— Мне не нужно говорить за этим столом, что у меня нет желания войти в алмазную индустрию. Мне нет нужды распространяться, что эта индустрия сделала со мной. Акции выставлены на продажу, но будут предложены только двоим: Тиффани и Миранде. — Рэйф пристально вгляделся в каждое прекрасное лицо, обращенное к нему, в каждую пару мучительно горящих глаз. — Вы хотите узнать цену, — тихо сказал он. — Финансовые условия одинаковы для вас обеих: я продам их за ту же цену, что заплатил за них сам, поскольку моей целью не является коммерческая выгода. Но для каждой из вас есть дополнительное условие. Для тебя, Тиффани, ценой будет ответ на известный тебе вопрос и восстановление моего доброго имени. Для Миранды ценой будет ее рука…

Глава двадцать шестая

За ним захлопнулась дверь.

Все вскочили на ноги, но никто не двинулся с места. Миранда и Тиффани не отрываясь смотрели друг на друга через стол.

Миранда победила, а она проиграла, и еще никогда в своей жизни Тиффани не испытывала муки более сильной. Она поклялась, что заплатит любую цену за акции — но Рэйф Деверилл потребовал одну-единственную, которую она заплатить не могла. А что до Миранды… Тиффани поглотила почти неконтролируемая волна ярости и отчаяния, — она потеряла все — алмазы, любовника и надежду на свободу. И одному Богу известно, что теперь с ней сделает Рэндольф.

Затем губы Миранды искривились, но не в милой и нежной улыбке, как обычно, а в издевательской победной усмешке, что была бы гораздо более уместна на лице ее соперницы. Не говоря ни слова, она вышла из комнаты, но Тиффани бросилась за ней и догнала у входной двери.

— Он любит меня, не тебя!

— После того, что вы ему сделали?

— Это сделал твой отец! Рэйф не насиловал меня… все было подстроено Мэтью. Брачное предложение Рэйфа затеяно из мести Мэтью Брайту, а не из любви к тебе.

Миранда и сама это понимала. Она была права с самого начала, когда коснулась этой темы на борту «Корсара»…

— А мне что за дело? Я не люблю его и я также способна выйти замуж по расчету, как и любая другая. — Миранда сделала паузу. — И, кроме того, брак с Рэйфом Девериллом имеет свои преимущества, не правда ли?

Желание ударить ее ошеломляло своей силой, и Тиффани с трудом удавалось не давать волю рукам.

— Ты не можешь выйти замуж и за Рэйфа и за Антона. Полагаю, тебе пришлось бы скакать из одной постели в другую, сохраняя выражение невинности, которое посрамило бы и саму Деву Марию. Это отвратительно.

— Это бизнес, — парировала Миранда, — и вы бы на моем месте сделали то же самое. Ваша проблема в том, что вы не на моем месте, хотя вам чертовски этого хочется.

— Ты не сможешь выйти за Рэйфа и вернуться в Лондон, потому что, клянусь, если ты выйдешь за него, я никогда не очищу его имя.

— Я все-таки попытаюсь. От вашего внимания ускользнуло, что я всегда в конце концов выигрываю и нахожу выход из положения. В любом случае я считаю, что вам пора признать поражение: вы не сможете заплатить названную цену.

— Конечно, смогу.

— Тогда позвольте проститься, поскольку я спешу кое-что прояснить. Все-таки Рэйф не изложил свою позицию совершенно определенно. Похоже, кто первой придет, ту первой и обслужат — извините за выражение.

Миранда надменно повернулась и покинула дом, но экипаж свой направила не к дому Рэйфа. Вместо того она вернулась к себе, и ее пыл несколько угас.

Выйти за Рэйфа Деверилла? Она не вышла бы за него, будь он даже единственным мужчиной на свете!

Это было невозможно по трем причинам: во-первых, она ни могла бы тогда вернуться к Мэтью, во-вторых, у Мэтью не было денег для покупки акций, и в-третьих… третья причина ранила ее сильнее всего — она любила его и была уверена, что он это знал, однако каждый раз, когда он обнимал ее, он думал о своей мести, каждый раз, когда он шептал: «Верьте мне», он лишь дурачил глупую глухую девочку.

Часть ее существа хотела плакать, часть — завизжать от несправедливости, но самая главная, та, что все-таки победила, твердила, что она, Миранда, по-прежнему должна одержать верх в этой борьбе, хотя теперь она должна поступать с Рэйфом так же, как с Антоном и Тиффани.

В поисках вдохновения Миранда прошла в старый кабинет Мэтью и села за стол, где он в прежние дни составлял свои грандиозные планы. Что бы теперь сделал Мэтью? Рассуждай логически, Миранда, шаг за шагом. Она закрыла глаза, и что-то начало выстраиваться в ее подсознании, пока внезапно не высветилось так ясно, что она почти услышала голос Мэтью: — «Откуда он взял деньги, Миранда?» и все встало на свои места.

Отбросив все моральные препоны вместе с привычной ей вежливостью с прислугой, Миранда приказала закладывать экипаж и немедленно везти ее к дому Антона Элленбергера.

В доме горел свет, и Миранда нетерпеливо оттолкнув домоправительницу, влетела в гостиную без всякого предупреждения.

— Я думал, что черная королева путает игру, но теперь вижу, что это чертов белый рыцарь[15], — говорил Антон. — Ради Бога, Рэйф, я просил тебя держаться в стороне… — он осекся, когда увидел ее.

В вихре шелка и блеске бриллиантов Миранда ворвалась в комнату. Игнорируя Рэйфа, она обратилась к Антону:

— Я не знаю, когда и где вы, Антон, вошли в партнерство с капитаном Девериллом, но прочие детали ваших операций мне совершенно ясны. До сегодняшнего дня я совершила две ошибки: не подумала, где капитан продает свои алмазы, и верила, что цена этих камней слишком незначительна, чтобы повлиять на индустрию в целом. Теперь я убедилась, что его деятельность может быть выгодна индустрии и, в особенности, выгодна мне.

Антон попытался что-то вставить, но Миранда яростно продолжила:

— Вы оба сделаете то, что я вам велю, иначе я донесу о ваших противозаконных сделках!

— Но — это шантаж, Миранда, — запротестовал Рэйф, встав рядом с Антоном с обольстительной улыбкой на устах.

— А не нравится, можете подать на меня в суд за вымогательство! — взорвалась Миранда. — Да, это шантаж, а почему бы и нет? Почему я не могу обернуть ситуацию к своей выгоде? Ведь все остальные используют меня!

Рэйф печально покачал головой.

— Я бы не поверил, что вы на такое способны.

— Это не должно удивлять вас — именно вы назвали меня «дочь Мэтью».

— Так вы признаете, что папочка мог в свое время сворачивать с прямой дорожки?

— Да, — выкрикнула Миранда. — Да! Только из-за этого я не стала думать о нем хуже. Теперь я поняла, ценой каких жертв достигается успех. Потому что, — она повернулась к Антону, — мне противно это делать. Я относилась к вам как к другу, но если вы не признаете «Брайт Даймондс» своим партнером в Юго-Западной Африке, я расскажу, где и как вы раздобыли необходимые деньги, чтобы поставить на ноги свой бизнес.

— Даже если это правда, Миранда, вы ничего не сумеете доказать, — неуверенно заметил Антон.

— Даже если… Да ради Бога, хватит притворяться. Каждая наша беседа в Кимберли содержала «если» и «возможно». Это правда, и вы не в состояний спрятать все концы в :воду. Кроме того, происхождение камней можно вычислить, и хоть один матрос «Корсара» да сломается под следствием.

Миранда помедлила, а потом мягко продолжила.

— И кроме того, я могу распустить несколько грязных слухов, которые, исходя от милой маленькой Миранды Брайт, хлопающей ресницами в невинной растерянности, будут весьма убедительны. Явственный урон репутации первого гражданина Кимберли, вы же согласны?

Антон да ответил. В его положении в Кимберли были некоторые сложности, не приходившие пока на ум никому, кроме него. Он был немец, носил немецкое имя; если разразится война, в Кимберли возникнет антигерманская коалиция, которая сделает все возможное, чтобы последствия рикошетом сказались и на нем. Он не мог идти на скандал.

— Кстати, — резко продолжала Миранда, — предложение, сделанное мной раньше, сохраняет силу. Муж будет мне полезен, чтобы сохранять мои интересы в «Даймонд Компани» в случае смерти отца. Мы обсудим возможности нашего брака, когда атмосфера поостынет.

— Но, дорогая Миранда, — вмешался Рэйф, — вы же выходите замуж за меня из-за акций. Я думал, будет изящнее, если вы выйдете за меня ради денег, а не наоборот.

Миранда не обратила на него внимания.

— Я знаю, — сказала она Антону, — что капитан Деверилл меньше вас боится обвинений в контрабанде — его «доброе имя» вылетело в трубу много лет назад, однако перспектива тюремного заключения, возможно, заставит приутихнуть его брачный пыл. Уверена, вы используете свое влияние на него, чтобы он продал мне акции за меньшую сумму, чем заплатил он сам — деньги будут выплачены, когда вы придете ко взаимному соглашению с моим отцом.

— Дорогая, если примете мое брачное предложение, вы получите эти акции даром, — настаивал Рэйф.

Миранда повернулась. Бриллианты сверкнули в свете лампы, но не ярче, чем ее глаза.

— Вы можете забрать свое брачное предложение, капитан, и если я задержусь еще на секунду, мне придется забыть о приличных манерах, чтобы описать совершенно точно, куда вам следует его себе засунуть.

Когда Миранда вернулась докой, она была измучена, но это была скорее эмоциональная усталость, поэтому она медленно бродила по дому, прежде чем задержаться у окна столовой, пристально вглядываясь в темный сад. Внезапно ее сердце сжалось, когда ей померещилась мелькнувшая тень — словно кто-то наблюдал за ней из окна. На миг она испугалась, но потом вспомнила, как Рэйф сказал в этой же самой комнате: «Прятаться в кустах — не в стиле Тиффани». Улыбка тронула уголки ее губ, но она была горькой. Миранда победила, но не чувствовала от победы никакой радости. Папа, ты тоже так же страдал? Было тебе так же больно? Почему-то Миранда была уверена, что для Мэтью подобная жертва была бы меньше, и предательство ему было бы перенести гораздо легче. Но вместо того, чтобы критиковать отца, она лишь позавидовала его удачливости.


После ухода Миранды Тиффани вернулась к себе в спальню, где отпустила горничную и сама разделась. Она тянула время, гадая, что же теперь делать… и что делает Рэндольф. Примерно через час дверь открылась, и он вошел, держа в руках трость с серебряным набалдашником.

— Ты не посмеешь! Полина…

— …крепко спит. Я принял некоторую предосторожность, подсыпав ей снотворного. Моей сестре нужно расслабиться после такого огорчительного вечера.

Тиффани отшатнулась к стенке.

— Моя горничная…

— …выскользнула из дома на свидание с любовником. Тебе действительно стоит уделять больше внимания окружающим, а же только себе.

Он тихо приближался к ней, сжимая трость, крутя, ее так, что тяжелый серебряный набалдашник угрожающе поблескивал. Затем замахнулся и ударил Тиффани по бедру так сильно, что она пошатнулась и упала на кровать. Он бил ее снова и снова по спине, ягодицам и ногам, пока она в тумане боли отчаянно старалась уворачиваться. Трость не повреждала ей кожу, не разрывала даже ночной рубашки, но нежное перламутровое тело сплошь покрылось багровыми синяками и кровоподтеками. Рэндольф ни разу не ударил ее по голове, но мучительная боль от каждого удара, казалось, проникала в самый ее мозг, так что она почти потеряла сознание — но она все еще не была полностью приведена к покорности. Она силилась откатиться на спину, глядя ему прямо в лицо — жестокое лицо, покрытое испариной, с горящими глазами и оскаленным ртом.

— На сей раз, Тиффани, мы не станем беспокоиться о следах на твоем теле. Мы скажем, что ты пострадала, когда упала: с лестницы — потому что это правда, не так ли? Ты очень сильно ушиблась.

Она не могла больше этого выносить — физического оскорбления, его материального и морального превосходства и подавления собственной личности.

Она хотела, она могла, она должна освободиться от него! Когда он склонился над ней, Тиффани потянулась и отчаянно ухватилась за нож для разрезания бумаги, лежавший на столике возле кровати. Она знала, что он должен находиться там — она вскрывала им последнее письмо тети Сары с сообщением о детях. Ее пальцы нащупали нож, но она не испытала никакого облегчения от прикосновения холодной стали. Движимая только слепым отчаянием, она собрала все свои силы и направила нож в грудь Рэндольфа.

Но он почувствовал опасность раньше и успел отклониться, так что она лишь нанесла удар по касательной в плечо. Этого было достаточно, чтобы брызнула кровь и он выронил трость, но не достаточно, чтобы помешать стиснуть ее запястье и медленно заводить руку назад, пока она не онемела и нож не выпал. Тогда Рэндольф подхватил его и приставил ей к горлу.