Фрэнк Слейтер - Лорена

— И хлопка, и детей?

— И матерей. После завтрака тебе придется встать с постели.

— Так рано?

— Ты достаточно долго нежилась на слишком крепко набитом матрасе и гордилась своими достижениями. Давно пора снова приступить к делу, а то не заработаешь себе на прокорм.

В комнате наступило молчание, которое нарушало лишь пение Матушки Джо, заканчивавшей купание наследника Селби. Взгляд Рины устремился в сторону этих звуков. Янси отлично видел, о чем она думает.

— Я первым готов признаться, что поступаю бессердечно, — сказал он. — Но другого выхода нет. Я не позволю тебе больше ни одного дня предаваться размышлениям.

— Дядя Док, кто сказал, что я предаюсь размышлениям?

— На твоем месте я бы делал то же.

— Почему?

— Ты станешь отрицать, что родила ребенка от одного мужчины, будучи замужем за другим?

Рина ответила не сразу. Когда она заговорила, то показалось, будто ее слова падают в безмолвную пустоту.

— Ты прав, — сказала она. — Пора зарабатывать себе на пропитание, ведь надо растить ребенка, а муж в Мексике.

— Матушка Джо поможет тебе одеться.

— Я сама могу одеться. Ты извинишь меня за то, что я на мечтания потратила целых три дня?

— Девочка, можешь поделиться со мной своими мечтаниями?

— Никто не может поделиться мечтами, но я тебе расскажу самое главное. Три дня я делала вид, будто не отличаюсь от других женщин. Даже подумала, что мир обязан меня защищать, раз я обзавелась ребенком. Это была счастливая иллюзия, но она продолжалась недолго.

— Теперь ты поняла, что к чему?

— Да, Дядя Док.

— Извини, что я тебе напоминаю об этом.

— Я всегда знала, что к чему, — ответила она. — Сегодня я хочу спросить, не опасно ли мне вставать.

— Оказавшись на ногах, ты будешь рада, что встала.

— Я считаю это комплиментом, — сказала она. — Неужели так все и было задумано?

— Да, именно так.

Он еще раз взглянул на нее, раздумывая, сказать ли ей о тайных визитах Дэна Кэролла. В конце концов, он ушел, так и не решившись на это. Рине всегда хватало сил, чтобы в одиночку бороться со всем миром. Теперь она, подарив Селби наследника, уже больше никогда не останется в одиночестве.

— Мистер Роули, Джорджия представляет собой вооруженный лагерь, — сказал Дэн Кэролл. — Вряд ли мне надо еще раз напоминать, почему это так.

— Особенно гостю из Чарлстона, — сказал Квент. — Естественно, наше недовольство имеет ту же причину.

— Значит, вы не упрекаете меня за то, что в Округе Крей патрулируется каждая дорога? Уверяю вас, иначе никак нельзя поддержать мир.

— Мой дорогой майор, после четырех лет войны и трех лет программы «Реконструкция Юга», я уже никого ни в чем не виню.

После деловой встречи в Четырех кедрах, которая оказалась как познавательной, так и полезной, оба мужчины к вечеру отправились в путь. Это была первая за два года поездка Квента к Лорене. Ехать к Селби Холлу они предпочли по дороге вдоль реки… Оказавшись на возвышенной местности, они остановили коней, чтобы осмотреться. Поля под паром, плачущие под осенним дождем и напоминавшие огромную шахматную доску, наглядно свидетельствовали о трагической теме их разговора.

Красно-коричневая река извивалась с запада на восток по невероятно пустынной местности. Она затопила свои берега на бескрайние мили. Вода с поднявшимся со дна илом теперь свидетельствовала о том, что вверх по течению находятся засоленные, простаивающие земли, верхний слой которых смывался во время дождя. Дэн мог бы назвать имена владельцев этих полей так точно, будто у него на седле была разложена карта. И снова майор из армии янки, который мог назвать себя усыновленным джорджийцем, глубоко вздохнул, думая об упрямстве побежденной земли, обитатели которой отказывались признавать свое поражение.

Гамильтон Хандред и Гринтри не были единственными владениями, хозяева которых отвернулись от настоящего. Спустя более трех лет после окончания вооруженного сопротивления, десяток плантаций в этом округе оставался необработанным. На них больше не было рабов, если не считать нескольких одряхлевших негров, не способных оставить своих прежних владельцев. Однако хозяева почти всех таких владений сумели избежать лишения права пользования, прибегнув к ловкому финансовому обману, не поддававшемуся анализу. Это был бессмысленный и наглый вызов. Будучи рабовладельцами до капитуляции, эти землевладельцы серьезно намеревались вернуться к рабству на прежних условиях. Пока эти владельцы продолжали плести интриги, они не нанимали на работу негров и отказывались признавать, что перед порогом их домов стоит оккупационная армия. Они не хотели также признавать, что последствия замышляемого ими насилия могут оказаться гораздо хуже бед, которые они пытались исправить.

Лагерь под командованием Кэролла стоял на близлежащем отвесном берегу — две роты конных пехотинцев, очень мобильные силы, которые за считанные часы могли достичь любой точки вверенного им округа. До сих пор Кэролл жестко готовил своих людей, но использовал их с крайней осторожностью, полагаясь на то, что само их присутствие предотвратит беду. Лагерь стоял на его земле, в углу Четырех кедров. Этот участок годился лишь для выращивания деревьев и пастбища. Остальная земля, за состоянием которой следило зоркое фермерское око, ждала лишь осени, чтобы принести щедрые дары. Свои обширные земли, он возрождал целых три года, проявляя любовь и показывая пример окружавшим его твердолобым сепаратистам.

Наметанный в годы войны глаз Дэна обозревал аккуратные ряды палаток, деревянную столовую, крытый загон, где кони смогут провести зиму. Несмотря на постоянные маневры его людям не приходилось сетовать на неблагодарную службу. Никаких столкновений до сих пор не возникало, поскольку всем в Округе Крей было видно, что эта военная полиция способна воплотить свою волю в жизнь.

Правда, десяток куклуксклановских крестов сгорели за последнюю неделю, в основном во дворах отдельных негритянских хижин, в назидание обедневшим белым, которые не проявили джорджийский патриотизм, сбывая продовольствие квартирмейстерам Кэролла. Но прямого нападения расистов на Линкольнвиль не произошло. Рабочие бригады Сала, увеличившиеся во время жарких, напряженных месяцев уборки, еще только могли подвергнуться нападениям.

Но это не давало повода для успокоения, поскольку основные вопросы оставались нерешенными. До тех пор, пока черные и белые не смогут ужиться вместе, оккупационная армия останется раздражителем, так как ей предстояло воплотить в жизнь законы, так спешно утвержденные в Вашингтоне. Майору Дэну Кэроллу оставалось лишь молить Бога, чтобы к следующему году наступили лучшие времена.

Создавшаяся тупиковая ситуация объяснялась множеством причин: главная из них была проста. Пытаясь найти точное слово для ее определения, Кэрролл, ставший джорджийцем, если не по праву рождения, то по праву проживания, размышлял над событиями, которые привели столь значительную часть Юга к грани мятежа, а традиционную политику и экономику — к хаосу и неугасающей вражде. «Это слово — «жадность», — подумал он. — Что еще могло привести на эту землю тучи саранчи?»

Когда прежних мятежников лишили права голосовать, а на каждом избирательном участке стоял с обнаженным штыком солдат, защищавший смешные и неуклюжие попытки негров обрести гражданство, не видно было, как достигнуть единого мнения, пока за дело не взялись мародеры. Сопротивление побежденных стало неизбежным. Устраивались страшные провокации, особенно в таких районах, как Округ Крей, где было самое большое количество рабов. Столь же ревностно злые менторы негров перешли всякие границы в своей жажде добыть трофеи. И тем не менее в приграничных штатах снова начали мыслить трезво. То же могло случиться и в Джорджии, если бы она избавилась от непрекращающихся подстрекательств Клана.

Сначала Ку-клукс-клан, несмотря на всю свою террористическую атрибутику, казался способным дать отпор «саквояжникам»[17] и дать понять неграм, получившим свободу, что те не должны своевольно захватывать простаивавшие земли. Если бы Ку-клукс-клан преподнес своим врагам такие уроки и самораспустился, он заслужил бы лестную оценку в книгах истории. Вместо этого он стал расти, как грибы после дождя, и вскоре его анонимные члены, похоже, ради собственного удовольствия, начали убивать и жечь. Теперь же, в эту горестную осень 1868 года, Кэролл опасался, что утолить страсти, разбуженные этими ночными всадниками, может лишь кровопролитие. Разумеется, пропасть, разделявшая расы, стала глубже прежнего, а желание уничтожать давно вытеснило разум.

Местный Ку-клукс-клан являл собой лишь скрытую угрозу, благодаря тому, что Кэролл распорядился регулярно патрулировать Округ Крей. Тем не менее его долг заключался в том, чтобы искоренить эту угрозу. Сделать это можно было лишь в ходе открытого столкновения с ночными всадниками. Такая форма сражения была гораздо труднее, чем обычный бой.

В других местах Джорджии принимались суровые меры: Клан в каждом случае скрытно отвечал жестоким ударом. Кэролл теперь совершал поездку с целью усовершенствовать собственный план борьбы. Не желая напрасно губить жизни, он уже почти решил прикрепить к двери полковника Гамильтона последнее предупреждение, так как стало известно, что герой Шило возглавляет Клан округа, и поговаривали, что приказы учинять новое насилие отдавались в штабе Ку-клукс-клана, находившемся за пределами Атланты.

Кэролл надеялся со временем пресечь враждебные действия — но он выработал собственную стратегию: видно, надежда повлиять на мозги полковника осталась несбыточной… Он резко взглянул на всадника, застывшего рядом с ним. Похоже, Квентин Роули глубоко задумался о чем-то своем.

— Говорите откровенно, мистер Роули, — сказал он. — Это останется между нами.

— Можете звать меня Квентом, мы ведь деловые партнеры, — ответил брат Лорены. — Что касается моих нынешних размышлений, то они в высшей степени неоригинальны. Я разочаровался в человечестве. Как бороться с его упрямством?

Дэн невольно рассмеялся. Оба рысью устремились дальше по грязной дороге. После совещания в Четырех кедрах он почувствовал в Квентине своего союзника, хотя этот союз порождали разные мотивы.

Гость приехал к нему из Нового Орлеана по его просьбе. Вчера вечером за бренди и сигарами Квент согласился подтвердить, будто он предоставил Селби знаменитый заем. За это Дэн обещал погрузить свой урожай этого года вместе с урожаем Селби на пароход, который Квент недавно приобрел в Мобиле. Это соглашение принесет взаимную выгоду. У брата Лорены водились друзья на каждой остановке длинной дороги, изголодавшейся по взяткам и ведшей к ткацким заводам в Британии и Новой Англии, оставшимся без хлопка. Если он запросит как можно больше за перевозку, то сможет все быстро сбыть по ценам, которые иначе чем астрономическими не назовешь.

После того как в руки Дэна перешли Четыре кедра, а также владения Варнеллей, он обнаружил, что жизнь плантатора может оказаться весьма привлекательной при условии, что плантатор имеет звонкую монету и преисполнен желания выжить. Положение военного начальника в этом округе обеспечивало ему иммунитет. Было лишь естественно распространить этот иммунитет и на Селби Холл, поскольку он пользовался хлопкоочистительной машиной Лорены, чтобы уложить в тюки свой урожай и затем отправить оба урожая с общего склада до ближайшей станции железной дороги.

Благодаря такому соглашению, а также и тому, что их земли соседствовали, он создал для обоих владений остров мира среди неспокойного моря. До сих пор волны этого моря разбивались об их границы. Он едва надеялся, что подобное везение будет длиться вечно.

Кэролл трудился изо всех сил, чтобы завоевать друзей среди соседей. Он предлагал деньги за урожаи по довоенным ценам. Это предложение отвергли все крупные землевладельцы. Он нашел нескольких покупателей среди прежних издольщиков и более мелких фермеров, не владевших рабами. У некоторых из его должников дела пошли так хорошо, что те купили лишние акры земли на прибыль с первых урожаев. Некоторые из продавцов были теми же набобами, которые отказались от помощи Дэна. Чаще всего эти владельцы предпочитали продать необработанные четверти земельных участков, хотя им было трудно признаться, что они потерпели неудачу тогда, когда Рина достигла успеха.

Округ с ожесточенным напряжением следил за Селби Холлом. Все отметили, что брат профинансировал Рину в год поражения Юга, так что никто открыто не осуждал ее удачу. Ее также не осуждали и за то, что она поделилась хлопкоочистительным заводом с майором Кэроллом. Он прилежно платит по самым высоким ставкам: соседи Рины признавали, что она поступила правильно, запросив высокую плату. Все изменится, когда Гамильтоны и Бюэлли узнают, что майор решил открыто ухаживать за ней. Соседи пока еще не смирились с мыслью, что Лорена стала вдовой. Возможно, они никогда с этим не примирятся. Брэд Селби все еще слыл легендой, будь он жив или мертв.