В конце концов все согласились сыграть. Поскольку инициативу проявила Третьякова, ей и предложили стать первой ведущей. Лена согласилась и, особенно не мудрствуя, сказала:

– Пусть поменяются местами те, кто сегодня на завтрак ел бутерброды?

Поскольку бутерброды ели все, то все и сдвинулись со своих мест. Поймать кого-нибудь Третьяковой не составило никакого труда. Новым ведущим стал Соленко, потом Шурик… Вопросы поначалу были самые невинные, вроде бутербродов, купания в заливе и школьных аттестатов.

Когда ведущей стала Крис, она вдруг неожиданно выкрикнула: «Пусть поменяются местами те, кто постоянно злится!» – и выразительно посмотрела на Маслякова. Но не только Антон, вообще никто не сдвинулся с места. Крис обвела всех серьезными глазами и сказала:

– Хорошо, я предлагаю другой вариант: «Пусть поменяются местами те, кто собрался кого-нибудь предать».

– Что еще за вопросы, Крис? – вскочила с песка Аня. – Кого ты провоцируешь и, главное, зачем?

– А давай, Кристина, мы с тобой поменяемся местами? – не обращая внимания на Аню, предложил ей Масляков. – Только вот кто будет ловить?

– Ну не-е-ет! – Соленко тоже встал со своего места на песке. – На «семейных» скандалах я присутствовать не намерен! По-моему, пора бросить эту игру, чтобы не ссориться, как малолетки!

– Нет уж, постойте, – разошлась не на шутку Камчаткина. – Мы тут все изображаем из себя веселеньких детишек, а на самом деле каждый только и думает, что о пропавших «воспитателях» и мобильных телефонах! Разве не так?

– И что ты предлагаешь? – спросил Володя.

– Я предлагаю не меняться всем местами, а просто выйти в круг тому, кто понимает, в чем дело! Федор с Диной к обеду не явились, а дело идет уже к ужину, между прочим!

– А если никто ничего не понимает, что прикажешь делать? – сказал Шурик.

– Надо обратиться в милицию, вот что!

– Ну и где тут милиция? – развел руками Лихачев.

– Надо возвращаться в Питер! – продолжала упорствовать Крис.

– Нет, ты, Кристина, все-таки объясни, чем тебе здесь плохо без соглядатаев в виде совершенно неизвестных нам «воспитателей»? – спросил ее Антон, постаравшись вложить в вопрос как можно больше сарказма. – Никто не нудит! Никто не требует немедленно перестать бездельничать и начистить для семьи хотя бы кастрюльку картошки или сходить в магазин за хлебом! Никто не требует сию же минуту выключить музыку, потому что у всего дома, видите ли, уже лопаются барабанные перепонки!

– Я целиком и полностью согласен с предыдущим оратором, – заявил после пламенной речи Маслякова Шурик. – Чем дольше нас не будут беспокоить взрослые – тем лучше! Это аксиома. А еще выступление Маслякова мне понравилось тем, что он напомнил про музыку. Вовка! Ты ж обещал магнитофон!

– Как обещал, так и сделал. Он в сумке стоит…

– А здорово будет, если он там уже не стоит? – ехидно поддела Соленко Крис.

– То есть?

– То есть? Ты еще не понял? Объясняю! У нас у всех были телефоны – и их вдруг не стало! У Владимира Соленко был магнитофон…

Заканчивать Камчаткиной не пришлось, потому что все сорвались с мест и помчались к даче, чтобы проверить наличие магнитофона.

В спортивной сумке Володи они увидели стильный «Panasonic».

– Фу-у-у… – перевел он дух. – Если бы он пропал, меня родители укокошили бы, не пожалели!

– Вот поэтому я и предлагаю не печалиться по поводу отсутствующих взрослых, а продолжать веселиться, тем более что и магнитофон оказался на месте! – подвел итог Масляков.

Все обрадовались, что «Panasonic» никуда не пропал, поэтому воспрянули духом и решили устроить дискотеку прямо на берегу залива.

– Поскольку Володькин магнитофон так всех нас порадовал, то предлагаю по этому поводу устроить шикарный ужин! – предложила Лена.

– И в чем же будет его шикарность? – спросила Крис.

– Да… понимаете, бабуля насовала мне кучу пирожков, а они в рюкзаке помялись… мне неудобно было их выкладывать в общую кучу. Но они все равно вкусные, честное слово! Они с клубничным вареньем, со щавелем и… еще с чем-то сладким… Не помню…

– Нет, вы только посмотрите на Третьякову! – с пафосом воскликнул Масляков. – Она наверняка собиралась в одиночку съесть бабушкины пирожки сегодня ночью под одеялом, но вовремя поняла, что все они все равно не смогут поместиться в ее желудке! Тащи, Ленка, пирожки! Сейчас повеселимся! Хотя пирожков с травой в виде щавеля я никогда в жизни не ел, все равно тащи! Надо же когда-нибудь начинать!

– Как много ты в жизни еще не знаешь, Антон, – ядовито заметила ему Крис. – Живых коз никогда не видел, пирожков со щавелем не ел.

– Зато про тебя я сегодня очень много чего узнал… – не остался в долгу Масляков.

Камчаткина угрюмо промолчала.


Ужин затянулся из-за огромного количества испеченных пирожков третьяковской бабушки.

– Ленусь, – заявил в конце трапезы отяжелевший Антон, – если ты спишешь у бабушки рецепт и научишься стряпать такие же пирожки с травой, то я на тебе женюсь, честное слово!

– Больно ты мне нужен! – усмехнулась Лена, бросив тайный взгляд на Лихачева, который его, похоже, в очередной раз не заметил.

После ужина, как и собирались, ребята устроили дискотеку на самом берегу залива. Соседей рядом с дачей Лихачевых не было, и приятели включили музыку на всю громкость. Сначала все, кроме Шурика, дурачились и под популярные мелодии выделывали что-то среднее между африканскими плясками, грузинской лезгинкой, русским хороводом и даже обрядовыми танцами народов Крайнего Севера. Потом подустали, и из магнитофона полились медленные лирические мелодии.

– Знаешь, Володя, на следующий танец я, пожалуй, приглашу Шурика, – объявила Соленко Аня.

– Это еще почему? – удивился Володя. – Ради него, по-моему, Третьякова приехала!

– Ну… мне его жалко… с этой ногой… Сидит, такой несчастный… А Ленку, видишь, Масляков от себя не отпускает. Криске козни строит, а она делает вид, что ей очень нравится бродить по колено в заливе, пока все танцуют.

– Ну… мне, конечно, не хотелось бы…

– Неужели ты тоже будешь из-за всяких пустяков ревновать, как Антон?

– Ну…

– В общем, никаких «ну»! Шурик организовал нам классный отдых, и надо его подбодрить.

На следующий же танец Аня действительно пригласила Лихачева.

– Может быть, тебе не стоит так картинно хромать? – спросила она его первым делом. – Может, уже пора «выздороветь»?

– Завтра выздоровею, – угрюмо ответил ей Шурик.

– Почему ты со мной так зло разговариваешь?

– Потому что ты все время со своим Соленко. Мне это не может нравиться.

Аня опять почувствовала, что краснеет. Ей почему-то хотелось, чтобы Шурик говорил и говорил ей о своих чувствах. Володя ее уже раздражал. Он был такой аккуратный, спокойный, деловитый и… неинтересный… Шурик, со спутанными волосами, красивыми серыми глазами и перевязанной ради нее ногой, казался героем какой-нибудь романтической новеллы. Каким-нибудь герцогом, который собирается бросить к ее ногам сокровища, сокрытые в недрах его фамильного замка, то есть шикарной дачи из белого кирпича с красной крышей.

– Может, прогуляемся по берегу, – предложила Шурику Аня, которой уже не терпелось остаться с «герцогом» наедине и еще раз испытать трепет от прикосновения его губ. Конечно, она сначала будет вырываться и ничего не разрешать, а потом сдастся на милость победителя. А с Володей они потом как-нибудь договорятся. Он такой спокойный человек, что трагедию устраивать, конечно же, не станет.

– А как же Соленко? – спросил Шурик.

– Ну… как-как… Я думаю, он все поймет сам. Не зря же – круглый отличник!

– Пошли, – кивнул Шурик, и они с Аней направились по берегу прочь от танцующих.

Через некоторое время их все-таки догнал Соленко, всегда аккуратно причесанные волосы которого необычно растрепались.

– Аня, вы куда? – довольно миролюбиво спросил он.

– Видишь ли, Володя… – начала Кашуба. Теперь перевязанный Шурик казался ей уже не богатым герцогом, а, наоборот, сыном прислуги. А дочерью герцога будто бы была она, и теперь ей предстояло нелегкое объяснение с человеком ее круга, за что она полюбила бедняка. – Так получилось, что мы с Шуриком…

– …очень удачно вместе сварили сегодняшний обед, – закончил за нее Соленко.

– Как хорошо, что ты и сам это понял, – с самым трогательным, как ей казалось, видом опустила веки Аня.

Когда она снова открыла глаза, Соленко с Шуриком уже валялись на земле. Драка завязалась до такой степени нешуточная, что девушке пришлось во всю силу своих легких крикнуть:

– Ребята! Помогите!

Прибежавшие на ее вопль одноклассники с трудом помогли ей разнять дерущихся. Аня при виде рассеченных губ и бровей задрожала от ужаса. На такой финал своей прогулки с сыном то ли герцога, то ли прислуги она не рассчитывала. Крис бросилась вытирать кровь Шурику, а Третьяковой достался Соленко.

– Да что с вами случилось-то? – спросил Масляков, с неудовольствием разглядывая оторванный карман новой пляжной рубахи. – Совсем сдурели! Это ж натуральный шелк! Понимать надо!

– Да пошел ты со своим шелком, – отбрил его Володя, вырвался из рук Третьяковой и побрел по песку прочь от одноклассников.

– Беги догоняй своего ревнивца! – предложил Ане Антон. – Это ж надо такому случиться! Никогда бы не подумал, что аристократ Соленко полезет в драку!

Аня всхлипнула и побежала совсем в другую сторону от Володи.

– Ну дела! – восхитился Масляков, потом вдруг заметил, как Крис участливо помогает Шурику подняться, зло сверкнул глазами, подошел к растерянной Третьяковой и сказал: – Пойдем, Ленусь, прогуляемся. Мы здесь явно лишние. Мы не Соленко. Мы драться не будем. У нас другие принципы… – И он потащил за собой слабо упирающуюся девушку.

– Ну и что вы не поделили? – спросила Шурика Крис, когда они остались одни.

Шурик, не отвечая, размотал вконец мокрую и грязную косынку. Ногу сильно раздуло.

– Ничего себе! – ужаснулась Камчаткина. – Эдак ты завтра вообще на нее не встанешь.

– На даче где-то был эластичный бинт. На ночь перевяжу – полегчает.

– А до дачи-то дойдешь? – с большим сомнением в голосе спросила девушка.

– Постараюсь.

– Шурик, – Крис не дала Лихачеву сделать шаг, – объясни все-таки, что между вами с Володькой произошло и куда вы с Анькой намыливались.

– Твой Масляков назвал же Соленко ревнивцем! Просто Отелло сумасшедший!

– Скажешь, что он тебе врезал ни за что?

– Конечно, ни за что! Я собирался Кашубе показать каменную глыбу, с которой видно стоящие на рейде корабли.

– И все?

– И все! Мы просто разговорились… ну… в танце… про залив. Анька уверяла, что он мелкий чуть ли не до Атлантики, вот я и хотел показать ей корабли. Уж ты-то знаешь, что Кашуба меня абсолютно не интересует!

– Только не надо мне опять заливать, как ты меня обожаешь!

– Ты мне правда нравишься, Крис!

– Поклянись!

– Может, еще и кровью где-нибудь расписаться? – усмехнулся Шурик. – Из губы так и льет.

– Ладно, не надо никаких клятв, – нахмурилась Камчаткина.

– Почему? Я могу…

– Не надо, Шурик. Даже если ты не врешь, в чем я все-таки сильно сомневаюсь, все равно не надо.

– И почему же?

– Потому что… потому что существует Антон. Понимаешь?

– Не понимаю! Что ты за него держишься? Соленко за Аньку мне чуть голову не оторвал, а твой Антон преспокойненько опять ушел с Третьяковой. Он предал тебя, Крис! И не первый раз! Он предает тебя через каждые полчаса!

– Да что ты понимаешь?! Он любит меня! Я знаю! Он просто такой вспыльчивый и неуравновешенный! Это ему все время кажется, что я его предаю! А разве я предаю?! Я его тоже люблю! И он в конце концов поймет это!

– Брось его, Криска! Он тебя не стоит! А мы с тобой будем ездить на эту дачу одни! Согласись, здесь здорово! И вообще, я все сделаю, чтобы ты забыла и думать о Маслякове!

– Нет, Шурик… Я не могу. Ты прости. Я его действительно… люблю…

Камчаткина жалко улыбнулась и пошла в ту сторону, где скрылись Антон с Леной. Лихачев остался один. Он незамысловато выругался, замотал в Анину косынку тяжелый камень и забросил все это подальше в залив. Потом осторожно ступил на распухшую ногу и вскрикнул от боли. Крис обернулась, сочувственно сморщилась и вернулась к нему на помощь.

Они с большим трудом дотащились до дачи. В доме было пусто и как-то печально.

– Не хватало еще, чтобы все остальные тоже пропали, как твой братец, – буркнула уставшая Крис, плюхнувшись на табуретку в кухне. – Неужели ты и правда не знаешь, куда твои родственнички подевались?

Шурик, скривившись, помотал головой.

– Что, так больно? – забеспокоилась Камчаткина.

– Слушай, Крис, даже несмотря на то, что ты любишь Антона, помогать тебе все-таки придется мне. В комнате, где должны бы находиться Федор с Диной, есть такой шкафчик… там на верхней полке была аптечка. Поищи в ней эластичный бинт. Он был в прозрачной упаковке с красной этикеткой.