– Мисс Камерон, вы знаете, где пластины? – строго спросил Колин.

– Нет, клянусь. Я сама пришла сюда в надежде выяснить, где они находятся, но тут пришли какие-то люди и схватили меня. – Брайд показала на разбитое окно. – Так я проникла внутрь.

– Следовательно, вы знали о пластинах. Конечно, вы же из семьи граверов! Теперь я начинаю кое-что понимать. По-видимому, ваше положение чрезвычайно опасно.

Опасно? Вряд ли. Оно абсолютно безнадежно. Теперь уже не имело значения, видел ее Адриан Берчард или нет. Возможно, сейчас комнате Уолтер прямо указывает на нее и ее отца.

Страх увидеть презрение Линдейла пересиливал ее разочарование в Уолтере, и все же Брайд хотелось верить, что она не такая уж дура. Они вместе были в городе, когда произошла кража, хотя… Хотя Уолтер мог поручить это кому-нибудь другому. Брайд вспомнила его беспокойство в ту ночь и вспомнила его клятву найти воров и пластины. Ложь, все ложь.

– Мисс Камерон, Линдейл знал, что мы ждем здесь, – значительно произнес Данте Дюклерк, – и он хотел, чтобы вы убежали из комнаты. Но мы не знаем, хотел ли он, чтобы вы нас совсем покинули. Я вынужден просить вас пойти со мной.

– И куда именно?

– Скоро узнаете. А ты, Колин, пока иди к остальным, скажи, что я преследую того, кто ускользнул, а заодно дай знать Эвану, что я сделал. Возможно, Адриан хотя бы на время поверит твоим словам. Что касается вас, мисс Камерон, теперь ваша судьба в руках графа Линдейла.


Эван стоял один в темной гостиной городского дома герцогини Эвердон и задумчиво смотрел на улицу, ожидая, пока Адриан Берчард приготовит библиотеку к допросу фальшивомонетчиков. Их привезли сюда, чтобы просыпающийся город не узнал об этом деле.

Хотя окно гостиной было открыто, Эван не чувствовал холода: его мысли были не здесь, а в той комнате, где сейчас находилась Брайд. Колин шепнул ему, что Данте увел пленницу к себе, и теперь он искал хоть какую-то возможность ее спасти.

Однако хотя Эван Маклейн очень хотел это сделать, лорд Линдейл не был окончательно уверен, что должен так поступить. В его душе шла борьба, на которую прежде он вообще не был способен. Долг и еще раз долг…

Но замешана ли в этом Брайд?

Пока его сердце отвергало подобную мысль, разум напоминал о вопросах, которые Брайд задавала насчет Уолтера и фальшивомонетчиков, работающих в Лондоне. А тут еще этот ее друг, уехавший больше года назад… Должно быть, сукин сын просто украл пластины и сбежал.

Разумеется, Брайд не делала те пластины, но она определенно пользовалась ими! Не здесь, в Шотландии – иначе Уолтер даже не знал бы об их существовании.

И все же главной причиной уверенности графа было кое-что другое. Печаль Брайд, ее желание порвать с ним, горечь их последней близости – все это неспроста; по-видимому, ожидая скорого ареста, она хотела избавить его от всяких обязательств перед ней.

Тем не менее, эти обязательства все равно остались, и тут Брайд уже не могла ничего изменить.

Впрочем, как и он. Эвану хотелось бы со смехом отбросить эту мысль, но она камнем давила ему на грудь, причиняя почти физическую боль.

Его Брайд – фальшивомонетчица.

Эван закрыл глаза. Слава Богу, закон изменился – год назад ее бы просто повесили. Как она смела так беззаботно распорядиться своей жизнью, своим будущим? И что заставило ее пойти на такой риск?

Какое ужасное окончание их связи! Впервые в жизни Эван встретил женщину, которая действительно имела для него значение, а теперь он сам должен способствовать ее отправке на край света.

Дверь библиотеки открылась, из нее вышел Колин. Задержавшись у камина, он прикурил две сигары, протянул одну Эвану и не спеша прошел к окну.

– Твоего человека и Адриана вполне достаточно, чтобы справиться с ними. При двух заряженных пистолетах я им не нужен.

– Адриан доволен?

– Не очень. Преступники молчат. Они явно договорились, как себя вести, если будут пойманы. Их главарь – темноволосый джентльмен, он достаточно хитер, чтобы заставить сообщников не распускать язык.

«И слава Богу», – мелькнуло в голове Эвана.

– За исключением одного Туикенема, мы пока даже не знаем их имен. – Колин вздохнул.

«Зато я знаю». Эван поморщился.

Будут ли они молчать и дальше? Станет ли держать язык за зубами сукин сын Уолтер, если изолировать его от главаря?

Эван вспомнил самоуверенную улыбку Уолтера, когда он смотрел на пистолет Адриана. Возможно, ему теперь все равно.

Проклятие!

Пока Эван нервно жевал сигару, Колин спокойно пускал колечки дыма.

– Маклейн, тебе известно, что там делала мисс Камерон?

– Полагаю, да. Только не проси меня объяснять тебе это.

– Я и не собирался. Уверен, Дюклерк тоже. Мы оба уважаем твое решение, каким бы оно ни было. Если ты предпочитаешь, чтобы не нашли человека, убежавшего из той комнаты, пусть так и будет.

Вера друзей тронула Эвана, однако на этот раз он не чувствовал себя достойным ее.

– А что бы ты сделал на моем месте?

Колин несколько раз пустил дым, прежде чем ответить.

– Завидую твоей дилемме, Маклейн, – ты настолько заинтересован… Если бы я испытывал подобные чувства к женщине, полагаю, я сделал бы все, чтобы защитить ее. Теперь же я пытаюсь удовлетворить правительство и дать им все, что хотят они.

– Я могу предложить им в лучшем случае половину. Как думаешь, твой брат удовлетворится этим?

– Адриан весьма опытен в таких делах, сомневаюсь, что он забудет про сбежавшего фальшивомонетчика. Если он не торопит меня, значит, ждет развития событий.

Эван кивнул.

– Я в долгу перед ним за ее жизнь, а это означает, что я обязан ему своей жизнью.

– Еще одно обязательство, – тихо засмеялся Колин. – Чертовски трудно иметь титул, а?

Эван посмотрел на тлеющий кончик сигары. Дать им, что они хотят? Он может это сделать. В конце концов, они хотят вовсе не Брайд Камерон.

* * *

Когда он вошел в библиотеку, положение там казалось безвыходным: Майкл сжимал пистолет, а Адриан Берчард пытался запугать трех преступников своим ростом и еле сдерживаемым гневом. Его пистолет лежал на каминной полке, что должно было исключить всякую мысль о побеге.

Эван взглянул на Уолтера и невольно сжал кулаки.

И что Брайд нашла в этом самоуверенном рослом горце? Уолтер все еще улыбался, как будто не понимал опасности своего положения, а вот Туикенем, казалось, совсем обезумел от ночных событий. Третий преступник, одетый как джентльмен, вел себя более достойно.

– Ваши имена. – Тон Адриана свидетельствовал о том, что он не впервые задает этот вопрос, а также о его намерении применить другие методы, если ему не удастся добиться ответа.

Уолтер молча скрестил руки на груди, в то время как его подельник вежливо произнес:

– Меня зовут Орацио Томлинсон.

– Он лжет, Берчард, – это Питер Рамзи, книготорговец и посредник из Ньюкасла. Мы встречались несколько лет назад, когда я посетил ваше заведение, не так ли, Рамзи?

– Вы?

– Эван Маклейн к вашим услугам.

Он умышленно назвал свое имя, и глаза Рамзи понимающе блеснули. Это было вызвано не только его репутацией коллекционера, Рамзи должен был помнить имя человека, купившего подделку «I Modi», которую он выставил на аукцион Бонемов. Эван чуть заметно кивнул, давая понять, что обман раскрыт.

– По крайней мере, теперь ясно, с кем мы имеем дело. Мистер Рамзи, где пластины? – Брови Адриана сошлись на переносице. – Одной бумаги достаточно для обвинения, поэтому не стройте иллюзий. Вам все равно не удастся избежать наказания.

Рамзи небрежно откинулся на спинку стула.

– Раз вы нас все равно сошлете, какой смысл отдавать вам пластины?

Лицо Туикенема стало мокрым от пота.

– Я бы отдал, если б знал, где они, клянусь; но я никогда их не видел…

– Успокойся, – процедил Рамзи, потом взглянул на Уолтера: – И ты тоже.

Адриан сосредоточил внимание на Рамзи.

– Кто их сделал? Ты?

– Этот человек мертв. Они были найдены среди его вещей. Я не знаю, пользовался ли он ими.

– Кто подделывал подписи? – небрежно спросил Эван. – Кстати, весьма скверная работа.

– С подписями возникли неожиданные сложности. Один из наших умельцев умер от малярии как раз в то время, когда мы должны были приступить к работе. Искать замену было рискованно, но у меня хорошая рука, и…

– Значит, ты делал это сам, – закончил Эван. – Легкомысленное решение.

– Да, теперь ясно, что я ошибся. – Рамзи вздохнул.

– Мертвый гравер, мертвый мастер подписей. Изготовитель бумаги тут, пресс наверняка арендован, владелец не знал, кто его использует. Похоже, все на месте, Берчард, – уверенно произнес Эван.

Уолтер насмешливо улыбнулся:

– Вот уж нет, Берчард. Я не уверен, что…

Тут он взвыл, ибо Майкл ударил его рукояткой пистолета по затылку.

– Джентльмен сказал, успокойся. – Майкл посмотрел на Адриана и покачал головой. – Извините, я потерял терпение, сэр. Не выношу, когда типы вроде этого не подчиняются порядочным господам.

Адриан поморщился, но затем, видимо, решив не отвлекаться, подвел итог:

– Кажется, никто из вас не желает сотрудничать и указать местоположение пластин. Тогда мы всех передадим в руки полиции. Возможно, некоторое время, проведенное в Ньюгейте, сделает вас более сговорчивыми, и вы, в конце концов, ответите на мои вопросы.

Это прозвучало как приглашение к дальнейшему развитию событий.

– Мне надо поговорить с вами, – тихо сказал Эван. Кивнув Майклу, Адриан последовал за Линдейлом в библиотеку, тогда как Колин остался стоять возле окна.

– Мы хотим пластины, верно? – спросил Эван, когда они с Адрианом остановились у камина. – Если гравер мертв – а у меня есть все основания считать, что это именно так, – и пластины будут уничтожены, нам уже не придется опасаться фальшивомонетчиков.

– Вот именно. Пластины требуется найти. Кстати, что дает вам уверенность в смерти гравера?

– Мои познания в этой области – из-за этого вы меня, собственно, и пригласили. Думаю, я знаю, кто был гравером. Только не спрашивайте у меня имя – не в моих правилах обвинять человека, не способного защитить себя лишь потому, что он умер.

Адриан скептически пожевал губами, но сделал вид, будто ничего не заметил, и Эван продолжил, стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительнее.

– Итак, пластины. Чем дольше фальшивомонетчики будут отказываться от сотрудничества, тем больше опасность, что пластины найдет кто-то еще. Следовательно, мы должны найти их первыми. Клянусь Зевсом, на карту поставлена будущая платежеспособность Британии. Наш долг – отбросить излишнюю щепетильность…

– Ваше рвение весьма неожиданно, – усмехнулся Адриан, – и доводы вполне разумны.

– Виной тому мой титул – это он заставляет меня столь рьяно относиться к своим обязанностям.

– Что ж, похвально. Значит, мы едины во мнении, и нам следует поторопиться. Мы должны выбить из них признание. Блондин – самый разговорчивый и довольно быстро все выложит. – Адриан повернулся к двери.

– Нет. – Эван поспешно схватил его за руку. – Господи, мы ведь цивилизованные люди, не так ли, и поэтому не должны применять насилие. – Он бы с радостью увидел окровавленного Уолтера, однако не мог этого допустить. Кто знает, что этот болван готов выболтать… – Рамзи намекал, что охотно обменяет информацию на свободу. Позвольте мне и вашему брату допросить их наедине: тогда вы не понесете ответственности, что бы ни случилось, и дело, если повезет, будет закрыто.

Адриан посмотрел на Эвана, и в его темных глазах мелькнуло понимание.

– Надеюсь, эти люди не останутся в Британии?

– Клянусь, они будут немедленно изгнаны. Более того, если мы к утру не передадим вам пластины, вы можете отправить задержанных в Ньюгейт.

Тут к ним подошел Колин.

– Я не мог удержаться и подслушал ваш разговор. По-моему, все вполне разумно. Есть хороший шанс, что ты получишь свои пластины, Адриан, а ведь именно в них настоящая опасность.

– Настоящая опасность – да, но это не единственная задача. В обращении находятся фальшивые банкноты, и вскоре это станет известно. Кто бы ни оказался их владельцем, он будет заподозрен и уж точно лишится своих денег. – Адриан почесал затылок.

– У меня есть предложение, – быстро сказал Эван. – Допустим, я как граф решил бы заняться благотворительностью. Добрые дела и все такое. Полагаю, я мог бы выделить некоторую сумму для покрытия подобных издержек? Дело вполне благородное, не так ли?

– Как это мило с твоей стороны, Маклейн. – Колин не смог сдержать усмешки.

Однако Адриан, видимо, подошел к предложению Эвана вполне серьезно. Немного поразмыслив, он кивнул, но вместо библиотеки направился через всю гостиную к противоположной двери.

– Он все знает, не так ли? – Эван перевел взгляд на Колина.

– Кажется, около недели назад во время разговора я упомянул о твоем нежном чувстве к этой шотландке, которая тоже была гравером.