— Очень мило, дорогая, но ты же не хочешь, чтобы леди нашего возраста, — она указала на себя и нескольких других матрон, — сидели на земле?

— Но, дорогая, — нежным голоском возразила Тиффани, — я ведь не рассчитывала видеть на пикнике тех, кто по-настоящему стар или болен.

Среди почтенных леди пробежал было мягкий ропот, но тут же они стали смотреть на землю под ногами с гораздо меньшим отвращением, а одна столь далеко зашла в демонстрации своей молодости и проворства, что немедленно опустилась на траву в вихре многочисленных юбок. Тиффани с трудом сдержала улыбку.

— Но мы же испортим платья, — заныла кузина Полина, с тревогой оглядывая розовый муслин, в который была затянута ее пухленькая фигура.

— Вряд ли это должно тебя беспокоить, — проговорила Тиффани. — К тому же я не могу представить, то ты решишься еще раз надеть это платье.

— Но тарелки, — драматично продолжала тетя Сара, — ножи и вилки! Или ты хочешь, чтобы мы ели жареное мясо руками?

— Конечно, нет.

Тиффани подобрала юбки и побежала к густому подлеску на дальнем конце поляны. Там она остановилась и хлопнула в ладоши. Сразу же появился слуга, несший огромную корзину. Тиффани открыла ее и начала раздавать подошедшим гостям тарелки — очень старые, сплошь выщербленные и надтреснутые. Почтенные леди разбирали их неуверенно, с такой смелостью отчаяния, что Тиффани не решилась продолжать этот спектакль. Раздался ужасный грохот, когда она как бы нечаянно уронила стопку тарелок, а затем весело рассмеялась. Ну и лица! Застывшие маски вежливости и смущения, демонстрирующие тот факт — а ведь все эти женщины были богаты и влиятельны, — что они не смеют противоречить ее желаниям. Тиффани не обладала таким состоянием, как Асторы или Вандербильты, но ее красота восполняла этот недостаток. Самые грозные матроны не перечили ей, ведь всякая обида, нанесенная Тиффани, могла свести на нет шансы любимого сына, внука или племянника заполучить самую привлекательную невесту Америки.

Неожиданно охладев к игре, девушка вновь хлопнула в ладоши, и на этот раз из-за деревьев появилась целая армия слуг, несущих столики, на которых сияла серебряная посуда, искрились бокалы и вазы с розами. Слуги доставили огромное блюдо с салатом из омаров, лососину в соусе из кларета и охлажденных цыплят, а также изрядное число бутылок прекрасного вина и фрукты. А еще слуги принесли стулья, встреченные с огромным облегчением и молодыми, и, тем более, пожилыми, которые объявили, что порядком утомились от пятнадцати минутного ожидания на ногах. Но когда дамы расселись, стало очевидно, что все стулья уже заняты, и мужчины остались стоять — вместе с Тиффани. Они с раздраженным недоумением наблюдали, как слуги раскладывают на солнечном склоне, с которого открывался великолепный вид на море, горки ярких пуфов. Тиффани грациозно расположилась на них, окруженная группой молодых людей, среди которых выделялись своей формой несколько курсантов военно-морского колледжа. Две или три девушки сочли, что нельзя позволить Тиффани одной править бал и решили присоединиться к их группе. Однако же оказалось совершенно немыслимым одновременно и закусывать, и держать зонтик от солнца, так что им пришлось признать поражение и вернуться за стоящие в тени столики. Тиффани, защищенная от солнца широченными полями шляпы, насмешливо улыбалась.

Никто не смотрел на Тиффани с большим негодованием, чем ее кузина Полина. Они были ровесницами, но невысокая и склонная к полноте Полина выглядела много старше. Пухлые щеки делали ее небольшие карие глаза еще более маленькими и невыразительными, темные волосы были жидкими, а цвет кожи землистым. Она приехала в Ньюпорт из Бостона, преисполненная самых радужных надежд на замужество, но в тот миг, когда она увидела Тиффани, все ее мечты рассыпались в прах. Разве с ней можно состязаться? Кто обратит внимание на Полину Корт, когда есть Тиффани Корт? А уж когда Полина влюбилась в Фрэнка Уитни, чаша ее несчастий оказалась переполненной.

— Ну и штучка же эта Тиффани, — прошипела она, не отводя глаз от красивого лица Фрэнка.

Миссис Уитни улыбнулась, бросив гордый взгляд на своего сына, который занимал самое почетное место подле Тиффани.

— Не надо забывать, что Тиффани не знала матери, — успокаивающе прошептала она. — Мистер Корт сделал все, что мог, но ничто не способно заменить внимание и пример матери. К тому же Тиффани воспитывалась дома, а не в школе. Думаю, все это и есть причина ее… некоторой экстравагантности.

Полина и остальные девушки, составлявшие ее компанию, гневно переглянулись, но промолчали. Конечно, матери, чьи сыновья крутятся подле Тиффани, смотрят на нее гораздо снисходительнее, чем остальные.

Тетя Сара сидела рядом с миссис Уитни, между ними в последнее время завязалось некое подобие дружбы. Бостонские Корты были вполне уважаемым семейством, но все же никак не могли стоять вровень с «Четырьмя сотнями», и тетя Сара чувствовала себя гораздо увереннее в обществе миссис Уитни. В свою очередь и та, хоть и носила достаточно известное имя, была принята в высшем свете только благодаря их приятельским отношениям.

Вдовая Сара Корт была беззаветно предана сыну Рэндольфу, отводя дочери незавидную роль своей компаньонки. Она гордо посматривала в сторону Тиффани, полная уверенности, что Джон Корт избрал именно ее Рэндольфа своим будущим зятем.

— Конечно, Тиффани довольно своенравная девушка, — заметила Сара, — но выйдя замуж, она остепенится. А я уверена, что это произойдет уже скоро.

И при мысли о близком триумфе сына на ее мало-примечательном лице появилось выражение самодовольства.

— Чем скорее Тиффани выйдет замуж, тем лучше, — мстительно прошептала Полина, выражая мнение всех присутствующих девушек. И добавила с оттенком зависти: — Ее свадьба, несомненно, станет самым значительным событием сезона!

Лишь бы только Тиффани не вышла замуж за Фрэнка, с тревогой подумала она. С другой стороны вовсе ни к чему, чтобы Тиффани вышла замуж за Рэндольфа. Если это произойдет, Полине придется до конца жизни прозябать в ее тени.

— Прекрати, — сердитым шепотом остановила ее мать. — Тебе следовало бы быть благодарной Тиффани за те преимущества, которые дает тебе родство с ней. Не забывай, что это дядя Джон платит за наряды, которые ты носишь.

Полина, не так давно уязвленная замечанием Тиффани по поводу ее платья, обиженно умолкла.

— Тиффани еще предстоит официальный дебют в высшем обществе, — прошептала другая девушка. — Хотя по тому, как она старается всюду верховодить, этого не скажешь! И потом, она же не была за границей. Вот я купила это платье в Париже у…

Ее слова были заглушены взрывом смеха на пуфах, после чего Тиффани поднялась и направилась к столикам.

— Все платья Тиффани были куплены в Париже. — Немедленно бросилась на защиту племянницы тетя Сара. — Лучшие дома мод сшили все туалеты по ее мерке. Но я полагаю, она бесспорно посетит Европу на следующий год. Во время медового месяца.

— Медовый месяц!

Насмешка в голосе незаметно подошедшей Тиффани заставила всех ошеломленно замолчать.

— Медовый месяц следует за свадьбой, тетя Сара, а я пока что не собираюсь замуж!

Она взбежала на небольшой холмик и раскинула руки, словно намеревалась обнять голубой сияющий простор океана, и воскликнула звенящим голосом:

— Там вдали целый мир — мир, полный людей, городов и событий, и все это ждет меня! И я хочу узнать этот мир и жить в нем до замужества, а не после. И вообще, — она вызывающе вскинула голову, — возможно, я никогда не выйду замуж.

Ее лицо преобразилось. Эта мысль, уже давно исподволь завладевавшая ее сознанием, неожиданно прорвалась наружу. Теперь она знала, что именно такое решение способно избавить ее от томительной скуки жизни. Там, вдали, ее ждет новый, совершенно отличный от этого мир. И, может быть, там ей удастся встретить мужчину, не похожего на всех прочих.

Ее ньюпортские кавалеры в растерянности наблюдали эту сцену, чувствуя, как рушатся их планы и надежды. Но Тиффани неожиданно вернулась к реальности.

— Смотрите! — воскликнула она, указывая на море. — Этой яхты я раньше не видела.

Ее поклонники, воспользовавшись предлогом прервать неловкую ситуацию, подошли поближе к Тиффани и обратили взоры к океану. Судно оказалось небольшой двухмачтовой яхтой, неторопливо рассекавшей волны, поднятые свежим ветерком, и все согласились, что она чужая в этих водах.

— Очень уж невелика эта яхта и такая невзрачная, — пренебрежительно заметила Тиффани, привыкшая к размерам и роскоши яхты Асторов «Курмахаль» или моргановского «Корсара».

— Она идет под британским флагом, — сообщил зоркий курсант из военно-морского колледжа.

— А, тогда все ясно, — радостно воскликнула Тиффани. — На яхте в поисках богатой невесты прибыл очередной нищий английский дворянчик. Ну, девушки, найдет ли он желаемое?

Те рассмеялись, а одна молодая леди потихоньку заметила:

— Молю Бога, чтобы Тиффани вышла замуж за англичанина, и тогда бы у них болела голова, а не у нас!

— Слишком многие американские наследницы крупных состояний выходят замуж за обедневших европейских аристократов, — недовольно заметила тетя Сара, всерьез приняв ироническое замечание Тиффани. — Такие браки забирают наших лучших невест. Приданое этих девушек в сумме уже превышает тридцать миллионов долларов. Когда Консуэло Вандербильт вышла замуж за герцога Мальборо, она увезла с собой два с половиной миллиона, герцогиня Робурт забрала еще два миллиона, леди Керзон — миллион, а ведь есть еще и множество других. Настоящая американка должна оставаться дома. Ей не следует ловиться на приманку дутых титулов.

— Но, тетя Сара, — тут же запротестовала Тиффани, — я ведь не «настоящая американка». Моя мать родом из Англии, к тому же из хорошей семьи.

Именно к такой мысли приучил ее отец, и пульс Тиффани участился, когда она подумала, что путешествие в Европу предоставит ей возможность поискать следы матери.

Разозлившись на свою оплошность, Сара ответила с излишней резкостью:

— Ты воспитывалась как американка. Но в любом случае это неважно, ведь на этой жалкой яхте не может быть никакого благородного англичанина.

— Конечно, но ведь сами по себе путешествия заграницу восхитительны, разве не так?

Настроение Тиффани вновь изменилось, и она лукаво взглянула на Фрэнка. Сегодня она была неизменно благосклонна к нему и, пожалуй, пришло время уничтожить радужный мыльный пузырь его счастья. Нельзя позволить, чтобы он вернулся домой с мыслью, что небезразличен ей. И Тиффани знала, как лучше уколоть его.

— Фрэнк расскажет нам что-нибудь о своем путешествии в Африку, не так ли? Вы так скромны во всем, что касается ваших приключений во время южно-африканской войны, а я уверена, вам есть о чем рассказать.

Солнце сияло по-прежнему, но для Фрэнка день померк: он не ожидал столь предательского удара от Тиффани. Ее жестокие коготки наносили гораздо более глубокие раны, чем она себе представляла.

Прошло почти три года, как Фрэнк Уитни вернулся из Южной Африки, однако никакими уговорами не удавалось добиться от него рассказа о тамошних событиях. Его молчание вызвало разные толки; должно быть, ему было что скрывать, особенно если учесть тот факт, что он отправился туда как внештатный корреспондент, но не написал ни строчки о войне. После неудачной попытки возобновить университетское образование, перед ним встала проблема выбора конкретного дела, решить которую помог Джон Корт, предложивший ему работу в своей компании. Отчасти на решение Корта повлиял тот факт, что именно он снабдил Фрэнка рекомендательными письмами к различным влиятельным людям в Южной Африке, а отчасти сочувствие к молодому человеку, поскольку он по себе знал, как легко можно потерять себя на африканских равнинах. Фрэнк принял предложение, ведь его единственным желанием было находиться поближе к Тиффани.

Большая часть общества уже забыла о войне в Южной Африке, но только не Тиффани, которая чисто инстинктивно умела находить у мужчин самое слабое место.

— Это совсем не интересно, — ответил он, предприняв слабую попытку улыбнуться. — Я уже говорил вам, что в конце концов все войны сводятся к политике, и это вовсе не такая захватывающая тема, как полагает большинство людей.

— Вот и расскажите, чтобы мы сами могли судить об этом, — безжалостно настаивала Тиффани. — Ну же, Фрэнк, держу пари, что вам есть чем похвастаться, только вы из скромности упорно не желаете поделиться с нами.

Ее фиалковые глаза смеялись. Фрэнк готов был пожертвовать всем за ласковый взгляд этих глаз, но они в ответ лишь насмехались над ним, видя его насквозь.

Ведь Тиффани прекрасно понимала, что дело вовсе не в его фальшивой скромности. Если б ему было чем похвастаться, он бы обязательно это сделал. Воцарилось смущенное молчание, а затем, достигнув своей цели, Тиффани нетерпеливо передернула плечами.