— Джесс, мой отец никогда не врет.

— Врет, - говорит она, как маленький ребенок. – Ты им не нужен, ты нужен мне, здесь! – злится она.

— Милая, я здесь, не злись, хорошо? – подхожу к ней и невесомо касаюсь ее губ.

— Хорошо, - говорит она, и ее уголки губ приподнимаются. Слышу, как отец встает со стула, поворачиваюсь к нему, он в последний раз смотрит на меня и, тяжело вздохнув, выходит из палаты.

— Им тяжело, - говорю я.

— Нет, они притворяются, когда они уходят отсюда, то сразу начинают улыбаться.

— Нет, - качаю головой, - нет, Джесс, они моя семья.

— Нет, Айзек, как же ты не поймешь, ты нужен только мне и все. Если ты останешься со мной, им будет только легче, - говорит она и подходит ко мне.

— Откуда ты это знаешь?

— Я могу выходить за пределы этой больницы.

— А я могу? – я не верю. Не верю, что они так хорошо играют.

— Нет, - качает она головой, - но если ты останешься со мной, то мы сможем гулять везде, по всему городу, вдвоем. Только ты и я. Встречать закаты и рассветы, вместе. Как и хотели, - она снова улыбается. В моей груди появляется боль.

Закрываю глаза буквально на секунду, но когда открываю, снова лежу на больничной койке. На часах восемь часов, наступило утро.

Странно…

Снова это равномерное пиликанье… Поворачиваю голову, рядом снова стоит медсестра и что-то пишет. Встаю с кровати и смотрю на себя лежачего. Лицо со вчерашнего вечера стало бледнее, губы высохли. Дотрагиваюсь до своего тела, и аппарат пропускает несколько ударов, отхожу от кровати.

Выхожу из палаты, по коридору ходят люди, врачи и медсестры куда-то бегут, но меня не замечают.

Сквозь меня кто-то проходит и черт, это неприятно и даже немного болезненно. Тру ладонью грудь, чтобы немного смягчить это неприятное ощущение. Мой взгляд падает на небольшую папку, весящую на двери моей палаты.

Пациент: Айзек Гарольд Стайлс

Возраст: 19

Диагноз: Сотрясение мозга III степени, перелом носа, перелом ноги, вывих руки, ссадины на теле. Кома.

Дата поступления: 31 октября

— Хорошо покатался, - говорю сам себе.

— Это уж точно, - слышу мужской голос позади меня. Медленно поворачиваюсь к нему.

— Да не дрейфь ты так, думаешь один такой? – усмехается парень.

— Д-да, - заикаясь, отвечаю я.

— Ох, все вы новенькие такие, - отвечает он и улыбается, - Я Эдвард, можно просто Эд, - говорит парень и протягивает мне руку. Я жму ее в ответ.

— Айзек, - отвечаю я.

— Приятно познакомиться, - говорит он и отпускает мою руку.

— Ты здесь давно? - спрашиваю я.

— Ммм, да, примерно полгода.

— Оу, ты типа тоже в коме?

— Точно, - кивает он. - А ты здесь сколько?

— Не знаю, но поступил 31 октября.

— А сегодня у нас уже 19 ноября, - отвечает он.

— Ого, - только и говорю я.

Смотрю в другую сторону коридора, потому что слышу знакомый голос.

— О, этот парень здесь каждый день трётся, - весело говорит Эд.

— Что? – поворачиваюсь к нему.

— Говорю, этот парень, - он указывает на Кэмерона, который идет по коридору в нашу сторону, - он приходит сюда каждый день, но не заходит в палату, - говорит Эд.

— Почему он не заходит? - скорее сам себя спросил я.

— Многие боятся, - грустно отвечает Эд.

— Чего ?

— Боятся увидеть своих близких в таком состоянии, - отвечает он и вздыхает, - боятся увидеть любимого человека в неподвижном состоянии с кучей иголок и трубочек, - говорит он и невесело усмехается.

— Он мой брат, - отвечаю я.

— Твои родственники любят тебя.

Кэмерон проходит в миллиметре от меня и заходит в мою палату.

— Откуда тебе знать? - спрашиваю я и продолжаю смотреть на дверь.

— Они приходят к тебе каждый день и на их лица больно смотреть. Их слезы видят все.

— Возможно это всего лишь маски, - отвечаю я и вспоминаю слова Джесс.

— Нет, - твердо заявляет он.

— Откуда тебе знать?

— Я многое видел за всё время. Видел настоящие слезы и маски. Твои родители и твой брат, у них настоящие слезы и это… Мне их жалко, но я в какой-то степени завидую тебе, - грустно произносит Эд.

— Завидуешь?

— Мои родители просто платят врачам, чтобы поддерживали мою жизнь, но не приходят ко мне. В последний раз они приходили пять месяцев назад, - говорит он. В этот самый момент я чувствую на своей руке тепло от прикосновения.

— Ты уверен, что их чувства настоящие? – спрашиваю я, а тепло на руке усиливается.

— Да, - твердо говорит он.

— Но…

— Я понял, на что ты намекаешь, та девчонка в белом платье, - я только киваю. - Она злая сучка, - смеясь, говорит он

— Что?

— То, эта девчонка… таких еще поискать надо… Ей скучно быть одной и она зовет всех с собой. Она ищет слабых и наслаждается их чувством беспомощности.

— Но Джесс не такая, - говорю я.

— Потому что это не Джесс, эта девчонка принимает облик того, кого ты любишь или того, кто тебе по-настоящему дорог.

— Но… как?

— Это ее работа, - пожимая плечами, говорит он. – Пошли, - он толкает меня в мою палату. Я вижу Кэмерона , который все так же держит мою руку.

— Видишь? – спрашивает Эд.

— Вижу, - говорю я и встаю напротив Кэма. По его лицу стекает одинокая слеза. Я впервые вижу, как он плачет. Он что-то шепчет, но я не могу разобрать. Оборачиваюсь на Эда, но его уже нет.

— Айз, прости меня, - шепчет брат. – Прости, – снова повторяет он. Я не понимаю о чем он.

— Айз, пожалуйста, останься с нами. Ты нужен нам, ты нужен мне, - его голос хриплый. - Брэнда, не переставая плачет. На гонках хаос - Король гонок в коме. Черт, Айз, я не займу твое место, как и ребята. – Кэм сжимает мою руку сильнее. – Айз, ты меня хотя бы слышишь? – он вздыхает и кладет голову на руки. Чувствую, как его волосы щекочут мою руку. – Авария не случайность, - слышу его слова, но он замолкает.

Его слезы не прекращаются, и моя грудь начинает болеть, будто тяжелеет с каждой секундой.

— Айзек, - шепчет брат и приподнимает голову. – Айз, ты ведь не оставишь меня? – спрашивает он будто ребенок, наклоняется и оставляет маленькие поцелуй на моей руке. Снова разливается тепло. Он встает со стула, и садится на край кровати, рядом со мной.

— Тебе нельзя уходить, мы тебя слишком любим и еще одной потери мы не вынесем. Наша семья не может потерять еще одного, - шепчет Кэм, попутно убирая челку с моего лба. – Нам нельзя этого допустить, - снова шепчет он и целует меня в лоб.

— Я тебя люблю, Айзек, - слеза падает на мою щеку, и он целует ее. Кэм, оставляет маленькие поцелуи на моем лице. – Я тебя люблю, только пожалуйста не покидай нас, - снова поцелуй в щеку, - не оставляй меня, - шепчет он и целует меня в губы. Я чувствую каждое его прикосновения, я чувствую его тепло, но не понимаю, зачем он это делает, я не понимаю его поцелуев. Я ничего не понимаю. – Айзек, пожалуйста, проснись, - нежно прикасается к моим губам, но это не был поцелуй, просто легкое касание. Кэм встает и выходит из палаты.

Мне тяжело дышать, закрываю глаза и пытаюсь восстановить дыхание.

Открываю глаза, и снова оказываюсь на кровати в своем теле. Но за окном теперь вечер, поворачиваю голову и вижу своего отца.

— Врачи говорят, что время выходит, - шепчет отец, его голос слаб. – Ты здесь уже больше месяца, - говорит он. Я хмурю брови, сегодня утром было только 19 дней. – Но я не допущу этого, - говорит он и на лбу у него появляется морщинка.

Вижу какое-то движение в комнате, и через мгновение появляется Джесс.

— Ой, смотри, опять пришел, - недовольно говорит она.

— Он пришел ко мне, а не к тебе, - отвечаю я.

— Айз, авария была не случайностью, прости меня, это я должен здесь лежать, а не ты, - продолжает отец.

— Ой, опять он за свое, - ворчит Джесс.

— Помолчи, - не выдерживаю я и привстаю на локтях, но это дается нелегко, будто мое тело потяжелело или точнее душа, я не знаю. Мое тело лежит на кровати, но я могу двигаться... я не знаю, как это назвать, но да, наверное, это душа.

— Мы нашли, кто это сделал, - говорит отец, - это партнеры из Японии, - горько усмехается он. – Представляешь, эти узкоглазые коротышки не хотели, чтобы наша компания вышла на новый уровень. Они хотели устранить меня и Луи, - говорит он и начинает злиться. Я вижу, как он сжимает кулаки.

— И ты ему поверишь? Это же чушь! – восклицает Джесс.

— Заткнись, - рявкаю я, сам того не ожидая.

— Наши с Луи машины должны были взорваться еще на первой гонке, одновременно. Но что-то не сработало, - усмехается он, - взрывчатка на машине Луи отлетела, где то на дороге, так и не сработав. А к моей машине качественно прикрепили, но так случилось, что она дала сбой и сработала с опозданием, когда ты был в моей машине, - слабым шепотом заканчивает отец. - Прости, я не знал, что все так далеко зайдет, но мы разобрались с этим. Прости, - еще раз повторяет отец. Джесс начинает смеяться и этот смех далеко не веселый.

— Ты в это поверил!? Дурачок, он же врет, врет тебе в глаза! - восклицает она.

— Джесс, чего ты хочешь?

— Хочу, чтобы ты остался со мной! – резко прекратив смеяться, говорит она. Моё сердце замедляет свое биение, я не чувствую этого, но я вижу аппарат, который показывает частоту сердечного ритма.

— Нет, нет, Айзек, - говорит отец и, вскочив со стула, выбегает из палаты.

— Джесс, как ты меня можешь об этом просить? – мой голос уже слабеет.

— Потому что ты любишь меня! – снова улыбаясь, отвечает она. В моих глазах начинает темнеть. Слышу какие-то голоса.

— Айзек! – это голос Эда. – Не слушай ее, это не твоя Джесс, - говорит он. Это было последним, что я услышал.

На свете нет ничего невозможного — дело только в том, хватит ли у тебя храбрости.

***

Открываю глаза, снова лучи солнца падают на лицо. Рядом слышу чье-то сопение, пытаюсь повернуть голову, с трудом, но мне удается. Рядом со мной сидит отец, но на стуле, рядом с ним вижу женскую сумку, значит мама тоже здесь, наверное, вышла.

Пытаюсь подняться, но мое тело намного тяжелее, чем раньше, из меня вырывается болезненный стон.

— Айзек, - хриплым голосом говорит отец, - Айзек, Господи, - повторяет он и улыбается.

— Да, это я, - говорю я.

— Наконец-то, - с облегчением выдыхает.

— Отец.

— Что? - спрашивает он с улыбкой на лице.

— Что ты там говорил на счет бизнеса в Чикаго?