Лей Гринвуд - Лорел

Хоуп расплылась в улыбке, наблюдая за Хеном. Она выглядела так, словно угощать шерифа обедом делало ее самой счастливой на свете. Девочка налила кофе в кружку и поставила на плиту. — Надеюсь, вам хватит еды?

— Всего этого хватило бы не только на меня, но и на трех заключенных, — ответил Хен.

— А я думала, что мужчины много едят, — разочарованно протянула девочка, усаживаясь на стул. — Все мужчины, которых я знаю, любят поесть. Мама не перестает жаловаться на их прожорливость.

— Мне бы не хотелось, чтобы она начала жаловаться и на меня. Тем более, что я провел в городе всего лишь неделю. А почему бы тебе не пообедать вместе со мной? — Хен положил тушеной говядины на тарелку, которой было накрыто горячее.

— Не могу.

— Почему? — Хен не сомневался, что Хоуп не прочь перекусить.

— Я не могу, есть мясо руками. Благородные леди так не поступают.

— Но ты можешь. Тебя никто не увидит, — подбодрил Хен девочку, затем поднялся и подошел к походной сумке, лежащей в углу. — Я и сам не раз так делал. — Он порылся в сумке. — Конечно, для такого случая я достану свою посуду. — В его руках появилась сначала тарелка, затем кружка и прочие столовые принадлежности. — Ну вот, теперь и я могу доказать, что обладаю хорошими манерами.

Хоуп счастливо улыбалась, придвинула стул поближе к столу и, вооружившись вилкой и ножом, позабыв о «достоинстве леди», с аппетитом набросилась на еду.

— Мама вкусно готовит, — пробубнила она с набитым мясом ртом. — Вам не нужно ходить ни в какие салуны: так не готовят нигде. Конечно, в отеле готовят не хуже, но там это стоит слишком дорого.

— Город неплохо платит мне, — заметил Хен. Он уселся за стол и попробовал кусочек говядины. Конечно, мясо не шло ни в какое сравнение с тем, что готовила Роза или мог приготовить Тайлер, но, тем не менее, имело по-своему приятный и пикантный вкус.

— Но вам же нужно экономить.

— Зачем?

— Как зачем? Мама говорит, что все благоразумные люди откладывают деньги на черный день.

— А почему ты вдруг решила, что я благоразумный человек?

— Я почувствовала это. И хотя папа считает, что только сумасшедший мог согласиться на такую работу, я думаю, что вы сделали это потому, что, верите, в справедливость и право на свободу.

Хен и сам еще не знал, почему именно согласился стать шерифом. Но ни одна из называемых Хоуп возвышенных идей не являлась истинной причиной.

— Кроме того, вы ни разу не сели за карточный стол и не напились, хотя и пробыли в городе целую неделю.

— Не вижу смысла. Разве для того, чтобы разведать обстановку да посмотреть, кто подает клиентам разбавленный водой виски, а кто пытается ухватить за руку Госпожу Удачу.

Хоуп снова захихикала.

— Какой вы забавный. Клянусь, ваша родня страшно скучает по вам. Наверно, дом опустел без вас.

— У меня нет семьи и по мне некому скучать.

— Не может быть. Не верю. У вас обязательно должна быть семья.

— Почему ты так думаешь?

— Вы уступаете людям дорогу.

— Что-о-о?

— Я хочу сказать, что вы не пристаете к людям и не стараетесь привлечь к себе всеобщее внимание. Готова поверить, что у вас есть куча братьев и сестер.

— Нет, сестер нет. Только шестеро братьев.

— Правда? Ей-богу, я должна рассказать об этом маме!

— Еще три невестки, четыре племянника и две племянницы. Только не говори никому.

— Но почему?

— Просто я считаю, что это никого не касается.

— Тогда почему же вы рассказали мне?

— Действительно, почему? — Хен мысленно чертыхнулся, проклиная свой длинный язык: он разболтался, как последний пьянчужка.

— Наверное, потому что провел слишком много дней в седле, и мне не с кем было поговорить, кроме лошади.

— С момента появления вашего жеребца в платной конюшне о нем только и говорят.

— С Бримстоном что-то не так?

— Да нет, все в порядке. Кроме того, он способен любого, в том числе и вас, затоптать до смерти.

Хен усмехнулся.

— Он немного своенравен и упрям, но в целом довольно безобидное существо, если его не трогать.

— Но Джесси говорит совершенно обратное. Хен замер, так и не донеся кусочек мяса до рта.

— И что же говорит Джесси?

— Если я повторю его слова, то мама шкуру с меня спустит.

— Но ты можешь повторить хотя бы часть? Хоуп нахмурилась.

— Он говорит, что вы, видимо, состоите в близком родстве с самим дьяволом, так как никто иной, кроме него, не способен справиться с этой лошадью. Впрочем, Джесси часто говорит о дьяволах и привидениях. Он уверяет, что видит их наяву.

Хен ласково улыбнулся. Если большинство обитателей здешних мест похожи на Хоуп, пожалуй, он попал в неплохое местечко.

— И Джесси серьезно считает меня дьяволом во плоти?

— Нет, но он уверен, что вы — подручный дьявола!

Комнату наполнил звонкий смех девочки.

— Я сказала ему, что у дьявола должен быть такой красивый помощник.

— Конечно, не может же дьявол заманивать в свои сети людей уродливой приманкой.

— Я не очень задумывалась над этим. Но мне кажется, именно поэтому не бывает уродливых голубей. Эти птицы несут добро.

Хен скрыл изумление глубоко в душе. Молодой человек невольно вспомнил отца. Как верно сказано: зло маскируется за прекрасным обликом. Отец был настолько же красив, насколько порочен.

Хен принялся было за пирог, но почувствовал отвращение к еде. Мысли об отце всегда расстраивали. Он бросил на стол скомканную салфетку и встал, чтобы налить кофе.

— Передай матери мою искреннюю благодарность. Еда заслуживает всяческих похвал. Пирог я уже не осилю: наелся до отвала. А в следующий раз принеси еды в два раза меньше.

— Даже я съела больше вас. — Хоуп выглядела смущенной.

— В твоем возрасте так и должно быть. Ты худая как щепка.

— Знаю, — проворчала девочка. Комплимент не пришелся ей по вкусу. — И что бы я не делала, ничего не помогает. — Она начала суетливо убирать посуду со стола, стараясь скрыть огорчение.

Спустя минуту Хен понял, на что именно девочка жаловалась: на грудь, вернее, на ее отсутствие.

— Думаю, тебе не о чем беспокоиться. В твоем возрасте люди очень быстро меняются.

— Да знаю, знаю. Совсем недавно Мэри Паркер походила скорее на мальчишку, но никто не успел и глазом моргнуть, как все парни начали волочиться за ней, осыпая любезностями.

— Подожди немного. Пройдет пара лет, и все они будут ухаживать за тобой.

— Очень мне это нужно! — фыркнула Хоуп. — Меня не интересуют парни. Они такие глупые!

Тут Хену почему-то показалось, что четырнадцатилетняя плутовка кинула камешек и в его огород.

— По крайней мере, ты сможешь отомстить им за то, что раньше они тебя не замечали.

Идея, несомненно, понравилась Хоуп.

— Между прочим, я воспользовался советом твоей матери и сегодня утром отвез грязное белье вдове Блакторн. Должен заметить, довольно странная особа. Что ты можешь сказать о ней? — Хен готов был говорить о чем угодно, только бы не обсуждать с Хоуп ее недостаточно развитую грудь.

— Почти ничего. Она очень редко бывает в городе.

— Значит, она из тех, кому не нравится городская жизнь?

Девочка покачала головой.

— Нет, просто, ей, видимо, не нравится, как на нее смотрят мужчины.

— Что ты имеешь в виду?

— Она очень красивая женщина.

— И что из этого следует?

— Она живет с маленьким сыном.

— Не тяни кота за хвост, Хоуп.

— У нее нет мужа.

— Насколько я понимаю, никто не может помешать вдове снова выйти замуж.

— Но у нее и не было мужа.

Хен бросил на маленькую собеседницу быстрый взгляд и опустил глаза, стараясь скрыть заинтересованность.

— Она говорит, что была законной женой Карлина Блакторна. Но его семья отрицает это.

— А что сам Блакторн говорил по этому поводу?

— Но он же давно мертв!

— Может, лучше было отдать белье в стирку кому-нибудь другому?

— Но ей очень нужны деньги. Хен поднял глаза.

— Она еле-еле сводит концы с концами. И уже давно живет в пустынном каньоне одна.

— Я подумаю об этом. А теперь неси скорее поднос обратно в ресторан. Клянусь, твоя матушка заждалась.

— Ошибаетесь, — возразила девочка. — Напротив, она старается как можно чаще отсылать меня из ресторана, так как считает, что порядочной женщине не место в зале, битком набитом мужчинами. Вас устроит, если я принесу ужин в шесть?

— Не стоит беспокоиться.

— Но я хочу это сделать. Кроме того, это позволит мне на время избавиться от работы. На кухне жарче, чем в аду. — Хоуп испуганно замерла, прикрыв рот рукой. — Ой, но вы же никому не скажете, правда?

— Не скажу что?

— Ну, то, что у меня нечаянно вырвалось?

— А что у тебя вырвалось? Ах, ты про ад, — понимающе протянул Хен и улыбнулся. — Я не выдам тебя, если ты не скажешь что-нибудь более ужасное.

— Я не сомневалась, что вы порядочный человек. Но люди, видя, как вы бродите такой хмурый и сердитый, побаиваются вас. Вы ни с кем не разговариваете и выглядите так, словно чуете беду. Но они не хотят верить, что просто вы привыкли так себя вести.

Хен никак не мог понять, почему эта девочка относится к нему не так, как все остальные. Но в то лее время вынужден был признать, что рад этому.

Лорел отжала последнюю рубашку, и устало опустилась на стул. Она выстирала все белье Хена Рандольфа. Предстояло еще выгладить его, но женщина совсем выбилась из сил и решила гладить по нескольку рубашек в день.

Голова раскалывалась на части. Лицо мучительно ныло, перед глазами все кружилось и сверкало. Рука инстинктивно потянулась к щеке, чтобы поправить марлю, прижимавшую к ране плоды кактуса. Лорел не сдержала улыбку: должно быть, сейчас она похожа на сумасшедшую. Если бы ее только видели! Просто поразительно, но она послушно выполняет совет незнакомца. Хотя лично она не верила в чудодейственные свойства опунции.

Но она верила Хену: ему нельзя было не поверить. Может быть, шерифу, лишенному страсти, она показалась странной. Но удивительно, ее влекло к этому хладнокровному мужчине.

Лорел вышла замуж; за Карлина, плененная неуемными чувствами. А сейчас была очарована Хеном Рандольфом, который являл собой прямую противоположность мужу. Неужели проявление чувств так пугало ее? Неужели она так легко рассталась с надеждой найти человека, способного согреть душу, защитить и дать любовь, о которой она мечтала, к которой стремилась?

Нет, нет, она не могла так сильно измениться. Да и Хен совсем не такой, каким кажется. Лорел чувствовала, что где-то в глубине его существа, под ледяной непроницаемой коркой бьется горячее сердце. Нужно только растопить лед — и тогда оно вырвется на свободу. Но кому удастся сделать это? И есть ли у нее шанс?

Хен поднялся на ноги и подошел к окну. Как всегда в это время дня улица была безлюдна. Палящее сентябрьское солнце находилось в зените, вынуждая все живое прятаться в тени. Горожане не покидали дома. В загоне лошади в поисках спасения от жары и насекомых столпились вокруг раскидистых ив. Измученные духотой животные склонили головы и размахивали хвостами, отгоняя назойливых мух. Лишь изредка тишину нарушал стук копыт или грохот фургона.

На платанах и дубах уныло и недвижно поникли завядшие от жары листья. Выцветшие фасады домов являли разительный контраст с желтыми и рыжими скалами, окружавшими город. Внешний вид городишка внушал жалость, вызывал у случайного странника желание как можно скорее покинуть это забытое богом место. Хен отвернулся от окна. Мыслями снова завладела Лорел. Последовала ли она доброму совету и прилегла ли отдохнуть? Скорее всего, нет. Она не похожа на женщин, прислушивающихся к чужим советам. Видимо, все же не стоило оставлять у нее белье.

Шериф выдвинул ящик стола и рассеянно перебрал несколько плакатов с портретами разыскиваемых преступников. Он пристально посмотрел на угрюмые лица, стараясь запомнить их: когда-нибудь это моасет пригодиться. Затем бросил в плиту старые, ненужные бумаги.

В этот момент до него донесся приглушенный звук выстрела. Похоже, стреляли в другом конце улицы. Или в овраге за городом. «Вряд ли это Блакторны, — решил Хен. — Никто не знает об аресте Дэмьена». Впрочем, в городе проживало достаточно глупцов, способных палить из ружья без всяких на то причин.

Когда прозвучал второй, а затем и третий выстрел, стало совершенно очевидно, что стреляли не в овраге. Хен подхватил со стула ремень и затянул на поясе. Затем снял с гвоздя шляпу и нахлобучил на голову. Шагнув к двери, он чуть не сбил с ног запыхавшуюся Хоуп Уорти.

— Финн Питерсон открыл стрельбу в салуне Элджина, — переводя дыхание, сообщила девочка. — Он в стельку пьян. — Хоуп сделала глубокий вдох. — Что вы собираетесь делать?

— Пока не знаю.

— Но он может убить вас!

— Не думаю, что это ему удастся, — обронил шериф, решительно направляясь в сторону салуна.