Элли не хотела, чтобы он считал, что может и дальше делать все так, как хочется лишь ему одному по важным для нее вопросам. И если она собиралась жить жизнью вампира - о, Господи-Боже - именно с ним, то должна задавить такое поведение в зародыше.

Она пожала плечами:

- Чувствую себя нормально. И, определенно, по-другому.

Несмотря на агрессивный секс, никаких повреждений не было.

Но также нет никакой потребности в моих привычных вафлях.

- О чем ты думаешь?

- Скучаю по еде, - ответила она с ноткой грусти в голосе. Потом поднялась, впервые так отчетливо ощущая на себе его взгляд.

Взгляд, который можно потрогать на ощупь. Собственнический.

- Я буду твоим завтраком. Я только что пополнился запасами из холодильника. Ну же, Лизавета, я ведь нравлюсь тебе на вкус. И я знаю, как именно ты предпочитаешь… меня употреблять.

Очень сально. Она смотрела на него, лежащего в кровати - настоящее место преступления с расчлененкой. Матрас изрезан. Ее когтями? Повсюду кровь.

Она покраснела, вспомнив, что так и не предложила ему собственной крови. Это делает ее эгоистичной любовницей?

Лотэр проследил за направлением ее взгляда и, казалось, был горд произведенными разрушениями. На его губах появилась самодовольная улыбка, как если бы он только что выиграл спор. А его клыки, почему-то, выглядели такими… непередаваемо… сексуальными.

Ее рассудок словно затуманился. Облизать их, ощутить в себе. Языком она потерла собственный клык.

Если позволить, этот порочный вампир сделает ее своей безумной секс-рабыней.

Резко покачав головой, она устремилась в ванную, чтобы набросить что-нибудь из одежды.

Разгуливать при нем голой она себе не доверяла.

Когда она открыла шкаф, то начисто оторвала дверную ручку.

- К силе ты привыкнешь, - он вдруг оказался прямо позади нее, и, пока она стояла, уставившись на ручку, добавил, - быть сильной - неплохо.

Сглотнув, она положила ручку на полку и принялась энергично одеваться, стараясь не разорвать ткань, которая на ощупь казалась тонкой, как паутинка.

Лотэр продолжал крайне внимательно наблюдать за ней, словно никогда прежде не видел ее обнаженной - а может быть он просто не хотел терять ее из виду.

- Признай. Вампирский секс лучше.

Атомный взрыв.

- Неважно. Лотэр, нам надо поговорить.

- Мы поговорим, - он потянулся к ней, притягивая ближе, пока она не ощутила, что в нее стальным жезлом упирается его эрекция, - когда еще раз кончим, и ты снова от меня поешь. Дорада вернется в полночь, но потом у меня для тебя будет сюрприз…

- Сейчас. Пожалуйста, оденься.

Поняв, что она говорит серьезно, он пожал плечами:

- Сегодня я великодушен.

Победитель. Если он раньше был заносчивым, то сейчас стал просто невыносим. Это раздражало, как никогда.

Он исчез, переместившись. А когда она вернулась в спальню, то вышел из гардеробной полностью одетым. Как и много раз до этого, он сел за стол, она - на кушетку.

- Рассказывай, Элизабет. Что такого не может подождать?

- Лотэр, ты не можешь снова принимать за меня решения.

- Конечно, могу.

- Нет, мы начинаем все на равных. Подтверди.

- Я не могу этого сказать. Тогда как ты, любимая, обладаешь способностью лгать, мне это недоступно.

- Что это значит? - должно быть, она не совсем его поняла.

- Мы не равны, Элизабет. По сравнению с тобой я обладаю тысячелетиями знаний. Чертовой мудростью веков.

Казалось, комната начала вращаться.

- Ты - моя Невеста, моя самая обожаемая собственность, а я - твой мужчина и, строго говоря, твой господин. Я буду принимать за нас решения, а ты доверишься мне в том, что я выберу самый лучший вариант.

- Как ты можешь так говорить?

- Ты не хотела становиться вампиром, но, в итоге, тебе понравилось.

- Понравилась лишь одна ночь. Остальное - еще под вопросом! - она пыталась уверить себя, что он просто не может по-другому выразиться. Как объяснила Бэлери, он эмоционально пассивен, поскольку у него никогда не было возможности узнать как - или почему - он должен вести себя по-другому.

Будь терпелива, Элли…

- Лотэр, пообещай, что больше никогда не лишишь меня возможности выбора.

- Я собираюсь заботиться о тебе до конца своих дней, предпринимая все, что потребуется, для обеспечения твоей безопасности. И если это потребует принятия за тебя решений - значит, так тому и быть.

Ее рот открылся. Сейчас она была вампиром, а он по-прежнему обращался с ней как с дерьмом.

Это никогда не закончится.

Целая вечность рядом с этим заносчивым ослом?

- Нет, Лотэр, эта херня должна прекратиться! Или я ухожу. Ты меня понимаешь? Я не обязана быть с тобой - и я лучше буду существовать в одиночестве, чем со мной будут постоянно обращаться как с ребенком.

- Твоя кровь еще слишком горяча. Со временем это пройдет. - Снисходительный взгляд. - И сегодня я прощаю тебе эти необдуманные слова.

- Прощаешь? - задохнулась она, - Давай поговорим, кто из нас должен кому простить.

- Кого, - поправил он.

- Заткнись! Правда на моей стороне. Ты помнишь все, что ты мне сделал? Угрозы моей семье? Моей матери и брату? Мое тюремное заключение? И ты ни разу не извинился передо мной. Ты ни разу не попросил прощения - у меня . Ты лишь приказал своей зверушке переступить через все это. И лишь потом осознал, что именно я - твоя Невеста, когда в твоей башке наконец-то вспыхнула лампочка.

- И ты сказала, что переступишь через все это! - прошипел он. - Ты поклялась.

- Я… солгала.

Казалось, он впал в ступор, словно такая возможность никогда не приходила ему в голову.

- Значит, ты уже меня предала!

- Ты думал, я просто так за две недели смогу забыть все? Я не смогла… особенно потому, что ты все равно не изменился! Еще до того, как ты против воли превратил меня в кровопийцу.

- Превращение тебя в кровопийцу предотвращает любые посягательства на тебя! - закричал он, вскакивая на ноги. - За это ты должна быть признательна мне вдвойне. Я потратил годы, чтобы найти это кольцо! Я вновь и вновь рисковал жизнью - а мне вовсе не улыбается все время идти на смертельный риск!

- Я никогда не просила об этом. - Быть "созданием" Лотэра, быть его собственностью. - Я никогда не просила о тебе!

- Ты сказала, что приняла это, что приняла меня. Я считал твои слова правдой и доверял им. Я доверял тебе !

- Ты тоже солгал, - закричала она. - Ты сказал, что я никогда об этом не пожалею. А сейчас я жалею, жалею всем сердцем. Совершенно ясно, что у нас с тобой ничего не получится.

В этот момент его разъяренное выражение лица трансформировалось в жестокую усмешку, которую Элли терпеть не могла.

- Маленький нюанс. Ты в меня влюблена. И жить без меня не сможешь.

Он думал, что она полностью в его власти; ей же больше всего на свете хотелось причинить ему такую же боль, какую он причинял ей беспрерывно.

- Нет, я не влюблена в тебя.

После этой ночи я влюбилась в тебя бесповоротно. Но, как всегда, раскрывать свои чувства она не собиралась, чтобы не дать ему в руки новый рычаг. Кроме того, любовь не могла покрыть всего. Если она и научилась чему-то, воспитываясь в суровых условиях, так это тому, что иногда одной любви - недостаточно.

- И снова ты мне лжешь, - настаивал он, однако Элли показалось, что в его глазах мелькнуло сомнение.

- Так или иначе, но я решила дать нам шанс. А ты все портишь. Ты все разрушаешь своим высокомерием и эгоизмом - все !

Лотэр, казалось, ее даже не слушал, зациклившись лишь на одной мысли:

- Ты любишь меня. Это очевидно. Даже если бы ты мне не сказала - о, как ты тогда выразилась? - что "немногие пары испытывают то же, что и мы вдвоем "

- Разве я это не сказала той ночью, когда поняла, что ты действительно собираешься меня убить? Что бы ты сделал на моем месте?

- Закончим на этом, Элизабет. Ты ведешь себя глупо.

- Ну конечно, только я веду себя глупо. Ты - никогда. Потому что я уступаю тебе во всем. Разве не так ты сказал? Как я могу вообще полюбить того, кто обращается со мной, как с собакой? Ты ждешь от меня нежных чувств к тому, кто меня похитил, пытал и тайно собирался уничтожить мою душу. Как же меня это характеризует? Нужна ли тебе женщина, позволяющая засранцу так с собой обращаться?

- Если ты не любишь меня, то чем же мы занимались эти три недели?

-  Мы ? Я выживала ! И делала все, что для этого требовалось.

- И это все? Все это было для тебя игрой? - в его тихом голосе явственно слышалась угроза.

- А чем еще это могло быть? Ответь, Лотэр, я правда хочу знать. Расскажи, почему я должна тебя полюбить.

- Потому что любая другая женщина бы полюбила! А ты лишь притворялась? - Его глаза сверкали от ярости.

Это… ее напугало. А еще больше разозлило.

- В глубине души я всегда помнила о том, что ты сделал.

- Пойдешь ли ты на все, чтобы снова выжить? Ты не знаешь, как перемещаться или доставать кровь. Ты полностью от меня зависишь. И если мне придется использовать твою жажду, чтобы оставить моей пленницей, то так и будет.

Все остатки доверия к Лотэру моментально испарились, на сей раз - безвозвратно.

Она почувствовала, как ее губы обнажили клыки, ощутила, как те заострились от нахлынувших воспоминаний. "Я решил, что позволю тебе отправиться в тюрьму". "Я с радостью убью всю твою семью…"

Страх и разочарование, копившиеся в ней, наконец, переполнили чашу терпения.

- Я больше никогда не хочу тебя видеть.

- Очень жаль, Элизабет. Ты связана со мной. Не на десять, не на сто лет. Ты привязана ко мне навсегда. Те дети, мальчик и девочка, о которых ты говорила? Они родятся от меня - или ни от кого вообще.

- Я ухожу ! - она повернулась к двери и устремилась по коридору, передернувшись от воспоминаний сцены, разыгравшейся на этом месте ночь назад.

- Уходишь от меня? - с издевательским смешком он возник прямо перед ней. - Даже пройди ты сквозь барьер, куда потом отправишься?

Обойдя его, Элли продолжала идти вперед.

- Где я не смогу тебя найти? - он шел следом, не прекращая издевок, несмотря на то, что ее нервы были напряжены до предела, а эмоции бурлили.

Теперь они находились в гостиной, куда он привел ее в то первое утро - забрав прямо со скамьи смертников.

- Куда я пойду? - спросила она. - Как насчет того места, где сейчас находится моя семья - и где ты так и не смог их найти! В конце концов, я вырвусь на свободу.

Ей показалось, что в его глазах мелькнула тревога, которая, однако, быстро сменилась агрессией.

- Смирись с тем, что больше ты их никогда не увидишь! Она для тебя умерли так же, как и ты умерла для них.

- И что это значит?

- Они уверены, что ты погибла во время побега из тюрьмы, была смертельно ранена одним из охранников. Правду они не узнают никогда, зверушка .

И в этот момент ее воображаемая резинка… лопнула.

Нападение - лучшая защита.

Она схватила вазу и запустила в него.

- Ненавижу тебя! Только дура тебя полюбит! - потом лампу. - Отвратительный внутри! - в руках у нее оказался декоративный меч, которым она угрожала ему в тот первый день. - Почему бы тебе и сейчас не швырнуть меня через всю комнату!

- Карга назвала тебя дикой. Она не видела ничего , - ехидно произнес он.

- Я убью тебя!

- Ты не сможешь ничего мне сделать. Можешь отрицать, сколько хочется, но ты любишь меня. Убеди меня в обратном с помощью этого маленького меча или признай, что ты моя навсегда, - и он опять засмеялся.

Его смех был подобен ножу, которым ее медленно резали. В замешательстве она подняла меч, желая нанести ему такой же ответный удар.

Он шагнул ближе, и она закричала:

- Не подходи ко мне! Я не могу… не могу здесь сейчас находиться! Оставь меня в покое!

- Не можешь здесь находиться? Тем не менее, я не позволю тебе уйти.

- Я сказала, не приближайся. Я ударю! - глаза заволокло красной пеленой. Буквально.

Кровавые слезы. Господи боже, у меня теперь кровь вместо слез. Ничего не вижу.

- Ты не поднимешь на меня этот меч. А теперь прекрати себя вести как ребенок и отложи его в сторону, пока никто не пострадал.