Анастасия Медведева - Ловец

О, остановись, Стася! Это вообще не твое дело.

С молчаливого одобрения Чону, обрабатываю синяк, а затем ссадину на подбородке. Когда дело доходит до последнего пункта в списке, я почему- то впадаю в ступор.

Смотрю на запекшуюся кровь на идеальной верхней губе красивого бледно розового цвета; анализирую, какой она. наверняка, будет мягкой на ощупь

— эта губа… и не могу сдвинуться с места.

Как это вообще произошло?.. Как так получилось, что на моей кухне сидит незнакомый красивый молодой человек с нереально глубокими карими глазами и такими красивыми губами, — и покорно ждет, когда я помогу ему обработать его раны?..

Чону произносит что-то на корейском (если я правильно рассмотрела место рождения в его паспорте), заглядывая мне в глаза. Слова звучат так же мягко, как мягко выглядят его губы.

Поднимаю глаза, смотрю на него и… ничего не отвечаю.

Беру ватный диск… и опускаю руку.

— Может, с этим ты справишься сам? — указав пальцем себе не губу, спрашиваю у него.

После чего на меня устремляется такой мило-растерянный и полный ожидания, взгляд, что я не выдерживаю и громко вздыхаю.

Да, я понимаю, что ты очень хочешь понять меня — но ничего не могу поделать. Я даже на русском не смогу объяснить, что сейчас со мной происходит.

— Я… просто губы… это же очень болезненно… наверно, это лучше самому,

— начинаю лепетать, отводя взгляд.

А затем застываю, потому что Чону неожиданно берет меня за руку.

Потом осторожно забирает ватный диск из моих пальцев и смачивает его перекисью.

Я отхожу от него, кусая ногти. Не обиделся?.. Или обиделся?.. Может, чаю ему предложить?..

Блин, какой чай, когда у него губа разбита?!

— М!

Оборачиваюсь и смотрю на молодого человека: он сидит, протягивая мне антибактериальный порошок.

Осторожно беру упаковку, а сама незаметно рассматриваю его губы… вроде сам управился. Ну, слава Богу…

А затем до меня доходит, что мне предлагают сделать. Ох ты ж…

Неуверенно подхожу, рукой поднимаю его лицо, встречаясь с глазами цвета шоколада… затем опускаю взгляд на его губы… и осторожно посыпаю ранку препаратом…

Этого здесь не должно быть — его губы слишком идеальные… Они должны быть целыми и невредимыми — это же губы для поцелуев… наверно, для самых мягких поцелуев… Он весь такой… приятный на ощупь: его кожа, его губы, его волосы, даже материал его свитера — все такое мягкое… его хочется трогать… Невольно провожу большим пальцем по нежной коже, распределяя порошок и убирая остатки… Перевожу взгляд на шоколадные глаза…

Ма-ма… я что тут творю?..

Делаю быстрый шаг назад и отставляю порошок на стол.

— На этом все, — произношу неожиданно высоким голосом, — надеюсь, у тебя все быстро заживет!

Чону, кажется, тоже выныривает из каких-то своих мыслей и поспешно поднимается со стула, после чего низко кланяется.

— Чаю не предлагаю: мы же только что рану обработали, так что в следующий раз, — несу уже совсем какую-то околесицу, затем стремительно иду к порогу.

Слышу, как молодой человек следует за мной, шурша пакетом из аптеки, но повернуться не осмеливаюсь. Неловко-то как!

Когда замечаю краем глаза, что он обулся, наконец, позволяю себе поднять взгляд на его лицо и растягиваю на губах подобие улыбки.

— Пока! — взмахом руки показываю, что пора прощаться.

Кареглазый сосед кивает и открывает дверь. Я уже иду, чтобы закрыть за ним, но замираю, когда тот внезапно появляется в проходе прямо передо мной.

— Что?.. — вырывается из моего рта раньше, чем я успеваю подумать.

— Чону, — произносит молодой человек, кладя руку себе на грудь; при этом он возвышается надо мной и совсем не стесняется того небольшого расстояния, что едва сохранилось между нами.

— Да, я знаю, — киваю, глядя ему в глаза; а сама впитываю аромат его одежды. Невероятно приятный запах.

— You? — негромко спрашивает он, указывая на меня.

— Ой… Стася, — с улыбкой отвечаю, вдруг осознав, что я и впрямь ни разу не называла своего имени.

— Стася, — повторяет Чону практически без акцента, удивляя меня до глубины души.

— Да, — вновь киваю, глядя в его лицо.

— Good night, Стася, — произносит Чону с легкой улыбкой и выходит из моей квартиры.

Быстро закрываю за ним и некоторое время стою у двери, держась за ручку.

Что это сейчас было?.. Почему… почему я так нервничаю?..

— Ты чего это, мать? — спрашиваю у себя, направляясь в ванную; там умываю лицо и еще с минуту стою, глядя на свое отражение.

Что бы со мной ни творилось… это немного пугает меня.

***

Чону заходит в свою квартиру, закрывает за собой дверь, разувается, а затем идет в ванную и подходит к зеркалу: ссадины на лице аккуратно обработаны, со скулы уже спадает покраснение.

Молодой человек усмехается своему отражению, после чего задирает свой свитер и смотрит на огромное красно-фиолетовое пятно под ребрами…

Затем осторожно снимает свитер и разглядывает внушительный синяк на предплечье и еще один — на боку.

Хорошо, что Она не стала осматривать его костяшки: хоть он и дрался в перчатках, опытный человек обязательно бы заметил характерные покраснения — но Чону натянул на кисти рукава свитера, чтобы это не бросалось девушке в глаза.

Выпив антибиотик (а те ублюдки били по почкам, и рисковать здесь не следовало), и обработав все травмы обезболивающим, Чону ложится на кровать и втыкает наушник в ухо… через пару секунд в нем раздается знакомый голос:

— Чего так долго?

— Так получилось, — коротко отвечает кареглазый, — они узнали о том, что мы здесь.

— Ты уверен? — напряженно переспрашивает голос.

— Я не вижу другой причины для того, чтобы нанимать в личную охрану членов бандитской группировки. Им не нужен закон — в этом случае. Это домашние разборки.

— Но они не могут знать, что приехал именно ты, — замечает голос через некоторое время.

— Верно. Я думаю, у них есть свой человек в полиции. Этот человек и рассказал им об утечке информации в прошлом месяце, поэтому Лин набрал себе телохранителей, а господин Кан вызвал к себе Стаею, чтобы расспросить о защитнике в маске… — протягивает Чону, глядя в потолок.

— Я могу понять, что нашу атаку на серверы засекли… это возможно. Как и то, что господин Кан догадался, на что была направлена атака… но я не могу понять, с чего господин Кан вообще заботился о дочери убийцы твоего брата?.. Ведь я правильно понял, что Лин обещал ей неприкосновенность во время вашей стычки?

— Все верно. И та поездка в офис господина Кана… думаю, девушку не запугивали. Наоборот — скорее, справлялись о том случае, когда на нее было совершено нападение. Стася знакома с Лином. Лично. Она даже пыталась защитить меня от него — то есть они не в дружеских отношениях.

— Ничего не понимаю, — хмурится человек на другом конце провода.

— Я тоже не понимал, пока не осознал одну вещь: господин Кан намеренно скрыл от нас всю информацию. Его опека над дочерью убийцы и неожиданное пополнение штата охраны за счет тех ублюдков с улиц после хакерской атаки на сервер — все это говорит о том, что господин Кан обо всем знал. Он знал имя убийцы Кима. Он знал, где все это время брат был захоронен… Он сказал нашей матери, что он не в курсе того, что с ним случилось — и три года мы все блуждали во тьме, не зная, где искать… Он ответит за это.

— Подожди, не горячись. Да, мы смогли найти те файлы трехгодичной давности и опознать твоего брата. Но это не значит, что господин Кан имеет к этому отношение: он же давний друг вашей семьи!

— Я не вею в дружбу, когда дело касается больших денег, — холодно произносит молодой человек; затем произносит, — я свяжусь с тобой завтра, — и вытаскивает наушник из уха.

Что бы там ни произошло — он разберется. И виновные будут наказаны.

Он не имеет права вернуться на родину с пустыми руками. Нет. Он вернется с головой убийцы в мешке. И с прахом брата, место которого в Колумбарии, а не в безымянной могиле в холодной земле чужой страны.

***

Вот уже три года все его мысли вертелись вокруг одного вопроса: что случилось с Кимом? Внезапное исчезновение старшего брата во время его поездки в Россию стало большим ударом для всей семьи. Никто не мог ответить на вопрос: где он? Никто не мог сказать — жив ли он вообще?.. То, что стало с их матерью, то, как быстро постарел отец…

Он никогда не забудет этого. Он раскопает всю правду и накажет всех виновных. Даже если для этого придется преступить закон, — для него это было не в первой.

***

Неожиданно мысли сбиваются, и перед глазами появляется квартира той девушки…

Как небогато она живет… даже не просто "небогато"… едва ли у нее есть все необходимое! Но она так просто приводит незнакомого человека в свой дом, помогает обработать его раны… Задержись он чуть подольше, и, Чону был уверен, она бы однозначно накормила его своей едой!

Правда, также он был уверен, что на такой кухне кулинарные навыки особо не развить…

— Она добрая. Почему она такая добрая? — прикрыв лицо правой рукой, устало спрашивает молодой человек.

Ему никто не отвечает. В квартире он один.

Молодой человек гасит свет и закрывает глаза.

***

Она так долго смотрела на его губы… Что такого интересного она в них нашла? И то, как мило она застеснялась, когда, задумавшись, невольно провела по ним своим пальцем…

Да после этого она буквально выставила его за дверь!

Чону неожиданно для себя улыбается. А затем произносит вслух имя. Ее имя.

***

Она так долго смотрела на его губы… Что такого интересного она в них нашла? И то, как мило она застеснялась, когда, задумавшись, невольно провела по ним своим пальцем…

Да, после этого она буквально выставила его за дверь!

Чону неожиданно для себя улыбается.

А затем произносит вслух имя. Ее имя.

— Я сломалась.

Рита поворачивается ко мне, осматривает с ног до головы и снова отворачивается.

— В каком месте? — ровно уточняет она.

— В голове, — отвечаю, создавая шедевр под названием «Кофе-Латте- Банана-Крим».

Блин, ну, надо же было такое название придумать… мне аж стыдно готовить.

Черт, о чем я вообще думаю?..

— Не знаю, как насчет головы, но лицо у тебя помятое. Спала плохо? — спрашивает коллега.

— Заснула в три утра… при том, что выпила успокоительное, — протягиваю и подаю кофе.

— Хорошо тебя Карина вчера вымотала, — приподняв бровь ровно на сантиметр, замечает Рита.

Присматриваюсь к ней. А затем и вовсе отставляю все, что было в руках, и внимательно смотрю.

Это ведь тоже способ защиты от окружающего мира? Такое ее поведение?..

— Чего? — сухо спрашивает коллега, бросив на меня взгляд.

— Лучше бы я не просыпалась, — протягиваю и принимаю новый заказ.

У меня все такой же дефицит времени — и в ближайшие лет пять этот дефицит никуда не денется… но теперь я словно больше вижу. Или больше замечаю.

Блин, кому за это спасибо сказать?!

Аййй! Я прекрасно знаю — кому именно…

— Ты странно себя ведешь сегодня, — замечает Рита.

— Вчера я привела незнакомого парня к себе в дом, — произношу негромко, когда посетитель отходит от кассы.

— И зачем ты мне об этом рассказываешь? — прямо спрашивает Рита. Перевожу на нее взгляд.

— Не знаю. Почему-то просто захотелось, — отвечаю ей.

— Мне это неинтересно, — бросает девушка и отходит в уборную.

Провожаю ее глазами…

Вообще, для меня такой ее ответ — не неожиданность. Мы никогда раньше не делились какими-либо новостями. Особенно — новостями из личной жизни.

***

Опускаю голову и плотно закрываю глаза.

***

Да что со мной?! Я что сейчас, переживаю из-за того, что Рита не хочет идти на контакт?.. Я же только вчера радовалась тому, что сегодня будет молчаливая смена!

И почему мне так хочется поделиться хоть с кем-нибудь тем, что произошло прошлым вечером?.. С кем-нибудь, кроме Динь-динь: если вывалить на нее все подробности, она скорее съест меня за то, что я чужого человека в дом завела…

Оххх… действительно, мой мозг сломан…

— Выходи.

Поднимаю голову и смотрю на Лина, стоящего перед стойкой.

Когда он успел подойти?..

Когда он вообще успел в кафе зайти?..

— Что? — не сразу понимаю, что происходит, и чего от меня хотят.