— Что именно он тебе сказал?

Стражник задумчиво почесал подбородок.

— Его появление было очень неожиданным. Я воскликнул что-то вроде того: «Ульрих! Где тебя носило? Мы уже решили, что ты погиб».

— И что он ответил?

— Он сказал, что ходил на волосок от смерти.

— На него кто-нибудь нападал? — спросила Клэр, записывая показания слуги.

— Не знаю, леди.

— Он не был ранен?

— Нет. Он выглядел очень уставшим, ноги у него были сбиты до крови, но он не был ранен.

— А куда он направился, войдя во двор? — Клэр решила несколько смягчить натиск, чтобы не пугать недоумевающего слугу.

— Он немного постоял у ворот, леди, словно раздумывая, куда бы ему пойти. Потом появился Рольф — он всегда тут как тут, когда что-то происходит, — и сказал, что в замке большой праздник, много еды и выпивки. Ульрих, помню, очень удивился.

— Удивился? — переспросила Клэр, делая заметку на табличке.

— Он знал о смерти лорда Кларенса, леди… — Стражник смущенно отвернулся.

— Да, я понимаю. И что Ульрих сделал потом?

— Он сказал: «Они что же, празднуют смерть господина?» А я ему говорю: «Не смерть, а помолвку. Леди Клэр выходит замуж за нового хозяина, за того самого Ренальда де Лисла, которого прислал король».

— И что дальше? — Клэр представила себе, как был потрясен верный оруженосец отца, узнав такую новость.

— Ничего, леди, — покачал головой стражник. — Он как-то странно посмотрел на нас и молча пошел в зал.

Клэр сделала еще несколько заметок и окинула взглядом светлую даль, чтобы собраться с мыслями. Скорее всего Ульрих знал правду о Ренальде. Но почему тогда он не ворвался в зал и не сообщил всем об убийстве своего господина? Он должен был ненавидеть Ренальда де Лисла ничуть не меньше, чем она.

Чем она должна была бы.

Шум сражения возле стен замка изменился, на смену беспорядочным ударам и крикам пришли ритмичные звуки, напоминавшие барабанный бой.

Ренальд де Лисл, обнаженный по пояс, рубил мечом ствол поваленного дерева. На его груди, плечах и спине бугрились мышцы. В руках у него был знаменитый черный меч. Ренальд легко кружил вокруг дерева, нанося удары из разных положений. И каждый его удар достигал цели и был бы смертельным, если бы на месте дерева стоял человек.

Так же как во время ритуального танца на празднике, Клэр была заворожена звериной грацией и силой Ренальда.

Наконец он откинул со лба прядь взмокших волос, запрокинул голову, стараясь восстановить дыхание, и вдруг замер, заметив Клэр на стене. Тогда он размахнулся и глубоко вогнал меч в дерево.

Клэр почему-то испугалась и поспешила к лестнице. Она хотела скорее оказаться на земле.

Ей стоило больших усилий взять себя в руки и избавиться от панического страха, охватившего ее.

Перечитав свои заметки, Клэр увидела, что не сильно продвинулась в своих разысканиях. Удивительно, что Ульрих не расстроил их помолвку. Впрочем, он всегда был скромным, молчаливым и нерешительным человеком.

Ульрих стал слугой отца, когда ему было столько лет, сколько сейчас Томасу. Отец был намного младше его, но, несмотря на разницу в возрасте, Ульрих никогда не вмешивался в решения господина. Так случилось и накануне восстания. Ульрих просто собрал пожитки лорда Кларенса, привел в порядок оружие и тронулся в путь.

Он всегда был верным слугой и должен быть отомщен. Итак, что же делать теперь? Очевидно, надо поговорить еще с кем-нибудь.

Клэр расспросила людей на кухне. Оказалось, кое-кто видел Ульриха в зале, но никто не вспомнил, с кем рядом он сидел. Поскольку он пришел поздно, ему досталось место среди слуг гостей, которых никто не знал ни в лицо, ни по именам. К тому же гости вместе со слугами давно разъехались по домам.

Чуть позже Клэр последовательно опросила всех слуг в замке, выискивая какие-нибудь новые сведения об Ульрихе и его передвижениях в тот злополучный вечер.

Выходя из пекарни, она увидела Ренальда, который шел ей навстречу. Он переоделся, предварительно облившись колодезной водой, его темные локоны были влажными и блестели. Ренальд выглядел посвежевшим и отдохнувшим.

— Насколько я понимаю, ты собираешь сведения об Ульрихе? Я намерен сопровождать тебя.

— Понятно! — Она сердито захлопнула таблички. — Чтобы помешать мне выяснить правду.

— Чтобы не задавать одним и тем же людям одних и тех же вопросов дважды. Поскольку не я убил Ульриха, мне тоже важно выяснить, кто это сделал. — Он поправил кожаный пояс. — Я понимаю, что тобой движет, Клэр. Попробуй понять и меня. Надеюсь, со временем между нами установятся дружеские отношения, но пока ты считаешь меня жестоким убийцей…

— Дружеские отношения! Даже если ты невиновен в смерти Ульриха, я не прощу тебе убийства отца! Ты сам в этом признался.

― Да.

Клэр выжидающе смотрела на него, но Ренальд так ничего и не прибавил к сказанному — ни извинения, ни объяснения, ни мольбы о прощении.

— Только у тебя были причины желать смерти Ульриха! — заявила она раздраженно.

— Вот как? — Ренальд шагнул следом за ней. — А как быть с леди Агнес? Она очень хотела, чтобы мы поженились.

— Бабушка?! — Клэр резко обернулась к нему. — Да ты с ума сошел! Она уже много лет не встает со своего кресла. Каждое движение причиняет ей страшную боль.

— Она когда-то была здесь хозяйкой и знает людей, готовых ради нее на все. Перед помолвкой леди Агнес недвусмысленно намекнула, что уничтожит меня, если я дурно обойдусь с тобой или с твоими родственниками.

— Зачем было бабушке убивать Ульриха? Она могла просто заставить его молчать до окончания процедуры бракосочетания.

— Прекрасная мысль, — усмехнулся Ренальд. — Предлагаю тебе записать ее, чтобы обдумать на досуге.

— Зачем?

— Я зайду к тебе позже. А пока расскажи, что еще тебе удалось выяснить.

Клэр не стала возражать и, раскрыв таблички, проглядела свои записи.

— Почти ничего. Некоторые видели его в зале, где он ел и пил за праздничным столом. Но слуги были заняты, им некогда было поговорить с ним. Никто не помнит, с кем рядом он сидел, с кем разговаривал.

— А на каком месте он сидел?

— Недалеко от дверей. Он пришел позже всех, поэтому сел с краю. — Клэр вдруг осеклась, заметив, как вытянулось лицо Ренальда. — Что с тобой?

— Пожилой человек с седеющими волосами и большим носом… — глядя в пространство, проговорил наконец Ренальд.

— Что это за человек?

— Ты его знаешь?

— Не понимаю, — пожала плечами Клэр. Если Ренальд тоже сошел с ума, то и ее очередь не за горами.

— И еще я думаю… — продолжал он, по-прежнему не обращая на нее внимания, — девица с выпученными глазами и румянцем во всю щеку…

— Это похоже на Дору из красильни. Но что?..

— Я обладаю редкой способностью, Клэр, — Ренальд встряхнулся и обернулся к ней. — У меня хорошая зрительная память. Сдается мне, что Ульрих сидел между этими людьми.

— Но ты же никогда не видел его!

— Я видел, как он прислуживал твоему отцу.

Ну конечно! Однако напоминание об этом оказалось для Клэр болезненным.

— Отец написал о том, как ты приходил к нему в Башню, — скрепя сердце вымолвила она.

— Написал? Где? — удивился Ренальд, но не утратил самообладания. — Где он написал об этом? — Он схватил Клэр за руку, едва она собралась уйти.

— В дневнике. Оказалось, что в нем не сказка о Себастьяне, а его записи о восстании. Просто отец представил себя в роли Себастьяна.

— Так я и думал! — Он выпустил ее руку. — Он заранее решил, как будет держаться на придворном поединке.

Клэр не сразу поняла, о чем говорит Ренальд.

— Ты хочешь сказать, что отец заранее решил погибнуть?

— Нет, — усмехнулся Ренальд. — Он верил в Бога сильнее, чем ты, поэтому не сомневался, что победит.

— Так бы и случилось, если бы не твой меч!

— Не говори глупостей.

— Глупостей?! — воскликнула она возмущенно. На ее крик обернулись слуги. Она взяла себя в руки и добавила почти шепотом: — Мой отец был прекрасным, благородным человеком…

— …который сильно заблуждался в своем представлении о добре и зле.

— Мой отец впал в заблуждение только один раз в жизни… — вымолвила она спустя некоторое время. — Когда он доверился лживому другу! — С этими словами она попыталась уйти.

— Так ты хочешь найти убийцу Ульриха? — удержал ее Ренальд.

Клэр испытала сильнейшее желание броситься на него с кулаками, но если он действительно способен запоминать картины, то наверняка опознает людей, сидевших с Ульрихом в зале. Нельзя допустить, чтобы Ренальд встретился с ними без нее: еще припугнет их или заставит замолчать навеки, совершив еще одно убийство.

— Хорошо, — согласилась она. — Дора наверняка в красильне. Это там, у реки. — Она, не оглядываясь, направилась к воротам.

— Что же твой отец написал обо мне? — раздался вдруг его голос.

— Тебе интересно, написал ли он, что ты чудовище? — резко обернулась она к Ренальду. — Что у тебя нет души?

— У каждого человека есть душа. Я могу попросить Нильса прочитать мне дневник твоего отца.

Клэр не хотела, чтобы Ренальд или его писарь прикасались к отцовским записям.

— Ты ему понравился.

— Ты могла бы отнестись к его мнению, как к отеческому благословению.

— В тебе не больше чувствительности, чем в том бревне, которое ты изрубил мечом! Он собирался оплакивать тебя после того, как убьет!

— Клэр, случилось так, что я оплакивал его тело, а не он мое.

Он говорил правду. Вот почему у него были красные, воспаленные глаза в тот день, когда он появился у ворот Саммербурна!

— И все же ты убил его!

— Да, я его убил.

Несокрушимая ледяная скала стояла между ними, и не было силы, способной ее разрушить.

— Да простит тебя Господь. Я этого сделать не могу.

Они шли к реке бок о бок, но их разделяла пропасть. Красильня и навес для сушки тканей располагались так далеко от замка по двум причинам: во-первых, для окрашивания тканей требовалось много воды, во-вторых, этот процесс был очень вреден для здоровья. Чем ближе они подходили к реке, тем сильнее ощущался резкий, неприятный запах.

— Позволь мне войти одному и попросить эту женщину выйти, — сказал Ренальд, беря ее за руку.

— И дать тебе возможность запугать ее до смерти, чтобы она молчала? — вывернулась Клэр. — Нет, благодарю покорно.

Ренальду пришлось согнуться почти в пояс, чтобы пройти в низкую дверь, ведущую в темное помещение, где над огромными бочками клубился пар. Развешенное по стенам окрашенное полотно сохло здесь же. В бочках кипела краска, выплескиваясь наружу и покрывая земляной пол кляксами. Войдя внутрь, Клэр зажала нос: ее едва не стошнило от запаха урины. Работники время от времени мочились в бочки, что было необходимо для процесса окрашивания.

Засучив рукава и высоко подоткнув юбку, Дора полоскала в бочке кусок полотна.

— Дора!

Женщина оглянулась и откинула со лба налипшие волосы. На ее лице отразилось крайнее удивление.

— Леди?!

— Мне нужно поговорить с тобой. Найди кого-нибудь, кто тебя подменит, и выходи наружу.

Через минуту Дора оказалась на улице и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Она казалась взволнованной: то ли от того, что внезапно понадобилась господам, то ли такое впечатление создавали ее неестественно выпученные, похожие на лягушачьи глаза.

— Все в порядке, — успокоила ее Клэр. — Просто мы пытаемся выяснить, что делал Ульрих в тот вечер, когда его убили. Нам кажется, что за столом он сидел рядом с тобой.

— Да, это так, леди. Но очень недолго. Он поздно пришел, а потом мне пришлось отправиться на кухню, чтобы помочь девушкам.

Клэр старалась не выказывать своего беспокойства. Дора может перепугаться и замкнуться.

— Ульрих говорил с тобой?

— Он поздоровался, когда садился за стол, — усердно нахмурившись, словно вопрос был очень трудным, ответила Дора.

— Ты знала о том, что он только что приехал?

— Я догадалась, потому что у него был дорожный мешок.

Клэр хотелось вытрясти из нее все, что она знала, но только терпение могло заставить Дору говорить.

— Ты знала, что он был оруженосцем моего отца?

— Да, леди.

— И ты ничего не спросила у него о том, как умер лорд Кларенс?

— Нет, леди! — испуганно вытаращилась на нее Дора. — Я смотрела, как выступают акробаты. Здорово это у них получается!

Клэр в отчаянии бросила взгляд на Ренальда. Нет, он враг, нельзя ждать от него поддержки.

— Значит, сидя рядом, вы ни о чем не говорили? Ульрих так ничего и не сказал?

— Он сказал, чтобы я заткнулась, — почесав живот, нехотя призналась Дора.

— Заткнулась? — В полном недоумении Клэр снова посмотрела на Ренальда.

Нет, убийца не может так заразительно улыбаться! Просто не должен!

— Он сказал не со зла, леди. Я спросила у него, видел ли он когда-нибудь такое. А он не хотел, чтобы я мешала ему смотреть.