Тут же сильно забеспокоился мой не очень любимый друг Кирилл Сергеевич, который все мои материнские обязанности всегда воспринимал как отлынивание от романтических свиданий. И сейчас, поняв, что я пропускаю давно подаренный ему для утех и его неиссякаемой с годами нежности четверг, взялся непрестанно звонить и тем не менее настаивать на встрече.

А потом Ваня благополучно выздоровел, и как раз подоспели следующие выходные. Погода была очень средняя для мая — прохладно, ветрено, накрапывал по несколько раз в день дождик. Мы взяли побольше продуктов, пару фильмов, мой ноутбук и Ванину новую книгу сказок и отправились на дачу. Мне надо было закончить-таки заказ, который я обещала на работе сделать еще неделю назад.

На даче мы прекрасно провели два дня. Топили печку ароматными березовыми полешками, горящими легко и без дыма, я с удовольствием работала, Ваня читал, играл, незаметно перебираясь за мной из одного места в другое, и совершенно неожиданно, первый раз в жизни помог мне приготовить обед. А когда мы возвращались в воскресенье вечером домой, по той же дороге, что и в предыдущий раз, я вдруг вспомнила, как недавно помяла здесь однокласснику машину. И как он обещал помочь мне разобраться в моей непростой личной ситуации…

Я, конечно, не очень верила, что кто-то может мне дать правильный совет. Потому что, когда не знаешь, чего ты хочешь на самом деле, очень трудно последовать какому-то совету. Так что же мне может подсказать другой человек? Который не знает, как скучно мне бывает с Кириллом Сергеевичем в те недолгие часы, что мы проводим вместе, и как одиноко и страшно иногда становится в праздники, когда все куда-то едут, спешат… И мне кажется, что все едут в большие дома, где много детей, благожелательных родственников, где все смеются, никто не болеет, никого ни в чем не упрекает… Что может посоветовать человек, никогда не провожавший Ваниного папу до завтра и не сидевший в ожидании этого завтра неделю, две, месяц…

Как может понять мужчина, даже доктор наук, что чувствует девушка, когда в загс вместо жениха приходит его друг Боря и предлагает обмыть «это дело» — где-нибудь подальше от загса и приглашенных родственников, знакомых и учительницы по музыке, специально приехавшей на свадьбу из Керчи… Это было очень давно, в другой жизни, как будто бы не со мной. Как будто… И повторения этого я не хочу.

Не доезжая до своего дома, я позвонила Каштанчику Он ответил сразу и, похоже, очень обрадовался моему звонку.

— Настена! Пропала!.. Я уж думал, не позвонишь. Хотел даже кому-нибудь из наших звонить, телефон твой спрашивать… Ну как ты, решилась?

— Лёв, а что, если я сегодня вечером приеду? Это ведь недолго?

— Нет… Часа два максимум… Фотографий возьми побольше, разных, чтобы там были… гм… все участники эксперимента…

Я посмотрела на часы. Было около семи. Поздновато, конечно. Но если мама с папой дома и возьмут Ваньку… Я позвонила родителям, мама стала ворчать, что отец плохо себя чувствует, но Ваню привезти разрешила.

* * *

Каштанчик жил в новом, не очень дорогом доме. Он не был огорожен, в подъезде не блестели мрамором стены и не стояли кадки с мясистыми фикусами и разлапистыми монстерами, но все равно чувствовалась разница с хрущевскими и брежневскими строениями для бедных. Все чуть выше, шире, просторнее…

Левкина квартира оказалась на седьмом этаже, и при большом желании из его окон можно было разглядеть и наш сталинский дом, когда-то очень хороший, а теперь известный во всей округе тем, что в соседнем с нами подъезде в прошлом году люди что-то праздновали и во время веселого танца провалились этажом ниже, прямо на стол со скромной закуской отставного полковника и его жены… Никто не убился насмерть, но все очень испугались и поранились.

Левка развел руками:

— Только извини, Настена, у меня такой бардак… Места много, вот я и бросаю все куда попало… Потом ищу…

Я протянула ему свою куртку и осмотрелась. Да, другой дизайнер бы схватился за голову, а мне даже понравилось. Полное отсутствие стиля — это тоже стиль. Некоторые изо всех сил .стараются достичь подобного: кружева, спадающие на солдатские сапоги, классическая мебель с обивкой в мелкий горошек на темно-зеленом атласе, освещаемая геометрическими светильниками из белого металла. Вот что-то вроде этого и было в квартире у Каштанчика.

Я не сразу заметила большую рыжую собаку, молча лежавшую на подстилке в углу прихожей и смотревшую на меня выразительными темно-коричневыми глазами.

— Познакомься, Настена, это Леонелла. Собака невероятно умная и преданная, австрийская гончая. Понимает любые, самые сложные слова. В отличие от жен… Я правильно говорю? — Он оглянулся на собаку. Та два раза стукнула хвостом по подстилке, потом встала, подошла ко мне, обнюхала и вернулась обратно.

— Она старая, да? Такая спокойная… Не вскочила, когда я вошла… Голоса даже не подала.

Нет, ей всего три года. Просто у нее такой характер. И она страдает в квартире, это же охотничья порода. Когда на улицу выходит — несется, как ветер… А дома у нее тоска. И потом, я ж ее предупредил заранее: «Цыц, Нелька, важные гости идут!» Ну, ты проходи, проходи… У меня, видишь, везде кабинет: и там, и здесь…

Мы прошли в просторную комнату, где стояли два монитора, отдельно висел большой жидкокристаллический экран на стене, и я заметила несколько процессорных блоков на полу, опутанных кучей проводов. Кроме этого, в комнате было три черных крутящихся стула и стол.

— Вот, главная лаборатория… Присаживайся. Лучше вот сюда. — Каштанчик подкатил мне стул, а сам сел напротив. — Ну, давай, теперь рассказывай. Точнее, ответь мне на несколько вопросов… Я уже сделал болванку, пробный сценарий для тебя… — Он заметил мой недоуменный взгляд и пояснил: — Ты не вдавайся, не вдавайся… Это так… Тебе надо только по возможности поточнее ответить на мои вопросы, я все это введу в программу, и потом мы посмотрим… что да как.. — Он взглянул на меня. — Поняла, да? Ответить искренне и точно…

Говоря это, Каштанчик быстро щелкал мышью, открывая какие-то файлы. Я успела увидеть слово «Версии А».

— А версии «Б» есть?

— Что? — Левка на секунду оторвался от монитора.

— У тебя там было написано «Версии А»…

Левка засмеялся.

— Это версии «Автомобиль». Я их для себя делал, когда «форд» разбил. Не обращай внимания. Вот, например, «Версии П»… Это я пытался просчитать, кто будет следующим Папой Римским…

— Просчитал?

— Почти. — Левка открыл какую-то картинку и тут же закрыл ее. Я увидела смеющееся лицо не очень молодой блондинки. — Так, это тебе не надо… это ерунда… Вот. Ну что, Настена Коростылева… Ты фотографии, кстати, принесла?

— Конечно. — Я протянула ему папку с фотографиями. На всякий случай я взяла даже фотографию Кирилла Сергеевича, с его интеллигентной, терпеливой женой и двумя взрослыми сыновьями.

— Но ты не за него, надеюсь, замуж собираешься? — сразу выделил чужого Каштанчик, показав на моего не очень любимого друга.

— Нет, конечно. Ванин папа вот.

— Ваня — милый мальчик. На тебя очень похож, — ответил Левка бестактно.

Он, наверно, не знал, что женщинам — и замужним, и особенно не получившим документального подтверждения своей порядочности в виде официальной регистрации интимных отношений, нужно говорить, что ребенок похож на отца, даже если он копия матери.

— А я вот начал ощущать какое-то беспокойство оттого, что у меня еще нет детей… — продолжал Левка, не глядя на меня и быстро вводя какие-то длинные формулы после того, как на мониторе появлялось изображение каждой фотографии. — Ну ладно. Так… Сейчас мы их все подряд отсканируем… Какая ты здесь красотка… Тебе идет ездить на верблюдах… Лицо такое светлое… Так, сейчас мы верблюда уберем, а лицо оставим… Опять Ванин папа… И опять ему, похоже, плохо отчего-то… — Левка перебрал оставшиеся фотографии. — А больше никого у тебя нет? Ну, то есть… мужчины какого-нибудь… Может, из прошлого? Хорошо бы для равновесия хотя бы еще одну персону. Для вариантности…

— Нет, Лёв, извини. Если кто и был, то это было давно и случайно. И уж фотографий точно не сохранилось.

— А в школе тебе нравился Димка Муренов. Помнишь? Чем только он тебе нравился, непонятно…

— Он был красивым и загадочным, Лева. И он мне не просто нравился — я была в него влюблена…

— Ну вот, тогда давай мы Димкину фотографию тоже подключим. У меня есть, со встречи класса, когда ты не пришла, года три назад…

Левка быстро пощелкал мышью, и я увидела на мониторе фотографию полноватого, лысоватого дядьки с небольшими прищуренными глазами и скошенным в ухмылке на одну сторону ртом.

— Это кто?

— Это твой Муренов… Вот рожа, да? — Очень довольный, Левка увлеченно щелкал мышью и начал быстро что-то набирать на клавиатуре.

— Лева, убери, пожалуйста, Муренова, — негромко попросила я. Черт, а ведь это только начало. Вряд ли я вообще сейчас услышу что-то приятное… И увижу…

Левка обернулся ко мне:

— Что? Не нравится? А помнишь, как ты не пошла со мной в театр в пятом классе? Мама моя взяла билеты, договорилась с твоей… А ты мне сама позвонила и сказала, что Димка Муренов тебе обещал показать коллекцию бабочек.

Я с удивлением смотрела на Левку.

— Нет, Лёв, если честно — не помню. А зачем твоя мама взяла для меня билет?

— Затем… — Левка ловко соединил две фотографии из разного времени, и я увидела, как я за мгновение стала чуть старше. — Затем, что ты мне нравилась. Не знала?

— Нет, конечно…

Левка засмеялся:

— Ладно! Это было — сто лет в обед… Так, пока я буду тут загружать и перезагружать, ты мне скажи вот что: ты этого кренделя любишь, Ваниного папу?

— Ну… — я вздохнула. — А это важно, да?

— Коростылева! — Левка крутанулся на стуле и подперся руками, глядя на меня своими очень ясными серыми глазами. — Я — доктор физико-математических наук, ты в курсе? Я даже не психолог. Мне нужны точные величины, числа, понимаешь?

— Не очень. А как ты запишешь в числах, что я, допустим, м-м-м… не знаю теперь, люблю ли я Илью…

— Илья? Его зовут Илья? Ты мне еще не говорила… Так, ясно… А чтобы объяснить тебе, каким образом я это запишу, тебе придется, как минимум, прослушать курс теории математических случайностей…

— А есть такой? — удивилась я. На самом деле, я много читаю и люблю журналы вроде «Знание — сила», где можно, не обладая предварительной подготовкой, узнать новости астрономии, археологии, высшей математики, психологии…

Нет — так будет, — ответил мне Левка, по-прежнему с невероятной быстротой перебиравший пальцами по клавиатуре. — Здорово… — прокомментировал он что-то, что выскочило у него на экране. — А если так? Нет, это не для нас… Ладно. И еще скажи: а Ваня его любит? Илью вашего?

— Сложно, Левка. Это сложно. И любит, и обижается — за меня, за себя…

— Ясно… А он, кстати, богатый?

— Временами бывает.

— А в промежутках?

— У него папа — бывший зам. министра иностранных дел, так что совсем Илья никогда не тонет, сам понимаешь.

— Да-а… Ну и крендель… А фамилия у него какая?

— Коркин.

— Как-как?

— Коркин.

— Это от слова «корка», что ли?

— Нет, — засмеялась я. — Это у его деда потеряли слог, когда писали свидетельство о рождении. Прадед был Коровкин. А когда «ов» потерялось, так все дальше и стали Коркины. Ваня только мой — Коростылев. Илья уж сколько лет обижается, что я сыну свою фамилию записала, из-за благозвучия, чтобы «коркой» в школе не дразнили…

Значит, Коркин Илюша хочет жениться на Коростылевой Настене, чтобы на старости лет… Он старше тебя? — Левка посмотрел на меня, я кивнула. — На старости лет фамилию поменять с какой-то подозрительной на очень приличную русскую… Я засмеялась.

— Да нет, конечно, Левка, ничего менять он не будет. Ну, просто мы все равно живем вроде как вместе… То есть не вместе, а временами… Может, он ошибку юности хочет исправить, когда свадьбу сорвал… Двести тридцать человек тогда пригласил, благо папочка ресторан оплатил. А сам Илья на свадьбу прийти не смог — решил отправиться в горы, попробовать себя в альпинизме…

— Да ты что? — Левка с интересом смотрел на меня. — Ну, так и ты теперь то же самое сделай. Пусть гостей назовет, а ты не придешь. Поедешь в горы…

— Не уверена, что он заметит мое отсутствие на свадьбе, Лёв.

— Вот даже как? А зачем тогда жениться хочет?

— Наверно, в чем-то разочаровался опять… Захотел тепла и блинчиков, не знаю…

— Слушай, а как же тогда с гостями поступили? Когда он в загс не явился?

Я вздохнула.

— Ну, что гости — пошли, конечно, в ресторан… не пропадать же добру… Все съели, выпили, потанцевали… Да это давно было!.. Ладно.

— Хорошо. А вот, кстати, скажи мне… А ты бы ребенка еще одного хотела родить?

— От Ильи?