Сьюзен Робинсон - Лорд Дракон

Грэй де Валенс резко осадил коня и бросил поводья на седло. Когда он направился к темноволосой ведьме, посмевшей бросить грязь ему в лицо, ярость угрожала расплавить тот ледяной покров, за которым он привык скрывать свои эмоции. Он с трудом подавил желание излить на неё весь свой гнев.

Много лет Грэй мечтал о дне, когда сможет посмотреть в лица предателей. Он месяцами планировал возвращение в Уэллсбрук, в место, где скрывался один из них. Продумал каждую деталь внешнего вида, начиная от рельефной серебристой кольчуги и заканчивая украшениями на седле. А эта наглая крестьянская девчонка всё испортила своей грязью!

Грэй попытался побороть гнев, который подобно кислоте, обжигал лёгкие и грудь. Девчонка бросилась бежать, иногда оглядываясь и сражаясь с грязными юбками и ботинками. Её бегство и смущение заставили его улыбнуться. Она притормозила у одной большой лужи лишь за тем, чтобы следом попасть в другую, еще более глубокую… Она ещё не успела вытащить ногу из жижи, а он уже парой широких шагов мигом сократил расстояние между ними.

Высвобождаясь, она нервно обернулась. Он в предвкушении улыбнулся. Девчонка вскрикнула и кинулась вперёд, но он успел ухватить её за талию. Грэй услышал звон, словно что-то разбилось… Пока она вырывалась из-под его рук, из складок её одежды сыпались горшки и баночки.

— Боже правый! — холодно произнес он. — Сейчас я объясню, как следует вести себя маленькой крестьянской утке.

Он посмотрел в серые глаза, недружелюбные, как лезвие меча, и ощутил слабые удары кулачков по своей груди, уголок его рта пополз вверх. Она, должно быть, заметила его ухмылку, так как нападение резко прекратилось. Тёмные брови сошлись над серыми, словно дамасская сталь, глазами, обведенными карим ободком, и Грэй оказался неспособен отвести взгляд от их серебряных глубин. Затем он осознал, что руки обнимают податливое тело, изгибы которого он меньше всего ожидал почувствовать сейчас под своими ладонями. Его ярость начала испаряться. Удерживая девушку одной рукой, он притянул ее ближе и скользнул другой ей под плащ, двигаясь от талии к бедру, слыша, как она втянула воздух.

— Сегодня слишком хороший день, чтобы ссориться с такой красавицей, — прошептал он.

— Я ведь маленькая чёрная утка, помнишь? — ответила она и сильно пнула его в колено.

Острая боль в суставе заставила ногу практически подогнуться. Разразившись проклятьями, он пошатнулся, вступая в лужу, а затем просунул руку ей под колени, поднимая брыкающуюся, изрыгающую ругательства и изворачивающуюся девицу. Его сапог заскользил, травмированное ею колено подогнулось, и Грэй покачнулся. Девчонка полетела вперёд, а он за ней следом.

Грязная вода хлынула в лицо, когда он приземлился на колени и растянулся на чём-то мягком, выплёвывая воду и мотая головой, попутно разбрызгивая грязь в разные стороны. Девчонка под ним задыхалась и извивалась.

— Моя кольчуга! — зарычал он, все его беспечность и невозмутимость куда-то подевались.

— Слезь с меня, ты, наглец!

Пока девчонка колотила его в грудь и по рёбрам, ему удалось опереться на обе руки и приподняться в скользкой жиже. Как только он поднялся, освобождая её ноги, она попыталась ударить его коленом в пах. Он вскрикнул, ощущая удар на внутренней стороне бедра. Грэй опустился на брыкающуюся нахалку всем весом, погружая девчонку в мутное болото прямо с головой. Когда его хватка ослабла, она вывернулась и выплюнула на него грязную воду.

— О, зачумленный проклятый негодяй!

Он повторно окунул её, посмеиваясь. — Придержи свой дерзкий язык! Никогда не сталкивался со столь неправедной девицей. — Она вынырнула из воды, вырываясь, и слегка задевая локтем его мужское орудие. — Да еще с такой, которая бы столь бесстыдно напрашивалась на наказание.

Услышав последнюю фразу, она замерла, бросив на него такой недоумённый взгляд, что все его предположения были отвергнуты. Ни одна опытная женщина не будет смотреть на мужчину с таким смущением. Неожиданно он был вынужден взглянуть на нее другими глазами. Ослепительная (даже под грязью) кожа, губы цвета диких роз, крепкие, сильные руки и ноги, способные обхватить мужскую спину, — и этот взгляд недоумённого непонимания. Он принял дерзость за опыт.

— Я ошибся, — пробормотал он. — Ты еще нетронута, или, по крайней мере, была таковой, пока я не коснулся тебя.

— Что?

Она смутилась еще больше. Он улыбнулся так, как не улыбался с тех самых пор, когда Саладин запер его в клетке с тремя похотливыми рабынями.

— Дамасские глаза, — прошептал он. — Никогда не видел ничего подобного.

Она всё ещё боролась с его тяжестью, когда он прижался ртом к её губам. Губы были холодными, но мягкими и податливыми, а рот горячим. Он скорее почувствовал, чем услышал её вскрик. Дрожь пробежала по всему телу девушки, свидетельствуя о её девственном ужасе. Он знал, что такое ужас и беспомощность; он не хотел являться их причиной. Грэй оторвался от неё, затем отодвинулся целиком.

Подавшись в сторону, он позволил ей встать на колени.

Всхлипывая, она изо всех сил пыталась подняться, но он сидел на её плаще и юбке. Девушка обеими руками потянула их на себя.

— Гром Господень! Слезь, ты, похотливый дьявол, или я врежу ботинком по твоему распутному ангельскому личику.

— А, трепещущая девственница пришла в себя, — сказал он, приподнимая ногу, чтобы высвободить её одежду.

Она дернула платье и плащ за полы, но так сильно, что вновь свалилась в грязь. Грэй откинул голову и рассмеялся глубоким, искренним смехом, каким не смеялся уже много лет. Теперь она была так разъярена, что проклятья слились в нечленораздельное бормотание. Она поднялась, выбралась из лужи и развернулась к нему лицом. Слишком поздно он заметил комок грязи в её руке. Она швырнула его, и он попал Грэю точно в нос.

Настала его очередь разразиться нечленораздельными проклятиями. Пока он протирал себе лицо, она успела засунуть два пальца в рот и свистнуть. Он услышал три пронзительных свистка. Рядом с ней появилась кобыла, и девчонка вскочила в седло. Понукая лошадь, девица намеренно направила животное в лужу. Его вновь окатило фонтаном грязной воды.

Он бросился вперёд ей наперерез.

— А-а-а-а-а-а-а!

Его рука схватила маленькую крепкую ножку, но сорвалась, так как кобыла промчалась мимо него. Он слишком долго цеплялся за неё, и в итоге снова потерял равновесие, плюхнувшись на руки и колени. Грэй, побеждённый и взбешённый, свирепым взглядом провожал девчонку. Она, поскакав легким галопом, оглянулась на него и расхохоталась.

Расхохоталась! Женщина с губами цвета диких роз и дамасскими глазами смеялась над ним!. Он вскочил на ноги и бросился за нею, но она исчезла за поворотом тропы, прежде чем он успел догнать её. Грэй остановился, его грудь вздымалась, кулаки сжались, он зарычал. Затем посмотрел на себя.

Накидка, кольчуга, сапоги — всё тело было заляпано грязью. Грэй оглянулся на своего боевого коня Сарацина. Тот не обращал на него внимания, спокойно пощипывая свежую травку с краю дороги. Конь был также весь покрыт пятнами грязи и нуждался в чистке.

Боже праведный! Он поехал впереди своего отряда, чтобы собраться с мыслями перед прибытием в Уэллсбрук, а теперь вынужденно задержался в пути. Он должен был встретиться со своим кузеном Артуром и остальной свитой возле реки Клэр. Когда они увидят его, то не отстанут, пока не услышат, что за неудача постигла его. И что ему на это сказать — что крестьянская девчонка толкнула его в грязную лужу?

— Взбалмошная ведьма, — пробормотал он.

Грэй вытер лицо и поплёлся к Сарацину. Затем услышал, как кто-то позвал его по имени. Это был Артур, за ним послышался и голос Люсьена. Грэй опоздал к назначенному времени, и они бросились на его поиски. Оседлав Сарацина, он направил коня к реке, но прежде чем успел скрыться из виду, Грэй увидел, как ему навстречу из леса рысью выехал молодой кузен Артур Стрэйндж. Он был так же, как и Грэй, широк в плечах, спокойный, но часто выглядел несколько отрешенным из-за своего невыносимого старшего брата Эдмунда. Его волосы, в отличие от волос Грэя, были скорее белокурыми, нежели серебряными. Артур осадил коня и уставился на Грэя, зажав рот рукой.

Ещё один молодой мужчина присоединился к ним — Люсьен, француз. Грэй нахмурился и метнул взгляд на вновь прибывшего. Тот был постарше Артура и лучше владел собой. С недрогнувшим лицом Люсьен направил своего коня к Грэю. Он был худощав, с тёмно-каштановыми волосами и серо-голубыми глазами, напоминающими дождевое облако.

Его непочтительность и дерзость часто шокировали более уравновешенных английских рыцарей.

— Messire. — Мрачное выражение лица Люсьена не дрогнуло, весёлые искорки не заплясали в его глазах. — Pauvre messire. Что произошло? Ты решил принять грязевую ванну, чтобы стать ещё более красивым ради этого важного турнира? Уверяю тебя, ce nest pas necessaire. Tu es de Valence le Beau[4].

— Иди ты к чёрту, Люсьен!

— Возможно, и пойду, но сначала, messire, мы должны отправиться к реке и проследить за твоим купанием.

Растеряв почти весь запас трав, Джулиана вернулась домой. По пути она приковывала к себе шокированные взгляды, как сельских жителей, так и путешественников, таращившихся на нее, разглядывая налипшие засохшие комья грязи. Игнорируя всех, она негодующе устремила взгляд прямо перед собой. Возвратившись в Уэллсбрук, Джулиана обнаружила, что родители приветствуют графа Ювидейла, официального опекуна Иоланды. Отец пронзил её таким негодующим взглядом, что она поспешила смешаться с толпой, перемещающейся взад-вперёд по двору замка, пока гостя не увели в Нью-Холл.

Она прокралась обратно в башню и поднялась в свою комнату. Там она распорядилась, чтобы большое количество репейника было доставлено матери Джакобы в Вайн-Хилл. Затем она искупалась, использовав вдвое больше воды, чем обычно, чтобы избавиться от всей грязи. Всё это время она пропускала мимо ушей вопросы о том, что произошло с того момента, как она сбилась с дороги и до её возвращения, которыми её забрасывала Элис.

— Прошу прощения, хозяйка, — сказала служанка, помогая Джулиане облачиться в старую рубашку, нижнюю тунику и верхнее платье. — Вы знаете, как отвратительно я езжу верхом. Но я добьюсь цели. Вот увидите. Я завтра снова соберу все эти травы. Но, Ради Бога, скажите, как вы ехали, что умудрились настолько выпачкаться в грязи?

Джулиана расчёсывала свои влажные волосы. Она до сих пор была дико взбешена, да так, что, казалось, скоро из ушей повалит пар.

— Я столкнулась с чудовищем. Большим, высокомерным чудовищем-викингом, скачущем верхом на чёрном монстре.

Элис, воображение которой было наполнено призраками, единорогами, грифонами и другими фантастическими созданиями, широко распахнула глаза.

— Чудовищем? Как именно оно выглядело?

Отложив гребень, Джулиана начала завязывать шнуровку верхнего платья. — Без сомнения, с ещё одним из этих противных высокомерных задиристых рыцарей, прибывших на турнир. Наглец, вероятно, один из этих младших сыновей, которые ездят с одного турнира на другой, выбивая противников из сёдел, забирая их лошадей и амуницию, чтобы получить за это добро выкуп. Он просто раздувался от самодовольства. — Её глаза сузились, когда она вспомнила, как он растянулся на ней и так смеялся, что она чуть не оглохла. — Но я не сомневаюсь, что он встретит свою судьбу в Уэллсбруке. — Элис на мгновение посмотрела на свою госпожу, затем энергично затрясла головой.

— Ох, нет. Ох, нет, госпожа. Пожалуйста, только не в этот раз. Здесь шатается слишком много рыцарей и баронов. Подумайте, чем вы рискуете.

Джулиана не удостоила служанку взглядом, входя в альков, где находилось окно с резной готической аркой. Ставни были распахнуты, впуская солнечный свет. Джулиана встала коленями на скамью, высунувшись из окна, чтобы насладиться видом сверкающей, синей реки Клэр, бегущей мимо крестьянских наделов к лесу. Между замком и частоколом, расположенным на берегу, расположилось множество рыцарских шатров. По правую руку солнце садилось за холмы. Девушка барабанила пальцами по подоконнику, погрузившись в задумчивость.