Элизабет Бикон - Ловелас и скромница

— Да, — грустно сказал он.

— Благодарю вас, — с чувством сказала она и почувствовала, как Бен сжал под столом ее руку. Они обменялись долгими взглядами, представляя себе, что могло произойти, если бы не лорд Пемберли.

— Полагаю, это объясняет, почему мне ничего не удалось узнать о прошлом мисс Шарлотты Уэллс? — спросил Бен своего отца.

— Я выбрал бы для нее не такую жизнь. Но поскольку она утверждала, что хочет быть независимой, самое малое, что я мог сделать, — это позаботиться о том, чтобы этот злосчастный эпизод не нанес ей дальнейшей травмы.

— Мисс Уэллс, так кто же вы на самом деле? — восхищенно глядя на свою бывшую гувернантку, спросила Кейт.

— Анджела Шарлотта Венеция Луиза Стендиш Киркуэлл. — Она не отводила взгляда от Бена, перечисляя эти странные имена, которыми наградили ее любящие родители.

— Стендиш? — спросил он, выделив девичью фамилию ее матери, которую та с дерзкой фантазией дополнила другими именами, и указывающую на ее родителей, которые отказались от своей единственной дочери из-за того, что она вышла замуж за простого военного моряка.

— Да, — подтвердила она, готовая к тому, что Бен отвернется от нее.

— Как у герцога Девингхема Стендиша?

— Да.

— Кажется, аристократы слетаются ко мне как пчелы на мед, — вкрадчиво сказал он, к ее огромному облегчению не выпустив ее руку. Как же она боялась, что он отвергнет ее из-за этого аристократического родства!

— Не от нас зависит, кем родиться, — глупо оправдалась она.

— Нет, не от нас, — утешил он и улыбнулся, будто находил что-то забавное в ее происхождении.

— Если быть точной, я только наполовину аристократка, потому что мой дед по отцу был корабельщиком. Если уж на то пошло, вы тоже наполовину аристократ.

— Да, только постыдный, — возразил он, с вызовом посмотрев на своего отца.

— Это не важно, — нетерпеливо вмешалась Изабелла. — А что с этим трусливым негодяем, который за этим стоит? Только не говорите, что вы его отпустили потому, что он — лорд.

— Сожалею, — смущенно сказал лорд Пемберли, — но суд был бы таким… таким испытанием.

Бен помрачнел и выпустил руку Шарлотты.

— Значит, вы отпустили его, чтобы он снова убивал людей? — резко сказал он.

— Я дал ему два часа, чтобы он исчез, после чего сообщу о нем полиции, — робко оправдывался лорд Пемберли.

— Вы позволили ему сбежать! — неумолимо заявил Бен.

— Я велел ему исчезнуть из моей жизни и из вашей, чтобы он больше никогда не доставил нам бед. Ведь он тоже мой сын, понимаете? Всю жизнь я чувствовал себя повинным, что он таким вырос. И безумная зависть, которую он к вам питал, тоже на моей совести. Он знал, что я его не люблю, не могу, как ни старался!

— Зависть? — недоверчиво переспросил Бен. — Да в чем он мог мне завидовать?

— Я только теперь понимаю, что, должно быть, его мать внушила ему это с колыбели. Понимая, что я не смогу ее полюбить, даже если бы мы прожили вместе сто лет, она постаралась сделать так, чтобы посеять между нами раздор. Может, она даже сознавала, каким он станет злобным и подлым под ее пагубным влиянием. Учитывая, каким вырос Белдастоу, думаю, для нее хорошо, что она умерла десять лет назад и не видела этого.

— Даже если он ненавидел вас, почему он стремился причинить зло мне? Не за то же, что вы меня любили?

— О, но я действительно вас любил. Ведь я узнал о вашем существовании только после смерти вашей матери. И с этого момента полюбил вас. Конечно, я натворил глупостей, но клянусь вам, до того дня я даже не подозревал, что у меня родился сын.

— Не знали?! — ошеломленно переспросил Бен.

Шарлотта почувствовала, как он весь ушел в себя. Он один справлялся с шоком и потрясением, а она снова стала посторонней. Почему она приняла это так болезненно, ведь он не обещал любить ее до смертного конца, не обещал даже доверия и дружбы, — она не могла бы сказать, но испытала сильное разочарование и обиду. Напомнив себе, что однажды уже пережила такое чувство опустошения и, если придется, переживет его снова, она гордо выпрямила спину. Гувернантка мисс Шарлотта Уэллс имела безукоризненную репутацию и независимость. Она закончит обучать Изабеллу, а потом найдет себе работу в какой-нибудь другой семье.

— Думаю, Изабелла, нам давно пора удалиться в классную, — спокойно заметила она, взглянув на приколотые к лифу часики.

— Сегодня, мисс Уэллс?! Но я думаю, что вы не готовы сейчас к занятиям, — с озабоченным видом сказала Кейт, но леди Рис энергично закивала.

— Дорогая, в самые тяжелые минуты нашей жизни работа удивительно успокаивает нервы, — объяснила она своей подопечной, бросив на Шарлотту сочувственный взгляд, говорящий, что она догадывается о ее чувствах к этому упрямому типу, сидящему рядом с ней.

— Но как мисс Уэллс может быть моей гувернанткой, если она внучка герцога? — растерянно спросила Изабелла.

— Я была таковой во время нашего последнего урока, и это не помешает мне быть ею и дальше, — возразила Шарлотта.

— А разве вам не нужно отдохнуть? — уныло спросила Изабелла.

— Снова займемся итальянскими глаголами? — подбодрила ее улыбкой Шарлотта.

— Вчера был такой ужасный день. Так что сегодня не самое подходящее для занятий время, — пояснила ее ученица.

— Тогда на сегодня мы отложим глаголы, а вместо них займемся историей заселения Европы.

— О, мисс Уэллс, может, не надо?

— Разумеется, надо — ведь вы можете стать женой дипломата, кто знает? — с легкой улыбкой сказала Шарлотта.

— Господи, надеюсь, что нет! — воскликнула Кейт.

Изабелла засмеялась, и даже Бен улыбнулся, очнувшись от своей задумчивости.

— А что, проказница, думаю, из тебя вышла бы отличная супруга посла, — сказал он девочке.

— Только до тех пор, пока наша страна не пойдет воевать с той страной, где он был послом, — уныло сказала Изабелла.

— Пустяки, любого можно научить тактичности, но у тебя теплое и любящее сердечко, чему даже мисс Уэллс не могла бы тебя научить. Однажды, шалунья, ты сделаешь всем нам честь. Признаться, я уже думаю, как буду хвастаться тем, что знал тебя, когда ты была ленивой ученицей.

Он говорил с такой мягкой шутливостью, что Шарлотта невольно позавидовала своей ученице.

С видимой неохотой Изабелла сдалась и направилась в классную комнату, и, оказавшись там, Шарлотта даже испытала чувство облегчения от возврата к нормальной жизни, хотя никогда бы в этом не призналась. Сейчас ей показалось, что время, проведенное в погребе лорда Пемберли, было просто игрой ее воображения, если бы в самой сердцевине ее существа не ощущалась слабая боль, которая напоминала о том чудесном и незабываемом, что она испытала за это время. Теперь, когда они избежали опасности и снова вернулись к обычной жизни, она и мистер Бенедикт Шоу, вероятно, снова станут вести себя как незнакомцы, постоянно испытывающие раздражение от общения друг с другом, как это было с первой их встречи.

* * *

«В жизни не помню такого странного дня», — устало подумала Шарлотта, когда он, наконец, закончился. Леди Рис настояла, чтобы обед был торжественным, хотя у Шарлотты было тяжело на сердце, а Бен буквально спал на ходу. Все остальные весело смеялись и шутили, словно опьянев от радости, что все страшное позади, тогда как оба участника приключения только делали вид, что все хорошо. Бен ни разу не посмотрел на нее должным образом. Мужчины отказались пить свой портвейн без дам и приказали принести графин в гостиную.

— Мы обещаем вести себя пристойно, к тому же сегодня не тот день, чтобы соблюдать такие формальности, — объяснил сэр Хью, разливая портвейн, и бросил суровый взгляд на Бена и Шарлотту, которые продолжали притворяться, что между ними нет ничего общего.

— Белдастоу сбежал, — сказал Бен, будто объясняя свое нежелание праздновать освобождение.

«Может, в этом и есть причина его равнодушия к ней?» — уныло подумала Шарлотта.

— Но что его ждет? — живо возразил его друг. — Бедность, необходимость постоянно прятаться от закона, опасение, что его могут выдать ради награды, назначенной за его голову. Жизнь без положения, без денег, к которым он привык, без роскоши, которую считал своей привилегией. Отец невольно обрек Белдастоу на жизнь, которой он предпочел бы заключение в камере Ньюгейта или казнь за свои преступления.

— Может быть, но, на мой взгляд, он убил слишком много хороших людей, чтобы считать такую жизнь достаточным для него наказанием.

— Казнь была бы слишком быстрой для него карой. — Сэр Хью многозначительно посмотрел на Изабеллу, которая прислушивалась к их разговору.

— Ты прав, сегодня лучше веселиться, а не обсуждать неприятные стороны моего прошлого, — сказал Бен с принужденной беззаботностью. — Так давайте же попросим принести шампанского, чтобы отпраздновать нашу свободу. И поднимем бокалы в честь самой смелой женщины, которую мне повезло узнать, когда мы были в заточении! — Он позвонил в колокольчик и пристально посмотрел на Шарлотту. — И за одно или два моих ощущения, гмм… скажем, связанные с этим заточением, — прошептал он ей на ушко, сразу вспыхнувшее огнем.

— Нет-нет, не нужно! — прошептала она, испугавшись, что он собирается выдать их тайну, пусть даже и близким друзьям.

В этот момент появился Коппис в сопровождении двух лакеев с шампанским, и Бен подмигнул ему, на что дворецкий ответил едва заметной понимающей улыбкой.

— За мисс Шарлотту Уэллс, самую необыкновенную женщину в мире и мою будущую жену! — торжественно провозгласил Бен.

— Нет! — вскричала она, возмущенная и оскорбленная его крайней самоуверенностью, ведь они даже не обсуждали этот вопрос и она не давала своего согласия.

— Да! — возразил он, беря ее за руку и пожимая эту руку тепло и нежно. — Да, и прошу вас, не спорьте, — с любовью, как всякий жених, нежно упрекнул он ее и, понизив голос до шепота, сказал ей: — Всего двадцать четыре часа назад вы мне сами себя обещали, прелестная Шарлотта, и не пытайтесь это отрицать.

— Хорошо, — вслух сказала она, поражаясь; как земля не перевернулась у них под ногами при этой пародии на помолвку. Но все-таки это была только помолвка, и ее можно будет разорвать, когда он немного остынет и к нему вернется разум.

— Венчание через три дня в церкви Святого Мартина на Полях, — объявил он во всеуслышание, оборвав тем самым ее надежду.

— Это слишком рано, — слабо возразила она и снова почувствовала, как все вокруг закружилось, и испугалась, что упадет в обморок, если немедленно не возьмет себя в руки.

— А для меня, дорогая, недостаточно рано, — сказал он.

Его взгляд пронзал ее жаром, пальцы втайне от всех щекотали ее ладонь, пробуждая в ней чувственность, от которой ей стало трудно дышать.

— Тогда прямо утром займемся покупками, — воодушевленно сказала леди Рис, как будто это и было самой надежной основой хорошего брака, и ее глаза сияли радостью. — Я говорила Миранде, что вы непременно договоритесь, если мы предоставим вас самим себе.

— Теперь вы согласны? — строго спросил он, но в его голосе Шарлотте послышалась улыбка. Так поняла ли она его, наконец, или это обманчивая надежда?

— Замечательно! — воскликнула Кейт.

Шарлотта мельком подумала, что, возможно, ее бывшая ученица более романтичная натура, чем ей казалось.

— Ну вот, мисс Уэллс, видите, все рады и счастливы, — поддразнил ее Бен, и Шарлотта спрятала свое лицо за бокалом с шампанским, решив приберечь свои возражения до того момента, когда сама их для себя сформулирует.

«Как же все это произошло?» — спрашивала себя Шарлотта, взволнованно расхаживая по своей комнате. Еще недавно она наслаждалась близостью самого восхитительного любовника, о каком только может мечтать женщина. Затем они оказались на свободе, и Бен, возмущенный бегством своего брата, смотрел на нее так, будто в первый раз видел. А теперь он требует, чтобы они поженились через три дня, создавая иллюзию, что это брак по любви, и заявляет, что он не желает ждать дольше.

Он был таким любящим, таким нежным в эти часы заточения в кромешной тьме подземелья, которое теперь представляется ей раем. И вот когда их освободили и перед ними была вся, долгая или короткая, жизнь, ибо кто может знать это наверняка в этом непостоянном мире! — еще сегодня утром ей казалось, что он очень возмутился бы, если бы она напомнила ему об их близости. И после этого он хочет, чтобы она забыла о рассудке и согласилась стать его женой.

Проблема была в том, что Шарлотта так тосковала о своем смелом возлюбленном, что разрывалась между чувством стыда и страстью при воспоминании о волшебных часах, проведенных в его объятиях. Все тело ее жаждало его, таяло при одной мысли о том, как неистово он возбуждался от ее близости, и об интимных ласках, которыми они одаривали друг друга. Глупое тело, строго упрекнула она себя и вновь принялась метаться по комнате. Если эта ходьба не успокоит ее, то хотя бы утомит и утопит воспоминания о ночи, когда она лежала в объятиях своего любовника, будто была создана для него.