Сьюзен Робинсон - Лорд Дракон

Трубадуры пели песни о любви рыцарей к дамам. Если бы её жизнь была похожа на эти песни, Грэй с первого взгляда очаровался бы ею. Он бы начал нежно за ней ухаживать, со стихами и мольбами. Сначала бы он попросил её расположения на турнире, а затем выбрал Королевой Любви и Красоты и разрушил стены бутафорского замка, чтобы заявить на неё права. Но он не сделал ни одну из этих вещей. Вместо этого он загнал её в лужу и корыто, постоянно докучая пылкими, грешными прикосновениями, искушая её своим телом. Он закинул её на плечо и бросил поперек седла, как какой-то викинг-захватчик.

Грэй де Валенс не ухаживал за ней, а мародерствовал и грабил. Но она не собиралась становиться одной из его жертв. Она не предоставит ему возможности причинить ей такую же боль, какую причинил его кузен. Гром небесный, о чем она говорит? Если она не поостережется, то этот серебряноволосый захватчик причинит ей куда больше вреда, чем тысяча Эдмундов вместе взятых.

Она откажется от этого брака, несмотря на отцовский приказ. Если она откажется дать согласие на брак и заглушит вопли Хьюго собственными криками, то, по крайней мере, получит отсрочку. За это время она заставит Грэя де Валенса жалеть о том дне, когда он попытался воспользоваться ею для собственного удовольствия. Вскоре он будет молить освободить себя от данных им обязательств. Джулиана улыбнулась, когда подумала о различных заманчивых способах заставить де Валенса отказаться от помолвки. Но когда она уже начала засыпать, видения злых проделок сменились образом спокойного и прекрасного в своей наготе лорда, стоящего в окружении её сообщников.

— Госпожа, проснитесь, проснитесь.

Глаза Джулианы открылись. Она оторвала голову от рабочего стола и поморщилась от боли, пронзившей шею. Подняв взгляд, она увидела возле себя Элис.

— О, моя шея! Милосердный Бог, я всю ночь проспала на этом столе.

Элис улыбнулась в ответ, что совсем не понравилось Джулиане.

— С чего это ты так веселишься? У тебя что, прошли боли в спине и чихание?

— Нет, госпожа. О, какой счастливый день. Они в новой библиотеке в эту самую минуту, — Элис захлопала в ладоши, приплясывая от удовольствия.

Джулиана поднялась и снова поморщилась, когда почувствовала боль в боку. Она потерла онемевшую спину. — Кто сейчас в библиотеке?

— Милорд, ваш отец, разумеется, и он.

Положив руки на поясницу, Джулиана потянулась сначала назад, потом вперед, чтобы размять сведенные судорогой мускулы. — Кто «он»?

— Ну, сэр де Валенс.

Джулиана резко выпрямилась, повернулась к Элис и схватила её за руку. — Что ты имеешь в виду? Почему они в библиотеке?

— Ай! Вы делаете мне больно, госпожа.

Джулиана отпустила руку Элис и повысила голос. — Что они делают в библиотеке, черт тебя подери?

— Ну, они составляют документ о помолвке, обсуждают ваше приданое и имущество…

— Отродье сатаны!

Эллис закрыла рот руками. — Ох, госпожа!

Джулиана бросилась в свою комнату, Элис следовала за ней по пятам. — Сейчас позднее утро. Сколько они уже беседуют?

— Почти час, — сказала Элис, глядя на свою хозяйку.

Джулиана стянула с себя одежду, быстро умылась и натянула одно из рабочих платьев. Элис попыталась причесать её, но Джулиана вырвалась и просто пробежалась пальцами по своим длинным локонам. Она кинулась к шкатулке и принялась рыться в ней.

— Где мои ножи, мои ножи? А, вот они где.

Элис смотрела на неё с выражением сбитой с толку коровы. — Зачем вам ножи, госпожа?

Она выбрала один с длинным лезвием и сунула его в ножны, висящие на кожаном ремне.

— Госпожа, что вы собираетесь делать?

Джулиана подвязала ленту вокруг головы, чтобы волосы не лезли в лицо. Затем, схватив другой нож, выбежала из комнаты. Элис что-то бормотала, едва поспевая следом. Выскочив из комнаты, Джулиана задержалась перед лестницей и повернулась к женщине.

— Оставайся здесь.

— Но, госпожа…

Схватив Элис за руку, Джулиана толкнула её обратно в комнату и захлопнула дверь. Она как раз добежала до площадки перед библиотекой над Нью-Холлом, когда писец открыл дверь кабинета, вздрогнул и вытаращил глаза.

Испугавшись, он скользнул назад в библиотеку и захлопнул дверь. Джулиана рывком открыла дверь, грохнув ею о стену, и вздрогнула, увидев, что в комнате полным полно народу. За длинным столом управляющий Хьюго и писец фиксировали условия, которые попеременно диктовали им её отец и Грэй де Валенс. Артур Стрейндж и Люсьен изучали пергаментные документы, а Барнаби серьезно беседовал с Хьюго и Грэем. Грохот открывшейся двери заставил всех обернуться. Она подняла руку и указала на Грэя. — Я не помолвлена с этим человеком.

— Дочка, — ответил Хьюго, — у тебя бред.

Джулиана уже почти рычала: — Гром небесный! Нет у меня никакого бреда. Я совсем не больна. И я не буду принадлежать ему.

Она провела пальцем по ножу, который держала, в то время как Грэй откинул голову назад и рассмеялся. Побагровев, Хьюго вскочил с кресла и заорал:

— Моя собственная дочь не смеет указывать мне. Убирайся сейчас же. Я дам тебе знать обо всех соглашениях, когда мы закончим, — Хьюго повернулся к ней спиной. — Теперь насчет Вайн-Хилла.

Джулиана испустила яростный крик и ворвалась в библиотеку. — Вы не отдадите ему Вайн-Хилл!

— Распоряжение твоими владениями перейдет от меня к твоему супругу, — вскричал Хьюго. — А теперь убирайся!

Эта новая напасть лишила Джулиану дара речи. Она заколебалась, стискивая клинок ножа пальцами и переводя взгляды с Хьюго на Грэя. Грэй смотрел на неё так, словно она была призовым жеребенком. Его ноги по-хозяйски лежали на столе, а рука покоилась на черновике брачного договора. Она увидела список своего имущества и сдвинула брови.

Грэй хмыкнул, поняв, куда устремлен её взор:

— Вы собираетесь бороться со мной за каждый гвоздь и мешок с зерном?

Она почувствовала, как напряглась её челюсть. Плавным движением она отвела руку назад и метнула нож. Клинок разрезал воздух. Раздался свистящий звук, и кончик лезвия вонзился в пергамент между указательным и среднем пальцами руки Грэя. Писец и управляющий затаили дыхание.

Улыбка Грэя исчезла, но и только. Его рука не пошевелилась. Он не взглянул на нож; он смотрел на Джулиану, сощурив глаза. Даже Хьюго молчал.

Встретившись с ним взглядом, Джулиана одарила его холодной улыбкой. — Если вы не хотите закончить, как этот пергамент, вы откажетесь от своего предложения.

— Если вы не хотите закончить в другом корыте, — заметил Грэй, в чьём взгляде отразилось знание полей сражений и жестокой резни, — вы перестанете вмешиваться.

Джулиана положила руку на рукоять другого ножа, висевшего на поясе. Как только она это сделала, Грэй одним быстрым движением спустил ноги со стола и вскочил. Джулиана заколебалась, вспомнив его скорость и силу; Грэй перегнулся через стол. Вскрикнув, она выскочила из комнаты, услышав на бегу слова Хьюго:

— Святая Троица, милорд, вы единственный известный мне мужчина, который смог заставить Джулиану отступить. Воистину, вы подходящий муж для моей дочери.

Смех Грэя несся ей вслед, но он не собирался преследовать её. Покраснев от ярости и унижения, Джулиана бежала к конюшням. Сердитый взгляд и грозные слова заставили грума оседлать ей кобылу. Она прыгнула в седло, пришпорила лошадь и умчалась прочь, прежде чем Грэй де Валенс додумался бы отправиться на её поиски.

Полынь горькая

Выпитая вместе с аралией, полынь успокаивает вздутие живота. Смешанная с желчью буйвола и приложенная к человеческому глазу, исцеляет все болезни, препятствующие нормальному зрению.

Грэй с трудом сдерживал своё ликование, пока читал брачный контракт. Джулиана ворвалась в самый разгар переговоров, и её буйное присутствие мгновенно воспламенило его чувства. Она была разъярена до такой степени, что, казалось, сейчас из её пальцев ударит молния. А как сверкали эти глаза цвета стали. Слава Богу, он сидел — иначе Хьюго стал бы свидетелем весьма откровенной реакции его тела. До поздней ночи чувства в нём боролись со здравым смыслом. Этот брак не принесет особой выгоды, зато устроит настоящий фурор среди английских баронов. Но даже после долгих часов раздумий он всё ещё желал заполучить Джулиану.

До её появления его голова была свинцовой, и он не мог стряхнуть усталость, вызванную беспокойным, прерывистым сном. Он трижды просыпался в приступе неимоверного вожделения, разбуженный диким желанием. Трижды, чтобы подавить потребности плоти, он лил на голову холодную воду. А поскольку сейчас это средство было для него недоступно, он читал псалмы. Господь — пастырь мой; я ни в чём не буду нуждаться: он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим.[16].

— Водам тихим, — со вздохом пробормотал Грэй, пытаясь справиться со своим телом. — Именно так, тихие, безмятежные, спокойные. Тихие.

— Всё в порядке, милорд? — возвышаясь над ним, Хьюго протянул список приданого Джулианы.

Грэй сглотнул.

— И впрямь, милорд, теперь всё в порядке, когда я беру вашу дочь в жёны.

— Ах, о Джулиане. Она — самый упрямый ребенок на свете, всегда была такой. Но вы должны понять, что несмотря на необузданный характер и упрямство, её сердце полно сострадания. Она не бережёт себя, если подступает какая-нибудь болезнь. Она заботится о людях из Вайн-Хилла, как о своей семье. Она — разумная девочка, не то, что две другие. При ней ваше домашнее хозяйство будет в полном порядке.

— Милорд, — Грэй прервал Хьюго, не дав ему продолжить.

— Да?

— Вам не нужно расхваливать достоинства вашей дочери или предупреждать меня насчет её недостатков.

Запихнув большие пальцы рук за пояс, Хьюго стал покачиваться с пяток на носки. — Я не хочу, чтобы повторилась неприятная история, как с вашим кузеном. Поэтому говорю без обиняков обо всех недостатках и несовершенствах Джулианы. Вы слышали историю их помолвки?

— Да.

— И всё же я хочу, чтобы вы знали правду об этом деле. У моей Джулианы имеется маленький телесный изъян.

— Я знаю, — ответил Грэй, — но у кого из рождённых женщиной не найдётся хотя бы одного? Это не имеет для меня ни малейшего значения.

Хьюго окинул взглядом присутствующих в комнате мужчин. — Значит, вы утверждаете перед этими свидетелями, что не опозорите мою Джулиану снова. Вы предупреждены, милорд. Хоть вы и могучий рыцарь и юстициар[17] и сам король благоволит вам, я сделаю ожерелье из ваших зубов, если вы посмеете обидеть её.

— Не волнуйтесь, — сказал с улыбкой Грэй, — я скорее предпочту сгореть на костре, чем причинить ей боль.

Лорд Уэллс пристально посмотрел на Грэя и удовлетворенно кивнул. — Также считаю себя обязанным предупредить вас, что моя дочь наверняка устроит какую-нибудь интригу, чтобы вынудить вас отказаться от неё.

— С нетерпением жду состязания.

— Вы? Боже милостивый, а ведь действительно, вы — великолепная пара для моей Джулианы, раз можете получать удовольствие от такого сражения.

— Не волнуйтесь. Я смогу иметь дело с госпожой Джулианой, — сказал Грэй. — Ну что ж, оставим этих уважаемых господ для оформления сделки?

— В таком случае вы готовы подписать соглашение? — удивленно спросил Хьюго.

Неожиданно их прервал Артур, взяв Грэя за руку и отводя в сторону. — Кузен, я прошу, чтобы ты ещё раз всё обдумал. Ты ещё можешь получить девочку де Сэй. Какое значение имеет её недовольство тобой? Женщина Уэллса стоит менее половины…

— Нет. Госпожа Джулиана стоит для меня больше, чем все сокровища Мидаса. Ну-ну, не вставай на сторону своего брата — только не теперь, по прошествии всех этих лет.

Артур горько улыбнулся. — Мне интересно, как ты проделывал этот трюк, с помощью которого мог заставить его выбежать из комнаты. Как тебе это удавалось, просто что-то шепнув ему на ухо?

— Нет никакого секрета в запугивании мужчин, кузен. Достаточно лишь одного желания убить. Я видел, ты делал то же самое. Только почему-то со своим братом ты колеблешься. А теперь перестань отговаривать меня от этого брака.

— Но твой отец никогда не согласится. От каждого наследника ожидают…..

— Я сильно отличаюсь от большинства наследников, — спокойно парировал Грэй. Их глаза встретились, и Артур отвёл взгляд.

После неловкой паузы Артур произнес:

— Конечно, кузен, но ты обязан поддерживать положение своей семьи.

— Я знаю, что смена курса показалась тебе чересчур крутой, но я думал об этом всю ночь. Моя семья, когда мне было восемь, отпустила меня на все четыре стороны, чтобы я выбрал собственный путь. Когда я был ложно обвинён, опозорен и просил помощи, ни один из них не потрудился встать на мою сторону. Почему я должен принести себя в жертву на алтарь английского баронства, когда это может уничтожить меня? Я буду хорошо управлять Стрэтфилдом, но если я должен посвятить свою жизнь другим, я хочу иметь и что-то для себя, а именно Джулиану.