— Очень простая философия, — замечает парень в маске.

— Твоя — не сложнее. Ты решил защищать ее, — мужчина кивает на меня, — и при этом не видишь разницы между препятствиями. Это тебе навредит, и очень скоро.

От его слов мне становится не по себе…

— Отпусти их. Мы сможем договориться, — произносит парень в маске, и голос его на этот раз звучит глухо.

Мужчина в костюме некоторое время смотрит на него, затем на меня, словно взвешивая все за и против.

— Хорошо. Я верю тебе: ты не будешь ее подставлять, — наконец, говорит он, и от этих его слов мне становится еще хуже.

Он угрожает?..

— Идите, — парень в маске кивает на выход, и мне приходится подняться с места, а затем и подтянуть за собой Динь-динь.

Та, кажется, находилась в легком невменозе. И я не уверена, из-за чего именно: из-за страха перед мужчиной в костюме или из-за глубокой депрессии, возникшей на фоне того, что на нее совсем не обращали внимания?..

Когда дверь за нами закрывается, а треклятое кафе остается позади, я, наконец, спокойно выдыхаю.

А затем и вовсе прислоняюсь к стене и сползаю вниз — конечно, перед этим отойдя от места «X» на километр, как минимум.

— Черт, да что же такое творится?! — спрашиваю неизвестно у кого, закрыв лицо руками.

Тишина в ответ меня не напрягает. Меня напрягает то, как непривычно молчалива Динь-динь.

Убираю ладони и смотрю на подругу, задумчиво глядевшую вдаль.

— Что с тобой? — спрашиваю у нее.

— Я выглядела жалко, да?

Свожу брови к переносице. Я никогда не слышала, чтобы голос подруги звучал

так.

— Что ты имеешь ввиду? — переспрашиваю у нее.

— Ты-то выглядела круто. Такая вся деловая, вопросы по существу. А я… почему я ощущаю себя таким ничтожеством?! — с неожиданной болью спрашивает она, глядя на меня глазам, полными слез.

— Дина…

— Ты могла хотя бы предупредить меня, что это может быть ТАК! — восклицает подруга.

— Как — «так»? Ты сотню раз слушала мои истории с работы. Или подробности моих поездок к господину Кану… да ты единственная, кому я вообще почти все рассказывала! — не очень понимая, в чем меня обвиняют, защищаюсь я.

— Вот именно — почти! Ведь ты никогда не говорила о том, как это может быть, если рядом с тобой будет кто-то еще! Если рядом с тобой буду я! — выкрикивает Дина.

— Я не понимаю… я что, должна была придумать для тебя какой-то тренинг на этот случай? — изумленно уточняю.

— Они вообще не обращали на меня внимания! Словно я была пустым местом!!!

— ткнув пальцем в сторону кафе, продолжает истерить Дина.

— О, ты не была пустым местом! Ты порола все, что тебе на ум приходило, вообще не задумываясь над тем — что можно говорить, а что нельзя! — припечатываю ее строгим голосом, впервые позволяя себе поучать подругу.

— Простите, пожалуйста! Но только так я могла почувствовать, что я все еще присутствую на этом Тайном Собрании! — явно иронизируя, отвечает Дина.

— Собрании? Ты так это восприняла?! — еще более изумленно переспрашиваю.

— А как я должна была это воспринять? Что это было?!

— Это была ПРЯМАЯ УГРОЗА ТВОЕЙ И МОЕЙ ЖИЗНИ, подруга! — повышаю голос, поднявшись на ноги, — Ты что, так и не поняла?.. Все еще думаешь, что я сказки про себя придумываю: чтобы развеселить тебя? Все еще не воспринимаешь больших и грозных дядь, желающих сломать тебе руку в назидание — всерьез?!

— Что?.. Я не…

— А он бы сломал тебе руку! — срываюсь я, — Для того, чтобы доказать тебе, неразумной, что взрослые люди просто так не пугают! И если тебе дорогу перекрывает автомобиль с тонированными окнами, нужно ускорять шаг, а не радоваться тому, какой интересный экземпляр оказал тебе внимание! Вот мне интересно, если бы меня прибили на твоих глазах — до тебя бы дошло? Или ты и смерть мою в качестве очередной серии развлекательного шоу под названием «Жизнь Стаей» — восприняла?


— Что ты говоришь… — выдавливает из себя Динь-динь, но меня уже несет:

— Каждый раз, когда я говорила тебе о своих столкновениях с очередной местной «бандой», о разборках в клубе или о мордоворотах господина Кана — я имела ввиду, что это ОПАСНО. А не что это «ой, так прикольно! Прям уличная романтика — всем бы так!»

— Зачем ты… — хмурится Дина, но я вновь ее перебиваю:

— Потому что нельзя быть таким домашним цветком, мира не знающим! — произношу чуть ли не по слогам.

Затем некоторое время молчу, пытаясь успокоиться и отдышаться.

— Я никогда не просила тебя о многом. Просила понимать меня — насколько это возможно. И мне казалось, что ты понимаешь. Но сегодня я столкнулась с Новой Тобой, которая каждым своим проявлением уничтожала доверие между нами. Теперь я не знаю — могу ли я тебе доверять?.. Знаешь, о чем я подумала, сидя в том кафе?.. Я подумала: наверное, не стоит говорить этого при Дине, ведь она может все рассказать Лину!

Лицо подруги вытягивается, а в глазах появляется… я даже не знаю, что это?.. Она смотрит на меня так, словно я только что достала из ее кармана визитку со словом «предатель».

Я замечаю тот момент, когда ее глаза увлажняются, а затем и вовсе заполняются слезами.

Она молча поднимается на ноги, вытирает щеки от мокрых дорожек, разворачивается и идет к светофору. Но, подойдя к пешеходному переходу неожиданно останавливается, достает телефон из сумочки, отвечает на звонок, потом поворачивается ко мне и вытягивает руку с устройством.

Ничего не понимаю. Смотрю на нее, не соображая, чего от меня хотят? А затем вспоминаю, что мой телефон остался у мужчины в костюме…

***

Так этот звонок — мне?..

Но…

Делаю шаг, потом второй, а потом быстро подхожу к Дине и осторожно беру у нее сотовый.

— Да?.. — спрашиваю неуверенно.

— Твой телефон у меня. Буду ждать тебя на крыше, на нашем месте.

На этом разговор заканчивается. Несколько секунд смотрю на потухший экран, а затем возвращаю телефон Дине.

— Спасибо, — выдавливаю из себя.

— Не за что, — негромко отвечает она, а затем разворачивается и переходит дорогу, оставляя меня одну.

Смотрю ей вслед, понятия не имея, как дальше сложатся наши отношения.

Я сейчас потеряла подругу? Или мы сможем найти понимание?.. Когда-нибудь… Отворачиваюсь и бреду к клубу.

Надо забрать мой телефон. И понять, в какие неприятности я в очередной раз втянула своего защитника…

Когда добираюсь до здания рядом с клубом, несколько секунд стою перед пожарной лестницей. Что случилось с моей жизнью? Как так обернулось, что я вляпалась во все это? Кто в этом виноват? И нужно ли искать виновного? Или стоит просто плыть по течению и ждать — куда меня вынесет?

В итоге — берусь за железные поручни и поднимаюсь наверх; благо — в этот раз на мне не было облегающего платья и каблуков.

Парень в маске уже ждет меня на крыше. Он стоит чуть в стороне и смотрит на город.

— Мне стоит сказать тебе спасибо, — произношу негромко, медленно подходя к нему,

— но ты приучаешь меня к тому, что всегда окажешься рядом — если мне будет нужна твоя помощь. А к таким вещам привыкать нельзя.

— Ты хочешь, чтобы я перестал появляться? — спрашивает молодой человек.

— Зачем ты установил жучок на мой телефон? — игнорируя его вопрос, спрашиваю я.

— Что именно тебя возмущает? То, что я его установил, или то, что тебе об этом не сказал? — спокойно уточняет он.

— Я бы хотела, чтобы ты советовался со мной прежде, чем делать что-то подобное, — отвечаю прямо, — у меня есть личная жизнь. Ее подробности тебе знать необязательно.

Молчание, последовавшее после моих слов, меня озадачило. Как и ровный ответ, спустя пару секунд:

— Хорошо.

Поднимаю подбородок, смотрю на спину молодого человека, который так и не соизволил ко мне развернуться.

Интересно, в чем проблема? В том, что мы впервые при свете дня встречаемся?..

— Что… что бы произошло, приди тот мужчина в клуб?.. — спрашиваю негромко.

— То же, что и в пятницу, но при условии отсутствия охраны Лина, — отвечает он.

— То есть, пострадали бы люди? — свожу брови к переносице.

— Не только люди. Ремонт помещения после их визита вылился бы в круглую сумму.

— Мне рассказать о твоей помощи директору? — поджав губы, уточняю.

— Не нужно. Я делал это не для него.

— А для кого? Для меня?.. — спрашиваю, глядя на его куртку. Очень жду ответа.

— Я выяснил любопытный факт о втором твоем работодателе, — спустя некоторое время произносит молодой человек, оставив предыдущий мой вопрос без ответа.

— О Геннадии Юрьевиче? — нахмурившись, переспрашиваю, — Зачем тебе вообще понадобилось что-то о нем выяснять? Это друг моего отца. Он — хороший человек.

— Друг? — с легким удивлением уточняет мой защитник, чуть оборачиваясь ко мне.

— Да, они с папой дружат с института. Они даже дело совместное открыли! Правда, быстро прогорели… Но это из-за отсутствия опыта в бизнесе…

— Но сейчас у друга твоего отца большая кофейня и стабильная прибыль, — замечает парень в маске.

— Он получил жизненный опыт, извлек уроки из ситуации и продолжил заниматься бизнесом. Что в этом удивительного? — спрашиваю, слегка теряясь — почему мы говорим о Геннадии Юрьевиче?

— Он не просто арендовал помещение. Он купил его. Как и всю мебель и технику. Откуда он взял деньги, если ты говоришь, что они с твоим отцом прогорели?

— Деньги дал господин Кан, — отвечаю ему.


— Дал или занял? — ровное уточнение.

— Я не в курсе подробностей. Но, насколько мне известно, Геннадий Юрьевич не выплачивает ему никаких процентов. Иначе он не смог бы купить новую машину и дом в пригороде. Но почему это тебя так волнует?

— Потому что сумма на открытие подобного бизнеса с учетом всех трат приблизительно равно той сумме, что пропала у одного моего знакомого, что был здесь три года назад, — неожиданно холодно отвечает парень в маске.

— Геннадий Юрьевич не стал бы красть деньги! — восклицаю, изумленно глядя на его профиль, — И я же сказала: сумма была взята у господина Кана.

— Одно другому не мешает, — звучит странный ответ.

— Зачем ты мне об этом говоришь? При чем здесь твой знакомый? И какое отношение это имеет к моей просьбе? — пытаюсь понять его логику.

— Ты просила меня выяснить, как твой отец связан с господином Каном. Друг твоего отца, чей бизнес прогорел, вдруг получает неожиданный подарок от судьбы в виде денег на открытие нового предприятия. Это само по себе странно. Но еще более странно то, что перед этим твой отец попадает в тюрьму — а после его исчезновения из твоей жизни господин Кан берет тебя под свою опеку, — произносит парень в маске.

Стою, глядя на него, и чувствую, как моя голова пустеет.

Я никогда не задумывалась над этим. Я никогда даже мысли не допускала, что в этом деле может быть замешан и Геннадий Юрьевич…

— Я… — выдавливаю из себя, даже не особо понимая, что я сейчас скажу.

— Ты знаешь, за что сидит твой отец? — резко спрашивает парень в маске.

— За убийство. Непреднамеренное. Это был несчастный случай… Он не хотел этого

— он в жизни ни на кого руки не поднимал… — опустив взгляд в пол, пытаюсь оправдать поступок отца.

— Что произошло? — глухо переспрашивает молодой человек.

— Их бизнес прогорел… папа некоторое время выпивал — у него было сложное время: он взял квартиру в ипотеку для нас двоих, полагая, что скоро начнет получать стабильный доход — а все так быстро рухнуло… в общем… я не знаю подробностей. Он не рассказывал. Знаю только, что он напился и сел за руль пьяный… и сбил человека… а потом врезался в угол здания.

Некоторое время парень в маске молчит. Я тоже молчу. Я не могу понять отца — как он мог сесть пьяным за руль?! Он никогда себе этого не позволял! Но я видела его глаза в зале суда…

Они были пустыми.

Он ни разу не посмотрел на меня.

И когда мы встретились в последний раз, он продолжал игнорировать мой взгляд; в тот день он сказал, чтобы я не искала встречи с ним до конца срока; что он будет игнорировать мои визиты, если я приду к нему — потому что он не хочет видеть меня в тюрьме… даже близко с ней! Еще он сказал, что у меня не будет никаких проблем. Что обо мне позаботятся.

Обо мне действительно позаботились — если это можно так назвать. Геннадий Юрьевич дал мне денег на первое время, а потом устроил в новенькое кафе. А господин Кан следил, чтобы меня не трогала местная шпана; а когда я устроилась в ночной клуб — предупредил всех работников, что я под его защитой…

— Где машина твоего отца? — спрашивает парень в маске, выбивая меня из воспоминаний.