Яна Сипаткина - Лолита и маленькая «S»

• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Меня зовут Лолита. Мне 20 лет и я собралась умереть.

Моя мама — известный адвокат. Мой папа — владелец сети кофейн.

Я могла бы стать отличным переводчиком, превратить свою жизнь в бесконечное путешествие по Земле, завтракать в Москве, а ужинать в Париже. И какой-нибудь Жерар целовал бы мне руки и признавался в любви.

Но я, вероятно, умру.

Мой день расписан по минутам: в девять часов утра я приезжаю в Университет (по дороге туда я забегаю в кафе и покупаю чашку кофе и булочку с ванильным кремом).

В половине шестого вечера я прихожу на тренировку в Фитнес-центр.

После чего заезжаю в гости к одной из своих подруг.

Мы сидим в интернете, смотрим фильмы и листаем глянцевые журналы.

И вот наступает полночь.

Я захожу на кухню, завариваю себе чай и сажусь за компьютер.

Я открываю сотни страничек разных людей в социальной сети и разглядываю их фотографии. Включаю романтическую комедию и представляю себя на месте главной героини.

В два часа ночи я выключаю компьютер.

День окончен. Спать.

Я решила умереть еще в прошлом месяце.

Мы с подругами сидели в кафе. Кстати, это одно из немногих моих развлечений. Люди приходят в кафе пообедать, или на свидание. Они приходят выпить по чашечке кофе, я же прихожу сюда, чтобы почувствовать иллюзию полноты своей жизни.

Мы сидели с Лерой и Светой и обсуждали наших преподавателей и сокурсников. Пожалуй, это единственное интересное мне, что мы обсуждаем, не считая диет, косметики и реалити-шоу по телевизору. Разговоры о других людях бодрят меня, создается ощущение, что я сама принимаю участие в их жизни.

Вот Катя, она рассталась со своим парнем, потому что он изменил ей с Ольгой.

Катя ходит такая сияющая, видимо хочет показать бывшему, что у нее все хорошо. Я ощущаю ее эмоции всем своим телом. Как будто это я рассталась с этим падонком.

А наш молоденький препод строит глазки большегрудой Олесе.

Она кокетничает, играет с золотым кулоном в виде капельки и смущенно опускает глаза.

Мне кажется, что это я сижу там, в первом ряду, что это у меня большая грудь и намечающийся роман с преподавателем.

Но я здесь, в кафе, со Светой и Лерой.

Лера рассказывает о нашей одногруппнице, которая на днях вышла замуж. Одногруппница говорит, что это «по любви», но Светка считает что это «по залету».

Лера откусывает кусочек круасана, хихикает и говорит, что ей жаль новоиспеченную жену, которой теперь предстоят пеленки и бессонные ночи.

А что предстоит мне? У меня ведь даже отношений серьезных не было.

Света продолжает пережевывать историю с залетом и вынужденным замужеством одногруппницы, и между делом, оценивающе, трогает меня за волосы и восхищенно цокает языком — у меня волосы ниже лопаток.

Лера, отрешенно пишет кому-то СМС.

Я допиваю последний глоток кофе и замечаю за соседним столиком четырех человек:

Две девушки и два парня. Они едят большие бургеры и пьют Колу.

Мне бургеры нельзя — я на диете, а Кола — вредная.

У одной из девчонок ярко-розовые пряди волос. У другой — пирсинг над губой. По-моему, это называется «Монро».

Розоволосая, одета в джинсы и футболку со Спанч Бобом, а ее подруга — в странное платье в стиле «ретро».

Света, наконец замолкает и, посмотрев в туже сторону, куда смотрю я, презрительно фыркает.

На Светке обтягивающие «металлические» лосины, и черное платье. Волосы затянуты в тугой пучок и украшены солнечными очками.

Лера убирает телефон в карман сумочки, говорит, что ей пора бежать и прощается с нами, чмокая в губы. Когда она скрывается за дверью кафе, Света ехидно ухмыляется и спрашивает, заметила ли я, что Лера потолстела. А затем начинает с все той же гадкой ухмылкой рассказывать о том, что якобы ей стало известно, что Лера сейчас встречается с каким-то взрослым и состоятельным мужчиной, который женат.

Я почти ее не слушаю, из-за соседнего столика раздается смех, и я опять отвожу свой взгляд на эту компанию. Розоволосая показывает всем салфетку, на которой только что что-то изобразила (у нее в руке шариковая ручка).

Все смеются. Им весело.

Светка понимает, что я ее не слушаю, одевает куртку, чмокает меня в щечку и прощается.

Компания просит счет, я тоже. Они выходят из кафе на пару секунд раньше меня. Я прохожу мимо их столика и вижу ту самую салфетку с рисунком, над которым они так смеялись.

На рисунке Светка. На ее голове огромные, солнечные очки, платье висит на ней, как на вешалке, а лицом она похожа на утку.

Хорошо, что они не нарисовали меня. Но, Боже мой, я дружу с уткой…..

Я пришла домой после наших посиделок в кафе и включила музыку ВКонтакте: «Люди любят, когда их любят…»

Я сижу, пью зеленый чай и думаю о той компании, за соседним столом. Куда они отправились после кафе? Как они живут? Давно ли дружат?

Для них, съесть эти бургеры — обычный «перекус» в забегаловке. Для меня — непозволительная роскошь и несколько лишних часов в Фитнес центре.

Они не такие как я, Лера или Светка. Я не думаю, что они слишком озабочены своей будущей карьерой или что одна из этих девочек сидит на строгой диете.

Они были довольно бледными, наверное, они даже не заходят в солярий.

Я не думаю, что сейчас они как и я сидят за компьютером и делают записи в свой дневник. Я думаю — они счастливы.

А я решаю умереть.

Нахожу в интернете разные способы самоубийства. Самое популярное среди молодежи — порезать вены.

Но мне уже не четырнадцать лет, мне двадцать, и по-моему, я стара для этого. И потом, вены надо резать в горячей ванной — чтобы наверняка. А у нас в ванной, только-только закончили ремонт, и там очень дорогой кафель. Я боюсь, что папа расстроится.

И вообще, надо ли раздеваться перед этим, или лечь в ванну прямо в одежде? Если прямо в одежде, тогда придется выбрать, в чем именно. Если голой — как-то глупо.

Некоторые предпочитают повеситься. Думаю, это неплохой вариант, очень поэтичный.

Но очень быстро понимаю, что у нас в квартире высокие потолки, а стулья все низкие.

Можно, конечно, залезть на шкаф и уже оттуда сунуть голову в петлю, но не известно, не упадет ли на меня шкаф, пока я буду на него залезать.

А быть раздавленной шкафом — глупо.

Да и, даже если…..где именно вешаться?

В гостиной? Родители придут с работы, уставшие, голодные, а тут я болтаюсь под потолком, синяя и грустная. Папа полезет меня снимать, и опять же — расстроится.

Рекомендуют сброситься с крыши.

Но с какой? Если с нашего дома, это унизительно. Старушки возле подъезда и так меня не любят, а если я еще и распластаюсь перед ними: кровища, мозги на асфальте……..

Можно сброситься с соседнего дома.

Нет, я слишком боюсь высоты, чтобы прыгать с крыши.

Застрелиться я не смогу, у меня нет оружия, а утопиться негде — поблизости нет водоемов.

Остается самый легкий способ — таблетки.

Снотворное можно взять у мамы.

Решено, я умру.

Черт, звонит телефон. Умру, но не сегодня.

Звонил мой однокурсник. Спрашивал, не хочу ли я сходить с ним в кино. Я сказала что хочу, но уточнила, что планирую покончить с собой. Он сказал, что я не должна этого делать, пока не схожу с ним в кинотеатр, и я пообещала, что не буду и подожду.

Он считает, что у меня нет причин совершать самоубийство, т. к. меня ждет большое будущее переводчика.

На следующий день мы с Женей пошли в кино.

Все началось с покупки мест на задние ряды, а закончилось залезанием под мою юбку. Я сказала, что мне пора на фитнес, и убежала, даже не досмотрев фильм.

Но на фитнес я все-таки не пошла.

Был субботний, весенний вечер.

От остальных таких вечеров его отличало только то, что у меня сегодня было свидание, хоть и немного неудачное.

Я шла мимо цветных витрин, вдыхала запах вечернего города и сама не заметила, как оказалась около закусочной. Это была маленькая забегаловка, подающая к столу большие калории.

Я никогда в жизни столько не ела.

Теперь я поняла рассказы Леры о том, как после очередной диеты она срывалась и съедала за ночь пол-холодильника.

Я провела в этом кафе полтора часа, и это были потрясающие минуты, одни из лучших в моей жизни! Столько же времени, я ежедневно проводила в Фитнес-центре, изнуряя себя занятиями и взвешивая свои килограммы.

Расплатившись, я еле поднялась из-за стола.

Когда я оказалась дома, была полночь. Дверь открыла мама. Ее волосы были убраны под специальную шапочку, а лицо намазано чем-то желто-зеленым.

От нее пахло так же, как в магазине с бытовой химией, в который я ходила в детстве за стиральным порошком.

Она очень аккуратно обняла меня, растопырив пальцы рук, и мне в нос ударил запах лака для ногтей.

Из кухни вышел отец, он разговаривал с кем-то по телефону, кивнул мне, и скрылся в спальне. Заметит ли он вообще, что я покончила с собой?

Я не могла заснуть.

Обещание я сдержала — сходила с Женькой в кино, а значит теперь могу с чистой совестью покончить с собой.

Но я вспоминала вкус той еды, которую я смогла себе позволить. Столько лет я запрещала себе все, что только могла. А почему?

Помню, в детстве мне запрещали играть в песочнице с другими детьми. Родители говорили, что песок попадет мне в глаза, они загноятся, и я ослепну.

Когда подруги гоняли на велосипедах, мне запрещали кататься вместе с ними, потому что моя нога непременно попала бы в спицы колеса, и я бы лишилась ноги.

А когда я стала учиться в школе, я сама себе, стала запрещать отдых.

Мне хотелось, чтобы меня любили, и т. к. я не знала, как добиться всеобщей любви, я думала, что хорошие отметки и есть залог любви окружающих.

Меня ставили в пример перед одноклассниками. Но они все равно не любили меня.

После школы они играли в вышибалы во дворе, а я шла в секцию по баскетболу, или на бальные танцы, или к репетитору по математике.

По окончании школы я мечтала пойти учиться на повара.

Я с детства любила готовить. Смотрела кулинарные передачи, читала книги с рецептами.

Но я запретила себе идти в ПТУ, мне был нужен Университет.

Когда тебе многое запрещают, ты начинаешь жить по этому шаблону и уже сама запрещаешь себе те или иные вещи.

Теперь, я запрещаю себе жить.

Я поднялась с кровати и стала прислушиваться. За стенкой мама ругалась с отцом. Она кричала на него, обвиняя в том, что он испортил ей жизнь.

Я помню, от родственников я слышала истории о том, что моя мама ходила в балетную школу и собиралась стать известной балериной. Но, когда она познакомилась с отцом, он взял ее жизнь в свои руки и отправил учиться в ВУЗ, чтобы она получила «стоящую» профессию.

Теперь она известный адвокат, у нее много денег, ее уважают и ценят.

Но почему же, сейчас, там, за стенкой, она плачет? Почему она позволила ему решить все за нее?

Люди так хотят вписаться в рамки, которые сами себе и создали. Престижная работа, машина, стильная, дорогая одежда, серьезное лицо и всепоглощающее «Уважение». Ради этого Уважения в моей маме умерла балерина.

А во мне, умер — повар.

Я беру свой дневник, включаю настольную лампу, и делаю запись красной ручкой:

19–00. Умереть.

Этим утром, я собрала все вещи, которые у кого-либо одалживала. В основном это были книжки, нужные для Универа. Сегодня мне надо отвезти их «хозяевам», потому что, когда я умру, никто не будет этим заниматься.

Читаю название одной из книг: «Теория перевода» — Господи, почему у меня вся жизнь сплошная «Теория»? Например, я теоретически знаю, что такое любовь и секс — видела в фильмах и в реалити шоу.

В два часа этого же дня я оказалась на вокзале. Я должна была встретиться там с Ирой, но она позвонила и отменила встречу.

Жаль, больше у нее не будет шанса получить обратно свои вещи.

Я немного тороплюсь, мне надо быть дома хотя бы в шесть часов вечера, т. к. по плану, в семь, у меня — смерть.

Я прохожу мимо уличных музыкантов, один из них смотрит мне прямо в глаза, и подсовывает шапку для мелочи. Я роюсь в кармане и выгребаю из него всю мелочь. Думаю тут около 30 рублей. Понимаю, что этого слишком мало и достаю кошелек.