— Еще раз благодарю вас, Миранда, что вы приехали. Должен сознаться, я не очень верил, что сэр Мэтью отпустит вас в такое путешествие.

— Почему?

— У меня создалось впечатление, что я не пользуюсь его симпатией. — Антон слегка развел руками, словно извиняясь. — Чувствую, что он был недоволен, когда я ушел от него.

— Отец очень высокого мнения о ваших способностях и ценит то, что вы много лет отдали «Брайт Даймондс», — возразила Миранда. — И я уверена, что он мыслит достаточно трезво, чтобы понять стремление человека, желающего начать собственный бизнес. Кроме того, отец…

Она резко осеклась, ибо почти готова была объявить ему об одержимости Мэтью идеей династии, где его семья и его имя должны сохранять контроль над империей и где посторонний, вроде Антона, мог служить лишь хранителем фамильных интересов. Нет, быстро подумала она, этого нельзя говорить, нельзя говорить слишком много ни о чем.

— Вы извините меня, если я ненадолго отлучусь? Мои опоздавшие гости!

Миранда отошла к окну, стремясь хоть немного побыть одной, тревожно сознавая, что ужасное испытание приветствиями начнется слишком скоро. Дело было не в том, что она забывала лица и имена — просто в толпе она не могла определить, кто заговорит следующий, а значит, видеть губы собеседника. В толпе Миранда быстро теряла нить разговора.

Она почувствовала прикосновение к руке, и, повернувшись, увидела, как Антон говорит ей:

— Я хочу, чтобы вы кое с кем встретились… но, возможно, дамы помнят друг друга?

Миранда изобразила улыбку, и ее взгляд медленно переместился с Антона на лицо новоприбывшей. И тогда улыбка застыла на ее губах, а стены комнаты начали кружиться.


Тиффани весело вошла в дом, скрывая разочарование от того, что они не останутся с Антоном наедине. Она рассыпалась в любезностях перед хозяином и вплыла в гостиную с ним под руку — этакая изысканная, светская американка, дарующая милости и честь своего общества жителям жалкого колониального поселка. Как и Миранда, она носила парижское платье, но на Тиффани оно было новейшего фасона: замысловатые темно-лиловые складки струилась с плеч, свободная легкая накидка лилово-багряного цвета крепилась на черных бретельках с бриллиантовыми застежками и спадала коротким шлейфом. На голове у нее был роскошный черный тюрбан, отделанный лиловым и багряным. Эффект был потрясающий.

Когда Антон подвел ее к белокурой девушке, стоявшей к ним спиной, Тиффани машинально отметила ее платье. «Хорошего качества, решила она, — но очень скучное».

Секундой позже Тиффани уже не видела ничего, кроме этого лица, синих глаз и золотых волос, так сильно напоминавших о Мэтью Брайте.

Они снова были в холле на Парк-Лейн, где Тиффани испытала первый шквал ужаса и ненависти, отвращения и отчаяния… перед ней замелькали образы — Мэтью, Энн, Филип, отец… и Миранда, и все, что Филип рассказывал ей о Миранде, когда лиловые глаза впились в синие, они снова и снова переживали те страшные минуты… Тиффани — агрессивно, Миранда — инстинктивно защищаясь, потому что не понимала…

Тиффани видела сестру Филипа, свою сестру, и не могла с этим смириться. Филип был мертв, и, Господи, помоги ей, она вздохнула с облегчением, когда узнала об этом, потому что его уход способствовал тому, чтобы навсегда похоронить эту жуткого историю. Это никогда не происходило! Она преуспела в том, чтобы стереть все мысли и воспоминания о Филипе — если в Рэндольфе и было что-то хорошее, так это то, что он не позволял загружать свою голову старыми историями. Господи, если бы Рэндольф только раскопал, что она незаконнорожденная и что она виновата в кровосмешении со своим сводным братом — тогда бы не было спасения из-под его власти! Но он не мог узнать, Тиффани была уверена, что Мэтью не рассказал об этом никому, даже Миранде. Постепенно она вновь овладела своими чувствами и румянец вернулся на ее щеки.

Миранда видела только один тревожный, деструктивный момент, уязвлявший ее исключительную чувствительность. Она ощущала себя беззащитной перед такой силой характера и униженной перед столь безграничной красотой ибо теперь она видела то, чего не сознавала при их предыдущей встрече: Миранда была уверена, что смотрит на женщину, которую любил Рэйф Деверилл.

Все это заняло секунды, и не было замечено никем из присутствующих — никем, за исключением Рэндольфа.

— Конечно, мы встречались, — сказала Тиффани. — Какой приятный сюрприз — встретить вас здесь, мисс Брайт.

Губы обеих дочерей Энн сложились в пристойные вежливые улыбки, но взгляды оставались холодными.

— Что кривело вас в Кимберли, миссис Корт? — мягко спросила Миранда.

— О, я уверена, что причина моего визита — та же, что и ваша! — губы Тиффани искривились. — Приглашение Антона. Какой очаровательный жест, Антон, — пригласить нас обеих на ваши общественные торжества!

— Не очаровательный, просто вполне логичный и бесконечно приятный для меня, — спокойно ответил Антон. — Две алмазные наследницы в Кимберли, городе, который помогли основать их отцы. Мне это казалось абсолютно необходимым, а моя инаугурация в мэры — всего лишь подходящий предлог.

— А это, — язвительно сказала Тиффани, — самое правдивое утверждение, сделанное вами сегодня! — И вздрогнула, когда Рэндольф больно стиснул ее руку.

— Не глупи, — прошипел Рэндольф, пока Антон вел Миранду к другой группе гостей. — Сохраняй холодную голову. Ты уже дважды выдавала себя.

— Дважды? — Она бросила на него резкий взгляд.

— Твое смущение при встрече с Мирандой Брайт было очень заметно. Похоже, ты восприняла старинную вражду своего отца с Брайтами серьезнее, чем я полагал. Или, — он улыбнулся, — я чего-то не знаю?

У Тиффани пересохло в горле.

— Я смутилась только по одной причине! Антон пригласил Миранду и меня, потому что мы соперницы. Он владеет или почти владеет тем, чего мы обе хотим получить — алмазными россыпями Юго-Западной Африки, — и он взращивает наше соперничество по очень простой причине — когда двое добиваются одной и той же вещи, ее цена возрастает!

— Ты все крайне упрощаешь. Такое развитие событий означает только то, что в предложении, которое мы намеревались сделать, пропущен какой-то важный момент. Мы вернемся к первоначальному предложению, и ты можешь предоставить это мне, чтобы найти свою ошибку и исправит ее.

Тиффани прикусила губу, чтобы предотвратить взрыв негодования. Предоставить ему! Да ни при каких обстоятельствах! Такое развитие событий означает, что ей придется иметь дело с Рэндольфом и Мэтью, — поскольку Тиффани не воспринимала Миранду как личную угрозу, она видела лишь всеподавляющую фигуру Мэтью Брайта, стоящего за дочерью. На один миг Тиффани дрогнула, — сможет ли она переиграть двух блестящих мужчин. Да, сможет, потому что должна!

Взирая друг на друга, обе — и Тиффани, и Миранда, были рады, что Антон, сидевший между ними во главе стола, доказал, что он превосходный хозяин, и вел беседу, позволяя им избегать прямого столкновения. Передышка давала время примериться к изменившимся обстоятельствам и изучить друг друга.

Антон с язвительным сарказмом обрисовывал структуру местного общества.

— На самой верхушке — директора «Даймонд Компани», — провозгласил он, глядя на Миранду, — которые по рангу где-то рядом с Господом Богом, но выше или ниже — неизвестно!

Миранда присоединилась к общему смеху, радуясь возможности хоть немного расслабиться, но она сомневалась, что когда-нибудь осмелится пересказать эту шутку Мэтью.

— Далее следуют высшие чиновники «Даймонд Компани», за ней — алмазные дилеры, — здесь Антон скромно поклонился. — Затем врачи, юристы, управляющие банком и, наконец, остальные, классификации не подлежащие. Однако эти молодые люди могут быстро продвинуться в табели о рангах, если правильно сумеют выбрать себе даму сердца. — Он заговорщически улыбнулся Полине Корт, намекая, что именно ее осаждали бы подобные смельчаки и что счастливый обладатель ее милостей быстро поднялся бы вверх по иерархической лестнице.

Полина застенчиво улыбнулась в ответ. Она оставалась такой же коренастой и по-прежнему предпочитала не идущий ей розовый цвет, но пухлость ее исчезла, и основной причиной тому послужило нравственное падение Фрэнка Уитни. Она понимала, что Фрэнк не был особенно достойным или разумным человеком, но именно с ним она связывала надежды на брак, не только из-за искренней привязанности к нему, но еще и потому, что он был ее единственным шансом. Теперь она смирилась с участью старой девы, но иногда, глядя на Тиффани, Полина гадала, сможет ли она когда-нибудь простить ее.

Поэтому Полина с явным удовлетворением отметила, что этот симпатичный, вежливый мистер Элленбергер ловко поставил Тиффани на место.

— Миранда, пойдемте, посмотрим на старую фотографию Кимберли, которую я недавно приобрел. Там можно различить офис сэра Мэтью на главной улице. Надеюсь, остальные гости будут настолько добры, что простят наше десятиминутное отсутствие?

Антон провел Миранду к двери, позволив наблюдающей за ними Тиффани заметить фамильярность, с которой он держал руку Миранды, и то, как доверительно они беседовали по-немецки.

Фотография была в точности идентична той, что Мэтью держал в своем лондонском офисе, — обстоятельство, с котором Антон, бывавший там тысячу раз, должен быть прекрасно осведомлен. Миранда села за стол, готовясь приступить к игре. Впрочем, Антон сам любезно разрешил проблему.

— Вы довольны своим путешествием на Юго-Запад?

— Очень. — То, что Бюро сообщило о ее визите, подчеркивало близость связей между германскими властями и Антоном Элленбергером. — Но то, что я увидела и узнала, также и тревожит меня. Потенциал тамошних месторождений не определен — во всяком случае тем, кто не принадлежит к Бюро, он не известен, а цифры по их добыче сильно расходятся между собой. Если Британия вступит в войну с Германией, соглашения моего отца с Бюро будут аннулированы, но всем участникам нашего бизнеса жизненно необходимо, чтобы продукция Юго-Запада продолжала оставаться в разумных пределах.

— Лимит на продукцию жизненно необходим «Даймонд Компани» и, в особенности, Синдикату. Так ли уж это необходимо каждому, связанному с индустрией, я не уверен.

— Но это, конечно же, так! Может пострадать каждое из ответвлений индустрии — от самих добытчиков до дилеров, ювелиров, скупщиков, торговцев и инвесторов — потому что цена упадет. Даже последний перекупщик не захочет, чтоб это случилось, потому что — где же тогда удовольствие и престиж от обладания прекрасными бриллиантами, если все, вплоть до прачек и мусорщиков, нацепят на себя эти побрякушки!

Антон улыбнулся ее горячности и тому словесному обороту, который она употребила.

— Ну такому Синдикат никогда не позволит случиться. Миранда, когда мы с вами сиживали в классной комнате на Парк-Лейн и беседовали об алмазах, как я определил роль Синдиката?

— Нужно всегда иметь под рукой необходимый капитал для того, чтобы скупать добываемые алмазы, — медленно произнесла Миранда. — Во времена перепроизводства или спада Синдикат должен продолжать эту скупку, чтобы сохранить стабильность рынка, даже если это влечет за собой замораживание приобретенных алмазов.

— Верно, все так и происходит. Добытчики выкапывают алмазы из земли, в то время как Синдикат снова погребает их в лондонских подвалах. И вы все еще думаете, что перепроизводство вредит добытчику?

Миранда не ответила. Мысль ее продвигалась медленно, болезненно, пытаясь достигнуть логического завершения.

— Между прочим, — продолжал Антон с величайшей деликатностью, — скупки, проведенные Синдикатом в предыдущие годы, должны были… несколько истощить ресурсы его членов.

Рядом, всего в нескольких шагах, ярко пылал огонь в камине, но Миранда ощутила неожиданную дрожь. Все, что должен делать владелец юго-западных россыпей — это продолжать добычу, будучи абсолютно уверен, что его продукция будет все равно скупаться Синдикатом. Беспринципный владелец приисков может фактически разорить финансистов Синдиката и таким образом начать диктовать «Даймонд Компани» условия и использовать ресурсы Компании, чтобы продавать свои акции. Это была угроза, которой она прежде не осознавала полностью — угроза не просто Компании и индустрии, но главным образом ее отцу.

Антона нельзя назвать беспринципным, с сомнением подумала она, но у него оказалось амбиций больше, чем она представляла. И если он заключит союз с Кортами… Миранда вздрогнула. «Беспринципные» — даже недостаточно сильное слово по отношению к Тиффани и Рэндольфу.

— Наличные ресурсы Синдиката испытывают некоторый прессинг, но он располагает такими суммами, чтобы предотвратить нежелательный оборот событий. Мой отец, к примеру, не испытывает трудностей в предоставлении финансов, необходимых для покупки и развития юго-западных россыпей, если найдет подходящего партнера, конечно.