Джо Беверли - Лорд полуночи

— Должен вас предупредить, миледи, что я считаю ложь очень серьезным проступком!

— Я не лгу, — ответила Клэр, чувствуя, что краснеет от стыда, будто пойманная с поличным.

— Значит, вы находите, что я состою из одних достоинств, и тем не менее не желаете стать моей женой? Это какая-то загадка, миледи, но разгадывать ее мы будем в более подходящее время. А пока… Куда бы они могли направиться?

Клэр всерьез задумалась над его вопросом. Найти Фелицию было и в ее интересах.

— В Сент-Фрайдсвайд. Больше некуда, — наконец сказала она.

Ренальд строго взглянул на солдат.

— Надеюсь, вы не позволили им выкрасть лошадей?

— Нет, милорд! — нестройным хором отозвались воины.

— Тогда оседлайте четырех.

Клэр мучила одна дилемма: если Ренальд так суров, то вправе ли она уговаривать Фелицию выйти за него замуж? Впрочем, судя по всему, он суров только со своими солдатами.

И все же ей не хотелось отпускать Ренальда в погоню одного. Она должна быть рядом, чтобы не дать ему возможности рассердиться.

— Милорд Ренальд, позвольте мне ехать с вами.

— Стоит ли? Ваше вмешательство, судя по всему, имеет обратный эффект.

— Мое? Наверное, это ваши люди так напугали их, что они сбежали.

— Зачем моим людям пугать их?

— Затем что они так же грубы и неотесанны, как их господин! — уперев руки в бока и вызывающе глядя на него, заявила Клэр.

— Леди Клэр, решите наконец, кто я: средоточие достоинств или великан-людоед? — Не дожидаясь ответа, он двинулся вместе с солдатами к стойлам.

Клэр скрестила на груди руки, чувствуя, что ее бьет озноб, несмотря на припекающее солнце. Безусловно, он великан-людоед. Это видно невооруженным глазом. У него ужасный характер, даже его люди трепещут перед ним. Беда в том, что, если де Лисл действительно таков, ей придется самой выйти за него замуж. Она не вправе уговаривать Фелицию на этот брак.

А вдруг она ошибается?

Тогда стоит заняться их сближением с Фелицией.

Клэр тряхнула головой. Ренальд прав: эту загадку не смог бы разгадать даже отец с его изобретательным умом.

Клэр успокоилась, потому что ни криков, ни звука ударов, ни стонов не было слышно. Возможно, Ренальд хоть и часто впадает в ярость, но отходчив. Значит, жене следует только научиться смягчать его вспыльчивый нрав.

Справится ли Фелиция?

Конечно, ведь она вовсе не глупа.

Тем временем верхом на красивом огромном коне к ней подъехал Ренальд. Оруженосец Джош тотчас принес из замка его меч и щит, а один из солдат де Лисла привел следом четырех оседланных лошадей.

— У меня нет дамского седла, миледи, — сказал лорд.

— Я поеду верхом.

Ренальд указал ей на небольшую лошадку, и Клэр села в седло без посторонней помощи. Она заметила тень одобрения в его глазах, и это ей польстило. Впрочем, она привыкла ощущать себя самостоятельной.

Клэр заметила также, что он отнюдь не похож на сдерживающего ярость человека. Или он двуличен, как Янус, являющий миру то одно, то другое свое лицо?

Лорд взял с собой еще двух солдат, и они двинулись к Сент-Фрайдсвайду. Трижды прозвонил монастырский колокол.

— Есть две дороги, — вдруг задумчиво вымолвила Клэр.

— Две дороги? — Ренальд осадил коня и приказал своим людям остановиться.

— Да. В монастырь ведут две дороги. Эта и лесная тропинка. Я не знаю, по какой они пошли. По дороге идти легче, но если они хотели спрятаться, то, наверное, выбрали тропинку.

— Майкл, Герард, поезжайте по дороге. А вы, леди Клэр, покажете мне путь через лес.

Клэр повиновалась, моля Бога, чтобы им удалось перехватить теток до того, как они скроются за монастырскими стенами. Что, если они не успеют и Фелиция откажется к ним выйти?

Они ехали друг за другом по узкой лесной тропинке — Клэр впереди, Ренальд сзади.

— Когда я женюсь на вашей тете, леди Клэр, что вы станете делать?

— Выйду замуж. Или постригусь в монахини.

— Хотите уйти в этот монастырь?

— Нет, милорд. Мне было бы трудно жить так близко от Саммербурна. Я уеду подальше. Возможно, во Францию.

Ренальд замолчал, и Клэр была благодарна ему за это, потому что его вопросы печалили ее. На самом деле она никогда не думала о том, что ей придется уехать, и собственные слова пугали ее. Но разве у нее есть другой выход?

Впрочем, она могла остаться здесь. Она подумала о человеке, который ехал за ней…

Нет, о браке с де Лислом не может быть и речи!

В тени зеленых крон стало прохладно, и Клэр почувствовала себя неуютно, словно ее окружили враги.

Но ведь это ее родина, здесь она всегда была в безопасности. К тому же ее сопровождает вооруженный мужчина. И вдруг она поняла, что страх ей внушает именно он. Ренальд де Лисл волнует ее, и вовсе не потому, что огромен и кровожаден!..

Но вот и просвет между деревьями. Они подъезжали к монастырю. Окруженный рекой и ярко освещенный солнцем, он походил на земной рай.

Высокие деревянные стены и соломенная крыша Сент-Фрайдсвайда напомнили Клэр родной Саммербурн. Вот только сторожевой башни здесь не было. Ворота, как обычно, оказались запертыми, но в монастыре царили покой и умиротворенность.

Когда они подъехали к монастырским воротам, к ним присоединились люди Ренальда, не поймавшие беглянок. Значит, Фелиция и Эмис в монастыре, под защитой матери Уинифред, которая ревностно относится к своей собственности и вверившимся ее заботам девушкам.

Де Лисл свесился с седла и позвонил. Клэр спешилась и подошла к смотровому глазку в воротах, который не сразу открылся.

— Да? А, это вы, леди Клэр!

— Я ищу своих теток, сестра. Леди Фелицию и Эмис.

— Они здесь, но вряд ли захотят вас видеть. Тем более что вы приехали с вооруженными мужчинами.

— Они никому не причинят зла. Я бы хотела войти и поговорить с ними.

— Я спрошу у матери настоятельницы, — ответила монашка и захлопнула глазок.

Клэр обернулась к своему спутнику:

— Вы могли бы постараться не выглядеть так устрашающе!

— Я стараюсь изо всех сил, миледи, — ответил Ренальд, а его люди усмехнулись. Суть в том, что в самой природе воина заключена угроза, и им незачем ее специально демонстрировать.

Клэр услышала, как изнутри отпирают маленькую калитку в воротах. Вскоре она оказалась лицом к лицу с матерью Уинифред.

Настоятельница занимала весь проем калитки. В своем черном одеянии и белом головном уборе она выглядела сурово и неумолимо. На ее бледном лице застыли ледяные глаза.

— Леди Клэр, как вы осмелились привести этих головорезов в мою обитель?

— Это лорд Ренальд, новый хозяин Саммербурна, — ответила Клэр, сделав почтительный книксен. — Мои тетки пропали, и мы решили разыскать их.

— Пропали — не совсем верное слово, дитя мое, не так ли? Сбежали — это будет вернее. Спаслись от жестокого убийцы! ― Она окинула взглядом всадников: — Кто из вас Ренальд де Лисл?

Клэр повернулась вполоборота, чтобы видеть обоих участников беседы. Она ожидала, что беседа будет вестись на повышенных тонах, и с изумлением увидела, что лицо Ренальда приняло выражение холодного равнодушия.

— Кого же я, по-вашему, убил, преподобная мать?

Господи, кому угодно, но только не ему пристало прикидываться невинной овечкой!

— Без сомнения, не один десяток добрых христиан, — ответила настоятельница. — Вы наемник и турнирный боец, человек, который живет, проливая кровь других. Надеюсь, вы не станете это отрицать?

— Нет, — холодно улыбнулся Ренальд, сохраняя полную невозмутимость.

Клэр вздрогнула. Наемников отлучали от церкви. Турнирные бои считались большим грехом.

— Мы не привыкли видеть в наших краях таких людей, милорд. Лорд Кларенс был человеком миролюбивым.

— Его гибель лишь подтверждает, что миролюбие не защищает от насилия.

— Молитва и благочестие дают такую защиту.

— Только в грядущей жизни, преподобная мать. А в нынешней надо уметь постоять за себя с мечом в руках.

— Преподобная мать, — вмешалась Клэр, вспомнив о цели их визита. — Лорд Ренальд показывает себя с наилучшей стороны с тех пор, как прибыл в Саммербурн.

— В самом деле? — недоверчиво прищурилась мать Уинифред. — Значит, ты будешь счастлива замужем за ним, не так ли?

— Преподобная мать…

— Вы заключили соглашение с Фелицией и Эмис, леди Клэр. Если этот человек такой добрый и благочестивый, то почему вы стремитесь избежать брака?

— Я не говорю, что… Я просто чувствую, что… — Клэр не сразу собралась с духом. — Фелиция и Эмис были взволнованы и напуганы. Мы все тогда испугались. Пока еще не слишком поздно, я хочу, чтобы они знали, что лорд Ренальд совсем не такое чудовище, каковым мы его сочли поначалу.

— Приятно слышать такие слова, — раздался у нее за спиной приглушенный голос.

Клэр продолжила, не обратив внимания на колкое замечание Ренальда:

— Я знаю, что Фелиция была бы рада выйти замуж…

— И также знаете, что она не может найти мужа иным способом?

— Я этого не говорила. — Клэр смущенно покраснела.

— Тогда почему вы здесь?

Клэр мысленно обругала себя. Она не учла того, что преподобная мать Уинифред займет в этом деле активную позицию, потому что всегда хотела заполучить к себе в обитель одну из них. Теперь она решила, что обе сестры лорда Кларенса у нее в руках.

— Скорее всего вы уверены, что этот человек будет жестоким мужем, и хотите уступить свое место под венцом другой, — предположила настоятельница, победоносно и чуть натянуто улыбаясь.

— Нет! — воскликнула Клэр, хотя монахиня была отчасти права. — Преподобная мать, я настаиваю на разговоре с Фелицией и Эмис, — твердо заявила она и, предполагая, что тетки подслушивают этот разговор, добавила: — Они старше меня и имеют право первенства. Мне надо убедиться в том, что они не изменили своего решения, прежде чем я соглашусь стать женой лорда Ренальда.

Клэр смело заявила о намерении принести себя в жертву, и мать Уинифред не могла не оценить столь достойный жест. Она повернулась и бросила Клэр через плечо:

— Войдите.

Девушка поспешила за ней следом, но едва переступив через порог, почувствовала, как чья-то сильная рука крепко схватила ее за пояс. Де Лислу пришлось буквально выпрыгнуть из седла, чтобы удержать ее.

— В чем дело? Я просто хочу…

Он обхватил ее за талию и отвел от ворот.

— Мне бы не хотелось, чтобы единственная невеста, которая находится в границах досягаемости, исчезла за этими стенами. — Он обернулся к матери Уинифред: — Позовите леди Фелицию к двери. Пусть она поговорит с племянницей оттуда.

Настоятельница ушла, захлопнув за собой дверь.

— Я бы вернулась…

— Простите, но я отнюдь не уверен.

Впрочем, сама Клэр тоже сомневалась в этом. К тому же мать Уинифред приложила бы все старания, чтобы оставить у себя всех трех девиц из Саммербурна. Оказавшись в безопасности за монастырскими стенами, Клэр вряд ли нашла бы в себе достаточно смелости, чтобы выйти наружу.

Ренальд по-прежнему крепко обнимал Клэр за талию. У нее было ощущение, что она прижата к холодной каменной стене. Это делало ее беспомощной и слабой. Но никакого страха она не испытывала.

— Хорошо еще, что я совсем нечувствителен, — проговорил Ренальд, и от его глухого голоса Клэр бросило в дрожь. — А то ваше исчезновение больно задело бы мои чувства.

— Если бы они у вас были!

— Чувства есть у каждого, леди Клэр. Глупо забывать об этом, — ответил он, и Клэр ощутила его дыхание на своей щеке. Она сжалась в комок, и у нее закружилась голова.

Дверца в воротах распахнулась, и на пороге показалась Фелиция.

— Я не выйду отсюда, Клэр. Ты сделала свой выбор, — твердо заявила она, скрестив на груди руки.

Клэр заставила себя улыбнуться, с трудом справляясь с учащенным сердцебиением.

— Я всего лишь хотела быть справедливой, Фелиция. Я уверена, что лорд Ренальд будет прекрасным мужем, о чем честно написала в своем письме.

— Правда? — прошептал ей на ухо тот.

Клэр почувствовала, что ее улыбка выглядит неестественно, и постаралась исправить положение, тотчас положив руку на плечо Ренальду.

В следующий миг она поняла, что это было ошибкой. Ренальд носил тунику с короткими рукавами, поэтому Клэр невольно коснулась его разгоряченных мышц. Она неудержимо покраснела и поспешила заявить:

— Я буду абсолютно счастлива, когда выйду за него замуж, Фелиция.

Клэр правильно рассчитала, какой эффект произведут на тетку ее слова. Фелиция смотрела на племянницу, приникшую к Ренальду, и, нахмурившись, лихорадочно соображала, не хотят ли ее обмануть.

Клэр не отпускала его руку, несмотря на неловкость, которую испытывала, но не от смущения, а от волнения, порожденного этим прикосновением. Ее бросило в жар, как бывает, когда горький перец попадает на язык. Клэр судорожно облизала пересохшие губы.