясь в душе, подумал, что еще неизвестно, кто кому будет таскать каштаны из огня. Игра в покорение души этой гордой девушки становилась все увлекательнее и безумно нравилась герцогу.

До свадьбы оставался только один день. Герцог встретил леди Ванессу и Джона, приехавших в Лондон, чтобы принять участие в церемонии, а теперь сидел в конторе своего поверенного Трампа в Сити. Он подписывал счета поставщиков, связанные с торжествами, а поверенный визировал их, отправляя на оплату.

— Эдвард, надеюсь, вы и другие попечители сочли нормальным, что я сделал подарок своей невесте? — весело спросил Чарльз, подписывая чек ювелира Гэррарда на восемнадцать тысяч фунтов за «русскую диадему».

Он задавал подобные вопросы уже больше десяти раз, только раньше они касались затрат на устройство бала, наем новых слуг, оплату цветов для церкви, новых костюмов для жениха и многого другого.

Невозмутимый Трамп на все вопросы повторял одно и то же:

— Ваша светлость, расходы, связанные с вашим бракосочетанием, направлены на выполнение воли покойного герцога и подлежат оплате.

Вот и сейчас он, не моргнув глазом, поставил свою визу на чеке ювелира и так же тихо и спокойно произнес всё ту же фразу.

— Всё, сдаюсь, — признался герцог, подняв вверх руки, — вашу броню пробить невозможно, больше не буду над вами подшучивать. Давайте на сегодня заканчивать, остальные счета можно будет оплатить уже после свадьбы. Жду вас послезавтра вместе с многоуважаемой миссис Трамп в церкви Святого Георга. Надеюсь, что приглашения вы получили?

— Благодарю, ваша светлость, мы обязательно будем, — пообещал поверенный, и только веселые искорки в его глазах намекнули Чарльзу на то, что его собеседник тоже забавлялся, участвуя в его игре.

На сегодня осталось еще одно важное дело, и герцог поехал к ювелиру. После того, как Гэррард закончил для Долли диадему-франж, он снова стал доступен для остальных клиентов, и герцог выбрал для своей невесты обручальное и венчальное кольца и простое гладкое кольцо для себя. Он передал ювелиру одно из колец Долли, чтобы его подарки подогнали по размеру, и сейчас уже можно было забрать заказ. Хозяин сам вынес кольца почетному клиенту. Он раскрыл крышки трех бархатных коробочек и, выжидая, уставился на Чарльза. Герцог померил свое кольцо, повертел в руках такое же гладкое золотое венчальное колечко своей невесты и взял в руки обручальное кольцо. Оно было платиновым; огромный, в двадцать два карата изумруд играл густым ярким цветом, а два бриллианта огранки «багет» в основании ободка кольца смягчали переход от яркой зелени камня к матовому цвету платины.

— Да, мистер Гэррард, это — чудо. А вы проследили, чтобы изумруды в диадеме были того же оттенка?

— Конечно, ваша светлость, — обиделся ювелир, — это — моя работа.

— Я не хотел вас обидеть, — извинился герцог. — Окажите мне еще одну любезность — эта идея только что пришла мне в голову — сделайте для меня вот эту надпись.

Он взял листочек из стопки, лежавшей на витрине, написал два слова и протянул листок ювелиру.

— Это не займет много времени?

— Нет, через четверть часа вы получите кольцо обратно.

Герцог улыбнулся и сел в кресло, а Гэррард ушел в глубину мастерской. Через четверть часа Чарльз уже ехал домой, он должен был успеть сделать своей невесте подарок в честь помолвки, ведь завтра они уже будут венчаться в православной церкви.

Войдя в гулкий мраморный вестибюль Гленорг-Хауз, он тихо порадовался, вспомнив свой первый приезд. Теперь дом снова ожил: услужливый слуга принял у него шляпу и перчатки, в гостиной, где пили чай тетушка и Джон, в вазах стояли прекрасные букеты, чайный сервиз сиял, а маленькие канапе и пирожные, лежащие перед леди Ванессой на фарфоровых блюдах, были произведением искусства нового, баснословно дорогого, французского шеф-повара, который уже неделю радовал хозяев изысканной кухней.